Регион Персидского залива как предмет международной политической регионалистики

Большая часть современных исследований, выполненных в области международных отношений, концентрируется на глобальном пространстве, сфере активности наиболее влиятельных государств в мире, так называемых глобальных держав. Однако в последнее время возрастает роль международных регионов, где главными акторами выступают региональные державы. Увеличивается число работ, в которых подчеркивается значение таких регионов для понимания сути международных отношений и мировой политики [1]. Международное значение регионов объясняется тем, что именно в их рамках формируются специфические механизмы влияния и появляются кандидаты в глобальные державы.

В настоящее время не существует общепризнанного определения международного региона. Еще четыре с половиной десятилетия назад У. Томпсон насчитал более 20 различных дефиниций региона [2, p. 89], число которых с того момента возросло. Однако большая часть современных трактовок может быть объединена следующим определением: международный регион – это группа или кластер географически близких государств, обладающих общими политическими, экономическими и культурными свойствами [3, p. 136].

Данное определение состоит из двух основных компонентов – географической близости и общности свойств, каждый из которых является обязательным условием. Египет может быть ча- стью Ближнего Востока или Магриба, но никак не частью Азии, даже если он и обладал бы свойствами, характерными для государств этого региона. И наоборот: государства могут располагаться по соседству друг с другом, но из-за резкой разницы свойств никогда не составлять единого региона, как это имеет место в отношении Средиземноморья. При таком определении единицей анализа могут выступать трансконтинентальные регионы, как Латинская Америка, MENA (Ближний Восток и Северная Африка) или Ближний Восток, а также такие узкие, внутриконтинен-тальные регионы, как Магриб, Левант или Африканский Рог. При этом такое определение допускает наличие изолированных и пограничных государств. Изолированные государства не составляют с близлежащими государствами региона, занимая особое место. Пограничные государства, наоборот, входят одновременно в два региона.

Принимая данный подход, можем утверждать, что Оман, ОАЭ, Катар, Бахрейн, Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак и Иран составляют отдельный международный регион в полном соответствии с представленным определением. Эти государства находятся на относительно небольшом расстоянии друг от друга, напрямую гранича друг с другом посредством вод Персидского залива. Вместе с тем упомянутые выше государства схожи в политическом, экономическом и культурном плане. Во-первых, для всех них характерны сильные авторитарные традиции (за исключением Ирака и Ирана, перешедших к республике в 1958 и 1979 гг. соответственно, где по-прежнему сохраняется монархическая форма правления): в Омане, ОАЭ, Катаре и Саудовской Аравии установлена абсолютная монархия, в Бахрейне и Кувейте - конституционная монархия. Независимо от формы правления, все они, с некоторым спорным исключением Ирака, причисляются к странам с авторитарным режимом [4, р. 10-11]. Во-вторых, главной статьей доходов для всех этих государств являются углеводородные ресурсы, которые они в больших масштабах экспортируют за пределы собственного региона. Саудовская Аравия, например, больше всех в мире экспортирует сырой нефти (7,5 млн баррелей в сутки), Катар занимает второе место в мире по экспорту природного газа (130 млрд кубометров в год) [5, р. 60, 126]. В-третьих, во всех этих государствах ислам признается официальной религией.

Географическое положение региона делает его мостом между Европой, Африкой и Азией, своеобразным перекрестком в международной системе, значение которого признавалось глобальными державами прошлого и продолжает признаваться современными ключевыми государствами. Уникальность ему придает смесь политических, экономических и культурных свойств, приобретенных за долгую и богатую событиями историю. В своем современном виде он сформировался в XX в. В процессе его политического становления можно выделить два этапа: этап, связанный с последствиями Первой мировой войны (начало сокращения британского влияния в Иране с 1925 г., объединение Саудовской Аравии, завершившееся в 1932 г., обретение Ираком независимости в 1932 г.), и этап, связанный с последствиями Второй мировой войны (консолидация современного Омана в 1959 г., обретение независимости Кувейтом в 1961 г., Бахрейном, Катаром и ОАЭ - в 1971 г.). Йемен играет важную роль в системе региона Персидского залива, оказывая серьезное влияние на отношения составляющих его государств. Однако пространственная удаленность, отсутствие энергетических ресурсов и особое политическое развитие исключают его из рассматриваемой региональной структуры.

Базовым элементом международного региона выступает государство. Среди государств, составляющих международный регион, особое значение имеют региональные державы. Государство, превзошедшее по своим возможностям средний уровень региона и при этом проявляющее специфическую активность, говорящую о его желании взять на себя статус лидера, называется региональной державой [6, р. 140-145]. Как правило, возможности оцениваются в двух функциональных областях - военной и экономической. Военные возможности определяются на основе ежегодных расходов государства на военные нужды, которые публикуются, например, Стокгольмским институтом исследования проблем мира. Экономические возможности могут оцениваться по показателю ВВП либо по показателю рыночной капитализации отечественных компаний, причем последний является более предпочтительным. Рыночная капитализация, представляющая собой стоимость всех компаний определенного государства, акции которых торгуются на ведущих мировых фондовых биржах, дает возможность исключить влияние численности населения. Например, Сингапур обладает в Восточной Азии серьезным экономическим влиянием, но по ВВП он примерно соответствует Филиппинам и Вьетнаму, государствам с очевидно меньшим экономическим влиянием в регионе. Рыночная же капитализация приравнивает это небольшое по численности населения, но экономически сильное государство к таким «азиатским тиграм», как Южная Корея и Тайвань.

Статус региональной державы определяется не только возможностями, но и желанием или готовностью взять на себя все издержки, вытекающие из такого статуса. Региональная держава должна проявить волю использовать свои возможности для достижения широкого круга политических целей в рамках соответствующего региона. Показателем готовности принять на себя статус региональной державы служит уровень взаимодействия определенного государства с другими государствами региона. Причем это взаимодействие может принимать как форму сотрудничества, характеризуемую большим числом двухсторонних соглашений и взаимных одобрений, так и форму конфликта, о которой будут говорить самые разнообразные события, от простой негативной риторики до открытых военных действий [7]. Оценить готовность довольно проблематично, однако наиболее ярким свидетельством этого может служить открытое вмешательство одного государства во внутренние дела других государств региона.

В зависимости от количества имеющихся держав регионы могут быть однодержавные, мультидержавные и бездержавные. Проведенный анализ показывает, что в регионе Персидского залива существует одна региональная держава, а именно Саудовская Аравия. В данном регионе по показателям военных и экономических возможностей, оцененных по объему военных расходов и рыночной капитализации собственных компаний, преобладают Саудовская Аравия и ОАЭ. Их военные расходы и рыночная стоимость компаний превосходят средний региональный уровень. За последние десять лет, с 2007 по 2016 г., они потратили на военные нужды по меньшей мере 622,8 и 195,4 млрд долл. соответственно [8]. На 2016 г. совокупная стоимость их компаний достигла 448,8 и 213,2 млрд долл. соответственно [9]. В рамках региона Персидского залива наибольшую активность, характеризующую желание играть роль региональной державы, проявляют Саудовская Аравия и Иран, постоянно вмешивающиеся во внутренние дела соседних стран (например, восстание в Бахрейне или гражданская война в Йемене [10]).

Главная особенность региона Персидского залива заключается в том, что он подвергался и продолжает подвергаться сильнейшему внешнему влиянию, прежде всего со стороны США. До Второй мировой войны США проявляли лишь незначительный интерес к региону Персидского залива. США вышли из войны одной из двух глобальных супердержав и начали постепенно заменять собой Британию в качестве главной внешней силы в данном регионе, приобретшем безусловное стратегическое значение. Сфера их влияния, ранее ограниченная лишь первым региональным союзником – Саудовской Аравией, вскоре охватила и Иран, когда в 1946 г. Г. Трумэн пообещал жесткий ответ СССР, если тот отложит вывод своих войск из этой страны [11]. Подобные намерения вызвали в Иране положительный отклик, послуживший благодатной почвой для дальнейших американских шагов в регионе. США закрепили свое влияние в Иране в 1953 г., проведя успешную операцию с М. Мосаддыком, завершившуюся установлением официальных дружественных отношений и получением ряда значительных экономических выгод, в частности существенной доли в нефтяной индустрии и замены валюты расчетов за иранскую нефть со стерлинга на доллар [12, c. 152–153]. В 1958 г., сразу после произошедшей революции, Ирак занял нейтральную позицию по отношению к глобальным супердержавам [13, p. 171–188]. Через несколько лет партия Баас, свергнувшая правительство генерала А.К. Касема, взяла курс на тесное сотрудничество с СССР. После изменения политики Ирака США переформатировали СЕНТО (Организацию центрального договора), подписав оборонные соглашения с Ираном, Пакистаном и Турцией. Эта организация стала частью американской глобальной стратегии, направленной на ограничение советского влияния в различных регионах планеты.

В конце 1960-х гг. Британия приняла решение отказаться от прямого политического контроля, который она сохраняла по отношению к ряду государств региона. Чтобы устранить создававшийся политический вакуум, который в противном случае мог быть заполнен СССР, США требовалось увеличить свое присутствие в регионе, в том числе и военное, однако этому мешала продолжавшаяся война во Вьетнаме, поглощавшая огромное количество людских и материальных ресурсов. Пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, США пошли на усиление Ирана и Саудовской Аравии, которые по замыслам должны были стать барьером, сдерживающим распространение советского влияния (доктрина Никсона) [14, p. 42–45]. Ставка на Иран и Саудовскую Аравию, сделавшихся главным рынком для американского оружия, вызвала недовольство со стороны не только Ирака, но и других государств Персидского залива, числящихся в союзниках Вашингтона.

Революция в Иране, приведшая к установлению исламской республики [15], изменила модель взаимодействия глобальных держав с региональными игроками. Иран превратился из самого лояльного союзника в главного оппонента США, из защитника сложившейся региональной системы – в основную угрозу региональному статус-кво. Кризис, связанный с захватом американского посольства, вывел отношения между двумя странами на грань войны. Иран расторг оборонное соглашение 1959 г., вышел из СЕНТО и примкнул к движению неприсоединения. Конфронтационная политика нового режима, заключавшаяся в экспорте революции в другие страны Персидского залива, поставила США в крайне неудобное положение, заставив их избрать более агрессивную стратегию по защите своих интересов в регионе. Американский ответ на произошедшие события прозвучал в заявлении Дж. Картера, предостерегшего, что всякая попытка какой-либо внешней силы установить контроль над регионом Персидского залива будет считаться нападением на США и поэтому будет отражена всеми имеющимися в их распоряжении средствами, в том числе военными (доктрина Картера) [16, p. 152–154]. Опасаясь за поставки нефти, США создали группу быстрого развертывания и заключили соглашение с Оманом о предоставлении его военных объектов для решения возможных кризисов в регионе [17, p. 18–33; 18, p. 117–142].

Ирано-иракская война, длившаяся восемь лет, привела к еще большей вовлеченности США в политику региона. В начале США прилагали усилия, чтобы не допустить победы ни одной из сторон конфликта. Когда в середине 1980-х гг. у Ирана появился шанс одолеть своего противника, то США поддержали Ирак, оказав ему логистическую, финансовую и даже военную помощь [19, p. 205–208]. Война не изменила систему в регионе, лишь подтолкнув консервативные арабские монархии к более тесному сотрудничеству с США, в которых они видели единственного гаранта своей безопасности. К концу 1980-х гг. США расширили действие доктрины Картера, которая теперь охватывала не только внешние силы, но и государства региона, изъявившие желание изменить статус-кво.

После аннексии Кувейта Ираком в 1990 г. США провели операцию «Буря в пустыне», полностью соответствующую доктрине Картера. Кроме Ирака, а также Ирана, настаивавшего на создании региональной системы, в которой вмешательство внешних игроков было бы сведено к минимуму, все государства региона заключили с США оборонные соглашения, окончательно связав обеспечение своей безопасности с этой супердержавой. В 1990-х гг. главная цель США в регионе заключалась в том, чтобы заставить Ирак и Иран признать их гегемонию и помешать этим странам восстановить свой потенциал. Прежде всего США пытались не допустить того, чтобы они получили ядерное оружие, применяя для этого как ограниченные военные меры, так и масштабные экономические санкции. После атак 11 сентября США начали войну с террором, одним из фронтов которой стал именно регион Персидского залива. США полностью оккупировали Ирак, свергнув режим С. Хусейна. Потеряв тысячи жизней и затратив миллиарды долларов, США подтвердили свое доминирование в данном регионе. Китай, Россия, Великобритания, Франция и другие государства также ведут активность в регионе, однако никто из них не может конкурировать по уровню влияния с США, а тем более подорвать их доминирующее положение [20]. Следовательно, политические процессы в регионе Персидского залива остаются под сильнейшим воздействием США, которое должно обязательно учитываться при политологическом анализе, имеющем отношение к этому географическому пространству.

Таким образом, зона Персидского залива, состоящая из восьми государств, может считаться одной из самостоятельных аналитических единиц международной регионалистики, поскольку обладает всеми признаками, характерными для международного региона. Учитывая стратегическое значение этого региона, проистекающее прежде всего из огромных запасов углеводородного сырья, его можно, наверное, назвать важнейшим политическим пространством мировой арены. Здесь пересекаются интересы многих глобальных и региональных держав. Как и другие международные регионы, он имеет ряд специфических особенностей: повышенная милитаризация и крайняя нестабильность, однако центральной из них все же является масштабная интервенция внешних сил.

Ссылки: