Регулирование выпуска и оборота цифровых финансовых активов: опыт России, Великобритании и США

Цифровизация финансовой системы создаёт потребность в обновлении правового регулирования, что подтверждается исследованиями, анализирующими статус цифровых активов в различных юрисдикциях [1]. Цифровые финансовые активы (ЦФА) становятся важными элементами финансовых рынков. В начале 2025 года рынок ЦФА демонстрировал снижение активности. Так, в январе 2025 года было размещено 72 новых выпуска на общую сумму порядка 19 млрд рублей.

Если же сравнивать с январём прошлого года, то объёмы остались примерно на том же уровне, а вот число выпусков оказалось выше. Это может свидетельствовать о появлении новых участников, которые пробуют инструмент на небольших объёмах. Это позитивный сигнал: такие участники потенциально смогут увеличивать объёмы размещений в будущем, а рост числа выпусков способен оживить вторичный рынок. Это почти вдвое меньше по числу размещений и почти в четыре раза

меньше по объему по сравнению с декабрём прошлого года. Заместитель директора Департамента финансовой политики Министерства финансов Осман Кабалоев отметил, что в 2025 году объем рынка ЦФА может перейти рубеж в 1 триллион рублей. Н.С. Новицкая отмечает, что «стимулом для развития рынка ЦФА» стали внесенные законодательные изменения относительно регулирования ЦФА [2, с. 215]. Как отмечают З.И. Кругляк, А.А. Мельконьян, А.В. Еремин, ЦФА способствуют уменьшению числа посредников для проведения операции, а также делают доступ на рынок финансовых инструментов проще [3, с. 255]. И.Ш. Исмаилов отмечает, что такое сокращение посредников является преимуществом и фактором, который минимизирует риски вторичных санкций для субъекта операции из другой страны [4, с. 22]. Для учета и обращения ЦФА необходимо создание определенной платформы. Этой платформой является информационная система, учитывающая и содержащая в себе сведения обо всех цифровых финансовых активах. Банк России ведет реестр операторов выпуска ЦФА [5]. Сейчас в этот реестр включено пятнадцать организаций. Все они имеют право выпускать ЦФА, но только в рамках действующего законодательства [6, с. 134].

У каждого оператора разработаны правила работы с ЦФА. Так, учет ЦФА, правила выпуска, порядок организации совершения сделок осуществляются не хаотично, а согласно принятым правилам организации [7]. Они отражают специфику организации, поэтому не являются типовыми. Например, основным документом для платформы А-Токен являются Правила информационной системы АО «Альфа-Банк», согласованные с Банком России в порядке, предусмотренном российским законодательством, и размещенные на Сайте Банка. Еще один пример – регистрация первого оператора информационных систем для выпуска ЦФА – сервиса токенизации Atomyze. Он выпускает цифровые активы компании «Норильский никель» Global Palladium Fund. Этот пример показывает, как компания активно внедряет технологии токенизации для создания цифровых активов, обеспеченных металлами, и открывает новые перспективы для инвесторов. Важно отметить, что такие инновационные подходы могут стимулировать развитие финансовых рынков и привлечение новых игроков в индустрию цифровых активов [8]. В 2023 году «Норникель», запустив программу «Цифровой инвестор», начал эксперимент по безвозмездному распределению среди сотрудников ЦФА, привязанных к стоимости своих акций. Речь пока идет о пилотной версии с не- большим объемом выкупа. В программе примет участие весь персонал компании со стажем более года. В определенном смысле это венчурный проект. Он может принести серьезные социальные и репутационные дивиденды и вызвать неожиданные риски. Компания апробирует социальную технологию, которая при возможности найти аналоги в мировой практике инновационна для российского рынка [9].

Для выявления отличий и схожих подходов в правовом регулировании выпуска и оборота цифровых финансовых активов рассмотрим формирование нормативной базы в Великобритании.

Сфера регулирования услуг с криптоактивами все еще находится на ранних стадиях развития. Именно «криптоактивами», а не «цифровыми финансовыми активами», потому что второй термин используется только в российском законодательстве, что порождает, по мнению А.В. Токоло-ва, терминологическую путаницу при сравнении регулирования рассматриваемого института [10, с. 153]. Это означает, что бизнес, а также другие заинтересованные стороны могут высказывать свою позицию по их видению регулирования и повлиять на содержание будущего нормативного базиса. При этом европейский Регламент [11] представляет собой нормативный подход, при котором единый законодательный акт введет новую для всех государств-членов основу регулирования для криптоактивов. А подход Великобритании отличается от европейского. Правительство Великобритании пошло по пути поэтапного подхода к регулированию, внося изменения в имеющуюся нормативную базу финансовых услуг для того, чтобы охватить криптоактивы. Режим британского ПОД/ФТ охватывает некоторые организации, занимающиеся криптовалютами с 2020 года, например провайдеров обмена криптовалютами и платформ, на которых базируются криптокошельки. Так, с помощью Закона о финансовых услугах и рынках правительство ввело «цифровые расчетные активы» [12]. Они являются де-факто фиатными стейблкоинами, которые могут быть использованы для платежных обязательств. Цель таких цифровых расчетных активов в том, чтобы их регулирование осуществлялось согласно регулированию электронных денег и платежей Управлением по финансовому регулированию и надзору. Но четкие этапы появления регулирования криптоактивов в Великобритании еще не обозначены.

В феврале этого 2024 года Казначейство Его Величества опубликовало доклад, в котором есть предложения по регулированию ряда услуг, которые связаны с криптоактивами. Они схожи с европейским Регламентом, но в них подчеркивается «высокоприоритетный» характер операций с криптоактивами. Новое регулирование Казначейство Его Величества предлагает внедрить путем введения поправок к Закону о финансовых услугах и рынках [13]. Правительство Великобритании также рассматривает будущие этапы нормативных изменений, которые могут регулировать виды деятельности, связанные с финансовыми активами. Но сейчас оно не считает их приоритетными. К этим видам деятельности относятся майнинг, проверка транзакций, функционирование блокчейна. Необходимо сказать, что Казначейство Его Величества определяет криптоактив как «любое криптографически защищенное цифровое представление ценности или договорных прав, которые могут передаваться, храниться или торговаться в электронном виде; и использует технологию, поддерживающую запись или хранение данных (которая может включать технологию распределенного реестра)» [14]. Данное определение, в отличие от европейского Регламента, не ограничивает криптоактивы рамками сущности активов, которые используют технологию распределенного реестра или «аналогичную» технологию. И еще более явное отличие: Регламент налагает различные обязательства в зависимости от вида криптоактивов, которые мы приводили ранее. А Казначейство Его Величества на данном этапе развития правового регулирования цифровых активов не предусматривает выделение отдельного регулирования для каждого вида актива. В этом российское и планируемое регулирование Великобритании схоже. Ни для NFT, ни electronic money token, ни asset-referenced token, ни utility token не будет устанавливаться специальный нормативный режим. Но обязательства, предъявляемые к участникам рынка, будут зависеть от конкретной регулируемой деятельности.

Существуют еще отличия между европейским Регламентом и предложениями Казначейства Его Величества. Они касаются видов деятельности, которые будут регулироваться. Европейский Регламент устанавливает требования к предоставлению консультаций по операциям с криптоактивам или к услуге по управлению криптопортфелем. Сейчас Казначейство Его Величества не планирует регулировать эту деятельность. Еще один пример отличия в европейском регулировании и регулировании в Великобритании: Казначейство Его Величества предложило внести займы, кредиты и использование заемных средств для при- обретения активов с предположением, что доход от нового актива или прирост капитала превысят стоимость заимствования, в компетенцию государственного регулирования.

В контексте американского правового регулирования ЦФА обратим внимание на судебную практику. Она касается того, что Законы США о ценных бумагах обычно не применяются экстерриториально. Ни в отношении традиционных ценных бумаг, ни в отношении сделок с цифровыми активами, которые потенциально могут быть инвестиционными контрактами и сделками с ценными бумагами, – за исключением случаев, когда присутствуют конкретные обстоятельства. Например, в деле Моррисон против Nat'l Australia Bank Ltd. Верховный суд постановил, что законы США о ценных бумагах применяются только «к сделкам с ценными бумагами, котируемыми на внутренних биржах, [или] внутренним сделкам с другими ценными бумагами» [15]. На решение по делу Моррисон, согласно которому в США сделки с ценными бумагами являются внутренними, только если была понесена безотзывная ответственность (то есть обязанность обязательной оплаты) или передано право собственности субъекту в США, ссылаются в следующих делах: Absolute Activist Value Master Fund Ltd. v. Ficeto (2012) [16], после которого был введен Absolute Activist irrevocable liability test, по которому для того, чтобы сделка считалась «внутренней», истец должен продемонстрировать, что покупатель несет обязательства по оплате в США или что продавец несет обязательства в США за передачу ценной бумаги». На основе решения по делу Моррисон некоторые суды постановили, что операции на иностранных биржах цифровых активов являются экстерриториальными, так же как операции с ценными бумагами на Лондонской фондовой бирже или Euronext Paris и выходят за рамки законодательства США о ценных бумагах. Пример: дело Anderson v. Binance (2022), в котором суд постановил, что заявление о том, что транзакции истцов на иностранной криптовалютной бирже «не могут квалифицироваться как внутренние» в соответствии с Absolute Actist, так как истцы должны были предоставить больше доказательств о своих обязательствах именно в рамках юрисдикции США, чем просто доводы о том, что они «купили токены, находясь в США» [17].

Выводы

Рассмотрев правовое регулирование выпуска и оборота цифровых финансовых активов в рамках нескольких юрисдикций, можно сказать, что каждая национальная финансовая система адаптирует ЦФА под особенности своей юрисдикции. Большинство стран для обозначения ЦФА использует понятие токенов. Есть юрисдикции, где еще не определены этапы появления регулирования цифровых активов, например в Великобритании. Цифровизация финансовой системы способствует активному развитию рынка цифровых финансовых активов, который в России получил полноценное правовое регулирование и поддержку на законодательном уровне. ЦФА легитимированы как разновидность имущественных прав, для их учета и обращения созданы специальные информационные системы под контролем Банка России. Законодательство не только обеспечивает правовую защиту сделок с ЦФА, но и создает условия для привлечения новых участников на рынок и развития инновационных проектов, что в перспективе может способствовать дальнейшему росту финансового рынка в целом. Развитие токенизации активов, снижение числа посредников и расширение возможностей международных расчетов с использованием ЦФА открывают новые горизонты для финансовой интеграции и инвестирования.

Вместе с тем практика применения правового регулирования ЦФА требует дальнейшего мониторинга и совершенствования в условиях динамично меняющейся цифровой экономики. Выявлено, что подход Великобритании отличается от европейского. Правительство Великобритании планирует вносить постепенные изменения в имеющуюся нормативную базу финансовых услуг для того, чтобы регулировать цифровые активы. В отличие от европейского Регламента оно не ограничивает криптоактивы рамками сущности активов, которые используют технологию распределенного реестра или «аналогичную» технологию. Также Регламент налагает различные обязательства в зависимости от вида криптоактивов. Казначейство Его Величества на данном этапе развития правового регулирования цифровых активов не предусматривает выделение отдельного регулирования для каждого вида актива. В этом российское и планируемое регулирование Великобритании схожи. В американском правовом поле был введен Absolute Activist irrevocable liability test, по которому для того, чтобы сделка считалась «внутренней», истец должен продемонстрировать, что покупатель несет обязательства по оплате в США или что продавец несет обязательства в США за передачу ценной бумаги». Также американская судебная практика сложилась таким образом, что суды считают, что операции на иностранных биржах цифровых активов являются экстерри- ториальными. Правовое регулирование ЦФА находится в стадии активного совершенствования. Подтверждением этого является как постоянное внесение изменений в уже действующие акты Российской Федерации, так и принятие новых актов в зарубежных странах. Авторы делают вывод о том, сейчас страны видят приоритет в вопросе правового регулирования ЦФА, поэтому делают шаги по улучшению правовой среды в финансовой сфере.