Религиозный синкретизм как феномен духовной культуры

Термин синкретизм восходит к греческому συγκρητισμός и обозначает соединение, объединение. Впервые термин «религиозный синкретизм» был введен в научный оборот этнологами и культурологами 19 века при исследовании первобытных сообществ. Употребление данной дефиниции в культурологическом ракурсе подчеркивало неразделенность научного, культурного и религиозного мышления в сознании первобытного человека.

Однако, сам термина «синкретизм» восходит ещё ко временам античности. В «Моралиях» Плутарх говорит о том, что «синкретизм есть объединение против общего врага, аналогичного деяниям греческих городов» [2,с.71]. Тем самым античный историк употребляет термин синкретизм в смысле военного объединения греков перед лицом общей опасности.

Уже конкретизирует дефиницию «религиозного синкретизма» румынский религиовед Мирча Элиаде. В его трехтомной работе «История веры и религиозных идей» Элиаде говорит, что синкретизм является «неотъемлемым условием возникновения всякого религиозного творчества» [7,с.314]. В данном определении Элиаде подчеркивает что синкретичность является основанием и залогом творческих составляющих религиозных представлений. Развивая эту мысль можно предположить, что творческое начало в религиозных доктринах базируется на синтезе различных уровней или пластах религиозного восприятия. В процессе смешения официальных догм и народных верований возникают новые религиозные субстраты, как то, традиции, мифы, обряды, поверья и т.д. На это же указывает и А. Тойнби «Философия рафинированных интеллектуалов сближалась с народной религией, образуя единое синкретическое целое» [5,с.318]. Происходящий синтез идей и порождает собою новые грани религиозных верований.

При этом румынский исследователь добавляет, что «было бы ошибкой считать синкретизм всего лишь позднейшим религиозным феноменом, который возник лишь в результате контактов между несколькими высокоразвитыми религиями. То, что мы называем синкретизмом, можно встретить повсюду на протяжении существования религиозной жизни. Всякий земледельческий демон, всякий племенной божок представляют собой завершение долгого процесса ассимиляций и отождествлений со смежными религиозными формами. При этом следует подчеркнуть, что эти ассимиляции и слияния не являются следствием исключительно исторических обстоятельств (смешивание двух соседних племен, завоевание территории и т.п.); этот процесс обусловлен самой природой иерофаний; независимо от того, приходит ли иерофания в соприкосновение с другой религиозной формой, похожей на нее или не похожей, в религиозном сознании тех, кто воспринимает ее как таковую, будет существовать тенденция к максимально полному и целостному ее выражению [8,с.314].

В этой связи следует обратить внимание на следующее обстоятельство. Иерофания (термин введенный М. Элиаде), как проявление священного синкретична уже по своей сути. «Развертывание» божественного, или выражаясь словами Р. Отто «священного» происходит под влиянием ни одной религиозной системы, а целого спектра религиозных идей. Тем самым, процесс проявления уподобляется снежному кому, который чем более впитывает в себя религиозный представлений, тем он полнее и масштабнее предстает перед нами.

При этом следует учесть одно весьма важное обстоятельство. Синкретические религии крайне редко представляют собою законченную, сформировавшуюся религиозную систему. Точнее можно говорить о синкретизме как об одном из определенных этапов в становлении религиозных верований, на котором более явно прослеживается синтез идей и представлений разных традиций. В подтверждение вышесказанного можно привести определение синкретической религии А.Н. Данненберга, который указывает, что «под синкретической религией будет пониматься та религия, которая находится в процессе трансформации, но не завершившая его окончательно» [1,с.171].

Выдающийся английский этнограф и культуролог, исследовавший религиозные церемонии и обряды Э.Б. Тайлор в своей работе «Первобытная культура» указывает, что всякая религия несет в себе синтез различных религиозный идей. Это относится как к нынешним мировым религиям, так и к первобытным верованиям. Тайлор находит в каждой форме проявления человеческого бытия связь и смешение с другими формами. Тйлор указывает на то, что «нет человеческой религии, которая стояла бы совершенно отдельно от других: мысли и принципы современного христианства имеют умственные нити далеко позади, за пределами дохристианских времен, в самых первых начатках человеческой цивилизации и, может быть, даже самого существования человека» [4,с.211]. Так Тайлор определяет синкретичность самой религии как формы духовной культуры человека, делая ее, тем самым, продуктом слияния творческих потенций человечества.

На близкой к позиции Тайлора находились взгляды историка и социолога А.Д. Тойнби. Выделяя периоды возникновения и распада цивилизаций Тойнби видел в синкретизме, в том числе и религиозном, проявление внутренних духовных порывов общества, возникающие в определенные этапы социогенеза. Тойнби отмечает: «в области религии, так же как и в области языка, искусства, манер или нравов, синкретизм является внешним проявлением внутреннего чувства всесмешения, рождающегося благодаря расколу в душе в эпоху социального распада» [5,с.341]. Исходя из данного положения, синкретизм вообще и религиозный в частности, является производным элементом, присущим периоду надлома традиционных устоев общества. Духовный вакуум, возникающий при смене традиций заполняется разнородными и фрагментарными элементами, порождающими смешение различных идей и представлений, отвечающими на запросы конкретного периода развития общества.

Конкретизируя свою концепцию в части синкретизма в религиозной сфере, Тойнби отмечает его иллюзорность, вымышленность, поскольку его возникновение связано с деструкцией общественных установок. «Чувство (смешения) в сфере религии, отмечает Тойнби, можно с полной определенностью рассматривать как симптом социального распада, ибо подобные формы религиозного синкретизма в эпохи становления и роста цивилизаций являются иллюзорными. Например, если рассмотреть местные мифологии многочисленных городов-государств, которые были систематизированы в «Теогонии» Гесиода на ранней ступени развития эллинской цивилизации, мы увидим, что обязательного сращения или совпадения обрядов и ритуалов там не обнаруживается» [5,с.341]. Подобные явления прослеживаются и в греко-римской культуре. Так, римляне в свой пантеон заимствуют греческих божеств, давая им свои имена: Зевс – Юпитер, Геракл – Геркулес, Венера – Юнона и т.д.

Схожее мнение было высказываемо и О. Шпенглером. Говоря и синкретизме в эпоху античности он указывал: «излюбленное пластическими искусствами и изысканной поэзией Рима, но никогда не проникавшее в сознание народа приравнение античных божеств друг к другу, как например Афродиты и Венеры, Нептуна и Посейдона, этот наивный способ понимать чужих богов, сближая их с собственными (сближение германского Донара с Геркулесом), не имеет ничего общего с новым спиритуальным слиянием божеств. То, что история религий называет ныне синкретизмом, феномен, уясняемый негативно как разрушение статико-пластического богочувствования, понимаемый положительно есть не что иное, как проявление магического чувства. Это - лежащий в основе другой картины природы новый принцип, иначе воспринимающий силы этой природы» [6,с.273]. Так Шпенглер акцентирует внимание не на слиянии различных религиозных систем, что мы и привыкли называть синкретизмом, а на ином, «другом» восприятии привычных религиозных доктрин.

Иной позиции придерживался французский традиционалист Рене Генон. По его мнению «“Синкретизм” в подлинном смысле слова есть не что иное, как простое рядополагание элементов различного происхождения, собранных “извне”, без какого-либо объединяющего их более глубокого принципа» [9,с.38]. Соответственно, в данном положении Генон отводит синкретизму роль простого набора религиозных элементов, изначально лишенных упорядоченной логической связи. Такого рода «элементы», впоследствии, будут составлять единое целое, выраженное в форме уже синкретической религии.

Таким образом, можно отметить, что в современном религиоведческом дискурсе исследованию синкретических религий уделено значительное внимание. Зарубежными и отечественными исследователями было выработано несколько подходов к исследованию данного феномена. Большинство авторов сходятся во мнении, что синкретические религии представляют собою формирующиеся религиозные феномены. В вязи с этим отечественный исследователь А.Н. Данненберг предлагает именовать их переходными религиями или религиями переходного типа. Это связана с тем, что большинство синкретических религий не выработали качественно новой религиозной традиции, а представляют собою симбиоз религиозных элементов.

Синкретические религии как формы духовной культуры зачастую базируются, или точнее объединяют в себе две и более религиозных традиции. Эти базовые элементы могут составлять синтез, либо же симбиоз религиозных идей. При симбиозе не происходит появление качественно новой религии, в отличии от синтеза, в процессе которого возникает новая религия, в которой прослеживаются лишь рудименты вошедших в синтез традиций.

Современные глобализациооные процессы усиливают влияние прежних, и способствуют зарождению новых синкретических религий. Если рассматривать историческую канву вопроса, то следует учесть, что всякий процесс большого перемещения общностей несет в себе новый виток синкретических образований, как религиозных, так и культурных. Ярким подтверждением данному тезису является процесс эллинизации, связанный с началом завоевательных походов Александра Македонского. Проникновение греческой культуры и религии на новые территории привело к смешению греческой религиозной традиции с Азиатскими культовыми практиками.

Современные синкретические религии, как и много лет назад, находят не малое число сторонников и последователей. Это обуславливается недовольством традиционными религиозными учениями, стремлением к экзотическим культурным и религиозным практикам, желанием обрести новые горизонты духовности. Возможность приобщиться к такого типа религиям, обуславливается широким распространением таковых в современном мире. Современные синкретические религии более не локализуются на определенном пространстве, а стараются осваивать новые территории. В частности, современное законодательство многих стран не препятствует распространению новых форм религиозности.

Несмотря на проникновение синкретических религий в жизнь общества, многие исследователи отмечают и синкретический характер мировых религий. Однако, мировые религии в своей законченной форме представляют собою уже сформировавшиеся вероучительные доктрины и практики, что позволяет говорить о них как о самобытных традиционных формах религии.