Репродуктивное поведение населения как фактор формирования демографических тенденций в социокультурном пространстве региона (на примере Республики Алтай)

Одним из стратегических направлений в рамках демографической политики Российской Федерации является увеличение уровня рождаемости, обеспечивающего простое воспроизводство населения. Рождаемость, характеризуясь воспроизводственной функцией, зависит не только от демографической структуры населения, но и от типов, установок репродуктивного поведения населения.

К настоящему времени в социологической науке накоплен немалый опыт изучения структурнофункциональных особенностей репродуктивного поведения, однако в условиях современности становится актуальным исследование феномена репродуктивного поведения с точки зрения воспроизводства демографического потенциала. Данные на основе исследования репродуктивного поведения населения наряду со статистическими данными по естественному движению населения значительно расширяют понимание основных трендов демографического развития региона, способствуют установлению кластеризации факторов, влияющих на уровень рождаемости в регионе.

Особенно сильно объективные условия жизнедеятельности детерминируют процессы рождаемости в регионах, характеризующихся низким уровнем жизни. К числу таковых относится и Республика Алтай. Однако специфической, характерной чертой Республики Алтай является его высокий демографический потенциал, для которого характерен общий прирост населения, обусловленный как положительным естественным, так и миграционным приростом. Наряду с относительно положительной демографической ситуацией в Республике Алтай имеются и отрицательные тенденции, в числе которых высокий уровень разво-димости, распространение сожительства, внебрачной рождаемости, преждевременной смертности в трудоспособном возрасте и другие. Все эти проблемы в совокупности определяют как демографический кризис, так и кризис института семьи в регионе.

В этой связи становится актуальным и необходимым исследование типов, установок, факторов репродуктивного поведения населения Республики Алтай, как одного из детерминантов формирования демографических процессов региона. Кроме того, актуализация обусловлена отсутствием подобных исследований, а также необходимостью учета этих знаний в выстраивании конструктивного управления процессами естественного движения населения Республики Алтай.

С этой целью автором в 2011 г. было проведено социологическое исследование «Факторы репродуктивного поведения населения Республики Алтай» во всех 11 муниципальных образованиях с учетом географии расселения, полового, возрастного, национального составов населения республики. Методом анкетного опроса было исследовано мнение 1266 чел. Данные обработаны с помощью специального пакета программ SPSS (Statistical Package for Social Science).

В результате проведенного исследования выявлено, что 71,8% респондентов имеет детей. Большинство респондентов имеет двух детей - 40,7%, одного ребенка - 38,0%, трех детей - 15,1%, четверых детей - 3,9%, пять и более детей - 2,3%.

Анализ оценок респондентов относительно сожительства как альтернативной формы брака и внебрачной рождаемости выявил некоторые отрицательные тенденции в формировании института семьи в регионе. Так, большинство респондентов (62,4%) считают допустимым сожительство и лишь 4,7% считают такую форму брака недопустимой. Более того, если сравнить отношение респондентов к сожительству между мужчинами и женщинами, то женщины в большей сте- пени склонны считать такую форму брака допустимой (34,6%), чем мужчины (27,7%).

Обесценивание института семьи прослеживается и во мнении опрошенных по допустимости рождения ребенка вне брака. Чуть больше половины респондентов (55,3%) считают допустимым рождение ребенка вне брака. Недопустимым такое рождение ребенка считают лишь 8,1%. При этом, женщины в большей мере склонны считать внебрачную рождаемость допустимой – 33,5%, мужчины – 21,7%. 86,1% респондентов отметили, что среди их знакомых есть женщины, родившие ребенка вне брака и лишь 9,7% не имеют среди своих знакомых таких женщин.

Безусловно, эти данные указывают на институциональный кризис семьи в регионе, кризис семейных ценностей у населения. Семья сегодня перестает быть обязательным условием рождения и воспитания детей.

Трансформация института семьи, семейных ценностей, изменение функций, семейных ролей, внутрисемейных отношений, семейной морали, вызванные структурными перестройками общества начала прошлого столетия [1, с. 69] отразились и на динамике репродуктивного поведения респондентов. Так, исследование типов репродуктивного поведения респондентов установило, что доминирующий тип репродуктивного поведения респондентов является малодетный (1-2 ребенка). В то время как в родительских семьях респондентов преобладает среднедетный тип репродуктивного поведения, где доминирующее количество 2-3 ребенка, кроме того, значительно выше рождения 4-х, 5-ти, 6-ти и более детей. Наблюдаемая смена типов репродуктивного поведения респондентов обусловлена и тем, что в периоды трансформации семьи, несмотря на положительную корреляцию между размером родительской и своей семей, связь между поколениями ослабевает [2, с. 32-40].

Особую актуальность в исследовании особенностей репродуктивного поведения населения региона, приобретает анализ мотивов рождения детей. Так, была установлена определяющая роль психологических мотивов, нежели экономических: «любовь к детям» (22,4%), «ожидание радости с появлением ребенка» (13,3%). Также значителен социальный мотив «обеспечение продолжения рода» (16,6%). Экономические мотивы респонденты указали меньше всего, к примеру, получение пособий, льгот (0,7%).

Наряду с субъективным фактором на динамику репродуктивного поведения влияют и объективные факторы, выраженные в обстоятельствах жизнедеятельности человека, семьи. Исследование условий жизнедеятельности респондентов на момент рож- дения своего первого и последующих детей показало, что респонденты проживают в неблагополучных условиях для рождения и воспитания детей. Так, на момент рождения своего первого ребенка: 79,2% респондентов состояли в зарегистрированном браке, работали 67,6% опрошенных, супруг(а) работал у 67,1% респондентов, собственное жилье имели лишь 40,3% опрошенных, имели предметы первой необходимости, бытовую технику, мебель - 61,4%, ежемесячный доход семьи у 53,2% респондентов был ниже 5500 руб.

Неблагополучные условия рождения детей препятствуют реализации репродуктивных установок респондентов. Чаще всего в качестве обстоятельств откладывания или отказа от рождения ребенка как городскими, так и сельскими респондентами отмечаются материальные трудности, низкий уровень доходов - 22,4%, отсутствие собственного жилья - 12,9%, нестабильная экономическая ситуация в стране, республике - 9,1%.

Между тем, более детальное исследование репродуктивных установок респондентов по идеальному, желаемому и планируемому числу детей показывает некую противоречивую ситуацию. Респонденты в первую очередь идеальным и желаемым числом детей считают 3, 2, 4, 5 детей (43,2%, 34,8%, 6,8%, 6,8% соответственно), желаемым числом детей – 3, 2, 5, 1 (38,2%, 37,6%, 8,3%, 7,6% соответственно). Однако при экономической стабильности семьи, респонденты планируют 2, 3, 1 ребенка (38,2%, 25,4%, 24,2% соответственно). Если оценивать ответы респондентов с точки зрения материального положения, то практически все категории респондентов планируют от 1 до 3 детей. Больше всего респондентов, планирующих 2, 3 ребенка, имеют средний достаток, оценивают свое материальное положение как «денег хватает только на питание и товары первой необходимости». В то время как люди, не имеющие материальных трудностей, оценивают свое материальное положение как «нет материальных трудностей» и планируют иметь 1 или 2 ребенка. Также 2 или 1 ребенка планируют люди, оценивающие свое материальное положение как «денег хватает только на питание». Более того, при исследовании выяснилось, что в случае сохранения стабильной социально-экономической ситуации в стране, регионе, все категории респондентов по уровню материального достатка: низкий, средний, высокий затрудняются ответить через сколько лет они планируют родить первого или очередного ребенка (15,9%, 13,5%, 2,0% соответственно), на втором месте во всех трех группах респондентов стоит ответ «не планирую ни при каких условиях» (13,7%, 10,8%, 1,5% соответ- ственно), на третьем месте у респондентов с низким уровнем достатка ответ «через 4 и более лет» (6,5%), у респондентов со средним и высоким уровнем достатка «через 1 год» (5,3% и 1,0% соответственно). В случае улучшения социально-экономической ситуации в стране, регионе большинство респондентов с низким и средним уровнем достатка также затрудняются ответить (14,9%, 13,6% соответственно), в то время как большинство респондентов с высоким уровнем достатка не планируют ни при каких условиях (1,6%). Тем самым, получается, что, даже имея стабильный средний уровень достатка, увеличение рождаемости выше 2–3 детей в своих семьях респонденты не прогнозируют и не планируют. Кроме того, те респонденты, которые имеют высокий уровень достатка, также не планируют увеличивать рождаемость в своей семье выше 1–2 детей. Таких же репродуктивных установок на малодетность: 2–1 ребенка придерживается и категория малообеспеченных респондентов. Данный вывод может иметь большое значение для формирования демографической политики региона. Анализ государственных документов в области демографического развития показывает, что в числе всех принятых мер по увеличению рождаемости, основная надежда органами государственной власти возложена на меры экономического характера. В то время как исследование показывает, что экономическое стимулирование не способно оказывать прямого воздействия на степень реализации репродуктивных установок и функций.

В то же время респонденты в качестве условий, при которых согласились бы родить первого или очередного ребенка, отмечают:

• •    «наличие у меня хорошо оплачиваемой работы» - 24,7%,

• •    «увеличение государством пособия по уходу за ребенком и выплату при рождении» – 13,5%,

• •    «наличие у мужа (жены) хорошо оплачиваемой работы» - 12,6%,

• •    «гарантия бесплатного образования детей» -12,0%.

Нами представляется, что данное противоречие является результатом недостаточно скоординированных действий со стороны государства, то есть на фоне активного развития рыночных отношений в стране меры, принимаемые в области социальной, демографической, семейной политики носят патерналистский, краткосрочный характер, тем самым, культивируя и закрепляя имеющиеся иждивенческие установки населения.

Получается, что гипотетически респонденты ориентированы на многодетность, поскольку она являет- ся социально поощряемым типом репродуктивного поведения, в реальности происходит предпочтение малодетности, поскольку в условиях современности дети как отдельная группа общества требует определенных финансовых, социальных, психологических вложений. В результате происходит снижение репродуктивной активности респондентов и предпочтение малодетного типа семьи.

Проведенное исследование позволило определить основные факторы, влияющие на динамику репродуктивного поведения респондентов.

Во-первых, материально-экономическая обеспеченность, выраженная в доходе семьи, качестве питания, возможности получения квалифицированного медицинского обслуживания, обеспечения достойного образования детям, полноценного отдыха и т. д. Большинство респондентов (58,8%) оценивают свое материальное положение как «денег хватает только на питание и товары первой необходимости», 15,5% – как «денег не хватает даже на питание», 14,3% указывают, что «денег достаточно для покупки бытовой техники (телевизор, холодильник и т. п.)» и лишь 2,3% сообщают, что у них «нет материальных трудностей, при необходимости могут купить дорогостоящие вещи (автомобиль, квартиру и т. п.)», затрудняются ответить 9,0%.

Исследование наличия детей у респондентов и уровня их материального достатка показало определенное влияние уровня материальной обеспеченности на реализацию репродуктивных функций респондентами. Несмотря на то, что в целом все группы респондентов в первую очередь имеют 1-2 ребенка, выявилось, что чем выше уровень материальной обеспеченности, тем больше число детей. Если лидирующую позицию во всех группах респондентов занимает 1-2 ребенка, то на втором месте у респондентов с низким уровнем материальной обеспеченности 1 ребенок (5,7%), у респондентов средней и высокой материальной обеспеченности – трое детей (1,6%, 0,4% соответственно). Однако при соотнесении реального количества детей у респондентов с высоким уровнем достатка с их репродуктивными установками и намерениями был получен амбивалентный вывод: с одной стороны, эта группа респондентов демонстрирует выше, чем малодетный уровень рождаемости, а, с другой стороны, их репродуктивные установки ниже, чем установки на детность у респондентов со средним уровнем достатка. Тем самым, в перспективе возможно сокращение рождений в семьях материально обеспеченных респондентов в соответствии с их репродуктивными установками на малодетность.

Во-вторых, жилищная обеспеченность, выражен- ная в наличии или отсутствии собственного жилья, ее благоустроенности. Большинство респондентов (77,9%) проживают в частном доме, из них 64,3% – в частном доме без благоустройств. В благоустроенной квартире проживают 8,0%, в квартире с частичным благоустройством – 6,3%, в коммунальной квартире – 1,9%. Таким образом, больше половины опрошенных людей проживают в условиях без центрального отопления, центрального водоснабжения горячей и холодной водой, системы канализации, что затрудняет благополучное жизнеустройство человека, имеющего несовершеннолетних детей. В ходе исследования выяснилось, что большинство респондентов, которые оценивают свои жилищные условия как «плохие» и «очень плохие», имеют наименьшее количество детей: 1 ребенка (2,4% и 1,9% соответственно), в то время как большинство респондентов, оценивающих свои жилищные условия как «хорошие», «скорее хорошие, чем плохие» имеют по 2 ребенка (13,6%, 13,1% соответственно).

Исследовано, что респонденты, имеющие очень хорошие жилищные условия в первую очередь желают и планируют иметь троих детей (2,1%, 2,3% соответственно), в то время как респонденты, имеющие очень плохие жилищные условия, желают иметь троих детей (1,3%), а планируют иметь двоих детей (1,1%). Тем самым, прослеживается влияние жилищного фактора на реализацию репродуктивных установок и функций респондентов.

В-третьих, место жительства, выраженное в проживании в городской или сельской местности, оснащенности места проживания объектами социальнокультурной инфраструктуры. Городские респонденты в отличие от сельских респондентов в большей степени продемонстрировали репродуктивную установку на малодетность. Большинство респондентов, проживающих в городской местности, имеют 1 ребенка (7,0%), 2 детей (5,7%), 3 детей (1,3%), 4 детей (0,2%), 5 и более детей (0,1%). В то время как респонденты, проживающие на селе, в первую очередь, имеют 2 детей (35%), 1 ребенка (31%), 3 детей (13,8%), 4 детей (3,7%), 5 и более детей (2,1%). Исследование репродуктивных установок по планируемому числу детей также выявило территориальную дифференциацию: городские респонденты в первую очередь планируют 1 ребенка (7,1%), затем 2 детей (5,8%) и лишь 1,7% городских респондентов планируют 3 детей. Напротив, сельские респонденты в первую очередь планируют 2 детей (32,4%), затем 3 детей (23,7%) и лишь 17,1% планируют 1 ребенка.

В связи с тем, что социально-экономическое развитие сельских населенных пунктов исследуемого региона характеризуется низким уровнем развития, интересным было выявить наличие влияния репродуктивных установок сельских респондентов на их миграционную активность. Выяснилось, что среди тех респондентов, которые имеют детей, большинство не планирует переезжать из села в город (66,6%.). Планируют переехать лишь 10,5%. Среди тех респондентов, которые планируют переехать из села в город, в основном имеют 1 ребенка (4,6%). Доля тех, кто имеет от 2 и больше варьируется от 3,8% (2 ребенка) и до 0,3% (5 и более детей). Однако среди этой категории респондентов, желающих переехать в город, высока доля тех, кто желает иметь больше детей, чем есть сейчас: 7,6% против 1,8% не желающих иметь больше детей. Тем самым, выяснилось, что респонденты с относительно высокой миграционной активностью «из села в город» характеризуются репродуктивными установками на среднедетность.

В-четвертых, уровень образования, выраженный в соотношении определенного уровня образования и степени реализации репродуктивных установок. Исследованием установлено, что с повышением уровня образования разрыв между планируемым и имеющимся числом детей увеличивается.

К примеру, если рассмотрим респондентов с высшим образованием, то исходя из своих социальноэкономических возможностей, большинство респондентов этой группы планируют 2 детей (9,1%), однако реальное число детей на момент опроса – 1 ребенок (16,2%). Учитывая то, что большинство из них относится к городскому населению, вряд ли их репродуктивные планы будут реализованы в полной мере. В группе респондентов с начальным образованием большинство планирует 1 или 3 детей (0,5%), а реальное число детей у большинства этих респондентов 3 ребенка (0,7%). Тем самым, видим, что имеющееся число детей у групп респондентов с разным уровнем образования отчетливо дифференцированно и, в целом, с повышением уровня образования среднее имеющееся число детей на одного респондента уменьшается.

В-пятых, влияние СМИ, выраженное в приверженности респондентов стереотипному поведению, транслируемому СМИ. Для измерения приверженности респондентов модели успешного человека, который добился всего сам, активно транслируемой в отечественных средствах массовой информации, нами было представлено суждение «В условиях современности, прежде всего, необходимо получить хорошее высшее образование, устроиться на хорошо оплачиваемую работу, наработать стаж и только потом, выходить замуж (жениться), рожать детей». Полностью согласились с суждением 44,1% респондентов, не согласились лишь 5,9% опрошенных. Следует отметить, что доминирование респондентов, полностью согласных с суждением, отмечено во всех группах респондентов независимо от состояния в браке, наличия детей и их количества, места проживания, возраста. Однако выявлена дифференциация по признаку пола: женщины в большей степени, чем мужчины полностью согласны с данным суждением (23,2% и 21,0 соответственно). С одной стороны, эти данные иллюстрируют тенденцию общенациональной «вестернизации» репродуктивного поведения населения, в том числе и наших респондентов, а с другой стороны, являются показателем изменения структуры ценностных предпочтений опрошенных женщин: доминирование таких благ, как карьерный рост, высокий доход, повышение квалификации над семейными ценностями.

В-шестых, этническая принадлежность, выраженная в самоидентификации респондентов, принятии этнической культуры, обычаев, традиций и стереотипов поведения, в том числе репродуктивного. Исследованием выявлена, хотя и незначительная, но выраженная дифференциация типа репродуктивного поведения и репродуктивных установок наших респондентов в зависимости от этнической принадлежности. Несмотря на то, что на момент опроса у большинства респондентов как алтайцев, русских, так и казахов отмечено одинаковое количество детей (доминирующее количество 2 детей (16,0%, 22,0% и 1,7% соответственно), затем 1 ребенок (14,5%, 21,5% и 1,3% соответственно), на третьем месте преобладает 3 детей (8,5%, 6,0% и 0,7% соответственно), имеются различия по репродуктивным установкам. Так, при экономической стабильности семьи алтайцы и казахи желают иметь на одного ребенка больше, чем русские - 3 детей (18,8% и 2,2% соответственно). Русские же респонденты в первую очередь отмечают желание иметь 2 детей (24,7%). Также отличия имеются и по реально планируемому числу детей у респондентов в зависимости от национальности. В целом, алтайцы и казахи, исходя из своих социально-экономических возможностей, планируют иметь в первую очередь 3 детей (15,1% и 2,0% соответственно), в то время как русские планируют 2 детей (22,2%). На втором месте в планах по рождаемости у алтайцев и казахов 2 детей (13,6% и 1,4% соответственно), у русских - 1 ребенок (17,1%). Что касается репродуктивных установок в родительских семьях респондентов, то также отмечается относительно высокая рождаемость в семьях алтайцев и казахов, чем у русских. Если количество детей в родительских семьях алтайцев и казахов в среднем преобладает от 3 до 5 детей, то в родительских семьях русских количество детей варьируется от 1 до 3 детей. На первом месте в родительских семьях алтайцев и казахов 3 детей (10,9%, 1,9% соответственно) и 2 ребенка в родительских семьях русских респондентов (21,7%). На втором месте - 2 детей в родительских семьях алтайцев и казахов (8,5% и 1,1% соответственно) и 3 детей у русских (5,4%). На третьем месте у алтайцев - 4 детей (5,1%), у казахов 5 детей (0,5%), а у русских 1 ребенок (5,4%). Эмпирические данные выявляют наличие межпоколенной трансляции репродуктивных установок, поведения и семейных ценностей.

Тем самым, исследование особенностей репродуктивного поведения респондентов указывает на доминирующий малодетный тип репродуктивного поведения. Соотношение репродуктивных установок со степенью их реализации выявило некоторый разрыв между этими двумя компонентами репродуктивного процесса: реальное наличие детей не соответствует идеальному и желаемому числу детей, что свидетельствует о наличии определенных препятствий в виде социально-экономических факторов, также о неполной реализации репродуктивного потенциала опрошенной части населения. Также установлено, что, несмотря на то, что респонденты указывают при планировании на увеличение рождения детей в своих семьях, измерение реальных репродуктивных намерений показало, что рост рождаемости будет незначительным и ограничится увеличением лишь на 1-2 ребенка.

В этой связи, в целях коррекции репродуктивного поведения населения региона и формирования установок на многодетность в рамках региональной демографической программы необходимы меры, направленные на формирование предпочтительного типа репродуктивного поведения населения.

Однако анализ республиканской целевой программы по демографическому развитию показал, что комплекс мероприятий в ее рамках в большей степени направлен на решение объективных проблем демографического развития, нежели субъективных, к примеру, таких как изменение типов репродуктивного поведения населения региона. Тем самым, доминирующими инструментами механизма реализации демографической политики являются экономические, социальные и медицинские. В то же время практически не учтены инструменты социокультурного характера. С одной стороны, преобладание мер социальноэкономического, медицинского характера оправдано тем, что, как было выяснено в ходе проведенного исследования, социально-экономические факторы являются значимыми в формировании типов, уста- новок репродуктивного поведения. Между тем, для достижения ожидаемых результатов, необходимы меры социокультурного, идеологического характера, направленные на решение проблем, связанных с трансформацией института семьи и репродуктивного поведения населения.

В рамках республиканской целевой программы укрепление института семьи предполагается через содействие формированию социальной ответственности в вопросах семьи и брака. Для решения данной задачи разработаны меры по созданию теле- и радиопередач, публикаций, посвященных проблемам современной семьи, воспитанию нравственных основ семейной жизни, выпуск методических рекомендаций по вопросам воспитания детей. Однако нам представляется, что в силу своей краткосрочности и эпизодичности, данные меры не являются эффективными. Необходимы меры, рассчитанные на долгие годы, охватывающие несколько поколений людей, к примеру, введение урока по основам семейной жизни для старших классов в школах либо в учреждениях высшего или средне специального образования. Очевидно, что в решении этих проблем большая роль принадлежит комплексу мер воспитательно-образовательного характера, которые в программе составляют наименьшее число мер среди других.

Наряду с мерами воспитательно-образовательного характера необходимы меры, направленные на укрепление национальных, духовно-нравственных традиций, самоидентификации этнических популяций, проживающих на территории региона, поскольку, как было выяснено в ходе эмпирического исследования, в Республике Алтай наблюдается наличие положительной корреляции между уровнем рождаемости и этнической принадлежностью.

Наличие методологических недоработок, скорее всего, обусловлено, с одной стороны, неподготовленностью кадров в области демографического управления, а с другой стороны, высокой дотационностью бюджета региона, что безысходно предполагает копирование федеральной модели демографической политики, поскольку разработка новых мер по улучшению демографической ситуации неизбежно влечет увеличение финансовых расходов на них. Более того, ограниченность бюджета не позволяет создание в регионе отдельного ведомства, в компетенцию которого входила бы реализация демографической политики в регионе, как одного из стратегических направлений государственной политики.

Таким образом, на основании выше изложенного, сделаем следующие выводы. Современный тип репродуктивного поведения населения Республики Алтай характеризуется малодетным. Несмотря на то, что респонденты указывают при планировании на увеличение рождения детей в своих семьях, измерение реальных репродуктивных намерений показало, что рост рождаемости будет незначительный и ограничится увеличением лишь на 1-2 ребенка.

Между тем, система современной модели управления демографическими процессами Республики Алтай, характеризуясь системным и комплексным подходом, практически не предусматривает мероприятия, направленные на формирование предпочтительного типа репродуктивного поведения, обеспечивающего простое воспроизводство населения. В связи с этим, реализуемая республиканская целевая программа является недостаточной для преломления отрицательных тенденций и улучшения демографической ситуации региона. Необходимо существующую республиканскую целевую программу усилить в части анализа проблемной ситуации с выделением специфических и острых проблем. С целью преломления отрицательных тенденций в формировании института семьи в регионе необходимо существующую систему программных мероприятий дополнить комплексом мер, направленных на сохранение и укрепление института семьи, семейных ценностей, этнокультурных традиций населения региона. Кроме того, учитывая ограниченность ресурсного обеспечения программы, необходимо разработать механизмы по изысканию дополнительных источников финансирования мероприятий, в том числе участия в конкурсах государственных и негосударственных фондов на предоставление грантов.

Внесение соответствующих изменений в общую модель управления региона позволит внедрить в полной мере принцип дифференцированного подхода управленческой деятельности, указанного в Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 г., утвержденной Указом Президента РФ от 09.10.2007 г. № 1351.

*****