Ревизия М.М. Сперанского и борьба с коррупцией в Сибири в первой четверти XIX в
Автор: Коновалов И.А.
Журнал: Вестник Нижневартовского государственного университета @vestnik-nvsu
Рубрика: Отечественная история
Статья в выпуске: 1, 2018 года.
Бесплатный доступ
Статья посвящена борьбе с коррупцией в Сибири в первой четверти XIX в. Возросший интерес к истории местного управления связан не только со стремлением историков более глубоко взглянуть в прошлое, но и сугубо практическими потребностями. Возвращаясь к забытым традициям регионального управления, важно полнее учитывать исторический опыт, который был наработан веками. Специфической чертой сибирского администрирования была большая самостоятельность государственного аппарата, чем в центре страны. Отличительной чертой сибирской бюрократии была также ее почти полная оторванность от местного общества. Главным источником средств к существованию для основной массы чиновников было получаемое за службу денежное довольствие, которое делало их зависимыми от государства, способствовало лояльному отношению к существующему политическому режиму и формированию верноподданнической психологии. Отсутствие в крае самоуправления, недостаточный контроль за государственными органами со стороны населения, почти полное отсутствие демократических свобод создавали основу для развития коррупции, порождали должностные злоупотребления и приводили даже к сращиванию криминала с административно-полицейской системой. Ситуация усугублялась несоответствием высокого статуса в местном обществе, который сообщался занимаемой должностью на государственной службе, и относительно невысокими зарплатами сибирских чиновников.
История сибири, полномочия, власть, местное управление, реформа, администрация, губернатор, полиция, выборы, национальная политика
Короткий адрес: https://sciup.org/14117054
IDR: 14117054
Текст научной статьи Ревизия М.М. Сперанского и борьба с коррупцией в Сибири в первой четверти XIX в
Социально-экономическое развитие Сибири в начале XIX в. и рост колонизации края вызывали потребность в более гибкой организации местного администрирования. Противоречие территориального и ведомственного принципов управления и вызванная этим неразбериха настоятельно требовали создать способ объединения и унификации разрозненных местных учреждений. К реорганизации сибирской системы местного управления подталки- вал также высокий уровень коррупции в регионе, ставший особенно заметным при генерал-губернаторах И.О. Селифонтове и И.Б. Пестеле.
Первым генерал-губернатором Сибири в XIX в. в 1803 г. стал И.О. Селифонтов, в 90-е гг. XVIII в. исполнявший должность тобольского вице-губернатора, а в 1796 г. назначенный иркутским генерал-губернатором, но так и не сумевший вступить в должность из-за ликвидации наместничеств (Андриевич 1889: 5). Следующий генерал-губернатор Сибири И.Б. Пестель пробыл в регионе в 1807 г. 10 месяцев и больше туда не возвращался, но еще 12 лет руководил краем. Он почти все время прожил в Санкт-Петербурге, предоставив право управлять краем гражданским губернаторам, давая тем самым повод для многочисленных острот и анекдотов. Пестель настоял на назначении губернатором в Иркутск лично ему преданного И.И. Трескина, который стал «правой рукой, главным его сотрудником, образцом для других сибирских губернаторов, их наставником» (Вагин 1872: 9).
Генерал-губернатор И.О. Селифонтов прибыл в Иркутск с фавориткой мадам Бойе. Все сразу догадались, через кого можно решать самые щекотливые дела. Начальником генерал-губернаторской канцелярии стал И.В. Бакулин, который хозяйничал в регионе по собственному усмотрению. Другим ближайшим помощником Селифонтова, как отмечал декабрист В.И. Штейнгейль, стал секретарь канцелярии Ф.Ф. Белявский, который вел дела не только за Селифонтовым, но впоследствии за Трескиным, и даже Пестелем, человек «очень смышленый и большой проказник» (Штейнгейль 1992: 188— 189). При генерал-губернаторе Пестеле жена Иркутского губернатора А.Ф. Трескина совершенно открыто занималась взяточничеством, ходили слухи, что через А. Третьякова она продавала назначения на должности. Агния Федоровна поддерживала также тесные связи с сохранившим свою должность при новом генерал-губернаторе Белявским (Гурьев 1901: 34).
Пестель и Трескин «ужасными мерами уничтожали непокорных, все попали, если не в формальную, то политическую от них зависимость. Не исключая даже военных..... Пестель и Трескин строго держались правила: кто не с нами - тот против нас, а кто против нас того нужно душить. И душили, как говорится, в гроб....Причем они по совести думали, что душат негодяев и злодеев для блага целого края» (Прутченко 1899: 105).
В начале XIX в. верховная власть пришла к пониманию необходимости создания для края особой модели сибирского администрирования. Эти идеи получили преломление в специфической организации местных сибирских органов власти. Назначенный в 1819 г. новым сибирским генерал-губернатором М.М. Сперанский имел огромный управленческий опыт и прекрасно понимал, что либеральные планы и благородные идеи в административной практике либо могут не осуществляться вовсе, либо будут осуществляться совсем не в том виде, как предполагал законодатель.
Приступив к своим обязанностям, М.М. Сперанский провел ревизию в регионе. Свою ревизию Сибири М.М. Сперанский начал с более благополучной Тобольской губернии, где под суд был отдан только ялуторовский исправник. В Томской губернии из-за глупости губернатора Илличевского, жадности его жены и строптивого характера его брата, губернского почтмейстера, положение дел было гораздо хуже (Гурьев 1901: 25). «Крестьяне деревни Жуковской жаловались на то, что исправник Попов в 1818 г. приказал им соблюдать чистоту, чего раньше не требовал, затем приказал казакам нарезать телегу прутьев и собрав крестьян всего селения, заставил казаков сечь их, принудил тем самым дать ему 500 рублей, больше чистоты не спрашивал и сказал, живите как хотите» (Прутченко 1899: ПО).Однако настоящим гнездом коррупции оказалась Иркутская губерния. Нижнеудинский исправник Ф.Б. Лоскутов, тот самый, по приказу которого был высечен протоирей Орлов (Сукачев 1891: 25), перед приездом Сперанского отобрал в своем уезде все чернила и бумагу. Страх перед Лоскутовым был настолько велик, что присутствующие при аресте исправника крестьяне, думая что ревизоры бессильны перед ним, хватали Сперанского за руки и восклицали: «Батюшка, да ведь это Лоскутов!». В ходе выемок и обыска у Лоскутова кроме мехов и драгоценных металлов была изъята значительная сумма денежных средств -138 тыс. руб. (Гурьев 1901: 26). ’
Однако даже такие репрессивные меры оказались недостаточными. Красноярские крестьяне сообщили М.М. Сперанскому, что к приезду ревизоров была приготовлена жалоба на местного земского исправника, но потом крестьяне решили, что новый исправник может быть еще хуже, так как негде взять достойного кандидата, к тому же от нового исправника достанется за жалобу; и наконец, старый ис- правник уже сытый, а новый будет еще голодным. Жалоб на коррупцию было огромное количество, тогдашнее антикоррупционое законодательство было очень жестоким, поэтому Сперанский решил даже исключить термин «взятка» из материалов своей ревизии. Однако были и такие учреждения, работой которых Сперанский остался доволен, с похвалой и одобрением он отзывался о деятельности Тобольского губернского правления и в особенности советника Розинга (Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 ..: 104).
По итогам ревизии были отданы под суд 48 высокопоставленных чиновников, в том числе два гражданских губернатора, еще значительное количество чиновников, по мнению Сперанского, были достойны тюрьмы, но их не привлекли к юридической ответственности. Сумма взысканий достигала фантастических размеров - 3 млн руб. Было возбуждено 73 уголовных дела. Число обвиняемых достигло 680 человек, из них чиновников -174 (свыше 50% всех сибирских чиновников МВД), тайшей, шуленг, зайсанов и лам - 236, купцов, разночинцев, мещан, волостных голов и старшин, казачьих урядников и казаков - 250. При этом нужно принять во внимание, что лишь упрощенные приемы следствия и недостаток у ревизоров времени и сил свели количество подследственных до 680 (Вагин 1872: 643).
Иркутский губернатор, действительный статский советник Трескин по решению Сибирского комитета в 1821 г. был предан суду Правительствующего Сената, лишен дворянства, чинов, знаков отличия, а тобольский гражданский губернатор Фанбрин, действовавший в Тобольске таким же образом, как Трескин в Иркутске, выполнявший противозаконные поручения Пестеля, по окончании ревизии не только избежал наказания, но и был возведен в достоинство сенатора. В конце карьеры сибирский генерал-губернатор Пестель был также привлечен к уголовной ответственности, против него было возбуждено следствие, но до суда дело не было доведено (Записки А.М. Тургенева 1895: 43).
По мнению М.М. Сперанского, «существующие органы управления краем способствовали злоупотреблениям не только пассивно, но и активно». Главную причину злоупотреблений Сперанский видел в отсутствии начал законности при осуществлении управления: «где не достает законов, там всем управляет личная власть. Отсюда в Сибири укоренилась привычка ничего не ожидать от закона, а надеяться на чиновника, и следовательно в каждом деле прибегать к деньгам» (Прутченко 1899: 103).
Основные задачи реформы 1822 г. заключались в систематизации сибирского законодательства путем его кодификации, а также в правовой реорганизации местного управления. В результате законотворческой деятельности М.М. Сперанским были подготовлены 10 проектов нормативно-правовых актов по ключевым вопросам управления и правового регулирования жизнедеятельности региона. Однако реформы Сперанского создали в Сибири еще более бюрократическое, сверхцентрализованное администрирование. Бюрократизации края была значительно больше, чем в центральной части империи, поскольку на сибирской окраине не было сословного дворянского самоуправления. Отличительной чертой сибирской полицейской бюрократии была также ее почти полная оторванность от местного общества. Отсутствие в крае самоуправления, недостаточный контроль за правоохранительными органами со стороны населения, почти полное отсутствие демократических свобод создавали основу для развития коррупции, порождали должностные злоупотребления и приводили даже к сращиванию криминала с административно-полицейской системой. Полицейские, которые были известны превышением или неисполнением должностных полномочий, мздоимством, были защищены от судебных преследований вышестоящими полицейскими руководителями (Коновалов 2014: 149). Наказания были крайне редки и касались главным образом исполнителей, обходя руководящий состав (Гессен 1904: 35).
Огромная территория, неразвитость коммуникаций, слабая интенсивность социальноэкономических и политических связей порождали бесконтрольную автономность в действиях местных чиновников, недостаточно обеспеченных соответствующей правовой базой. В Сибири, из-за ее размеров и отдаленности, произвол местных административно-полицейских властей мало чем мог быть ограничен. Ситуация усугублялась несоответствием высокого статуса в местном обществе, который сообщался занимаемой должностью на государственной службе, и относительно невысокими зарплатами сибирских чиновников. Квартальный надзиратель получал постоянный оклад, в среднем 143 руб. в год, частный пристав - 228 руб., городничий - 429 руб., полицмейстер - 572 руб. (ГИАОО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 2327. Л. 31-35). Между тем стоимость жизни возрастала, что выражалось в относительном падении курса рубля и росте цен на предметы первой необходимости. Пшеничная мука в Омске, например, с 1823 г. за двенадцать лет подорожала на 45 коп., масло - на 3 руб., мясо - на 80 коп., пара сапог - на 1 руб. (ГИАОО. Ф. 3. Он. 1. Д. 1630. Л. 142; Ф. 9. Он. 1. Д. 106. Л. 8). Это довольно сильно било по интересам полицейских, живущих на постоянном жалованьи, т. к. оклады большинства должностей, установленные еще в XVIII в., были неизменными почти на протяжении всего столетия.
Главным источником средств к существованию для основной массы государственных служащих было получаемое за службу денежное довольствие, которое делало их зависимыми от государства, способствовало лояльному отношению к существующему политическому режиму и формированию верноподданнической психологии. Воля непосредственного начальства, служебное усердие, личная предприимчивость были существенными факторами их жизни. В рассматриваемое время рядовые сотруд ники полиции не могли похвалиться высокими доходами и достойным материальным положением. По данным А.В. Ремнева, в 20-х гг. XIX в. земельные собственники составляли примерно 1% сибирских чиновников, имели собственные жилые дома около 6,5%. Необходимые месячные расходы неженатого служащего составляли около 48 руб. при зарплате от 15 до 20 руб. в месяц (Ремнев, 1995: 199). Это создавало дополнительные стимулы для существования коррупционной системы.
Для подтверждения своего высокого положения в обществе сибирские чиновники искали дополнительные источники доходов, занимаясь предпринимательством, казнокрадством и взяточничеством. Коронная власть, не имея возможности создать достойный прожиточный уровень местным государственным служащим, смотрела сквозь пальцы на коррупцию, которая процветала в сибирском регионе и преследовала лишь ее вопиющие и единичные случаи.
Список литературы Ревизия М.М. Сперанского и борьба с коррупцией в Сибири в первой четверти XIX в
- Андриевич В. К. 1889. Сибирь в XIX столетии. Ч. 2-3. СПб.: Типография и литография В. В. Комарова.
- Вагин В. И. 1872. Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Сибири. Т. 1-2. СПб.: Типография Второго отделения Собственной Е. И. B. Канцелярии.
- Гессен В. М. 1904. Вопросы местного управления. СПб.: Типография и литография А. Е. Ландау.
- ГИАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1630.
- ГИАОО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 2327.
- ГИАОО. Ф. 9.Оп. 1. Д. 106.
- Гурьев Н. А. 1901. Сибирские чиновники былого времени // Дорожник по Сибири и Азиатской России. Кн. 5. Томск: Паровая типо-литография П.И. Иакушина.
- Записки А. М. Тургенева. 1895 // Русская старина. Т. 83. Вып. 6.
- Коновалов И. А. 2014. Управление и полиция Сибири в дореволюционный период: становление и развитие. М.: ИНФРА М.
- Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. 1884 / Сост. А. И. Дмитриевым-Мамоновым, К. М. Голодниковым. Издана по распоряжению Тобольского губернского статистического комитета. Тобольск: Типография Тобольского губернского правления.
- Прутченко С. М. 1899. Сибирские окраины. Областные установления, связанные с Сибирским учреждением 1822 г., в строе управления русского государства. Историко-юридические очерки. Т. 1-2. СПб.: Типография А.С. Суворина.
- Ремнев А. В. 1995. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX в. Омск: ОмГУ.
- Сукачев В. П. 1891. Иркутск. Его место и значение в истории и культурном развитии Восточной Сибири. М.: Типография и литография высочайше утвержденного товарищества И.Н. Кушнерев и Ко.
- Штейнгейль В. И. 1992. Сочинения и письма. Т. 2: Записки и статьи. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство.