Риск-анализ конфликтов «низкой интенсивности» в условиях нестабильного развития мировых политических систем

Одним из важнейших условий укрепления позиций новых независимых государств на международной арене и их интеграции в систему мировой рыночной экономики является нормализация политической обстановки. Изучение общеполитической ситуации, сложившейся в результате прекращения «холодной войны» и завершения идеологического противостояния между социалистическим и капиталистическим миром, приводит к мысли о появлении новых объектов политического риска. В настоящий момент ситуация характеризуется конструированием новой модели политических координат в контексте иных факторов риска политической нестабильности. В целом риск, вызываемый текущими политическими процессами, крайне высок и может быть охарактеризован как риск переходного периода: любые события в политической жизни могут иметь последствия гораздо более разрушительные, чем в стабильно развивающейся стране.

В современных условиях риск-анализ является теоретической базой для принятия решений не только в области экономики, но и политики. Для преодоления неопределенности, с которой сталкиваются инвесторы в зару- бежной стране, проводится анализ странового риска, определяющего «вероятность того, что суверенное государство или независимые кредиторы в определенной стране не будут иметь возможности или желания выполнить свои обязательства по отношению к иностранным кредиторам и/или инвесторам» [7, с. 20]. В свою очередь, политический риск, являясь с позиции структурно-функционального анализа составной частью странового, фактически уже получил статус общенаучного понятия и учитывается на практике при решении многих задач на основе вероятностных оценок реализации событий, что позволяет судить о возможном изменении политической обстановки (см. рис. 1).

Чаще всего о политическом риске говорят в ситуациях, когда при принятии решений, касающихся, например, международного бизнеса, требуется учитывать негативное влияние факторов, связанных с нестабильностью внутриполитической обстановки, правящего режима или правительства, с политическими беспорядками. В свою очередь, следуя логике И.А. Подколзиной, риск-анализ может быть применим не только в прогнозировании политической стабильности/нестабильности, но и оценке всех политических рисков, связанных с деятельностью в различных социально-политических средах. Не замыкаясь на рассмотрении политического риска как веро- ятности финансовых потерь для фирмы в результате воздействия неблагоприятных политических факторов в стране размещения инвестиций, необходимо учитывать и международную политическую ситуацию. В таком контексте Г. Райс и И. Махмауд (см.: [12, р. 12]) предлагают определять политический риск как внутристрановые/международные, конф-ликтные/интеграционные события и процессы, которые могут привести к изменению правительственной политики внутри страны или в зарубежных странах. Причем, как отмечает И.В. Тихомирова, важно учитывать нежелательные события, связанные с возможным влиянием политических и социальных факторов [9, р. 2].

Следовательно, значение термина «политический риск» достаточно широко – от прогнозирования политической стабильности до оценки всех некоммерческих рисков, связанной с фактически проверяемой мерой рациональной уверенности в ее осуществлении. Так же очевидно, что проводится четкая грань между политической нестабильностью и политическим риском – в политический риск-анализ нецелесообразно включать все собы- тия, происходящие в политической среде. В свою очередь, Ч. Кеннеди предлагает различать политические риски на основе разделения событий, вызванных либо действиями правительственных структур при проведении определенной государственной политики, либо силами, находящимися вне контроля правительства (см.: [3, с. 6–10]). На основе данного критерия он выделяет экстралегальный и легально-правительственный (см. рис. 2) риски. Первый означает любое событие, источник которого находится вне существующих легитимных структур страны: терроризм, военный переворот, революция. Второй – есть продукт текущего политического процесса (демократические выборы).

Данная классификация видов политического риска свидетельствует, что он конституирует какое-либо политическое действие, но не позволяет рассматривать его динамику. Поэтому, вслед за Дж. де ла Торре и Д. Некаром (см.: [10, р. 222–224]), выделим внутренние и внешние источники политического риска, которые, в свою очередь, помогут понять действия политических сил, спрогнозировать природу возникающей конфронта-

Рис. 1. Классификация странового риска

Рис. 2. Классификация политических рисков Ч. Кеннеди

ции в обществе. В числе экономических факторов к внешним относятся: внешняя торговля, внешний долг и его обслуживание, иностранные инвестиции, платежный баланс; к внутренним: население и доход, трудовые ресурсы и занятость, отраслевой анализ, экономическая география, правительство и социальные службы. В числе политических к внешним относятся: положение на международной арене; финансовая поддержка, ситуация в регионе, отношение к иностранному капиталу и инвестициям; к внутренним: состав населения, культура, правительство и институты, власть, оппозиция.

Оценка основных показателей указанных факторов в значительной степени характеризует политическую обстановку, которая зависит от многочисленной группы факторов риска, являющихся независимыми переменными и способных непосредственно повлиять на уровень риска. Показатели внутренних политических факторов (забастовочная активность, вооруженные выступления и террористические акты, уровень официальной коррупции) свидетельствуют, что при определенных условиях одним из них может являться терроризм, играющий в настоящее время роль катализатора нестабильности мировой политической системы. То есть политический риск включает в себя все нерыночные факторы – экономические, социальные, культурные и чисто политические. При этом политический риск связан не только с кризисными явлениями, такими как революция или терроризм. Сюда могут быть включены события и повседневного анализа (уровень заработной планы, соблюдение прав человека).

Политический риск-анализ в условиях современной мировой системы значительно актуализировался в исследованиях рисков безопасности, связанных с деструктивными последствиями глобализации международного терроризма как фактора политического (странового) риска. Безусловно, угроза террористической деятельности активизирует исследовательский интерес к проблематике политического насилия и нарастающей конфликтности как показателям политической нестабильности.

Осуществляя политический риск-анализ, учтем принцип локализации с выделением гра- ниц, в рамках которых субъекты риска подвергаются воздействию факторов риска, и различия политических и страновых рисков. Резкий рост конфликтных ситуаций на постсоветском пространстве рассматривается с позиции объяснительных моделей, большинство которых ориентировано на межстрановые сопоставления по уровню политической стабильности. Так, концепция «неудавшихся государств» связывает взрывную конфликтность с неспособностью существующих политических и социальных структур объяснить функционирование наций-государств. Как следствие высокой геополитической нестабильности современного мира происходит широкое распространение конфликтов «низкой интенсивности». В современной геополитике их можно определить как военное столкновение ниже порога стратегической войны, без подключения основных военных сил противоборствующих сторон. Такие конфликты не имеют четкой локализации в пространстве и во времени, ведутся на территории обеих сторон с применением террористических и локальных военных операций.

Концептуальные модели международного терроризма, разрабатываемые в рамках глобалистских теорий безопасности международных отношений, основаны на понимании его как асимметричного политического риска. Соответствующая концептуальная модель Джонса – Смита содержит характеристики асимметричных рисков, отличающих новый международный терроризм от его традиционных типов; определение факторов распространения в условиях глобализации ограниченных конфликтов «низкой интенсивности» и международного терроризма как одной из форм конфликтов данного типа. Соединение на основе глобалистского подхода ряда положений неореалистических (идея изменения баланса сил после окончания «холодной войны») и конструктивистских (положение о роли идентичности и ее влияния на позиции и стратегии акторов мировой политики, включая международные террористические организации) теорий позволяет учитывать важные и значимые грани проблемы международного терроризма при моделировании стратегий снижения соответствующих рисков [6].

Американские социологи Р. Куперман и Д. Трент указывают на то, что из общего числа террористических актов, совершенных в 1970-е гг., на долю Европы приходилось 50 %, Латинской Америки – 21 %, Северной Америки – 14 %, Ближнего Востока и Северной Африки – 11 %. В 1980 г. террористические акты были осуществлены в 58 странах мира. В 1987 г. они имели место уже в 75 странах, а пострадали от них граждане и имущество 84 государств. В 1990–1994 гг. число террористических актов в Европе увеличилось в 3 раза, на Ближнем Востоке – в 3 раза, в Латинской Америке – в 1,6 раза, в Азии – в 2 раза (см.: [5, с. 103–105]). В 1968–1991 гг. в мире было совершено 6 850 террористических акций, которые унесли жизни 5 683 человек (15 462 было ранено). В 1992–2000 гг. террористы провели 2 054 теракта, в результате которых убито 2 547 человек (20 555 ранено). В 2001–2003 гг. произошел 661 теракт, погибло 4 346 человек (4 004 ранено) (см.: [2, с. 117]). Анализ указанных данных свидетельствует о снижении динамики проявления терроризма в мировом масштабе, однако риск деструктивных последствий остается на прежнем высоком уровне.

С позиции И.А. Василенко [1, с. 6–10], основными факторами, способствующими распространению таких конфликтов, являются: во-первых, высокая разрушительная сила оружия массового уничтожения, что делает стратегические войны бессмысленными актами взаимного уничтожения (военные операции США в бывшей Югославии, Афганистане и Ираке); во-вторых, тайные операции спецслужб, которые организуют «суррогатные войны» как особый метод ведения тайных военных действий (присутствие государств-доноров и предоставление ими ресурсов и новейшего оружия); в-третьих, наличие «бархатных революций» (Словакия, Сербия, Грузия, Украина) как предтеча политической дестабилизации; в-четвертых, рост террористических организаций, которым доступны средства мощной поражающей силы (террористическая сеть «Аль-Каида»); в-пятых, стремительное распространение новых форм насилия, связанных с научно-техническим прогрессом и новыми высокими информационными технологиями; в-шестых, распространение новой стратегии «упреждающей интервенции» американской внешней политики (реализация новой доктрины внешней политики США, получившей название «единоличного гарантированного уничтожения»).

Указанные факторы, с наших позиций, объясняют существование восьми «кризисо-генов» [4, с. 41], которые во многом характеризуют предпосылки терроризма и его массовую базу: борьба группировок за власть и привилегии, межнациональные и межрелигиозные антагонизмы, борьба преступных группировок за легальную власть, высокий уровень антагонизации общества и его раскол, распри во властных структурах, идеологическое размежевание народа по ключевым вопросам развития, борьба за раздел и передел общественной собственности, криминализация жизни в целом.

Таким образом, важное место в теории риск-анализа занимает вопрос об условиях стабильного/нестабильного развития мировых политических систем и факторах их дестабилизации. Кроме того, анализ политических рисков может проводиться как в рамках более широкого анализа странового риска или международных сопоставлений, так и в качестве самостоятельной процедуры, направленной на выявление угроз в политической сфере. Также, следуя логике Т. Пойнтера (см.: [11]), необходимо вместо термина «политический риск» оперировать наименованием факторов риска, например, «риск террористической деятельности». Данная тенденция свидетельствует, что к концу ХХ в. происходит расширение объема понятия «политический риск», что обусловлено появлением новых политических субъектов, способных оказывать воздействие на политическую стабильность [8, с. 56]. С этих позиций наиболее значимым является риск-анализ конфликтов «низкой интенсивности», возникших на постсоветском пространстве, которые имеют все объективные возможности для эскалации любой конфликтной ситуации и бесконтрольного возрастания уровня политической энтропии. Это, в свою очередь, провоцирует опасную геополитическую нестабильность, которая может быть устранена только совместными усилиями мирового сообщества на пути развития идей гуманизма.