Родовые наименования форм государственного устройства в программных документах российских политических партий начала XX века

Как известно, «именно политическая лексика наиболее подвержена семантическим изменениям» вследствие «интенсивных политических и социальных изменений в нашей стране» [5, с. 10]. К таким «изменениям», несомненно, относится и период напряженной общественно-политической борьбы (начиная с 1900 г.), предшествовавшей Октябрьской революции 1917 года. В начале XX в. в России существовало и активно функционировало свыше 150 политических партий, организаций, течений и направлений [15, с. 5]. Язык политической сферы – это, прежде всего, язык пропаганды определенных политических идей и воззрений. Это язык, наиболее обусловленный экстралингвистическими факторами. Недовольство широких масс населения начала XX в. существовавшими тогда порядками, политическая и социальная неустроенность и разобщенность, неспособность власти к наведению порядка привели к такому явлению, которое А.М. Селищев называл «энергичной языковой деятельностью» [25, с. 88]. Сущ- ность данного явления заключалась в том, что различные политические партии, слои населения, а также отдельные люди старались «выразить свое отношение к происходящим событиям... обсудить те или иные вопросы, подействовать на чувство и волю отдельных лиц и целых групп...» [25, с. 88]. Таким образом, напряженная общественно-политическая борьба в России периода 1900–1917 гг. утвердила в тезаурусе наименования политических партий и их представителей; наименования новых демократических прав и свобод человека в России; названия представительных органов власти; названия системы выборов власти в государстве и др.

Вопросы взаимодействия языка и идеологии начали привлекать внимание отечественных лингвистов с начала XX в. [3], их работы посвящены изучению общественнополитической лексики (ОПЛ) и терминологии (ОПТ) [9; 25; 30]. Исследование данной области языковой системы ведется преимущественно в двух основных направлениях. Во-первых, это разработка проблем теоретического плана: статус ОПЛ; свойства ОПЛ как лексико-семантической подсистемы русского языка; дифференциация ОПЛ и ОПТ и др. Во-вторых, исследование конкретных ТГ и ЛСГ [1; 6; 11; 13; 26].

Рассмотрение вопросов ОПЛ и ОПТ велось от анализа материала к выработке определенных концепций и положений. Только таким путем было возможно создание адекватной теоретической концепции функционирования в языке общественно-политической лексики и терминологии.

Накопленная теоретическая база позволила лингвистам исследовать состав и функционирование общественно-политической лексики в русском языке разных эпох [7; 10; 28]. Так, существует целый ряд работ, посвященных изучению языка политической сферы периода 1900–1917 гг. [2; 7]. Однако исследованию в данных трудах подвергалась только большевистская ОПЛ и терминология. Вызвано это было, как известно, невозможностью вплоть до 90-х гг. XX в. изучать язык программных документов каких-либо партий, кроме РСДРП. В наше время такой проблемы нет. Любой исследователь может обратиться к первоисточникам. Вышли в свет и продолжают выходить сборники с опубликованными программами, воззваниями и многими другими документами различных политических партий России начала XX в. [16; 22; 23 и др.].

Целью данной статьи является рассмотрение родовых наименований форм государственного устройства. Источниками послужили тексты программ политических партий начала XX в., воззвания, открытые письма политических деятелей, стенографические отчеты выступлений депутатов в Государственной думе, воспоминания членов правительства рассматриваемого временного периода, а также некоторые другие документы [4; 12; 16–24 и др.].

Сложная общественно-политическая ситуация в России начале XX в. способствовала появлению новых и актуализации ранее заимствованных политических терминов и составных наименований, обозначающих различные формы государственного устройства. В качестве родовых выступают 8 наименований: государственный строй, политический строй, общественно-политический строй, строй, государственное устройство, форма государственности, образ правления и режим. Объем статьи не позволяет нам рассмотреть особенности функционирования всех вышепе- речисленных терминологических наименований и терминов, поэтому подробно мы остановимся на анализе употреблений первых пяти наименований.

В анализируемых текстах программных документов терминологическое наименование государственное устройство имеет значение «политический строй, форма организации государства»: Единомыслие в признании конституционной монархии наиболее соответствующей для России формой государственного устройства и взаимодействие на основах свободы и проведения реформ эволюционным путем должно служить главным началом деятельности союза [17, с. 87]. Словарями XIX в. – начала XX в. слово устройство в значении «государственный строй» не фиксируется. Вне составного наименования данный термин в указанном выше значении не употреблялся. Так, например, в программе Народно-социалистической партии слово устройство имеет значение «организация, упорядочение чего-либо»: ... партия будет добиваться созыва учредительного собрания, которое <...> обладало бы всею полнотою власти для устройства политической и социальной жизни страны [18, с. 148].

Для наименования формы государственного устройства также использовался термин строй , который мог употребляться не только в составе устойчивых терминологических сочетаний, но и отдельно. В рассмотренных нами текстах данное слово имеет значение «политическое устройство»: Ставя ближайшею целью своей деятельности борьбу за коренную демократизацию строя в рамках капиталистического общества, за республику демократическую, социалистические партии конечным идеалом своих стремлений выставляют республику социальную... [22, с. 5].

Достаточно частотными в текстах программных документов политических партий являются наименования политический строй и государственный строй. Так, в программе Радикальной партии находим следующее утверждение: Партия признает наиболее законченной формой политического строя демократическую республику [19, с. 84]. Из данного контекста совершенно оче- видно, что терминологическое наименование политический строй понимается членами Радикальной партии как общее (родовое) название конкретной формы правления в государстве – республики. А республика – это «форма государственного правления, при которой верховная власть принадлежит не наследственному правителю, а лицу или нескольким лицам, избираемым народными представителями или народом» [14, с. 414–415]. Таким образом, политический строй может быть определен как «государственное устройство». Наименование государственный строй состоит из двух слов: прилагательного государственный и существительного строй. Государственный – значит «относящийся к государству», а государство – это «гражданское, более или менее политически самостоятельное общество, которое управляется своими законами» [27, с. 220]. Строй – это «государственное, общественное устройство» [29, т. 2, с. 211]. Таким образом, в текстах анализируемых программных документов политических партий значение терминологического наименования государственный строй может быть определено как «политическое устройство гражданского самостоятельного общества, управляемого своими законами»: ...в наш государственный строй вводится новое начало – начало конституционной монархии [4, с. 182].

Употребляясь в различных контекстах, рассмотренные выше родовые наименования форм государственного устройства имеют идентичные значения, то есть являются синонимами. Наличие системных отношений (в том числе и синонимии) свидетельствует о функционировании общественно-политической лексики и терминологии как автономного системно-структурного образования в русском языке начала XX века.

Анализ употребления терминологических наименований со словами устройство и строй в текстах политических документов показал значительное преобладание сочетаний со словом строй (более 40 употреблений), в то время как наименование государственное устройство встретилось лишь несколько раз в программах Партии демократических реформ, Партии правого порядка и в программных документах прогрессистов.

Высокая частотность употреблений термина строй, а также терминологических сочетаний с этим словом указывает на востребованность данных наименований в языке начала XX в., на явную актуальность и значимость для носителей языка понятий, выражаемых этими терминами. По наблюдениям Ю.С. Сорокина, слово устройство активно использовалось в русском языке первой половины XIX века. С 60-х же гг. XIX в. в общем значении «устройство» стало употребляться слово строй , которое было «более влиятельным и, во всяком случае, более терминологизированным, чем его общий синоним “устройство”» [28, с. 511–512]. Тенденция постепенной архаизации слова устройство , отмеченная Ю.С. Сорокиным для второй половины XIX в., получила свое развитие в начале XX века. Функционирование в русском языке второй половины XIX в. двух общественно-политических терминов-синонимов, именующих общее название политического устройства государства и находящихся в отношениях словообразовательной производности ( строй → устройство ), являлось, вероятно, избыточным, что, в свою очередь, могло привести к необходимости их семантической дифференциации. Результатом данного процесса в начале XX в. явилась практически полная детерминологизация политического термина устройство в значении «государственное устройство», о чем свидетельствуют немногочисленные примеры его употреблений в текстах программных документов. Слово устройство стало использоваться в своем общем значении «порядок, лад, устройство» [8, с. 339].

Термины строй и устройство также употреблялись в составных наименованиях, обозначающих: 1) конкретную форму государственного устройства: Для полного и действительного осуществления всех вышеуказанных начал необходимо утверждение конституционно-монархического строя с политической ответственностью министров перед народным представительством [24, с. 192]; 2) родовое наименование формы общественного строя: Обеспечить всем людям возможность полной и свободной жизни, обеспечить каждому человеку возможность всестороннего и гармони- ческого развития – такова конечная цель, которую ставит себе наша партия. К созданию необходимого для осуществления этой цели общественного строя она и направит все свои силы [21, с. 54]; 3) видовое наименование формы общественного устройства: В сфере рабочего законодательства рабочей политики партия ставит своей задачей широкую охрану труда и реорганизацию промышленности на новых началах в целях подготовки социалистического строя [12, с. 39].

В русском языке начала XX в. достаточно последовательно дифференцировались родовые наименования форм государственного и общественного устройства: Новый порядок… налагает на всех <…> священную обязанность <…> оказать полное содействие правительству, идущему по пути спасительных реформ, направленных к полному всестороннему обновлению государственного и общественного строя России [20, с. 93]. Вызвано это было начавшейся еще в XIX в. борьбой «за выбор национального пути развития», которая в начале XX в. «достигла предельного обострения» [15, с. 6]. Переход России на рельсы нового политического устройства, резкий поворот «от традиционализма к цивилизованности» – все это «обусловило появление самых разных идеологизированных моделей развития страны» [там же]. В языковой системе подобная ситуация нашла свое выражение в виде оформления и активного функционирования двух отдельных, но тесно взаимосвязанных тематических групп: 1) наименования форм государственного устройства (родовые и видовые) и 2) наименования форм общественного устройства (родовые и видовые).

Анализ как исследуемых текстов программных документов политических партий, так и словарных дефиниций соответствующих терминов (использовались преимущественно словари начала XX в.) показывает наличие достаточно последовательной семантической дифференциации наименований форм общественного и государственного устройства. Родовыми наименованиями типов общественного устройства являются общественный строй и социальный строй. В исследуемых текстах терминологическое сочетание обще- ственный строй имеет значение «форма организации всех граждан определенного государства в общество в зависимости от распределения капитала среди различных классов населения»: Это необходимый, но лишь первый шаг к осуществлению великой исторической миссии пролетариата – к созданию такового общественного строя, при котором не будет места эксплуатации человека человеком [12, с. 39]. Как видно из данного примера, РСДРП в 1898 г. в своем манифесте отмечает основную черту будущего общественного устройства России – отсутствие «эксплуатации человека человеком»: Все... партии <...> объединяет то общее, что все они исходят при построении своей программы из существующего социального (буржуазно-капиталистического) строя... [22, с. 5]. В приведенном примере слово социальный имеет значение «общественный» [27, с. 767], что указывает на синонимию наименований общественный строй и социальный строй. Для государственного же строя принципиально важным является не соотношение имущих и неимущих классов в обществе, а форма управления государством, степень допуска граждан к рычагам и механизмам данного управления.

Таким образом, причина дифференциации в языке начала XX в. общественно-политических терминологических наименований государственный строй и общественный строй кроется в различном экстралингвисти-ческом наполнении понятий, обозначаемых вышеуказанными сочетаниями. Ведь сам термин государство характеризуется более широким понятийным наполнением, чем слово общество. По данным словарей начала XX в. слово общество толкуется как «совокупность всех граждан данного государства» [там же, с. 577], а государство есть «гражданское, более или менее политически самостоятельное общество, которое управляется своими законами» [там же, с. 220]. Поэтому для общественного строя важны отношения между классами населения, а для государственного строя важным является то, каким образом данное общество управляется. Тесная взаимосвязь общественного и государственного устройства обусловила функционирование в русском языке начала XX в. терми- на общественно-политический строй: <...> либеральные, умеренно-прогрессивные партии – стремятся к некоторым улучшениям и переменам в общественно-политическом строе... [22, с. 4]. В структуре значения данного термина наблюдается семантическая интеграция денотативных микрокомпонентов значений терминологических сочетаний государственный строй и общественный строй.

Разграничению вышеуказанных тематических групп (наименования форм государственного и общественного устройства) может способствовать также выявление в текстах программных документов политических партий начала XX в. различных видовых наименований форм государственного и общественного устройства, а также наименований представителей тех или иных типов организации государства и общества.

Таким образом, актуальные проблемы общественно-политической жизни России начала XX в. нашли свое выражение в языковой системе в виде формирования и активного функционирования различных тематических групп общественно-политической лексики и терминологии. К таким группам относятся и наименования форм государственного устройства. В составе данной ТГ были выявлены различные системные отношения. Анализ употребления терминов строй и устройство показал наличие в русском языке рассматриваемого периода последовательной семантической дифференциации наименований форм общественного и государственного устройства. При этом лидирует по употребительности термин строй , а также наименования с данным словом. Кроме того, в русском языке начала XX в. наблюдается постепенная архаизация слова устройство в значении «государственное устройство», о чем свидетельствуют немногочисленные примеры его употреблений преимущественно в программах правых монархических организаций.