Роль деятелей культуры в формировании сознания советского общества (1917-1953 гг.)

В современных исследованиях используется термин «идеологическая индоктринация», под которым понимается целенаправленное распространение доктрины в обществе для формирования определенного общественного сознания. Понимание механизма воздействия идеологической индоктринации основано на утверждении, что идеология зависит от субъекта, который не просто является пассивным объектом влияния, а как бы откликается на идеологическое воздействие. Идеология (представляющая собой относительно систематизированную совокупность теорий, духовных ценностей, включающая в себя также вытекающие цели и средства воздействия на действительность) отвечает естественной потребности человека, которому необходимо видеть смысл в своих действиях, выработать или усвоить определенную концепцию личности.

В 1917–1953 гг. в Советском государстве эффективно функционировала партийно-государственная система идеологического воздействия, существенный вклад в деятельность которой вносила творческая интеллигенция.

В 1920-х гг. в культурной политике преобладало критическое отношение к дореволюционному наследию. В конце 1920-х гг. лишь пятая часть сценического репертуара театров была представлена классическими произведениями. Творчество советских поэтов и писателей 1920-х гг. также демонстрировало разрыв с идеей патриотизма. Примером могут служить фельетоны Демьяна Бедного, в которых он называл Россию страной рабско-ленивой, находящейся «в хвосте у культурных Америк, Европ».

Однако постепенно ситуация изменилась: с середины 1930-х гг. патриотическая тема стала одной из ведущих в творчестве советской художественной интеллигенции, что было следствием достигнутых к этому времени позитивных изменений в жизни народа, а также происшедшей в идеологической доктрине эволюции представлений о патриотизме. «Основная задача советского искусства заключается в том, чтобы великим оружием художественных образов неустанно воспитывать в народе мужество, смелость, честь, отвагу, не знающий границ героизм, <…> помогать партии мобилизовать народ нашей страны в любую минуту оружием защищать интересы Советского Союза», – отмечалось в отчетном докладе Центральной шефской комиссии ЦК Союза работников искусств в 1941 г.1

Существенную роль в популяризации патриотической тематики сыграло Литературное объединение Красной армии и флота, существовавшее в 1930– 1932 гг. После появления в апреле 1932 г. постановления ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» объединение прекратило свое существование. Вопросы военнопатриотической литературы в дальнейшем оказались в ведении оборонной комиссии оргкомитета Союза советских писателей, насчитывавшей к 1939 г. 238 литераторов.

Выступая в октябре 1937 г. на совещании актива оборонных писателей, Всеволод Вишневский говорил о том, что в литературе «проблема – национальная, особенно русская, – годами была в загоне. Россия не существовала», однако чувство национальной гордости присутствовало «в каждом из нас, в нашей крови, в костях, во всем… это вековое»1.

Наряду с произведениями, повествующими о далекой истории России, на формирование сознания советских людей большое влияние оказывала пропаганда героики и боевых традиций Гражданской войны, поскольку для воспитания нового поколения советских людей, выросших уже после Октябрьской революции, принципиальным было обращение к истокам советской государственности. Эта задача осознавалась представителями творческой интеллигенции. Советский патриотизм был тесно связан с интернационалистскими представлениями и чувствами. По свидетельству современников, представители различных национальностей действительно чувствовали свое равноправие в Советском государстве.

Рост международной напряженности в предвоенные годы заставлял обращаться к военной тематике. Эта проблема стала одной из центральных при обсуждении пьес В. Вишневского «На Западе бой» и М. Левидова «Аэроплан над городом» в оборонной комиссии Союза советских писателей. Однако в освещении этой темы на протяжении предвоенного десятилетия нередко преобладал легковесный подход. Критические выступления в отношении «шапкозакидательских» настроений зазвучали практически одновременно с ослаблением «большого террора». 25 июня

1940 г. редколлегиями журнала «Знамя» и газеты «Красная звезда» было созвано совещание с представителями оборонной комиссии Союза советских писателей, на котором говорилось о необходимости более реального отображения военных событий. Драматург В. Вишневский обратил внимание собравшихся на сложность существующей ситуации: «Писатели, которые знают войну и знают революцию, годами бились за то, чтобы можно было говорить, что война – есть война, что во время войны погибают люди, <…> приходилось бороться с тупой, порой враждебной критикой. Борьба продолжается и сейчас. <…> Нет ни одной военной темы, которую не портили бы “редакторы” <…> Хорошо, что сейчас многие военные вопросы глубоко продуманы в ЦК и военном руководстве, и мы видим, что появляется новая струя, новое движение. Много вопросов поставлено именно так, как хотелось бы, чтобы они стояли»2.

27 ноября 1936 г. было проведено совместное заседание представителей Союза советских писателей и Союза композиторов, на котором выступили Л. Утесов, М. Блантер, Н. Островой, Д. Покрасс и др. Они говорили о соотношении массовости и народности в советской песне, отмечали необходимость создания лирических и мелодичных произведений, способных воспитывать патриотические чувства не менее «песен маршеобразных»3. Радиоотклики слушателей указывали на поразительную популярность новых советских песен.

Большую популярность приобретал кинематограф, идеологическая и пропагандистская роль которого была чрезвычайно велика. На протяжении 1930-х гг. был создан целый ряд фильмов с военной тематикой. Во второй половине предвоенного десятилетия они оказались востребованными, что отмечалось, в частности, в выступлениях на I Всесоюзном съезде профсоюза кинофотоработников в сентябре 1937 г.4

В период Великой Отечественной войны роль деятелей культуры также была значимой. В произведениях представителей творческой интеллигенции осущест- влялась активизация глубинных архетипов народного сознания, обладавших интегрирующим началом. Уже в первые дни Великой Отечественной в периодической печати были опубликованы статьи И. Эренбурга, «Священная война» В.И. Лебедева-Кумача и другие произведения, наполненные патриотическим содержанием.

Весной 1942 г. С.Н. Сергеев-Ценский написал «Брусиловский прорыв», повествующий о наступлении русских войск в 1916 г. Этот роман сразу приобрел широкую популярность. В частности, в дневниковых записях командира взвода Николая Иноземцева записано, что он прочел роман «за один присест» и на основе прочитанного пришел к выводу, что «русским офицерством, в большинстве своем, можно только гордиться». Прочтя роман известного писателя-историка В.И. Костылева «Иван Грозный», Н. Иноземцев дал лаконичную и четкую характеристику происходивших идеологических изменений: «Новая, по сути дела, трактовка образа Ивана. Какая разница с тем, что было 8– 10 лет тому назад!»1.

На экранах демонстрировались фильмы, посвященные героическим страницам прошлого, вызывавшие большой зрительский интерес: «Кутузов» (1944 г., режиссер В.М. Петров), «Иван Грозный» (1944 г., режиссер С.М. Эйзенштейн). В последнем первый русский царь показан как вдохновитель и руководитель борьбы за исторические рубежи России.

В послевоенный период одним из значимых механизмов воздействия на сознание масс по-прежнему оставался кинематограф, позволявший осуществлять эффективную трансляцию идеологических установок. Партийные органы осуществляли постоянный контроль, курировали процесс создания кинофильмов. В частности, вышедший в 1947 г. на экраны страны фильм В.И. Пудовкина «Адмирал Нахимов» (в том же году награжденный Сталинской премией) был переработан в соответствии с требованиями, обозначенными в специальном постановлении ЦК ВКП(б), посвященном этому фильму: «Дать более яркую и величественную картину возвращения победоносной эскадры Нахимова в Севастополь после Синопского сражения <…> ярче показать оборону Севастополя»2.

В послевоенный период обозначилась следующая тенденция: в историко-биографическом кинематографе все больший акцент переносится с правителей и полководцев на ученых: «Пирогов», (1947 г.), «Александр Попов» (1949 г.), «Академик Иван Павлов» (1949 г.) и др., а также деятелей искусства: «Глинка» (1946 г.), «Тарас Шевченко» (1951 г.), «Мусоргский» (1950 г.) и др. Визуализированные благодаря историко-биографическим картинам герои наполнялись содержанием, отвечающим требованиям времени. В кинокартинах ставилась в первую очередь задача не подлинной реконструкции прошлого, а создания образа для подражания. Целевая установка указанных фильмов заключалась в выявлении истоков советской науки, независимости ее успехов от западного опыта.

Частью идеолого-пропагандистской работы послевоенного периода являлась борьба с космополитизмом, низкопоклонством перед Западом, что нашло отражение и в кинематографических работах. Как отмечал режиссер И.А. Пырьев в статье «За родное советское искусство», «святая обязанность каждого советского художника, живущего и работающего в нашей стране, – до конца разгромить безродный космополитизм и стремиться к созданию таких произведений, где бы прекрасные черты характера русского человека, о которых говорил товарищ Сталин, его славные дела были воплощены в яркой национальной форме»3.

Анализ изученных материалов демонстрирует большую роль творческой интеллигенции в решении задач моральнополитической консолидации общества. Конечно, советский патриотизм, нашедший отражение в произведениях художественной интеллигенции, был подвержен идеологическому воздействию пропаганды, однако следует отметить, что он содержал в своей основе личное, искреннее начало .