Роль единого духовного пространства в геополитической структуре России

Без единого духовного пространства как важной составляющей территориальной целостности страны нельзя говорить о России как субъекте мировой геополитики. Политические процессы 90-х гг.

XX в. в России актуализировали проблему деградации единого духовного пространства в стране. Субъекты федерации все больше начали дистанцироваться от федерального центра, чему способствовали прежде всего высокие транспортные тарифы и издержки. Более того, Москва в общественном сознании регионов постепенно начала трансформироваться в источник бед, неурядиц и катаклизмов. Местные проблемы затмевали общегосударственные, отсутствие объединяющей национальной идеи, государственной идеологии, системы общенациональных ценностей и духовности делали людей политически, социально пассивными, разобщали их духовно.

В настоящее время сибиряков, дальневосточников все меньше волнуют проблемы Калининградской области или Кавказа. Люди в силу массового обнищания и высоких транспортных тарифов перестают общаться друг с другом1 В этих условиях жителей в субъектах федерации начинает привлекать идея дистанцирования от России. Вновь актуализируется геополитическое мышление, связывающее возможности государства, регионов с расширением и перераспределением пространств2

Возможность отсроченного отрыва регионов от России наиболее ярко высвечивает геополитическая ситуация, связанная с Калининградской областью. Сегодня население

НУРЫШЕВ Геннадий Николаевич, ученый секретарь-консультант Экспертно-консультативного совета Законодательного собрания Ленинградской области, кандидат философских наук, доцент.

области является носителем как западных цивилизационных ценностей, так и российских патриархальных. Балтийская республиканская партия, созданная в 1992 г, прямо заявляет о своей главной цели — создании Балтийской Республики и суверенизации Калининградской области на внешнем направлении, максимально возможной интеграции эксклава с Евросоюзом3

Мы потеряли, вполне обоснованно считает В.Д.Голубчикова, член Комиссии по правам человека при Президенте РФ, единое информационное пространство вплоть до Дальнего Востока. Так, 12 северных улусов в Якутии уже не могут подписаться ни на одно периодическое издание: в почтовых отделениях закрыли подписку. Такие примеры в Коми, Чукотке... К тому же стоимость периодических изданий в отдаленных регионах из-за доставки увеличилась многократно4. Здесь проблема заключается не только в подписке. В ряде регионов произошла деградация библиотечной сети; жителям многих сел и поселков недоступны новые книги, газеты, журналы, радио, телевидение. К тому же содержание многих современных изданий не отвечает современным требованиям. Так, «характер материалов либеральных СМИ в Российской Федерации по национальной и конфессиональной тематике, по мнению экспертов Госдумы, в целом работает на раскол и дезинтеграцию страны, а не на созидание и объединение»5

Стратегически стала опасной для России потеря контроля за почтой в регионах. Если почта станет коммерческой, акционированной, не исключено, что она превратится в инструмент прихода к власти нежелательных сил (в том числе криминальных или иностранных). Реестр почтовых адресов, почтовое пространство страны — важнейший федеральный ресурс. Здесь мы имеем дело не столько с предприятием, сколько с контролируемым им пространством: географическим, информационным6 Поэтому законодательные (представительные) органы субъектов федерации в свое время поддержали Обращение Московской областной думы к Председателю Правительства РФ в связи с одобрением концепции широкомасштабной реструктуризации организаций федеральной почтовой связи. Такая реорганизация без участия органов государственной власти субъектов федерации, отмечается в Обращении, будет иметь далеко идущие отрицательные последствия, т.к. при этом во главу угла ставится не социальная, а экономическая эффективность деятельности системы федеральной почты7.

Телевидение, радио, пресса не только объединяют, но и духовно разъединяют людей разных регионов. «У нас, — отмечает В.Лысенко, депутат Государственной думы, — все забито вульгарщиной — на экранах, на страницах, в магазинах. Люди устали от непристойностей и сцен кровопролития, но коммерсанты продолжают эксплуатировать самую низменную сторону человеческой психики. Они зарабатывают на развращении общества большие деньги»8

Значительный вызов и угрозу для политической стабильности российских регионов представляет информационное противоборство. События последнего десятилетия показали, что источником внутриполитического конфликта может выступать целенаправленное использование соответствующей информации для дестабилизации внутриполитической обстановки. Средства массовой информации сумели продемонстрировать высокую степень своего влияния на внутриполитические процессы, причем подача такой информации принимала часто предвзятый, деструктивный характер, что особенно наглядно проявляется в ходе избирательных кампаний9

В настоящее время в регионах мы наблюдаем относительно новый источник информационной угрозы — «психосоциальные вирусы». Они передаются через общение людей, через СМИ, различные информационные потоки. По-существу, это определенные образцы поведения, навязанные человеку, обществу, этносу через сознание путем информационного воздействия. Они разрушают естественную, традиционную для общества эволюцию. Эти вирусы быстро «размножаются» в обществе, находя в нем недостатки, изъяны. Показывая картину жизни не в полном ее объеме, а лишь негативными фрагментами, они через эти изъяны навязывают чуждые ценности10. В этой чуждой агрессивно-информационной среде созидательный труд как основной источник благосостояния в общественном сознании теряет мотивационную ценность. Отсюда — утрата ценно- стных ориентиров, деградация толерантной парадигмы поведения в российских регионах с различными типами цивилизации, поликультурным, поликонфессиональным укладом жизни.

Так, в настоящее время население Сибири и Дальнего Востока в большей степени, чем в других регионах России, подвержено желанию получить быструю прибыль через сферу торговли. Обесценивается понятие «труд». Такая особенность общественного сознания этого макрорегиона связана с наличием больших природных ресурсов при низком уровне государственного планирования и контроля в процессе их использования. Заметному снижению уровня культуры, ценностей и потребностей населения способствует низкое качество жизни, во многом обусловленное экологическим кризисом. Деградация ценностей и потребностей жителей проявляется и в резком снижении количества посещений театров, библиотек, музеев и других источников духовной культуры, в росте потребления спиртных напитков. Снижается уровень образования трудоспособного населения, сокращается опыт и стаж работы, исчезает прямая мотивация к производительному труду.

Эти процессы детерминированы и отсутствием объединяющей цели, идейной и духовной основы населения. На этих территориях проживает более 100 этносов (русские, украинцы, буряты, якуты, корябцы, татары, китайцы и т.д.), приверженцев различных конфессий (православие, католицизм, протестантизм, буддизм, ломаизм, ислам, иудаизм, шаманизм и т.д.). Такое этноконфессиональное разнообразие при отсутствии объединяющего идеологического начала, скорее, способствует возникновению хаоса, взаимопоглощающих процессов в культуре, общественной психологии11 Наверное, было бы ошибочным говорить о социальной деградации среди определенных слоев населения только на востоке страны.

Эти социально-психологические сдвиги в мировоззренческих установках, парадигме поведения дали повод некоторым исследователям говорить, что сегодня под маской русского мы имеем человека с иным этнопсихологическим складом12

Ослабление, потеря контроля над единым информационным пространством привели к усилению социально-куль- турной замкнутости регионов, изолированности региональных образовательных систем, последовательному нарастанию различий в уровнях подготовки в столичных, региональных и сельских учебных заведениях общего среднего, начального и среднего профессионального образования. В 1990-е гг. резко упал удельный вес иногородней молодежи в вузах крупных городов и научных центров страны. Уровень и исторически сложившиеся образовательные стандарты Петербурга и даже близких к нему Пскова и Новгорода различны. Таким образом, формируется весьма существенная дифференциация в образовательных стандартах и соответственно уровне образованности населения в региональном разрезе. Такое положение проецируется на профессионально-квалификационную структуру и качество рабочей силы, а следовательно, и весь экономический потенциал той или иной территории в целом13.

Настораживают подходы к отдельным направлениям модернизации образования в регионах. Так, вопросы выработки языковой политики в области образования отданы на откуп зарубежным центрам. В федеральных экспертных советах, где авторы получают гриф Минобразования на учебники, заседают «кураторы», получающие заработную плату в этих центрах, включая Британский совет. Тогда девиз модернизации образования, не без основания пишет Е.Пассов, можно сформулировать так: «Образование — это английский для выживания плюс американизация всей страны?»14.

Реформы 1990-х гг., война в Чечне вызвали снижение этнической толерантности и рост ксенофобии в регионах. Как показывают социологические исследования в Республике Марий Эл, 16,0 % марийцев, участвовавших в этих опросах, испытывают неприязненное отношение к себе со стороны русских, а 15,6 % — со стороны народов Кавказа, проживающих в этой республике. Сталкивались с оскорблением национального достоинства на работе 11,0 %, органах власти — 7,8; сфере обслуживания — 11,8; общественных местах — 13,5 % респондентов15

По данным ВЦИОМ, доля лиц, считающих, что в России «определенно» и «скорее возможны» кровопролитные столкновения на национальной почве, вновь возросла и достигла летом 2002 г. 47,3 % (в 1993 г. — 27,0 %). Причем русских аналогичные ответы составили 48,8 %, представителей других национальностей — 40,6 %. Рост ксенофобии в немалой степени связан с религиозным ренессансом в России. Так, по данным ВЦИОМ, в 1989 г. лишь 30 % русских относили себя к православным, а сегодня — более 60 %. Повсеместный интерес к религии необязательно сопровождается ростом традиционной веры. Значительно чаще религиозная идентификация служит дополнительным символом этнической идентичности. Такие верующие отличаются куда большим политическим радикализмом и ксенофобией16.

Активизация этничности имеет асимметричный характер, поскольку этот процесс затронул больше всего «нерусскую» часть населения страны. Эти явления к тому же развивались в условиях дефицита толерантности, изначально придавшего этническому ренессансу агрессивный характер. Межэтническим трениям сопутствовало появление феномена постсоветской этнократии. Распространение в РФ национального школьного образования в условиях ксенофобии на практике ведет часто к культурной изоляции разных групп юного поколения по этнорелигиозному признаку. И если этногрупповая атрибуция юного поколения протекает в условиях когерентности, начинается программирование культурной дезинтеграции РФ, процесс обмена ценностями приобретает фрагментарный характер, культура взаимной толерантности подменяется культом «особости», возникает почва для появления этнического радикализма.

Существующая практика внебюджетного привлечения средств в образовательную среду в условиях ее перманентного недофинансирования государством в ряде случаев становится базой для целенаправленного подрыва этнокультурного плюрализма и толерантности. Средства спонсоров, попавшие в последние годы в народное просвещение, немало способствовали насаждению ксенофобии, радикального клерикализма, привычки отторгать любые иноэтнические элементы культуры. Все это создает предпосылки дезинтеграции российского общества.

Рост миграционной подвижности населения, а также процесс актуализации и плюрализации этнокультурной и

Единое духовное пространство в геополитической структуре 63 религиозной его идентичности имеет и обратную сторону — ощутимое снижение уровня этнокультурной безопасности России¹⁷ При этом этнокультурная безопасность рассматривается как состояние устойчивого функционирования и воспроизводства культуры всех национальных групп, составляющих население РФ. Каждому из них присущи повышение уровня адаптивности к социальным изменениям, возможность участия в свободном взаимообмене культурными ценностями, сохранение их членами своей этнической идентичности. Снижение уровня этнокультурной безопасности угрожает в перспективе превращением нашей страны в «государство регионов»¹⁸.

Таким образом, на смену дружбе народов пришли взаимное подозрение и недоверие. Если в начале радикальных реформ уровень ксенофобии в стране не превышал 10 %, то теперь, как показывают социологические опросы, он в ряде мест превышает 50 %. В школах, среди молодежи этот показатель еще выше.

Деградация единого духовного пространства в стране оказала заметное влияние на общественное сознание мусульманских регионов. В 1990-е гг. это ярче всего проявилось в Республике Татарстан. Так, в «Концепции Татарского просвещения» (1991 г.) был сформулирован курс на автономизацию национальной школы республики. В сентябре 1999 г. Государственный Совет Татарстана принял закон «О восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики», хотя, по мнению экспертов Государственной думы, отсутствовали как лингвистические, так и педагогические основания данной реформы. Предложение М.Шаймиева не форсировать этот процесс вызвало неоднозначные отклики.

Курс на «автономизацию национальной школы» проявился не только в дискуссиях по проблемам перехода на латинскую графику. В татарских школах нетрудно обнаружить учебники с откровенно антирусской направленностью. В таких учебниках учащиеся находят, что политика Российской империи и Советского Союза в национальном вопросе была исключительно колонизаторской, русификаторской и грабительской, и вообще, русская нация и православная церковь существуют по сей день только благодаря Золотой Орде19.

Контролируемые и спонсируемые идеологами пантюркизма учебные структуры раскинули сеть по всей стране. Без малого десятилетие действуют фирмы «Эфляк», «Сер-хат», фонды «Торос», «Уфук», «Толеранс». Общее число таких учебных заведений приближается к пятидесяти.

Нельзя сказать, что российские власти не обращают на них внимания. В 2001 г. директор башкирско-турецкого лицея в Нефтекамске О.Каваклы был осужден за злоупотребление должностными полномочиями и служебный подлог и депортирован из страны. В 2003 г. Башкирию не по своей воле покинули трое турецких граждан, организовавших, по сообщению республиканского ЦОС УФСБ, исламскую секту под видом благотворительного пансионата для детей из малообеспеченных семей.

Характер общественного сознания в республиках проявился и в совместном Послании Президенту Российской Федерации президентов республик Татарстан, Башкортостан и Саха (Якутия), где отмечается, что средства массовой информации, а также ряд политиков навязывают мысль о России как русском православном государстве, в котором другие народы существуют на правах национальных меньшинств. До сих пор нет специальных каналов на телевидении и радио, освещающих жизнь народов России. На тревожном политическом фоне некоторые политики поднимают вопросы «губернизации» России. Сегодня ломать status quo, пишут авторы послания, значит вызвать общую дестабилизацию России20.

Русскоязычное население в республиках отмечает тенденцию концентрации законодательной, исполнительной и судебной власти в руках местной этнической элиты. В связи с этим сегодня, по мнению А.С.Панарина, перед нами стоит одна из самых острых геополитических проблем: отвоевать в духовном, ценностном смысле мусульманские регионы России, на которые в этом отношении посягают внешние силы21

Проблема сохранения единого духовного пространства существует не только в регионах, где преобладающим является мусульманское население. Так, внешне положительной и конструктивной выглядит программа Сороса по «возрождению Поморья» в рамках концепции так называ- емого Баренцрегиона, включающего Архангельскую, Мурманскую области, Карелию и скандинавские страны. Однако деятельность национального культурного центра «Поморское возрождение» в рамках этой программы по формированию «поморского» патриотизма работает на противопоставление поморов и некоренного населения (в Архангельской области — 95 % русских). Утверждается, что коренное население региона (поморы, карелы, саами) в отличие от русских лишено своих прав на развитие традиционного образа жизни, без своей территории и соответственно без будущего. Такое «возрождение Поморья» начинает работать на духовную и в перспективе территориальную дезинтеграцию больших территорий русского севера от Российской Федерации. Попытки противопоставить русский и финно-угорские народы имеют место и в некоторых других регионах страны.

Таким образом, сохранение единого духовного пространства России является важной задачей в обеспечении национальной безопасности страны.