Роль ИТ в экономике России

ИТ-компании, включая разработчиков ПО, делают определенный вклад в развитие всего российского государства. Они обеспечивают занятость (при этом ту занятость, которая предполагает высокооплачиваемый труд) и налоговые поступления в бюджеты разного уровня. Экспортеры ИТ (прежде всего, программного обеспечения) создают приток иностранной валюты в страну, что способствует стабильности курса национальной валюты (снижает его нестабильность).

Из классического перечня показателей значения бизнеса для государства важным влиянием ИТ на фоне других отраслей является занятость, поскольку в ИТ-сфере, включая ИТ-службы различных предприятий и госструктур, работает не менее 1 млн. чел. (в софтверной индустрии почти 200 тыс. чел.). Однако воздействие ИТ на экономику страны и работу государственных органов настолько велико, что для государства будет выгодным всячески поддерживать существование ИТ-компаний, даже если они совсем не будут платить налоги, привлекать в страну иностранную валюту и обеспечивать занятость. Ряд стран это осознают. Потому создают все условия для того, чтобы собственные компании-разработчики программного обеспечения не меняли юрисдикцию, а специалисты в области программирования не переезжали за рубеж. В этой области даже имеется глобальная конкуренция за ресурсы, в которой России необходимо участвовать и побеждать. Конечно, не обязательно при этом полностью освобождать от налогов все софтверные компании и не ожидать от них перевода в страну валюты, полученной от продаж решений и услуг за рубежом.

складской и логистической инфраструктуры посредников оптового звена. Добиться этого можно при помощи технологий Интернета вещей и сквозной автоматизации производственных и бизнес-процессов, в результате чего, как считают аналитики, можно будет снизить цены на основные продукты питания вдвое при одновременном повышении их качества. Кроме того, реализация такой модели взаимоотношений в цепочке создания добавленной стоимости сельхозпродукции поможет кардинально повысить уровень автоматизации основных производственных и бизнес-процессов сельских хозяйств, включая малые, что даст прирост потребления информационных технологий сельхозпредприятиями на ₽156 млрд. и услуг передачи данных на ₽11 млрд. в год. Наконец, переход на сквозные высоко автоматизированные цепочки производства и поставок сельхозпродукции сделает этот процесс прозрачным для банков, и позволит им минимизировать риски кредитования сельхозпроизводителей. Это создаст предпосылки для увеличения объемов кредитования сельхозпроизводителей на ₽500 млрд.

Весной 2017 года компания Huawei обнародовала отчет по результатам исследования «Глобальный индекс сетевого взаимодействия Huawei — 2017» (индекс Global Connectivity (GCI)), которое проводится четвертый год подряд и позволяет оценить прогресс крупнейших стран мира в области перехода на цифровые технологии. Согласно результатам исследования, в высокоразвитых странах, опирающихся на цифровые технологии, важным фактором роста становятся инвестиции в информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) и применение этих технологий. Индекс Global Connectivity составляется на основе 40 уникальных показателей, отражающих степень развития и влияния пяти основных технологических «факторов роста»: развертывание сетей широкополосной связи, функционирование центров обработки данных, применение облачных сервисов, работа с большими данными и развитие интернета вещей (IoT). Результаты исследования наглядно демонстрируют, как ИКТ становятся двигателем экономического роста. Передовики добились роста индекса GCI на 4,7 пунктов с 2015 года по 2017 год за счет облачных сервисов, больших данных и интернета вещей. Страны со средним уровнем развития цифровых технологий продемонстрировали рост на 4,5 пункта. Новички отстали сильнее, увеличив свой средний показатель индекса GCI всего на 2,4 пункта. Исследователи определили, что повышение индекса GCI на 1 процентный пункт эквивалентно: увеличению конкурентоспособности на 2,1%, увеличению числа национальных инноваций на 2,2% и увеличению производительности на 2,3%. Авторы исследования пришли к выводу, что увеличение капиталовложений в инфраструктуру ИКТ на 10% каждый год с 2017 года по 2025 год может дать многократно умноженный прирост в других областях. Каждый дополнительный доллар инвестиций в инфраструктуру ИКТ может окупиться $3 прироста в ВВП уже сегодня, приростом на $3,70 в 2020 году и на $5 в 2025 году.

В то же время, цифровая трансформация бизнеса будет успешной только в том случае, если в процесс вовлечены все сотрудники, а в компании укоренится цифровая культура. Такой вывод сделан благодаря международному исследованию, проведенному консалтинговой компанией Capgemini в Европе и США. При этом шестеро респондентов из десяти назвали корпоративную культуру основным препятствием на пути цифровых преобразований. Примечательно, что 40% руководителей считают, что в их компаниях уже существует цифровая культура, но с ними согласно всего 27% подчиненных. 62% респондентов назвали корпоративную культуру главным препятствием на пути цифровой трансформации. Этот показатель увеличился в сравнении с предыдущим исследованием - 55% опрошенных считали так же в 2011 году. Среди других факторов, затрудняющий процесс преобразований, участники исследования выделили: архаичные ИТ-системы и приложения (48%), нехватку цифровых навыков (43%) и отсутствие четкого видения у руководства (38%).

В России понимание необходимости цифровой трансформации имеется, хотя далеко не всеми чиновниками и руководителями предприятий. Примечательно, что такая трансформация запускается на предприятиях ВПК, которые считаются самыми консервативными в отношении внедрения передовых технологий. Например, летом 2017 года глава госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов запустил на концерне «Калашников» «производственную линию будущего», предполагающую внедрение на этом участке технологий и бизнес-процессов так называемой «Индустрии 4.0». Проект позволяет «оцифровать» производство, начиная от этапа проектирования и заканчивая автоматизированной транспортной системой, исключающей ручной труд, и автоматическим заказом в нужный срок необходимых деталей. Кроме того, оборудование на линии можно настраивать удаленно, а конструкторы, технологии и само производство будут находиться в единой цифровой среде. Для комплексной реализации цифровой трансформации российской экономики, государством в 2017 году запущена программа «Цифровая экономика».

Digital McKinsey (глобальная экспертная группа, объединяющая специалистов McKinsey по цифровым технологиям) определила источники роста ВВП к 2025 году за счет цифровизации. Она указала величины в ценах 2015 года: Оптимизация производственных и логистических операций обеспечит ₽1,4-4 трлн. Повышение эффективности труда - ₽2,12,9 трлн. Повышение производительности оборудования - ₽0,4-1,4 трлн. Повышение эффективности НИОКР и разработки продуктов - ₽0,2-0,5

трлн. Снижение расходов и производственных потерь менее - ₽0,1 трлн. Всего ₽4,1-8,9 трлн или 19-34% общего увеличение ВВП.

Утроение цифровой экономики к 2025 году, по мнению экспертов McKinsey, амбициозная, но достижимая цель. Доля цифровой экономики в ВВП в США составляет 10,9%, в Китае — 10,0%, в ЕС — 8,2%, в Чехословакии — 6,3%, в Бразилии — 6,2%. В России в 2011 году этот показатель составлял 2,6%, а к 2015 году вырос до 3,9%. По оценке Глобального института McKinsey (MGI), уже в ближайшие 20 лет до 50% рабочих операций в мире могут быть автоматизированы, и по масштабам этот процесс будет сопоставим с промышленной революцией XVIII–XIX веков. Тогда в Англии доля рабочих, занятых в первичном секторе экономики, уменьшилась более чем вдвое, правда это заняло в восемь раз больше времени – с 1710 по 1871 год.

Необходимо предвидеть и возможные негативные последствия цифровизации и роботизации. В начале апреля 2018 года Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) опубликовала исследование, в котором говорится, что около 14% рабочих мест находится под угрозой ликвидации из-за повсеместного внедрения роботов. В России этот показатель чуть ниже и составляет около 12%. То есть около 17,6 млн. россиян могут остаться без работы из-за новых технологий.