Роль политических институтов и практик в формировании общенациональной политической идентичности в России

В настоящее время Россия может быть охарактеризована как страна, идентичность которой находится в состоянии кардинальной трансформации. По прошествии двух десятилетий с момента распада СССР Российская Федерация все еще не определилась с новой ролью в глобализирующемся мире. В поиске своей идентичности общество и государство конструируют новые институты, образы и символы России. Меняются казавшиеся устойчивыми традиционные национальные и государственные идентичности, возникают вызовы со стороны различных региональных идентичностей.

Высшее руководство государства не раз подчеркивало важность перманентной работы по формированию общенациональной политической идентичности. Тем не менее обращает на себя внимание и другой важный факт в риторике лидеров государства: относительно молодой возраст новой политической идентичности – российской. Так, по словам Д.А. Медведева, «Россия выжила как молодая политическая нация. Теперь пора нам обрести свое место в качестве сильной, современной мировой державы… Новой России скоро будет 20 лет… Мы – молодая страна, но мы уже доказали, что Россия – состоявшееся, самостоятельное государство, с которым считается весь мир. Теперь надо сделать следующий шаг, чтобы весь мир увидел, что Россия еще и привлекательная страна, свободная, сильная и современная во всех смыслах этого слова. Жить в России должно быть почетно. Это задача, ради которой мы все можем работать вместе» [1].

Вместе с тем, несмотря на различные попытки политического класса сформировать общенациональную идентичность, в массовом сознании российских граждан не сложилось понимания политической нации и единой устойчивой самоидентификации. Макроидентичность «россияне», как показывают периодические опросы общественного мнения, прививается очень медленно. Большинство жителей страны на вербальном уровне уже определяют себя в качестве россиян, но «российская» составляющая редко занимает ведущее место в их идентичности [2, с. 103]. По данным опросов ВЦИОМ, наблюдается снижение доли россиян, определяющих себя как граждан России (с 60 % в 2005 г. до 58 % в 2010 г.) [3].

Российская идентичность чрезвычайно дифференцирована и неустойчива. Осознавая и переживая свою принадлежность к пересекающимся групповым множествам, индивиды, социальные группы и общества становятся носителями сложной, множественной идентичности. Поэтому все чаще обсуждается проблема кризиса, «дрейфа» или «утраты» идентичности. Поиски идентичности на современном этапе развития общества и государства становятся важным фактором реализации государственной стратегии [4].

Парадокс современной ситуации, по мнению целого ряда исследователей [5], заключается в том, что в современной России существует реальное единство, культурная и цивилизационная гомогенность, межэтническое взаимодействие при сохранении этнокультурного разнообразия, но нет представления о едином народе, его национальных интересах и единой национальной культуре. Национальные интересы партикулярны и сегментированы: так, мы можем говорить о национальных интересах и культуре татар, башкир, осетин, якутов, бурят, мордовцев, дагестанцев и т. п. Однако когда перед научной и политической элитой встает вопрос о формулировке национальных интересов страны, определить их оказывается на порядок сложнее.

В.А. Тишков справедливо замечает, что, пока передовая общественность будет использовать понятие «народы России» и не вложит определенный и трактуемый одинаково для всех смысл в термин «народ России», формирование общенациональной идентичности будет затруднено. Задача экспертов заключается в перманентном разъяснении широкой общественности, что российскость как идентичность и российский народ-нация – не результат внутренней унификации, а естественное наложение на множество этнокультурных различий, которое существует среди населения России [6, с. 368].

Приоритетным в вопросе формирования общенациональной идентичности на региональной основе остается фактор разрывов и противоречий в самоидентификациях, когда возникает острая потребность в осознании самой ситуации выбора и достижении единства, то есть происходит обращение к собственно теории идентичности, анализу ее структуры и внутреннего многообразия. Процессы несоответствия отдельных идентичностей друг другу, отсутствие целостности и единства могут быть осмыслены и переживаться как отсутствие идентичности вообще. Наряду с этим упрощение в вопросах идентичности еще более опасно, особенно для таких муль-тикультурных и социально сложносоставных стран, как Россия. В самой манере говорить от имени единого и нерасчлененного целого есть нечто опасное: в столь разнородном и внутренне противоречивом обществе тотальные идентификации часто оказываются дискриминационными.

На современном этапе формирования общероссийской идентичности, включающей в себя все народы страны, данный процесс входит в конфликт с обостряющимися тенденциями национализма и экстремизма. Особенно это актуально для поколения современной молодежи, чьи социализация и формирование личности проходили в 1990-е – 2000-е гг. Существует мнение, что это – поколение, которое еще не впитало великую русскую культуру, не осознало себя наследниками объединяющего духа отечественной истории.

Чрезвычайно опасным и показательным проявлением неэффективности политики нацие-строительства, политики формирования постсоветской российской идентичности стал новый «кронштадтский мятеж» – события на Манежной площади в декабре 2010 г. Его участниками были уже не советские, но еще не российские группы молодежи.

Встает вопрос о том, какой в условиях формирования излишне националистической субкультуры среди части молодежи должна быть целенаправленная деятельность государственных и общественных институтов? Ошибки в этнонациональной и молодежной политике недопустимы, поскольку негативные тенденции распространяются с высокой скоростью и имеют продолжительные последствия. Противопоставление разовых полицейских мер противоправным действиям граждан не является адекватным ответом. Представляется, что политика в этой сфере должна быть более системной.

Соответствующие меры выхода из кризиса в сфере нациестроительства и межэтнических отношений были предложены на заседании Президиума Государственного совета 11 февраля 2011 г. Руководители государства сформулировали следующие положения:

• –    персональная ответственность за контроль вопросов межнациональных и межконфессиональных отношений, воспитания терпимости и правовой культуры должна перейти на руководителей регионов. Исходя из современных реалий и в связи с желанием сохранить пост предполагается, что главы регионов более ответственно отнесутся к исполнению данного поручения, нежели тот или иной политический институт;

• –    главам республик вменяется в обязанность выстраивать диалог с соответствующими этническими общинами в других регионах, оказывать содействие нормализации межэтнических отношений;

• –    каждое преступление, особенно на национальной почве, должно быть доведено до судебного решения;

• –    должна качественно измениться работа по воспитанию общероссийского патриотизма на федеральном и региональном уровнях, которая станет одним из важнейших направлений в деятельности всех органов власти [7].

Еще один вид проблем, с которыми приходится сталкиваться при формировании общенациональной идентичности, заключается в том, что субъекты, которые требуют равноправия и диалога идентичностей на межгосударственном уровне, ставят под сомнение возможность такого же или сходного плюрализма и диалога внутри страны по поводу составных частей ее (страны) собственной идентичности. Тогда получается, что плюрализм на одном этаже иерархии идентичностей консервирует однозначную идентичность на ниже находящемся уровне (например, общенациональный уровень при таком рассмотрении консервирует региональный).

На наш взгляд, построение общенациональной идентичности в России может быть успешным только в том случае, если идентичность рассматривается не как отдельный аспект, а как композиция целого. Такое плюралистическое единство обязательно строится за счет проекции на общефедеральный уровень региональных особенностей и межрегиональных различий. Таким образом, мы считаем, что реальной возможностью и большим позитивом для России является построение общенациональной политической идентичности на основе региональной, при этом последняя всегда будет представлена во множестве, а первая – в единстве многообразия. При этом общенациональная идентичность – это не просто набор, сумма разрозненных региональных идентичностей; это эмерджентная система, несводимая к простой сумме элементов.

Так, З.А. Жаде отмечает региональную идентичность в качестве одного из факторов, лежащих в основе формирования общенациональной идентичности, поскольку именно на уровне региона реализуется реальное вхождение субъектов в мир политики, определяется место в нем человека, социально-политическая адаптация, проявляющаяся в жизненных программах политического поведения людей и народов. Кроме того, региональная идентичность служит основой для особого восприятия общенациональных политических проблем и складывается на основе общности территории, особенностей региональной жизни, определенной системы ценностей [8].

Перспективность данного подхода обосновывается его соответствием современным тенденциям общемирового масштаба. Архитектура идентичности меняется: происходит отказ от однополярности, самоцентризм и отталкивание от другого сменяются соединением разного. Такие тенденции заметны в идентичностях стран, культур, народов и даже отдельных индивидов.

Такой подход особенно актуален в контексте поиска Россией своей национальной идеи, пути развития. Важно в условиях кризиса идей говорить об идентичности в рамках надличностной и надгрупповой прагматики. Сложившийся кризис идентичности – это прежде всего конфликт с новыми реалиями, повлекший за собой процесс отказа от прежних социальных ролей, национальных самоопределений, идеологических образов. Все это актуализирует проблему воссоздания целостности общероссийского «мы» с учетом его региональных особенностей.

По сути, в условиях потери советской политической идентичности и практиках поиска различных оснований для идентичности в постсоветское время мы оказываемся перед реальным историческим вызовом, ответом на который может стать институциональная трансформация, в том числе и в вопросах идентичности. К поиску национальной идеи как ядра политической идентичности подталкивает реальный масштаб стоящих перед страной задач, обусловленный историческим наследием и совокупностью новых вызовов времени. Идеи становятся особенно востребованными, когда приходит понимание, что обычная инерция ведет в никуда, а в обществе все явственнее проступают алармистские настроения. Думается, что вновь создаваемые идеи должны вобрать в себя все то, что уже было, и надстроиться над этим, опираясь на прошлый опыт и уроки неудачной реализации данной идеи.

Ссылки:

• 1.    Главная цель модернизации – новая роль России в современном мире [Электронный ресурс]. URL: http://www.e-reading.link/chapter.php/144759/13/Pavlovskiii,_Tanaev_-_Novaya_politicheskaya_strategiya_v_Poslanii_Pre-zidenta_Dmitriya_Medvedeva.html (дата обращения: 13.10.2014).

• 2.    Соловей В. О государственной стратегии формирования национальной идентичности в России // Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 6.

• 3.    Опрос ВЦИОМ 5–6.06.2010 [Электронный ресурс] :  пресс-выпуск №  1522. URL:   http://wciom.ru/in-

  dex.php?id=268&uid=13603 (дата обращения: 13.10.2014).

• 4.    Жаде З.А. Россия в поисках региональной идентичности // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2007. № 3.

• 5.    Рубцов А.В. Российская идентичность и вызовы модернизации. М., 2009 ; Федотова Н.Н. Мультикультурализм и политика развития // Журнал социологии и социальной антропологии. 2006. Т. 9. № 3 и др.

• 6.    Тишков В.А. Этнология и политика: статьи 1989–2004 гг. М., 2005.

• 7.    Стенографический отчет о заседании Президиума Государственного совета о мерах по укреплению межнационального согласия. 11 февраля 2011 г., Уфа // Сайт Президента России. URL: http://kremlin.ru/news/10312 (дата обращения: 13.10.2014).

• 8.    Жаде З.А. Указ. соч.