Роль православной прессы во включении предмета "Основы православной культуры" в школьную программу в 1990-2000-е годы

Возможность оказывать влияние на воспитание подрастающего поколения никогда не была так актуальна для Русской православной церкви, как в 1990–2000-е гг. – период пересмотра культурных и религиозных принципов социальной системы постсоветской России. В связи с этим внедрение механизма воспроизводства институциональных практик по продвижению православных ценностей в школьное образование стало одной из важных задач, стоящих перед церковным руководством. В этом растянувшемся почти на двадцать лет процессе принимали участие многие общественные институты и акторы. Не остались в стороне и средства массовой информации, которые не только освещали события, но и оказывали на них влияние. В данной статье мы выясним, какую роль в процессе включения «Основ православной культуры» (ОПК) в школьную программу сыграла православная периодика, определим механизмы, формы и содержательные особенности медийной стратегии, а также рассмотрим ход дискуссии в православных СМИ по данному вопросу.

Исследование вопроса проводилось на материалах православных периодических изданий, которые ввиду значительных тиражей и содержательной вариативности позволили составить репрезентативную выборку. В качестве источников использовались журналы «Русский дом», «Нескучный сад», «Фома», «Журнал Московской Патриархии» и газеты «Церковный вестник», «Радонеж», «Православная Пермь», «Православная газета Екатеринбургской епархии» 1990–2000-х гг. Были выделены три типа православных печатных периодических изданий: официальные, выражавшие согласованную позицию священноначалия; социально-ориентированные, транслировавшие позиции различных православных групп (священнослужителей, мирян, обществ, братств), и епархиальные, которые отражали разнородную епархиальную картину и сочетали в себе черты первых двух типов. Социально-ориентированные православные издания в зависимости от стилистических и содержательных особенностей публикуемых материалов подразделялись на популистские и аналитические. Рассмотрим, каким образом специфика того или иного типа православных печатных СМИ (контент и способ подачи материала, позиция по полемическим вопросам и аргументация) отразилась на занимаемой изданием позиции по вопросу о включении предмета «Основы православной культуры» в школьную программу.

Первые шаги на пути к введению «Основ православной культуры» в государственную школу Русская православная церковь сделала в начале 1990-х гг., пытаясь заручиться поддержкой Министерства образования РФ. В 1992 г. между Московской патриархией и министерством было подписано соглашение о сотрудничестве с целью совместной работы в сфере духовно-нравственного воспитания, а в следующем году министерство направило в учебные учреждения письмо, разрешающее преподавать культурологические дисциплины о религии. Используя это разрешение в качестве аргумента, церковь начала активную работу на местах, результатом которой к концу десяти-

летие стало преподавание ОПК в том или ином виде (чаще в форме факультатива) в более чем 50 субъектах РФ [ Митрохин , 2001].

Разнообразие практик требовало унификации учебного курса, поэтому в 1999 г. начал работу Координационный совет по взаимодействию Министерства образования РФ и Московской патриархии. Он одобрил разработанный в 2001–2002 гг. обязательный минимум по факультативному предмету ОПК и соответствующий учебник А. Бородиной. Однако включение этой дисциплины в школьную программу в качестве факультатива или обязательного предмета на федеральном уровне затянулось из-за отсутствия преподавателей, качественного учебного пособия и, главное, из-за протестов в обществе [ Лемуткина , 2006], в том числе открытого письма президенту, подписанного академиками РАН.

Разрешению указанных проблем было посвящено десять лет, и в 2009 г. был предложен компромиссный вариант – шесть модулей предмета «Основы религиозных культур и светской этики». Учащиеся и родители могли выбрать для изучения один из них: «Основы православной культуры», «Основы исламской культуры», «Основы иудейской культуры», «Основы буддистской культуры», «История мировых религий», «Основы светской этики». После двух лет пробного изучения данного предмета в 19 регионах России эксперимент был признан удачным, и с 2011 г. «Основы религиозных культур и светской этики» были включены в обязательную программу российской государственной школы.

В широкую общественную дискуссию, сопровождавшую включение ОПК в школьную программу, была вовлечена и православная пресса. Этап накопления опыта в регионах в 1990-х гг. не получил широкого освещения в СМИ. Однако попытки Церкви вывести данный вопрос на федеральный уровень в начале 2000-х гг. требовали информационной поддержки. Миряне, священнослужители и общественные деятели, сочувствующие Церкви, развернули активную деятельность с целью включения ОПК в учебную программу: организовывали митинги в столице и регионах [Митинг в поддержку…, 2002, с.2–3; Молитвенное стояние в Москве, 2003], направляли петиции [За уроки православия…, 2002, с.3].

Православные медиа как проводники официальной церковной позиции и рефлекторы настроений околоцерковной общественности активно включились в данный процесс. Так, в газете «Радонеж» 15 декабря 2002 г. было опубликовано обращение участников молитвенного стояния Союза православных граждан и Народно-патриотического союза в Москве к президенту и министру образования Российской Федерации. Авторы его указывали на положительный европейский опыт преподавания религиозных предметов в школе, а также обращали внимание на высказывания государственных деятелей и публикации в СМИ, являющиеся, по их мнению, частью информационной кампании против Церкви. В частности, «заместитель руководителя аппарата правительства Алексей Волин в интервью газете "Газета" оскорбил религиозные чувства миллионов православных граждан России, сравнив школьный факультативный курс "Основы православной культуры" со "средневековым мракобесием", и призвал к попранию прав православных граждан России на образование, неотъемлемой частью которого является знакомство с великой духовной православной традицией, на которой выросло само Российское государство» [ Семенко , 2002, с.3]. Уже тогда, т.е. за десять лет до принятия соответствующего закона, был сформирован дискурс «оскорбления чувств верующих»

Авторы журнала «Русский дом» заявляли: «Только церковь обладает абсолютным знанием. Одна наука не может быть источником мышления. Все относительные знания из области науки и правовых отношений могут и должны быть пересмотрены с церковной, святоотеческой точки зрения» [ Исатов , 2001]. Заостряя внимания читателя на проблеме «деградации школьного образования», в качестве разрешения ее предлагали следующее: «Необходимо патриотическое воспитание в школе, главный принцип которого должен состоять в том, что российское государство основано на братском единении русских людей, на их верности Богу, Отечеству, государственной власти и закону. Необходимо также и духовное воспитание в школе, основанное на православных традициях» [ Исатов , 2001].

Наряду с подобными высказываниями отмечалась более сдержанная позиция ряда церковных иерархов и мыслителей. В упомянутом выпуске газеты «Радонеж» за 2002 г. протодиакон Андрей Кураев призывал не торопить процесс включения ОПК в школьную программу: «Перед нами приоткрыли дверь. Удержимся ли мы от искушения навалиться всей массой и вломиться внутрь раньше, чем нас пригласят? Если Церковь начнет говорить с учителями властно, на языке "вы обязаны", если в каждую школу будет послан циркуляр, тогда свое недоумение, обиду и несогласие учителя понесут в классы» [Кураев, 2002, с.5]. Епископ Новгород-Северский Амвросий, интервью с которым было опубликовано в «Русском доме», не считал включение ОПК в школьную программу реальным в краткосрочной перспективе: «От нас, от Церкви, здесь мало, что зависит <…> Если позволение о преподавании Закона Божия в школах было бы получено, мы пошли бы в школы <…> в светской школе тоже нужно начинать с кружков, работающих на духовной, православной основе» [Шпеко, 2000].

На наш взгляд, подобная стратегия – комбинация активных действий рядовых членов Церкви и околоцерковного сообщества с осторожными высказываниями церковных деятелей – была выбрана неслучайно. С ее помощью пытались доказать, что идея преподавания ОПК в школе возникла «внизу» и имеет широкую общественную поддержку, а не «продавливается» Церковью. Наглядно свидетельствовали об этом слова священника Владимира Виглянского: «Сейчас уже многие забыли, но именно школьные учителя инициировали массовый приход священников в российскую школу в начале 90-х годов. И процесс этот носил стихийный характер. Очень важно понять, что не Церковь направила в школу своих священнослужителей, а сама школа призвала их к этому служению» [ Виглянский , 2007].

Эта кампания в православной прессе продолжалась в первой половине 2000-х гг. Но отдельные конфликтные ситуации, волновавшие общество, требовали реакции РПЦ. Одна из таких ситуаций возникла в связи с письмом Министерства образования, содержащим примерный план курса ОПК, публикацией учебника ОПК А. Бородиной и открытым письмом академиков РАН.

Общественность восприняла письмо министерства как попытку насильно организовать преподавание дисциплины. Отмечалось, что «школа не имеет права навязывать конфессиональную принадлежность, тем более что религиозное чувство не передается в процессе обучения» [ Вельяминов , 2003]. Недовольные фактом навязывания ОПК приводили следующие доводы: «предмет <…> нельзя назвать "православной культурой". По сути дела, речь идет об обучении православной вере» [ Недумов , 2002]; «под видом светской религиоведческой дисциплины дети будут получать чисто конфессиональное богословское образование. Согласно документу, за 11 лет обучения школьники должны будут освоить знания в объеме курса теологии» [ Недумов , 2002].

Защитники ОПК обосновывали появления письма тем, что, поскольку преподавание предмета уже ведется в регионах (в качестве факультатива или обязательного предмета в рамках регионального компонента), министерству необходимо было унифицировать программу [ Кузнецов , Пон-кин , 2003], «письмо министра просто дает школе право на выбор своей культурной ориентации» [ Кураев , 2002, с.4–5]. Главный юрист Московской патриархии Ксения Чернега аргументированно убеждала читателей, что повод для волнений и протестов отсутствует: «Хотелось бы подчеркнуть, что предлагаемое Минобразования РФ примерное содержание учебного предмета "Православная культура" указывает на религиоведческий характер этого курса. И потому не следует отождествлять предмет "Православная культура" с Законом Божиим; этот предмет представляет собой православное религиоведение» [ Чернега , 2003].

Дискуссия о культурологическом или конфессиональном характере курса получила продолжение после выхода в свет в 2004 г. учебника А. Бородиной. Руководитель Центра изучения религий РГГУ Н.В. Шабуров в своем экспертном заключении отметил, что некоторые формулировки этого издания «способствуют возбуждению межнациональной розни и ксенофобии», и подчеркнул, что «учебник представляет собой не учебное пособие по основам православной культуры, а конфессиональную апологию православия» [Экспертное заключение]. Историк А. Изюмский в своем анализе учебников ОПК охарактеризовал данное пособие как одно из худших, указав, в частности, на то, что «А.В. Бородина отвела немало страниц (С. 42—47) под обоснование подлинности Туринской плащаницы, хотя ни Ватикан, ни Московская Патриархия официально не признают ее подлинным погребальным покровом Иисуса Христа» [ Изюмский , 2013, с. 92.]. Движение «За права человека» попыталось возбудить уголовное дело против распространения учебника А. Бородиной в школах.

В защиту данного учебника активно выступила газета «Радонеж», на ее страницах можно было прочитать следующее: «Свою провокационную ксенофобскую деятельность против учебника А.В. Бородиной, получившего народное признание и одобрение Православной Церкви и россий- ских учёных, г-да псевдо-правозащитники цинично прикрывают лозунгами о правах человека, дискредитируют это понятие до уровня открытого геноцида населения по религиозным убеждениям» [Гальченко, 2003]; «Российские “правозащитники” травят учебник "Основы православной культуры". <…> Сектанты, раскольники и правозащитники не дремлют» [Кто подрывает основы культуры, 2003]. Приведенные цитаты свидетельствуют о том, что критиков учебника А. Бородиной в православных СМИ представляли в образе «внутреннего врага», который в лице либеральных организаций составлял прямую угрозу идеям и действиям консервативных, националистических организаций, тяготеющих к Русской православной церкви.

В июле 2007 г. в качестве реакции на экспансию Церкви в образовательной среде было опубликовано обращенное к президенту России «Письмо 10 академиков», подписанное видными представителями научного сообщества (академиками РАН Е. Александровым, Ж. Алферовым, Г. Абелевым, Л. Барковым, А. Воробьевым, В. Гинзбургом, С. Инге-Вечтомовым, Э. Кругляковым, М. Садовским, А. Черепащуком). В письме была подчеркнута опасность нарастающей в обществе клерикализации, выражавшейся в том числе во включении обязательного предмета ОПК в качестве регионального компонента в школьный курс. Авторы отметили, что это не только противоречит Конституции и принципам светского государства, но и разжигает межконфессиональную рознь [Открытое письмо…, 2007].

В этот период к дискуссии подключилась аналитическая православная пресса. Так, ориентированный на интеллектуальную аудиторию журнал «Фома» опубликовал мнения двух представителей науки. Доктор философских наук и академик РАН Ю. Пивоваров подчеркивал, что «незнание мировоззренческих основ разных религий катастрофично для образованного человека» [ Пивоваров , 2007]. А в статье доктора философских наук профессора заведующего сектором философии религии Института философии РАН В. Шохина опровергались тезисы «Письма 10 академиков» и говорилось о необходимости дальнейшего взаимодействия церкви и образования, но взвешенного и постепенного, которое позволит не допустить возникновение ряда проблем. Он полагал, что не стоит осуществлять в одночасье «теологизацию всей страны» по очень знакомому принципу «пятилетку – в три года» [ Шохин , 2007].

Реакция сторон в этой дискуссии свидетельствовала прежде всего о злободневности темы. Введение в образовательный стандарт ОПК из вопроса, который решался индивидуально в каждом регионе, превратилось к 2007 г. в вопрос национального масштаба.

Публичный протест представителей фундаментальной науки и обращение к президенту как высшему арбитру, с одной стороны, продемонстрировали то, как далеко продвинулась Московская патриархия в достижении своей цели – преподавания ОПК в школе, с другой стороны, заставили ее мобилизовать все свои информационные ресурсы для нивелирования критики в свой адрес, снятия репутационных рисков и закрепления в обществе положительного образа РПЦ. Для этой цели было увеличено количество выступлений экспертов и священнослужителей на страницах светских и популистских социально-ориентированных православных изданий с использованием приемов драматизации ситуации и создания негативного образа оппонента, а также привлечены дополнительные медийные площадки – ориентированная на интеллектуальную, «сомневающуюся» аудиторию аналитическая православная пресса должна была аргументированно убедить читателя и привлечь его на свою сторону.

Защитники ОПК прилагали значительные усилия, доказывая, что предмет не является аналогом Закона Божия. В 2009 г. вышел целый ряд статей, выбивающихся из общего ряда статей, отстаивающих разницу между ОПК и Законом Божиим. Постоянный автор «Русского дома» В. Крупин заявил: «Долг нынешнего учительства – вернуть в школу Закон Божий и этим искупить грех учителей начала XX века» [ Крупин , 2009]. Литературный критик, публицист А. Архангельский на страницах журнала «Фома» доказывал: «Всем понятно – и тем, кто хочет ОПК, и тем, кто не хочет, – что речь идет именно о постепенном введении Закона Божия и уроков светской этики» [ Архангельский , 2009]. Журнал «Фома» напечатал интервью с обозревателем газеты «Известия» Б. Клином, которое начинается со следующих слов: «Мое отношение к введению курса духовно-нравственной культуры достаточно скептическое. Я не вижу в этой инициативе ничего нового; кроме того, если говорить о православной ее составляющей, то мне кажется, что Церковь на данный момент не готова к появлению такой дисциплины» [ Клин , 2009]. Подобные примеры демонстрируют, что, несмотря на выработанную Московской патриархией единую политику освещения вопроса включения ОПК в школьную программу и несомненные успехи в ее реализации, в Церкви и «вокруг» Церкви оставались отдельные фигуры и целые социальные группы, находящиеся на отличной от официальной позиции. И православная пресса, как ретранслятор социальных процессов, отражала все это.

Вопрос введения в школы ОПК настолько волновал общество, что в дискуссию вовлекались все новые СМИ, эксперты, группы, институты. Наиболее распространенным приемом, используемым для формирования общественного мнения, были выступления, обращения и интервью священнослужителей, общественных деятелей, медийных личностей, историков, социологов, педагогов. К этому приему обращались все виды православных печатных периодических изданий, варьируя лишь состав привлекаемых персоналий в зависимости от предпочтений целевой аудитории – от супруги Дмитрия Медведева до доктора философских наук [ Медведева , 2010; Шохин , 2007]. Свою аргументацию издания подкрепляли статистическими данными и результатами социологических опросов [ епископ Меркурий , 2010; Мозговой , 2006, с.274–294; Смирнов , 2005].

Другой часто применявшийся редакциями изданий прием – представление примеров успешного преподавания ОПК в отдельных школах, населенных пунктах или регионах, отзывов педагогов, священников, родителей и детей о пользе изучения этого предмета, материалов о научнопрактических конференциях, посвященных преподаванию ОПК. В выступлениях в защиту ОПК зачастую апеллировали к успешному европейскому опыту преподавания религиозных предметов, к тому, что «в подавляющем большинстве стран Европы религия традиционно присутствует в государственной школе. Ни к каким конфликтам и столкновениям это, как известно, не привело» [ Чаплин , 2002].

Содержательная политика православных изданий варьировалась в зависимости от целевой аудитории. Так, популистские газеты и журналы, ориентированные на массового читателя, использовали традиционную для них тактику эмоциональной мобилизации, формирования образа православия и Церкви как единственного института спасения общества [Крутов, 2007]. Они также прогнозировали негативное развитие социально-культурной ситуации в стране в случае отказа от преподавания ОПК [Березина, 2004, с.6–7]. Внимание читателя фиксировалось на проблеме падения нравственности, усугубляемой навязыванием порочных западных принципов и идеалов. Например: «В школах Екатеринбурга, под лозунгом “пропаганды здорового образа жизни”, неким методическим центром “Холис”, причем на деньги налогоплательщиков, совершается “не что иное, как растление несовершеннолетних и пропаганда наркомании”» [О том, что можно…, 2006]; «другая сторона ненависти к России проявилась, например, в энциклопедии “Космос”, в которой нет даже упоминания имени Юрия Гагарина. <…> Совершенно потрясло жителей области убийство двух стариков... своей правнучкой в сговоре с сожителями в хуторе Кумылженского района» [Новохат-ский, 2004, с.48].

Также авторы статей отмечали, что существует единственное эффективное решение этой проблемы: «Христианское воспитание, может быть, единственная сейчас защита наших детей от государственной пропаганды растления» [ Шаругонов , 2006]; «духовно-нравственная жизнь русского народа в первую очередь связана с Православием. Сегодня, когда Россия переживает трудные времена, самая важная задача, которая стоит сегодня перед нами, – это нравственное и духовное спасение наших детей» [Подписано соглашение…, 2006, с. 2]; «нам всем давно пора понять, что мы потеряем наших детей, лишим их будущего, не воспитаем их гармонично развитыми личностями, если не заложим в их души и сердца основы православной веры и те христианские духовные начала, на которых стояла и будет стоять Святая Русь!» [ Марков , 2006].

Аргументом в пользу распространения православия был тезис о его большой роли в истории, культуре, образовании и воспитании по сравнению с другими конфессиями: «Если же говорить о якобы ущемленных представителях других традиционных для России религий (а их, кроме Православия, всего три – ислам, буддизм, иудаизм), то эта проблема и вовсе притянута за уши <…> Но здесь может возникнуть другая проблема. Они-то как раз, кроме своей религии, мало о чем могут рассказать детям. Потому что нет другой конфессии, которая играла бы такую большую роль в истории и культуре России, как Православие» [ Борисоглебский , 2003].

Популистская православная пресса создавала у читателя ощущение критической ситуации в России (падение нравственности, экспансия развращающих западных ценностей, деградация института школы), затем предлагалось единственное верное решение – начать обучать детей основам православной культуры. Постоянное использование аналогичной тактики православными изданиями усиливало эффект информационной поддержки идеи включения ОПК в школьную программу.

Другую стратегию избрала ориентированная на более образованную аудиторию аналитическая православная пресса. С одной стороны, использовались общие аргументы: необходимость сохранения духовности, нравственности и воспитания патриотизма у молодежи. В этих изданиях можно было встретить уже знакомые утверждения: «Основное значение факультатива ОПК состоит в том, что этот предмет помогает передавать детям традиции, которые держат человека на плаву в этой жизни» [Сердюк, 2010]; «”основы православной культуры” совершенно необходимы для человека, который живет в России, потому что Россия возникла из этого источника» [Вяземский, 2011]. Зачастую приводилась статистика позитивных откликов на преподавание религиозных предметов как в Европе, так и в субъектах Российской Федерации («исследование, проведенное осенью по заказу Общественной палаты, говорит, что 78% родителей позитивно относятся к тому, что их дети изучают религиозные культуры» [ Легойда , 2011]).

Однако использовались и специфические инструменты воздействия на читателей. Так, журнал «Нескучный сад», долгое время игнорировавший данную тему, в 2008 г. посвятил ей отдельный номер [«А если я…, 2008]. Редакция сделала ставку на обсуждение острых вопросов авторитетными персонами. Преподаватели, эксперты и священнослужители (митрополит Кирилл, епископ Зосима, протоиерей Михаил Резин) рассматривали вопросы подготовки кадров, в том числе преподавания предмета неверующим учителем. Ставился вопрос о необходимости проведения просветительской работы среди родителей и учителей, ведь «сами школьники, за редким исключением, вряд ли могут осознанно выбрать, какую религию изучать в рамках уроков духовнонравственной культуры. Их выбор зависит от родителей и учителей. Вот и надо нам начинать с просвещения взрослых» [ Резин , 2008]. Обсуждались основные задачи и ожидаемые результаты преподавания предмета, утверждалось, что для национального единения на основе православной веры «необходимо изучение основ православной культуры во всех российских школах без исключений, чтобы мы действительно стали одним народом!» [ Епископ Якутский , 2008].

Журнал «Фома» публиковал конфликтующие друг с другом мнения об обязательном преподавании в школе ОПК. Ряд экспертов обосновывали необходимость включения предмета в школьную программу, другие приводили «плюсы» и «минусы» подобного решения, третьи были настроены скептически. Тем самым журнал оставался верным своей редакционной политике, выступая в роли «православного дискуссионного клуба». Такой формат позволял не только производить качественный медийный контент, но и «выпускать пар», т.е. служить площадкой контролируемого обмена мнениями. В результате православная пресса становилась привлекательной для интеллектуальной целевой аудитории, думающих граждан.

Информационная политика РПЦ в освещении процесса включения ОПК в школьную программу постсоветской России проявлялась в варьировании методов и каналов взаимодействия с обществом. Широкое освещение данной темы в православных медиа началось в первой половине 2000-х гг. Это было обусловлено в первую очередь необходимостью информационной поддержки выхода Московской патриархии на федеральный уровень в попытке включения ОПК в школьную программу в начале 2000-х гг. Кроме того, именно с первой половиной 2000-х гг. принято связывать создание в Церкви собственной информационной стратегии. Как отмечают эксперты, в этот период Московская патриархия «переходит от эпизодических заявлений по общественно-значимым вопросам к продвижению некоторой системы взглядов» [Верховский, 2012]. Ориентация разных изданий на разные целевые группы, различающиеся по половозрастному и профессиональному составу, повлекла за собой выбор определенного типа изданий со специфической риторикой, стилем изложения и содержанием.

Количество публикаций в православной прессе напрямую зависело от информационных поводов, т.е. резонансных событий в обществе, в качестве реакции на которые появлялись публикации («Письмо 10 академиков» в 2007 г., введение экспериментального курса «Основы религиозных культур и светской этики» в школах 19 регионов Российской Федерации в 2009 г.). Таким образом, с помощью данного инструмента Русская православная церковь пыталась контролировать информационную повестку, реагировать на позиции, занимаемые различными общественными группами и институтами.

Рассмотрение процесса введения ОПК в школьную программу позволило выяснить, что наряду со способностью отражать объективные процессы и становиться ретранслятором спектра различных позиций внутри Московской патриархии православная пресса обнаружила функции механизма формирования позиции читателя. Используя весь арсенал православных периодических изданий – от инструментов мобилизации до авторитетных дискуссионных площадок – Русская православная церковь смогла выстроить коммуникацию с различными целевыми аудиториями, оперативно реагировать на критические высказывания противников введения ОПК в школу и создать информационную поддержку социальным группам и институтам, поддерживающим этот процесс.

Таким образом, православная пресса стала одним из инструментов, с помощью которого Русская православная церковь добилась включения в школьную программу ОПК в качестве выбираемого компонента в рамках обязательного предмета.