Россия в позднеимперский период: региональные аспекты политической модернизации (на примере Северного Кавказа)

С овременный мир стоит на пороге нового исторического периода, в котором политика получает все большее значение. В начале XXI в. социум приобретает все более сложную конфигурацию, соединяя в себе традиционализм и научно-техническую революцию, глобализм и сепаратизм, просвещение и религиозный фанатизм, сверхдержавность и отсталость, политическую активность одних социальных групп при полной индифферентности других. Изменения, которые происходят в мировой политической системе, нуждаются в глубоком научном осмыслении, поскольку именно фундаментальная, свободная от идеологических пристрастий теория позволяет спрогнозировать варианты и перспективы политической стратегии и избежать непоправимых ошибок.

В настоящее время, когда Россия переживает очередной этап модернизации, как нельзя более актуальным становится осмысление опыта, накопленного в ходе комплексных преобразований различных сфер жизнеустройства нашей страны, проводившихся на протяжении предшествующих периодов отечественной истории.

Как известно, политическая модернизация является составной частью эволюции общества от его традиционного состояния к современному устройству. Ее основным содержанием является формирование новой политической демократической системы или же радикальное обновление прежних политических институтов, их адаптация к изменившимся социально-экономическим условиям.

В России модернизация осуществлялась в контексте эволюции континентальной империи, территориальные основы которой были заложены в XVII – XVIII вв.

Политическая модернизация на Северном Кавказе проходила в три этапа. Первый этап охватил период с 70-х гг. XVIII в. до начала XIX в. Его содержанием стало вхождение в Российскую империю, или присоединение народов Северного Кавказа. Многие государственные, административные, правовые нормы действовали на территории горских народов частично. Попытки рос- сийского государства интегрировать народы Северного Кавказа привели к возникновению мощных конфликтогенных факторов (историко-культурные различия, конфессиональный фактор, разная степень развития социальных, экономических и политических структур), в немалой степени способствовавших началу Кавказской войны (1817–1864 гг.). Одним из итогов этой войны стало превращение региона в неотъемлемую часть империи, что выражалось в поэтапном вытеснении местных правовых норм общеимперским законодательством, административными изменениями, переселенческой политикой, внедрением российской системы образования.

Второй этап (1864 г. – 70-е гг. XIX в.) ознаменовался окончательным укреплением российской государственности и утверждением в регионе российского исторического типа культуры как доминантного. Реформы 1860–1870-х гг. внесли существенные коррективы в систему государственного управления: наряду с бюрократическими институтами появились выборные органы (органы местного самоуправления). Политической системы реформы 1860-х гг. не коснулись (проекты П.А. Валуева, М.Т. Лорис-Меликова и И.И. Воронцова-Дашкова не были осуществлены): Россия оставалась абсолютной монархией с самодержавным императором во главе. Противоречия между технико-технологической и политической составляющей российской модернизации возрастали.

В последнее десятилетие XIX в. имперского управления на Северном Кавказе стало очевидно, что «военно-народная» система более не способна стабилизировать внутриполитическую обстановку в регионе. В сложившихся к этому времени новых социально-политических и экономических условиях эта система лишь консервировала устаревшие подходы к управлению горскими народами, но уже совершенно не гарантировала политическую стабильность в крае. Именно поэтому у наиболее прогрессивной части российского чиновничества крепло убеждение в необходимости смены отжившей свое системы управления регионом. И в то же время центральная власть не желала применять в регионе общеимперскую модель управления, выдвигая разнообразные компромиссные (а по сути – половинчатые) варианты административного и судебного устройства для Северного Кавказа. Таким компромиссным предложением стал проект судебной реформы для народов Терской области, предложенный сенатором Н.М. Рейнке, который, на наш взгляд, в случае реализации мог бы сгладить некоторые противоречия судопроизводства у горцев. Важнейшие демократические институты, явившиеся результатом модернизации общественной системы России (введение земского самоуправления, административно-судебные преобразования), не были распространены на территории Терской области. В условиях, когда Северный Кавказ нуждался в политико-административной, социальной и экономической модернизации, центральная власть предпочла сохранять политическую стабильность военнополицейскими методами.

XX век – время динамизма и индустриализации, «господства экономики, техники, лживой политики, яростного национализма» [Бердяев 1951: 74]. Пройдя многовековой путь развития, российская монархия на рубеже XIX – XX вв. обладала запасом прочности, жизнеспособности и стойкости в преодолении кризисных явлений в общественно-политических и социально-экономических сферах. Но, как и любая система, российский абсолютизм нуждался в реформировании. В позднеимперский период в ряду важнейших проблем можно выделить две основополагающие – реформирование власти и формирование гражданского общества. Устаревшая административно-политическая система, характеризующаяся отсутствием политических свобод, слабостью судебной системы, бюрократическим произволом и крайним консерватизмом, не имела политической перспективы.

Третий этап охватывает период с начала XX в. по 1917 г. Политико-правовая модернизация была проведена под давлением революции (1905–1907 гг.). Преобразование государственного строя на конституционных началах протекало в чрезвычайных условиях. События 1905 г. вынудили императора и правительство согласиться на некоторое обновление государственного строя. Заметное влияние на весь ход преобразований оказывала либеральная идея. Либералы, опираясь на теоретические изыскания ведущих российских правоведов и опыт западноевропейских стран, выступали за политическое и социальное раскрепощение личности, трансформацию традиционного сословного общества в гражданское, полицейского государства – в правовое [Саломатин, Туманова 2010: 113].

Издание Николаем II 17 октября 1905 г. манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка» де-юре означало конец существования в России неограниченной монархии. В манифесте декларировались гражданские и политические свободы, создавалась правовая основа для институционализации широкого спектра политических партий, разграничивалась законодательная и исполнительная ветви власти, расширялся круг избирателей, а Государственной думе гарантировались законодательные права1. С изданием манифеста правительство стремилось к окончательному подавлению революции, т.к. «право избирать отменяет право восставать».

Реформируя политическую систему, правительство выступало противником парламентаризма с его идеей разделения властей. Это обусловило противоречивый, непоследовательный характер конституционных преобразований. Правовая природа государственного строя, установленного в ходе Первой российской революции, – тема, вызывающая повышенный интерес отечественных и зарубежных исследователей. При всем различии оценок юридической природы манифеста в современной историко-правовой литературе общепризнанным стал тезис, что он провозгласил начало буржуазного конституционализма, внес изменения и в форму правления, и в политический режим государства в целом [Саломатин, Туманова 2010: 115].

На наш взгляд, политическая модернизация в России в 1905–1907 гг. привела к изменениям в государственном строе Российской империи. Государственная реформа 1905–1906 гг. имела конституционный характер. Основные законы 1906 г. свидетельствовали о возникновении в России октроированного конституционализма с дуалистической монархией, в которой законодательная власть принадлежала императору и парламенту, исполнительная – императору и министрам, судебная – Правительствующему сенату [Дарчиева 2015: 46].

Манифест 17 октября 1905 г. наряду с гарантиями гражданских прав и свобод дал толчок созданию региональных общественных и политических организаций, становлению и укреплению национального самосознания и национальной политической элиты народов России. Северный Кавказ не стал исключением. Под лозунгом конституционного диалога с властью местная политическая элита стремилась выработать собственную линию поведения. Учреждение Государственной думы породило у народов Северного Кавказа надежду на возможность открытой постановки на общегосударственном уровне вопросов, касающихся острых социально-экономических, правовых, религиозных и этнокультурных проблем, которые с каждым годом все острее вставали на повестку дня, приближая к критической отметке накал внутриполитической напряженности в регионе.

Таким образом, политическая модернизация Северного Кавказа объективно способствовала включению этого региона в российское историко-культурное пространство. Вместе с тем этот процесс имел свои особенности и противоречия. Процесс интеграции автохтонного населения в политико-правовое, историко-культурное пространство империи во многом был обусловлен особенностями модернизационных процессов, происходящих в самой России. Среди этих особенностей прежде всего обращает на себя внимание длительность, растянутость и незаконченность российской модернизации. Другой отличительной чертой российской политической модернизации, на которую указывали В.И. Пантин, А.Ю. Саломатин, А.С. Туманова и многие другие авторы, являлась особая роль государства в инициировании, определении направленности и методах осуществления этого процесса на всех его стадиях [Пантин 2004; Саломатин, Туманова 2010].

Еще одной особенностью модернизационного процесса в России является его волнообразное развитие через циклы реформ и контррефом, в ходе которых власть либо пыталась решить, либо консервировала назревшие общественные и политические проблемы.

Включение Северного Кавказа в политическое пространство Российской империи было поэтапным. Если следовать принятому в нашей работе циклично-волновому подходу, то можно сказать, что вхождение Северного Кавказа в политическое пространство Российского государства произошло по окончании Кавказской войны, что совпало с проведением «великих реформ» в России, т.е. в восходящей фазе цикла. Исследование итогов административно-политических реформ конца 1860–1870-х гг. показало, что, несмотря на отказ от системы «военно-народного» управления, фактически она продолжала действовать на Северном Кавказе. Вместе с тем реформы позволили несколько модернизировать систему управления в соответствии с новыми требованиями.

За половинчатыми и незавершенными реформами последовало усиление реакционных тенденций; страна вступала в новую фазу цикла – начиналось движение к контрреформам.

Следующий цикл реформ и контрреформ начался с революционных событий 1905–1907 гг. и привел к изменению политического строя, введению политических свобод, учреждению представительного законодательного органа. Однако высшая российская власть так и не решилась пойти на проведение последовательного курса реформ. Ее периодическое возвращение на путь контрреформаторских охранительных мер сдерживало политико-правовую модернизацию и неминуемо вело Россию к революции.