Россия в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве (на примере Армении, Азербайджана, Грузии, Молдавии и Украины)

Постановка проблемы . С появлением новых независимых государств в конце 1991 г. (Армении, Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии, Молдавии, России, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана, Украины и Латвии, Литвы, Эстонии, немного раньше остальных вышедших из состава СССР) в политологии приобрело особую значимость изучение феномена постсоветского пространства в контексте геополитических, глобальных процессов. Современные исследователи по-разному классифицируют бывшие советские государства. Дискуссионным остается вопрос по поводу стран Прибалтики, так как они раньше других стали ориентироваться на Запад и вступили в трансатлантические структуры безопасности (НАТО). Но при любых классификациях и подходах Россия занимает на постсоветском пространстве особое место (Владыцкий, 2017).

Для нашей страны взаимодействие и сотрудничество с бывшими союзными странами имеет приоритетную роль. Это объясняется экономическими, политическими, национальными интересами государства. Кроме того, долгое время существовавшая общность культурных, социально-политических ценностей, вопросы обеспечения безопасности, наличие общих границ сохраняют значимость для России и всего постсоветского пространства. Однако при проведении политологического анализа во взаимоотношениях новых, появившихся в 1991 г. независимых государств, выявляется высокая степень двойственности и противоречивости. С одной стороны, признается особая роль и место нашего государства на постсоветском пространстве в целом, с другой – постоянно говорится об отсутствии у России «особых прав» во взаимоотношениях со странами СНГ (Салимов, 2015: 56). Характерно, что с течением времени вторая тенденция все больше и больше преобладает над первой.

Анализ актуальных исследований . В современных публикациях постсоветское пространство представляется как отдельный геополитический регион. Каковы же ключевые его особенности и место России в нем? Сегодня отечественные политологи указывают на ряд актуальных проблем, связанных с возникновением серьезного внешнего давления на исторически преемственные рубежи России; целые регионы по периметру исторических сухопутных и морских границ России открыто объявлены зоной стратегических интересов США, в Черноморско-Каспийском районе все более активно проявляет себя Турция; государства Прибалтики продолжают ориентироваться на Европу; Грузия заинтересовалась «атлантической стратегией»; Армения ведет противоречивую внешнюю политику и т. д.

Интересна точка зрения исследователей на содержание самого термина «постсоветское пространство». Представляется неоднозначным мнение о том, что данная территория уже не может интегрироваться в иную общность. Отмечается, что новые независимые государства давно уже не новые и что изучаемый регион находится в стадии глубокого распада (Гущин, Ханова, 2019). Но нельзя назвать незаметными остатки советских конструктов (хотя бы даже частичные) в нынешних политических системах стран СНГ. Даже западные эксперты, которые прогнозировали торжество либеральных моделей и демократических ценностей после крушения СССР, признают сегодня сильное влияние советского наследия в рассматриваемом регионе.

Цель статьи заключается в исследовании особенностей политического взаимодействия России со странами постсоветского пространства – Арменией, Азербайджаном, Грузией, Молдавией и Украиной в контексте современных геополитических процессов.

Задачи работы состояли в определении места и роли России в процессах урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве (на примере указанных стран); выявлении актуальных проблем обеспечения национальной безопасности нашей страны в контексте кризисных ситуаций, возникающих на территории Армении, Азербайджана, Грузии, Молдавии и Украины.

Методологическая и теоретическая основа исследования . В ходе исследования применялись методы сравнительного анализа, структурно-функциональный подход, методы социологии, географии, геополитики и другие междисциплинарные методики. Было привлечено несколько базовых геополитических концепций для объяснения современных международных трансформаций. Для иллюстрации теоретического материала использовались результаты исследования общественного мнения, исторические даты, имена ученых и деятелей в сфере политики, международных отношений.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней анализируется актуальная информация о происходящих событиях на территории постсоветского пространства и выделяются те полити- ческие тенденции, которые сейчас формируются в указанных странах. Также в ходе исследования нами были охарактеризованы проблемные аспекты взаимодействия России со странами изучаемого региона и возможные перспективы их дальнейшего сотрудничества.

Изложение основного материала . На фоне появления новых независимых государств приобрели высокую актуальность вопросы поиска способов обеспечения их политической безопасности и разработки механизмов предупреждения и разрешения этнотерриториальных конфликтов. После объявления независимости республикам предстояло установить свой суверенитет и определить границы (Этапы становления системы региональной безопасности России на постсоветском пространстве …, 2024: 201). В работах советского времени если и упоминалось о проблемах, касающихся возникновения межнациональных противоречий, то весьма осторожно. Грузино-абхазский, армяно-азербайджанский, грузино-осетинский конфликты существовали в так называемом «спящем» режиме. Переход их в активную фазу развития вместе с ростом национализма в союзных республиках в период перестройки был весьма предсказуем. К сожалению, большая часть территориальных споров и межэтнических противоречий так и не разрешилась с момента суверенизации государств и периодически дает о себе знать с новых сторон.

Об отношениях с Россией подробно писал известный польско-американский дипломат и советолог Збигнев Бжезинский в своей книге «Без контроля. Глобальный беспорядок на пороге XXI века», опубликованной в 1993 г. (Brzezinski, 1993). Он прогнозировал развитие международных отношений после окончания холодной войны. По мнению исследователя, распад СССР привел к геополитическому вакууму в сердцевине Евразии, что является главной причиной конфликтности всего постсоветского пространства. Данная ситуация ведет к появлению огромной зоны нестабильности, которая может охватить часть Юго-Восточной Европы, Средний Восток и район Персидского залива, а также южную часть бывшего СССР. По словам З. Бжезинского, внутри этой «воронки водоворота насилия», имеется множество точек потенциальных конфликтов, несущих угрозу всему миру. В другой своей книге – «Великая шахматная доска» – исследователь раскрывает логику геополитической преемственности и идеи конфликтов больших государств (Бжезинский, 1998). Для управления миром, с его точки зрения, необходимо разработать четкую стратегию, которая реализовала бы только интересы США. А для этого нужно «втянуть центр Евразии в орбиту Запада». Обладание «главным геополитическим призом» сопровождается еще и дополнительными бонусами – подчиненностью восточной Евразии и отсутствием других сильных игроков на территории ее южного региона1.

Это мнение становится характерным и для других ученых. Наиболее распространенные геополитические концепции очевидным образом носят выраженный американский идеологический характер и фактически обосновывают гегемонистские притязания определенной страны или группы стран, связанных невидимыми узами «наиболее прогрессивного политического развития», на исторически чуждые для них территории. Например, Р. Асмус предлагал одну из наиболее геополитически активных зон постсоветского пространства, основу которой составляют прибрежные государства Черного моря укрупнить до так называемого Большого Черноморского региона, охватив Азербайджан, Армению и Молдову. Вместе с единомышленниками он обосновал включение этого региона в поле национальных интересов США, апеллируя к безопасности и обеспечению поставок необходимых ресурсов (Asmus, Jackson, 2004: 7). Если учесть тот факт, что амбициозные планы Р. Асмуса конструируют территорию, охватывающую все рассматриваемые в данной статье страны, становится понятным, что его концепция – это поиск определенных точек слабости, которые могли бы стать отправными для интенсивной экспансии интересов Запада в ближайшем окружении России.

Если попытаться рассмотреть идеи Р. Асмуса сквозь призму классических концепций, то они начинают обретать законченные очертания и выраженный захватнический характер. Ведь и упомянутые ученые в своих трудах опираются на некий географический пояс прибрежных территорий, который служит препятствием и последним рубежом на пути к сердцу Земли, с единственной разницей, что в их эпоху внимание было сфокусировано на территориях СССР, а на сегодняшний день – России и ее потенциальных союзников, отношения с которыми лежат в поле национальных интересов нашей страны. Протяженность упомянутого пояса вокруг Хартлена с Запада на Юго-Восток подразумевает, что в него входит практически весь Большой Черноморский регион.

Примечательно, что во многих работах, связанных с геополитическими исследованиями, Россия характеризуется как империя или акцентируются ее имперские черты. Те из ученых, кто признает силы и потенциал нашего государства, говорят об этом в положительном ключе, другие же – всячески критикуют. Но так или иначе всеми ими признается, что Россия занимает особое положение на постсоветском пространстве и имеет влияние на процессы, протекающие в его границах. Это можно объяснить прежде всего тем, что оно совпадает с территорией бывшей Российской империи. Присоединявшиеся к ней земли никогда не были «заморскими владениями», они были соседскими, окраинными для России и обычно характеризовались крайним разнообразием этнического и конфессионального состава населения. Такая же картина наблюдается на территории СНГ и в настоящее время.

В 1990-е гг., после распада Советского Союза, Вашингтон, очевидно руководствуясь богатыми геополитическими разработками, объединенными термином «атлантизм», начал связывать большинство своих планов с «однополярным миром». Однако они оказались невыполнимыми – другие государства тоже стали претендовать на определенные позиции и привилегии в международных процессах. В мире начали появляться новые центры силы, и возникло явление «перелива» сил от одного мирового игрока к другому. Так, пошатнулось влияние США в экономике и финансах; застопорилась консолидация стран Евросоюза; стали активно развиваться государства Юго-Восточной Азии и Китай; все заметнее заявляют о себе страны Латинской Америки и Африки.

Взаимоотношения России с государствами постсоветского пространства исторически сложны и многогранны. Современная ситуация в Армении, Азербайджане, Грузии, Молдавии и на Украине отличается высокой степенью нестабильности и внутриполитической напряженностью.

Рассматривая проблемы взаимодействия и перспективы сотрудничества России с такими странами, как Армения и Азербайджан, необходимо затронуть нагорно-карабахский конфликт. Он является одним из самых острых и продолжительных на постсоветском пространстве (Шатая, 2023: 139) и на сегодняшний день представляет собой ключевое препятствие на пути гармонизации отношений между Россией, Арменией и Азербайджаном. Конфликт имеет давнюю историю и уходит корнями в период распада СССР. В 1991 г. Нагорно-Карабахская автономная область, населенная преимущественно армянами, провозгласила свою независимость от Азербайджана1. В дальнейшем это привело к вооруженному конфликту, который продолжался до 1994 г. (Галоян, 2018: 84–85). В результате Азербайджан потерял контроль над Нагорным Карабахом и семью прилегающими к нему территориальными районами. Противостояние в течение довольно длительного промежутка времени оставалось тлеющим, готовым в любой момент вспыхнуть с новой силой. При этом всегда считалось, что решение этой проблемы требует комплексных подходов, которые бы учитывали интересы всех сторон. За Россией на протяжении всего постсоветского периода протекания конфликта признавалась роль посредника в мирном урегулировании данного конфликта, но добиться значительных успехов в этом отношении не удавалось (Шатая, 2023: 144).

Вместе с тем в новых геополитических условиях противостояние в рассматриваемом регионе изменило вектор своего развития. В сентябре 2023 г. Азербайджан начал «антитеррористи-ческую операцию» в Нагорном Карабахе, что и ознаменовало новую вспышку многолетнего кон-фликта2. 28 сентября 2023 г. глава Нагорно-Карабахской Республики Самвел Шахраманян подписал указ о прекращении ее существования с 1 января 2024 г., а большая часть населения была вынуждена покинуть регион3.

Трагические события в Нагорном Карабахе привели к охлаждению отношений между Россией и Арменией. Последняя, не получив поддержки от своего союзника, приостановила участие в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и начала сближение с Западом. В то же время Россия укрепила связи с Азербайджаном, который позиционирует себя как нейтральный игрок в геополитическом противостоянии.

Наша страна заинтересована в сохранении своего влияния в регионе Южного Кавказа, в том числе руководствуясь необходимостью обеспечения стабильности на южных границах государства (Каримов, 2023: 28–29). Принимаются возможные компромиссные решения, в частности, осуществлен вывод миротворческих войск с территории Нагорного Карабаха, но во многом регион пока остается ареной геополитического соперничества между Россией, Западом и Турцией (Мовсесян, 2021: 176).

Грузино-абхазский и грузино-югоосетинский конфликты – это два тесно связанных этнополитических противостояния, которые «погружают» интересы нашей страны в новую плоскость международных отношений «Россия – Грузия». В основе их развития лежат противоречия, основанные на борьбе за самоопределение и суверенитет Абхазии и Южной Осетии (Дзидзоев, 2017), исторические обиды и недоверие между народами, а также вопросы статуса и распределения полномочий. В этих конфликтах Россия также играет ключевую роль (Дзидзоев, 2018: 28). Она выступает как главный союзник и защитник Абхазии и Южной Осетии, предоставляя им политическую, экономическую и дипломатическую поддержку. В то же время Россия находится в дипломатическом противостоянии с Грузией, блокируя ее членство в НАТО и других международных организациях. Война 2008 г., в рамках которой Россия поддержала Южную Осетию против Грузии, стала еще одним фактором, усилившим напряженность между двумя странами1. С 2008 г. Россия признает независимость Абхазии, являясь гарантом ее безопасности. Несмотря на миротворческую деятельность нашей страны, конфликт до сих пор остается неурегулированным, что препятствует установлению мира и стабильности в регионе.

Отношения между Россией и Грузией на данный момент нельзя назвать простыми. С одной стороны, между двумя странами сохраняются глубокие разногласия по ряду ключевых вопросов. С другой – экономические связи этих государств остаются довольно крепкими. Отмена визового режима со стороны России в 2023 г. стимулировала рост туристического потока в Грузию, территория которой по-прежнему выступает транзитной для российских товаров2. Грузинское руководство, невзирая на давление со стороны Запада, не стало вводить санкции против России (Мигранян, 2023), однако стремится к евроатлантической интеграции, что расходится с геополитическими интересами нашей страны. Прогнозировать будущее развитие отношений между Россией и Грузией сложно (Феофанов, Папба, 2018: 192). Ожидается, что постепенная нормализация будет происходить, прежде всего, в экономической сфере. Решение же политических разногласий потребует больше времени и учета интересов всех сторон (Муханов, 2022).

Еще одно измерение влияния России на постсоветском пространстве представлено ее отношениями с Молдовой, специфику которых определяет Приднестровский конфликт. Он также может обрести новые аспекты в свете последних геополитических трансформаций. В 2024 г. отношения между Россией и Молдовой остаются напряженными и неоднозначными3. Экономические связи двух государств являются важным обстоятельством, сдерживающим дальнейшее обострение ситуации. Россия – один из основных торговых партнеров Молдовы, которая экспортирует сельскохозяйственную продукцию, вино и текстиль взамен на энергоносители, топливо и промышленные товары (Внутренняя важность экономических отношений между Россией и Молдовой …, 2015).

При этом геополитические разногласия между двумя странами носят системный характер. Россия поддерживает Приднестровье, отделившееся от Молдовы в 1990 г., разместив там свой военный контингент, и выступает против реинтеграции региона на условиях Молдовы. В то же время последняя, получив статус страны-кандидата в ЕС в 2022 г., стремится к сближению с Запа-дом4, что вызывает негативную реакцию России, которая видит в этом процессе попытку оторвать Молдову от своей сферы влияния. Перспективы развития отношений между двумя странами во многом будут зависеть от их способности к поиску компромиссов. Однако решение геополитических разногласий, в особенности по вопросу Приднестровья, также потребует значительных усилий и времени (Огнева, Брысякина, 2011).

Наконец, еще одна сфера национальных интересов и еще одно направление внешней политики России – это Крым и Донбасс. Просуществовав в течение долгих лет в глубокой латентной фазе, этот конфликт обрел осязаемые черты относительно недавно, а эскалация полностью вскрыла интересы прямо и косвенно противоборствующих в нем сторон. Сомневаться в том, что изначально в этом направлении крылись конфликтогенные противоречия, принципиальных оснований нет. Внешние признаки делают его весьма схожим со всеми конфликтами, рассмотренными выше. На момент передачи Крыма Украинской ССР в 1954 г. русское население этой территории составляло около 75 %. Существенных изменений в этническом составе не произошло и через пять лет, за которые население Крыма выросло более, чем в три раза. В 1959 г. при общей численности в 1,2 млн чел. количество русских составляло на полуострове около 71 %, а украинцев – около 22 % (Фролов, 2014). Учитывая характер политического режима СССР в то время, референдум или иная форма волеизъявления жителей Крыма относительно изменения его политико-административного статуса не использовались.

Возможно, именно специфика эпохи, обусловившая единогласное голосование за проект Закона о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав Украинской ССР, не позволила многим противоречиям проявиться в полную силу и на следующие 60 лет сформировала некий баланс, ставший частью просуществовавшего в течение этого времени уклада жизни в восточной части Украинской республики.

В рамках независимой Украины в 1991 г. Крым получил статус автономной республики, а в 1992 г. попытался провозгласить суверенитет, однако Украина его не признала. В 1998 г. Крым стал автономной республикой в ее составе с единственным государственным языком – украинским.

Характерно, что события так называемой Оранжевой революции 2004 г., с одной стороны, не послужили сильным стимулом для эскалации крымского конфликта, а с другой – наметили раскол в обществе. Более 90 % русскоязычного населения региона эту революцию не поддержали и приблизительно половина достаточно быстро ощутила на себе ограничение использования русского языка в судопроизводстве и официальной документации1. Однако в это время крупных или массовых акций протеста зафиксировано не было. Но уже тогда между Россией и США, выступавшими вместе с Великобританией в определенном смысле гарантами суверенитета и территориальной целостности Украины по Будапештскому меморандуму 1994 г.2, имела место конкуренция за приход к власти на полуострове прозападных или пророссийских сил.

Серьезная эскалация началась после государственного переворота на Украине в 2014 г. и обострения в стране националистических настроений, которые охватили и восточную ее часть. Правовой опорой для этого стал возврат к Конституции 2004 г. и лишение русского языка статуса регионального. Ответная реакция проявилась в виде февральских протестов русскоязычного населения в Симферополе. Митингующие добились властных перестановок в Крыму и Севастополе. В начале марта была принята Декларация о независимости Автономной Республики Крым и города Севастополя3. А 18 марта 2014 г. они вошли в состав России на правах субъектов Федерации.

Спецификой этого конфликта стала его дальнейшая эскалация в марте – апреле 2014 г. на других территориях Украины. Массовые протесты вспыхнули в Донецке и Харькове, а впоследствии распространились на Мариуполь, Красный Лиман, Краматорск, Луганск, Славянск и другие города. В апреле пророссийские митинги прошли также в Запорожье и Одессе.4 Итогом стало провозглашение суверенитета Донецкой (ДНР) и Луганской (ЛНР) Народных Республик и принятие ими собственных Конституций 11 и 18 мая. На состоявшихся до этого референдумах подавляющее большинство населения территорий ДНР и ЛНР выступило за самоопределение – 89,7 и 96,2 % соответственно5. Этими событиями была заложена основа тяжелого противостояния между народными республиками, являвшимися русскоязычными и тяготевшими к России, и прозападным режимом Украины.

Значительная эскалация конфликта произошла осенью 2021 г., вынудившая глав ДНР и ЛНР обратиться за помощью к нашей стране и объявить военную мобилизацию. Ответом со стороны России стало предоставление убежища беженцам, чья эвакуация в массовом порядке была начата в феврале 2022 г., затем последовало признание народных республик и начало специальной военной операции для защиты их населения. С этого момента противостояние усложняется, поскольку Россия официально заявила о своей поддержке спорных территорий в статусе независимых государств, а Украина в свою очередь получила колоссальную военную и финансовую помощь от США и стран Европейского союза.

После принятия по итогам местных референдумов четырех новых территорий в состав Российской Федерации на правах ее субъектов конфигурация конфликта снова изменилась. На одной его стороне теперь выступает Россия, а на другой – Украина при поддержке так называемого коллективного Запада. Противостояние теперь де юре происходит преимущественно на территории Российской Федерации, часть которой остается под фактическим контролем Украины.

На сегодняшний день конфигурация украинского кризиса исключает сотрудничество между Россией и действующим киевским режимом. Значимость его в современных международных отношениях при этом значительно выше, нежели у других конфликтов, рассмотренных в настоящей статье. Во-первых, этому поспособствовало множество вовлеченных в него западных стран, оказывающих санкционную или военно-финансовую помощь Украине, а во-вторых, данный конфликт нередко сегодня рассматривается как мощный инструмент противостояния современному однополярному миру и завершения эпохи глобальной гегемонии коллективного Запада. В-третьих, общая геополитическая ситуация, обусловленная украинским кризисом, оказывает влияние на Карабахский и Приднестровский конфликты.

Выводы . Проанализировав несколько ключевых стратегических направлений реализации национальных интересов России на постсоветском пространстве, подчеркнем следующие аспекты. Прежде всего, в основе отношений, которые у России складываются с Арменией, Азербайджаном, Грузией, Молдовой и Украиной, лежат старые конфликты, связанные с территориальными притязаниями, возникшими на базе межэтнических отношений еще в Советском Союзе. Обращает на себя внимание тот факт, что в случае с Приднестровьем, Южной Осетией и Абхазией роль нашей страны носит в каком-то смысле одновалентный характер: указанные территории, сохраняя независимость, тяготеют к России, которая всесторонне поддерживает их и гарантирует безопасность. В случае с нагорно-карабахским конфликтом Россия в течение долгого времени выступала балансиром противоположных интересов Армении и Азербайджана. В этом смысле и меры, которые могли бы предприниматься нашей страной для обеспечения потребностей анклава также имели определенные ограничения.

Еще один очень важный аспект, который можно обнаружить в сегодняшнем развитии как самих конфликтов, так и отношений стран-участниц с Россией, это наличие определенной скрытой повестки дня. С одной стороны, независимо от вектора их протекания на современном этапе, каждому их них по-прежнему придается вид традиционного или, правильнее сказать, первообразного этно-территориального противостояния между государством-нацией и анклавом, компактно населенным национальным меньшинством. С течением времени конфигурация противостояния, как и административный статус анклава, меняются в зависимости от исторического контекста, однако в случае с Нагорным Карабахом, Абхазией, Южной Осетией, Крымом и Донбассом истоки и корни противоречия имеют большое сходство, выраженное в расхождении административных и историко-культурных границ проживания этнических общностей. При этом одна из сторон конфликта в своей внутренней и внешней политике выступает в качестве проводника интересов коллективного Запада. Если обратиться к индексу вестернизации постсоветских государств, составленному американским агентством «StrategEast»1, Армения и Азербайджан в политической и правовой сфере значительно отстают от Молдовы, Грузии и Украины, которые следуют за лидерами – странами Балтии. Приблизительно такой же разрыв обнаруживается в уровне политической и правовой вестернизации Армении и следующего за ней Азербайджана. Так, украинский кризис отчетливо проявил попытки западных стран в рамках рассмотренных конфликтов под ширмой традиционного противостояния, вызванного давними территориальными спорами, использовать этнополитические конфликты на постсоветском пространстве в ущерб национальным интересам России.

Таким образом, проблемы и задачи обеспечения национальной безопасности нашей страны и укрепления ее суверенитета в контексте кризисных ситуаций в государствах постсоветского пространства, представленных в данном исследовании, приобретают первостепенную значимость. Кроме того, Россия как ключевой политический актор региона непосредственно вовлечена во все происходящие в нем события, поэтому предупреждение и участие в урегулировании политических конфликтов, претензий и иных кризисных вопросов является неотъемлемой частью российской внешней политики.