Российская цивилизационная идентичность в меняющемся мире

Ф ормирующийся полицентрический миропорядок поставил ведущие мировые державы перед необходимостью оценить свое место и роль в новом раскладе геополитических сил. Это в первую очередь относится к Российской Федерации, перед которой в условиях неопределенности геополитических ориентиров возникла проблема национальной идентичности, имеющая ключевое значение для перспектив ее государственности. Частью этой проблемы является вопрос о цивилизационной идентичности, который возникает тогда, когда появляется необходимость осмысления места своего общества и страны в цивилизационном многообразии мира, т.е. в глобальном позиционировании.

Современная глобализация, будучи многогранным цивилизационным процессом, порождает множество последствий, одним из которых является «пробуждение» различных идентичностей, характеризуется всплеском традиционных и появлением новых форм. Страны и народы представляют собой точки пересечения многих идентичностей, они одновременно включены в десятки групп идентичностей, претендующих на самостоятельность и публичность. В этой связи очень важно во всей этой совокупности распознавать цивилизационный уровень измерения идентичности.

Идентичность представляет собой многогранный феномен, который включает в себя цивилизационную, культурную, национальную, гражданскую, политико-правовую, гендерную, религиозную, виртуальную (сетевую) и другие идентичности. Множество указанных граней, их наложение друг на друга в современном поликультурном пространстве не только осложняют процесс самоидентификации, но и ведут к кризису идентичности на всех уровнях: индивидуальном и коллективном, цивилизационном, общероссийском и региональном и т.д.

Актуальность обозначенной проблемы обусловлена современной ситуацией, когда облик мира формируется в процессе взаимодействия ведущих цивилизаций и все более значимой становится цивилизационная идентичность.

В числе других причин, актуализировавших проблематику идентичности, следует назвать следующую противоречивую тенденцию, отмечаемую многими исследователями: с одной стороны, стремление мира к унификации и универсализации, обусловленное объективными современными реалиями, с другой – обусловленное современными цивилизационными процессами стремление народов сохранить свою социокультурную самобытность. Применительно к современной России это выражается в необходимости определения ее цивилизационной идентичности, для которой нахождение адекватных ответов глобальным вызовам новой эпохи имеет особый смысл, связанный с вопросом о сохранении страны как самостоятельной геополитической, социокультурной и цивилизационной единицы.

Вопрос о том, какова цивилизационная принадлежность России, является ли она периферией Европы и одновременно форпостом европейской культуры на Востоке; частью Азии, порой стремящейся к европеизации, но за европейским фасадом скрывающей свою «восточную» сущность; самодостаточной цивилизационной общностью, уникальной или же синтезирующей черты Востока и Запада, уже более двух веков волнует умы российских интеллектуалов [Загладин 2004: 15]. Длительность этой дискуссии свидетельствует о том, что цивилизационная проблема в России не имеет окончательного определения, поскольку каждое поколение будет рассматривать ее в новом аспекте, каждый исторический этап будет добавлять новые черты.

В последнее десятилетие в очередной раз актуализировалась проблема цивилизационной принадлежности нашего общества. Что представляет собой в этом аспекте современная Россия? Какова ее роль и положение в мире? Какова же идентичность современной России? Как мы себя воспринимаем, и как воспринимает нас окружающий мир? Вот вопросы, которые интересуют российское общество. Распространено мнение, что в данный момент Россия оказалась в положении, когда ни на один из этих вопросов нет определенного ответа. В отечественной науке не существует единства мнений по этим проблемам: некоторые являются сторонниками западной модели развития и считают, что обновление российского общества должно осуществляться по европейским стандартам, другие активно выступают против ее вестернизации и отказа от традиционных ценностей.

Полноценный анализ обозначенной темы предполагает, в первую очередь, обращение к многозначному и вариативному понятию «цивилизация». Не останавливаясь на дискуссиях по этому поводу, отметим, что в мировой науке цивилизациями принято называть устойчивые социально-культурные общности, существующие в определенное время и в определенной части ойкумены. Эти образования, говоря словами А. Тойнби, более широкие, чем отдельная нация, но менее широкие, чем все человечество. И хотя имеются сотни определений цивилизации (как и культуры), но все они в конечном счете отталкиваются от того объективного факта, что эти общности обладают устойчивыми социальными, материальными и духовными ценностями.

Становление, формирование конкретной формы цивилизации, на наш взгляд, достигается на этапе, когда она в состоянии создавать ценности, отличные от ценностей, произведенных другими социально-культурными общностями, и поэтому представляющие ее вклад в развитие всего человечества, оставляющие след в истории.

В узком значении под цивилизацией понимается некая устойчивая социокультурная общность людей или стран, сохраняющих присущие им своеобразие и целостность на больших промежутках исторического времени.

Исходя из сложившегося к настоящему времени понимания цивилизации, заметим, что цивилизационная принадлежность – это способ индивидуальной и коллективной самоидентификации, который в наше время становится универсальным и восходит к одной из концептуальных схем о цивилизационной многомерности человечества (общечеловеческое развитие с учетом культурного многообразия). Цивилизационная принадлежность обусловлена историческим прошлым, а цивилизационные параметры формируются в течение длительного времени, и хотя они достаточно устойчивы, все же претерпевают изменения на протяжении веков.

К основным формообразующим факторам цивилизационной идентичности относятся социокультурные (языковой, религиозный, непосредственно культурный, ментальный), природноклиматические, геополитические факторы. Они обусловливают как внешние, так и внутренние условия возникновения и развития цивилизации. Если внешние (природно-климатические и геополитические) факторы являются условиями, к которым цивилизация как бы «приспосабливается», то внутренние факторы (язык, религия, искусство, система ценностей, культура, менталитет) цивилизация сама формирует в процессе своей эволюции, а те в свою очередь придают ей социокультурное своеобразие.

Представляется, что в основу исследования цивилизационной идентичности, как бы тавтологично это ни звучало, должна быть положена цивилизационная парадигма как инструмент анализа особенностей российского общества в целом. Цивилизационную идентичность можно определить как категорию социально-политической теории, обозначающую отождествление индивида, группы индивидов, народа и т.д. с их местом, ролью, системой связей и отношений в определенной цивилизации. Можно сказать, что это такой уровень идентификации, выше которого может быть только идентификация планетарного масштаба. В ее основании лежит сформировавшаяся крупная межэтни- ческая мегаобщность людей, длительно проживающих в одном регионе, основанная на единстве исторической коллективной судьбы разных народов, взаимосвязанных близкими культурными ценностями, нормами и идеалами. Это чувство общности формируется на базе различения и даже противопоставления «своего» и «чужого». Важно подчеркнуть, что процесс идентификации – процесс одновременно и объективный (обусловливается объективными факторами), и субъективный (обусловливается осознанием субъектом своей идентичности). Субъективная сторона идентификации заключаются главным образом в том, как люди самоотождест-вляют себя (идентифицируют) и как это самоотождествление воспринимают и признают «чужие».

Если детальнее развивать данный тезис, то, прежде всего, необходимо подчеркнуть, что исследование проблем российской идентичности дает основания выделять ее цивилизационную составляющую как форму особого понятийного единства, актуального в исследованиях современного российского массового сознания, поскольку в нем присутствуют представления об особой российской цивилизационной мегаобщности. Это обстоятельство связано как с историей формирования этой мегаобщности, так и с современным характером модернизации российского общества, с неоформленностью в советский период нации-государства, а также с разнонаправленными векторами трансформации социокультурной идентичности российского общества в условиях современного мира.

Как уже отмечено выше, цивилизационная идентичность может быть определена как самоотождествление индивидов, групп, этносов, конфессий на основе определенной социокультурной общности.

В рассматриваемом аспекте небезынтересно мнение В.И. Пантина, который определяет национальноцивилизационную идентичность как «отождествление или соотнесение себя индивидами с определенной национально-цивилизационной общностью, которая имеет черты как нации, так и цивилизации, или является промежуточной между нацией и цивилизацией» [Пантин 2012а: 116]. Национально-цивилизационная идентичность, по его мнению, характеризуется системой социокультурных ценностей и норм поведения, которая отличает самовосприятие индивидов, принадлежащих к данной общности, от самовосприятия индивидов, принадлежащих к другим сообществам.

Важным ориентиром в анализе данного феномена представляется определение цивилизационной идентичности как принадлежности индивида, этноса или государства к определенной цивилизации, предложенное В.Л. Цымбурским [Цымбурский 2001: 80].

Не вступая в полемику с авторами, заметим, что, на наш взгляд, цивилизационная идентичность России обусловлена тем, что она расположена в Европе и в Азии, полиэтнична и поли-конфессиональна. Специфика цивилизационной идентичности состоит в том, что она представляет собой высший уровень социальной идентичности, т.к. в ее основе лежит осознание культурноисторической общности целого народа или группы близких народов. Понятие «цивилизационная идентичность» описывает совокупность стержневых системообразующих элементов, структурирующих целое и задающих самотожде-ственность цивилизации.

Анализируя обозначенную проблему, мы полностью разделяем вывод В.И. Пантина, который, в частности, пишет: «То обстоятельство, что Россия в географическом, историческом культурно-цивилизационном и геополитическом плане сочетает в себе черты как Запада, так и Востока, как Европы, так и Азии, во многом обусловливает весьма сложный, противоречивый характер формирования российской национально-цивилизационной идентичности» [Пантин 2012б: 126].

Представляется, что сложившийся кризис общероссийской идентичности – это, прежде всего, конфликт с новыми реалиями, повлекший за собой процесс отказа от прежних социальных ролей, национальных самоопределений и идеологических образов. Все это актуализирует проблему воссоздания целостности общероссийского «мы» с учетом его цивилизационных особенностей. Представления о цивилизаци- онной принадлежности и соответствующие образы идентичности влияют на формирование ориентации, связанной с восприятием места и роли России в современном мире.

Таким образом, цивилизационная идентичность (уровень идентификации) отражается в отождествлении индивида, группы индивидов, народов с их местом, ролью, системой связей и отношений в определенной цивилизации. В ее основании лежит крупная межэтническая мегаобщность людей, длительно проживающих в одном регионе, основанная на единстве исторической коллективной судьбы разных народов, взаимосвязанных социокультурными ценностями, нормами и идеалами. Умело вплетенная в систему многоуровневой идентичности, цивилизационная идентичность становится важным ресурсом интеграции общества. Она, как и другие уровни идентичности, демонстрирует многообразие модернизирующегося социума.

Думается, что развивающиеся в мире процессы глобализации, затрагивающие идентификационные архетипы всех государств, по-новому ставят проблему определения цивилизационной идентичности не только для России, но и для всего мира. В этих условиях свое веское слово должна сказать наука, в рамках которой должны сформироваться основные теоретические парадигмы и принципы, способные стать конкретными стратегическими ориентирами при проведении реальной политики.