Российская музеология в XXI в.: к вопросу о структуре и направлениях научных исследований

Музеология, пережившая расцвет в конце ХХ в., в новом столетии испытывает определенные трудности, связанные с самоопределением в пространстве научного дискурса и профессионального признания. При очевидном международном интересе и развитии музейного мира, требующем теоретической рефлексии, сущность музеологии, границы, отделяющие музеологическую теорию от музейной практики, так же неочевидны, как и в момент образования Международного комитета по музеологии (1977) и выпуска первого номера журнала комитета (1980), программным тезисом которого и приглашением к дискуссии был вопрос, вынесенный на обложку: «Музеология – наука или только практика?» ( Museology – science or just practical museum work? ) [2].

Общеизвестно, что Международный комитет по музеологии (ИКОФОМ) был основан по инициативе Яна Елинека и официально утвержден в 1977 г. Целями комитета стали «распространение знаний о современных музеологических идеях и помощь в различных областях музео-логического развития» [3, с. 40]. После формирования комитета начинается период интенсивного развития, разработки альтернативных концепций и споров о структуре, сущности и методах му-зеологии. Между тем, несмотря на внушительный корпус текстов, посвященных проблемам музейного мира, музейного пространства, различным около-, над- и парамузейным феноменам, полная ясность в вопросе о структуре, методах, содержании музеологии и, главное, о ее границах в глобальном пространстве музейных и околомузейных проблем отсутствует, хотя сам факт существования такого комитета говорит о том, что у музеологии есть своя уникальная, специфическая проблемная ниша.

Таким образом, по-прежнему актуальным остается вопрос о связи музеологии и других областей знания о музеях с практической деятельностью. Одной из наиболее серьезных проблем стоит признать терминологический хаос, который присутствует на уровне как частных, локальных исследований, так и государственных документов, касающихся подготовки специалистов в области музейной теории и практики.

С формальной точки зрения музейная проблематика тесно связана со сферой культуры и культурологии. Свидетельством этого является опыт разработки примерной образовательной программы по направлению «Музеология и охрана объектов природного и культурного наследия» в рамках новых образовательных стандартов (поколение 3++). В качестве общего ориентира разработчики программы (ведущие специалисты в области подготовки профессионалов для работы в музеях) выбрали концепцию понимания музеологии «как науки культурологического толка, имеющей ярко выраженный когнитивный и аксиологический характер» [4, с. 156] с одной стороны, но интердисциплинарной, основанной на «интегративной методологии» [5] с другой. Анализ содержания образовательной программы показывает, что авторы стремятся к балансу теоретического и практико-ориентированного обучения, готовящего выпускника к решению практических задач, т. е. к разумному сочетанию музеологии и музейного дела.

При этом сами обобщенные формулы в названии направлений подготовки не в полной мере отражают тенденции развития теории и практики, а взятые вместе вступают в определенные противоречия в сфере профессиональной подготовки бакалавров, магистров и кадров высшей квалификации. При формировании номенклатуры научных специальностей [6] проблемы музейной теории и практики были отнесены к кругу специальностей 24.00.00 (специальность 24.00.03 «Музееведение, консервация и реставрация историко-культурных объектов»), при этом отрасли знаний, связанные с музейной проблематикой, охватывают как культурологию, так и исторические и технические науки.

В области высшего образования первой ступени (бакалавриат) формула направления иная при сохранении общего принципа принадлежности сфере культуры. Согласно утвержденному в 2018 г. федеральному государственному образовательному стандарту, направление подготовки «Музеология и охрана памятников культурного и природного наследия» отнесено к общему направлению «Культуроведение и социокультурные проекты». Сфера деятельности выпускников, обозначенная в государственном стандарте (раздел «Области профессиональной деятельности»), при этом охватывает не области теоретического знания, а реальную практику музейной деятельности: хранение, учет, проектирование экспозиций и выставок, формирование и реализация культурно-образовательных и научно-просветительных программ в музее [7]. В задачах профессиональной деятельности научная деятельность также не обозначена [8, с. 3–4], она появляется только в федеральном государственном стандарте подготовки магистра (название направления идентично) [9]. Такой подход вполне оправдан задачами подготовки будущего сотрудника музея - в первую очередь практика.

Отметим при этом, что более двадцати лет образовательный стандарт высшего образования различал музейное дело и музеологию. Классификатор специальностей, утвержденный Приказом Госкомвуза России от 5 марта 1994 г. № 180 (с изменениями от 22 июня 1999 г.) «Об утверждении государственного образовательного стандарта в части Классификатора направлений и специальностей высшего профессионального образования», относил музеологию (021000) к направлению 020000 «Гуманитарно-социальные специальности», а музейное дело и охрану памятников (052800) к направлению 050000 «Культура и искусство» [10].

Очевидно, что у такого разделения в 1990-е гг. были не только содержательные, но и формально-организационные причины, однако сам факт разделения музеологии и музейного дела достаточно примечателен. В рамках такого разделения специальность «Музейное дело и охрана памятников» в большей степени соответствовала реальной области деятельности выпускника, осуществляющего основные направления работы в музее. Специальность «Музеология» преимущественно ориентировалась на изучение проблемного поля нового направления научного знания. В этом стандарте как раз и была обозначена научная составляющая деятельности выпускника: «Специалист должен быть подготовлен к осуществлению научных исследований в области истории, теории, методологии сохранения и использования наследия… Он должен быть готов к участию в решении задач, связанных с актуальными направлениями исследований, уметь выявить, сформулировать и организовать перспективные исследования в области освоения культурного и природного наследия...» [11, с. 6].

Итак, можно констатировать, что на уровне определения формул образовательных программ в области теории и практики музейного дела, а также при определении направлений подготовки кадров высшей квалификации в их соотношении с направлениями и областями профессио- нальной деятельности существует терминологическая путаница. Понятия «музееведение», «му-зеология», а отчасти и «музейное дело» используются как синонимичные или подменяют друг друга. Программа подготовки бакалавра в области реальных музейных технологий относится к направлению «музеология», а программы подготовки исследователей в аспирантуре в соответствии с существующей номенклатурой специальностей – к специальности «музееведение». Музейное дело не заявлено в названии современных направлений подготовки вовсе. Отдельным блоком рассматриваются проблемы музейного образования – они чаще всего вынесены в отдельный блок педагогических наук вне связи с музеологией и теорией музейной коммуникации [12].

Можно предположить, что такая ситуация в области определения направлений высшего образования связана с тем, что попыток превратить устойчивые понятия в термины, т. е. дать развернутые дефиниции и обозначить их связи в российской музеологии, не так много. Самой значительной из них является проект «Российская музейная энциклопедия» в двух томах, вышедший на рубеже XX–XXI вв. [13] и в дальнейшем переросший в сетевой проект. В нем понятия «музеология» и «музееведение» представлены как синонимичные: «Музееведение (музеология) – научная дисциплина, изучающая специфическое музейное отношение человека к действительности и порожденный им феномен музея, исследующая процессы сохранения и передачи социальной информации посредством музейных объектов, а также развитие музейного дела и направления музейной деятельности» [14]. Предмет научной дисциплины оказывается достаточно широк – от изучения отношения человека к действительности до технологии музейного дела.

На рубеже ХХ–XXI вв. закрепилось представление о структуре науки, отраженное в ряде учебников по теории и практике музейного дела. Основными разделами музееведения/музеоло-гии традиционно называют историческое, теоретическое, прикладное музееведение, музейное источниковедение и музеографию. Историческое музееведение относят к области исторических наук (основной корпус диссертационных исследований по истории музейного дела защищается именно в рамках этой отрасли), однако историография, которая выделяется в отдельный раздел, в большей степени относится к культурологии. Согласно определениям, представленным в сетевой версии «Российской музейной энциклопедии», прикладное музееведение занимается разработкой путей решения задач практической деятельности музеев, музейное источниковедение разрабатывает теорию, методологию и методику выявления, изучения и использования музейных предметов и музейных коллекций, а музеография связана с описанием музеев [15].

Единственный блок, внутри которого выделяется несколько разделов, – это теоретическое музееведение, включающее общую теорию музееведения, теорию документирования, теорию тезаврирования и теорию коммуникации. Именно в таком виде структура теоретического блока была заимствована в 1980-е гг. советским музееведением из работ чехословацкого (впоследствии – словацкого) ученого З. Странского, идеи которого были знакомы советским специалистам по обзорным выпускам Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина. Именно там специалистам и широкому кругу советских читателей были впервые предложены понятие музейности [16] и представление о возможной структуре науки. Фактически именно это понимание теоретического блока без учета развития музеологической мысли продолжает оставаться общепринятым. В упомянутом сборнике было представлено несколько концепций структуры науки, но в отечественной музеологии закрепилась именно концепция З. Странского в части исторического и структурального (теоретического) блока, которую, как отмечали авторы-составители реферативного сборника, «отличает оригинальность, цельность, логическая стройность» [17].

Представляется, однако, что развитие науки нуждается как в конкретизации самих разделов научного и практического знания, так и в уточнении самих терминов и их дефиниций в пространстве российской науки и образования.

Отметим, что и в пространстве мирового музейного/музеологического дискурса также нет полной ясности в вопросах определения границ и содержания ключевых понятий. На эту проблему обращает внимание В.Г. Ананьев, определяя проблемное поле зарубежной музеологии. Анализируя границы научного знания, В.Г. Ананьев выделяет две широкие области приложения научных усилий зарубежных ученых – традиционную область museum studies и более широкую – heritage studies. В рамках первого концепта в центре внимания оказываются в первую очередь институционализированные практики наследия, во втором случае акцент смещается в сторону разнообразных практик сохранения наследия и, собственно, его изучения [18, с. 6]. Раскрывая содержание термина «музеология», автор вполне закономерно обращается к определению, сформулированному в издании, составленном А. Девалье и Ф. Мересс и опубликованном под эгидой Международного совета музеев [19]. Свод ключевых терминов музеологии рассматривается издателями не как окончательный компендиум, а как основа для дискуссий, на что обращает внимание А. Камминс во вступительной статье: «…сотрудники ИКОМ ожидают, что… издание в его непрерывном обновлении и исправлении будет стимулировать широкие дискуссии и сотрудничество^» [20, с. 9].

Дискуссии, в частности, должен породить тот факт, что составители приводят пять вариантов содержания понятия, которые определяются на основе круга публикаций по проблемам му-зеологии. Обратим внимание, что и в этом словаре термины «музеология» и «музееведение» даны вместе, в то время как эквиваленты в других языках не имеют подобной пары [21], хотя, возможно, было бы уместнее расположить термин «музееведение» вместе с термином «му-зеография», так как представленное в словаре содержательное наполнение термина «музеогра-фия» отлично от дефиниции в «Российской музейной энциклопедии» и не корреспондирует с привычной схемой структуры науки. Музеография в российской традиции рассматривается как отдельный раздел музеологии/музееведения и представляет собой описания музеев. Авторы «Российской музейной энциклопедии» отмечают, что «понятие “музеография” употребляется также для обозначения совокупности изданий музея и о музее: каталоги (фондов, экспозиций и выставок), путеводители (по отдельным музеям или по музеям города или региона), юбилейные сборники, отчеты и труды музеев» [22]. Создатели «Ключевых понятий музеологии», отмечая, что в русском языке этот термин имеет значение описания музея как системы, в свою очередь, предлагают рассматривать музеографию как музейную практику, как «совокупность методов, которые были разработаны для выполнения музеальной деятельности» [23], что сближает ее с прикладным музееведением в структуре российской науки. Интересно, что представление о му-зеографии как практическом элементе науки, методике и технике музейного дела (наряду с генетическим и структуральным) было предложено З. Странским, вошло в сборник обзорной информации «Общетеоретические вопросы музееведения в научной литературе социалистических стран» [24, с. 23–24], но не получило развития в отличие от его концепции структурального блока.

Итак, среди основных проблем развития музеологии на современном этапе можно выделить ряд ключевых вопросов, обусловленных спецификой развития знания о музее и музеально-сти. Во-первых, это терминологическая неоформленность научного знания. Во-вторых, его структурная нечеткость. В-третьих, локальный характер музеологических исследований. Все три перечисленные позиции не имеют выраженного отрицательного оттенка - это общий круг проблем ряда гуманитарных и социальных наук, возникших во второй половине ХХ в.

Рассматривая корпус публикаций о сущности музеологии как научной дисциплины, В.Г. Ананьев отмечает, что для большинства работ «характерен изоляционистский» дискурс, изымающий рассматриваемый феномен из более общего контекста и, следовательно, ограничивающий исследовательскую перспективу [25, с. 5]. Названный изоляционизм можно рассматривать как минимум в двух плоскостях: международной и национальной. Международный изоляционизм обусловлен не просто недостаточным знанием корпуса зарубежных текстов (количество переводов трудов зарубежных авторов невелико, но значительная часть работы сегодня доступна в сетевом формате), но недостаточным пониманием принципов и стратегий развития зарубежной музеологии. Этот пробел заполняет исследование В.Г. Ананьева. Национальный же изоляционизм определяется прежде всего недостаточной отрефлексированностью связей му-зеологии и культурологии, к которой по формальным признакам, как было продемонстрировано выше, она принадлежит. Так, например, традиционными стали ссылки на работу М.С. Кагана «Музей в системе культуры» [26], но они в целом носят формальный характер [27] и констатируют принадлежность музея к миру культуры как отправной пункт для дальнейшего анализа частных проблем. Этим тезисом, пожалуй, исчерпывается констатация структурных связей музея и культуры, музеологии и культурологии. Лишь немногие исследователи готовы рассматривать музео-логию как теорию культуры [28].

Можно предположить, что замедление темпов развития музеологии, которое происходит в последние несколько лет, связано с недостаточной разработанностью перечисленного круга вопросов. Подчеркнем, что речь идет не о создании окончательного свода терминов, но об активной дискуссии вокруг их содержания с выделением веера дефиниций аналогично пространству дискуссий, заявленному в издании «Ключевые музейные термины». Наличие ряда альтернативных определений понятий «музеология», «музееведение», «музеография», «музейное дело» сегодня является необходимым условием дальнейшего развития теоретического знания о проблемах музейности (музеальности) и музея. Отметим, что базовый, ключевой термин «музей» также имеет значительное количество дефиниций, сформулированных в плоскости права, международной профессиональной коммуникации, научного дискурса [29].

Таким образом, попытка анализа структуры научного знания о музейности (музеальности) и музеях в связи со структурой культурологии имеет формальные основания (принадлежность к соответствующим направлениям подготовки в рамках образовательного стандарта и групп научных специальностей) и содержательные (необходимость расширения пространства дискуссии в области профессиональной терминологии).

Попробуем представить схему знания о музее и музейности (музеальности) в связи со структурой культурологии.

Вполне закономерно, что единого мнения по поводу структуры научных представлений о культуре/культурах также не существует (равно как и единства по поводу культурологии как самостоятельной науки). Речь идет об альтернативных концепциях культурологии. Наиболее близкой к пониманию структуры музеологического, музееведческого, музейного знания представляется концепция А.Я. Флиера, сформулированная им в программной статье «Не будем путать культурологию с культуроведением», открывающей дискуссии по вопросу разработки Культурологической хартии как проекта научной коллегии Научно-образовательного культурологического общества в 2009 г. В работе А.Я. Флиер выстраивает триаду «философия культуры - культуро-ведение - культурология» [30]

Философия культуры, по мысли А.Я. Флиера, размышляет о культуре в масштабе конечных сущностей, культурология изучает типы и формы культуры, и на основе этого изучения на типологическом уровне делаются обобщения, а культуроведение изучает истории разных культур с точки зрения их уникального своеобразия. А.Я. Флиер отмечает, что «культурология - это не академическая наука, изучающая культуру в интересах пополнения фактологического знания о ней (этим занимаются культуроведческие науки - история, этнография, археология, искусствознание, филология и пр.), и не философия, осмысливающая место культуры в структуре бытия, а прикладная по своим стратегическим целям наука, аналитически моделирующая культуру в разных ее аспектах…» [31, с. 36–37]. Предложенный подход представляется продуктивным для анализа структуры музеологического знания.

В приведенной схеме не выделены уровни практической деятельности, однако в других работах А.Я. Флиера представлена концепция и прикладной культурологии как отрасли науки культурологии [32], решающей задачи изучения и формирования принципов и технологий целенаправленного управления культурными процессами [33, с. 38].

Итак, можно выделить в качестве рабочей схемы следующую структуру научного знания о культуре: философия культуры – культурология – культуроведение – прикладная культурология (культурография) – практическая деятельность в сфере культуры . Если принять исходным пунктом тезис об изоморфности знания о музее и музейности знанию о культуре и рассматривать культурологический подход как базовый, на основе которого выстраивается специфика более частного подхода [34], то структуру этого знания можно представить в следующем виде (таблица 1).

Таблица 1 - Структура научного и научно-методического знания о музее и музейности (музеальности) и областей практической деятельности в музейной сфере

Знаниео культуре и практическая деятельность в этой области	Знание о музее и музейности (музеальности) и практическая деятельность в этой области
Философия культуры представляет корпус концепций о культуре в масштабе конечных сущностей	Философия музея и музейности представляет совокупность концепций о специфике «музейной памяти» в контексте аксиологии и гносеологии
Культурология изучает типы и формы культуры с целью их обобщения и концептуализации	Музеология изучает типы, формы и результаты музейной (музеальной) деятельности с целью их обобщения и концептуализации
Культуроведение изучает истории разных культур с точки зрения их уникального своеобразия	Музееведение изучает историю музеев и музейного дела, музейные коллекции с точки зрения их значения для истории культуры
Культурография (прикладная культурология) -теория и методика деятельности в сфере культуры	Музеография - теория и методика организации музейного дела (научно-фондовой, экспозиционно-выставочной, образовательной деятельности, музейного менеджмента и маркетинга)
Деятельность в сфере культуры - практическая реализация мероприятий в области культуры	Музейное дело - конкретные практические мероприятия по реализации основных направлений музейной деятельности

Приведенная структура демонстрирует непродуктивность анализа музеологии как самостоятельной науки. В рамках выбранного методологического подхода структурной изоморфности уместнее говорить о значительной области научного поиска, связанного с анализом музея и музей-ности (философия музея и музейности, музеология, музееведение), о теории и методике организации музейной работы (музеография) и о практической деятельности в этой сфере (музейное дело). Таким образом решается задача разработки структуры научного знания, учитывающего отечественную традицию изучения музея и уровень разработки проблем культурологии, с одной стороны, и общемировые тренды в определении границ музеологии – с другой.

Ссылки и примечания:

• –    прикладная культурология как отрасль науки культурологии, решающая задачи изучения и формирования принципов и технологий целенаправленного управления культурными процессами (Флиер А.Я. Культурология для культурологов. М., 2000. С. 38);

• –    прикладная культурология как направление науки и социальной практики, раскрывающее методологические основы, принципы, методы и формы вовлечения человека в мир культуры (Ариарский М.А. Прикладная культурология как область научного знания и социальной практики : автореф. дис. … д-ра культурологии. СПб., 2000. С. 13);

• –    раздел культурологии, направленный на научно-стратегическое обеспечение практики (Быховская И.М. Прикладной вектор культурологии: искомое и сущее // Вестник Кемеровского государственного университета культуры. 2011. № 14. С. 27).

• 33.    Флиер А.Я. Не будем путать культурологию с культуроведением … С. 38.

• 34.    На это, в частности, уже в начале 1990-х гг. указывал М.С. Каган, отмечая, что задача интерпретации специфического музейного подхода к действительности может быть решена только на методологической базе культурологического анализа при рассмотрении музея в системе культуры.