Российская политическая поддержка государственной власти Сирийской Арабской Республики (2012-2018 гг.): итоги и выводы

но и переросли в беспорядки, сопровождавшиеся требованиями смены государственного устройства. Сирийские власти пошли навстречу своему народу, отменив ранее принятые законы о СМИ и политических партиях, закон о чрезвычайном положении. Но этого уже оказалось недостаточно, и в 2012 году протестные движения вылились в гражданскую войну. При этом ряд стран, предводительствуемых США, встал на сторону, оппозиционную действующей и законной власти в государстве, возглавляемой Б. Асадом.

«Исламская зима» оказала негативное влияние на российско-сирийское сотрудничество1 в сфере торговли и экономики2. Но это не сказалось на межгосударственных отношениях, и российская политическая поддержка государственной власти САР в разрешении внутригосударственного конфликта велась непрерывно с 2011 года на всех международных площадках (Lovotti et al., 2020; Ripley, 2018).

В августе 2014 года из пятнадцати стран под эгидой США была сформирована коалиция по борьбе с «Исламским государством» в Сирии и Ираке3. Они поставляли противостоящим ему силам авиационную технику, оказывали военную, гуманитарную и консультационную помощь. Авиабаза коалиции дислоцировалась в Румейлане. К концу 2015 – началу 2016 годов Ирак (при военной поддержке коалиции НАТО во главе с США) вернул контроль над частью своей территории, в том числе над городом Ар-Рамади.

В ответ на обращение законного главы сирийскогогосударства Б. Асада с просьбой оказать помощь его народу4 Совет Федерации РФ в сентябре 2015 года разрешил использование российских военных для борьбы с терроризмом в Сирии. Незамедлительно было усилено российское военное присутствие в САР, нанесены первые авиаудары самолетами Воздушно-космических сил РФ (далее – ВКС) по исламским экстремистам, находившимся на сирийской территории. Как следствие, Сирийская Арабская Армия (далее – САА) с 30 сентября 2015 года в ходе своего стремительного продвижения выбила бандформирования из провинции Латакия5. Это открыло путь подразделениям САА и отрядам ополчения к крепости «Армии Завоевания»6 (провинция Идлиб), которая была захвачена коалицией после молниеносного вторжения с территории Турции в марте 2015 года.

В начале 2016 года основные усилия российской группировки ВКС были сосредоточены на нанесении ракетно-бомбовых ударов, обеспечивших поддержку сирийским правительственным войскам, развернувшим наступление в направлениях на Хомс, Алеппо, в Латакии, провинции Идлиб, в районе Восточной Гуты, пригорода Дамаска; был деблокирован героический гарнизон авиабазы Квейрис, а в первых числах января 2016 года – взят важный опорный пункт исламистов в горной Латакии – город Сальма.

С 15 января 2016 года началась российская гуманитарная операция в особо неблагополучных в этом отношении районах Сирии. Процесс оказания гуманитарной помощи находился под непосредственным контролем и охраной Российского центра по примирению враждующих сторон, действовавшего в тесном взаимодействии с международными, государственными и общественными гуманитарными организациями.

Общие итоги российского военного участия в принуждении к миру к февралю 2016 года убедили западных «партнеров» в том, что российская военная помощь САР изменила соотношение сил противоборствующих сторон, вследствие чего наметилось продвижение в урегулировании внутрисирийского конфликта. Спустя две недели после вступления в силу Соглашения о прекращении огня российским Президентом 14 марта 2016 года было принято решение о выводе основной части российской военной группировки из Сирии. Но сирийская армия не могла самостоятельно оборонять свое небо, и только помощь в этом ВКС РФ с учетом наращивания их численности применительно к специфике противовоздушной обороны позволила обеспечить его защиту на минимально приемлемом уровне.

В результате оказания российской военной поддержки сирийская армия к 28 июля 2016 года полностью перекрыла пути снабжения боевиков оружием и боеприпасами в восточной части города Алеппо1. Успехи в уничтожении сил и средств ИГИЛ (запрещено в РФ) и бандформирований всех ориентаций обусловили активизацию мирных переговоров на всех политических площадках (в Швейцарии, Казахстане, России).

К 2017 году удалось в корне переломить ситуацию в Сирии, в общей сложности правительственные войска контролировали 60–70 %, а в сентябре 2017 года – порядка 80 % от общей территории страны, ее основные города (крупнейшие мегаполисы Алеппо, Дамаск, Хомс и Хама). По состоянию на 13 октября 2017 года под контролем сирийской законной власти находилось уже более 92 % территории САР .

В 2018 году в результате успешной российской помощи (политической, военной, гуманитарной) Сирийской Арабской Республике в разрешении внутригосударственного конфликта наметилась тенденция возвращения к мирной жизни на освобожденных территориях . С июля 2018 г. началось восстановление образовательных и медицинских учреждений, жилых домов, водопроводных сетей; ремонт автомобильных мостов и дорог; прокладка линий электропередач; введение в эксплуатацию объектов водоснабжения, хлебопекарен, электроподстанций, автозаправочных станций, промышленных предприятий.

Первый аспект сирийского направления российской ближневосточной политики . Первым аспектом сирийского вектора российской ближневосточной политики стало предоставление государственной поддержки САР в ООН и на других международных площадках, которая была направлена на укрепление законной сирийской власти в разрешении внутригосударственного конфликта.

Международным комитетом Красного креста 15.06.2012 г. военный конфликт в Сирии был классифицирован как «гражданская война»2 (Матвеев, 2019; Матвеев, Нестерчук, 2018; Матвеев и др., 2018; Матвеев, Шляхтунов, 2017). В своем докладе его миссия констатировала повышенные людские потери в ходе вооруженных действий3 как результат одностороннего насилия против гражданских лиц4. Для мирового сообщества стало очевидным, что политическая риторика, амбиции и предполагаемое влияние ведущих стран на сам конфликт не соответствуют заявляемым целям в отношении Сирии. Кроме того, политические разногласия, характерные для США, стран Европейского союза (далее – ЕС) и Лиги арабских государств (далее – ЛАГ), отчасти были присущи РФ и КНР.

Не удались попытки прекратить огонь в САР в рамках дорожной карты Кофи Аннана1, предпринятые в середине весны и лета 2012 г. под руководством ООН2. Причиной этого стал сам план, представлявший собой компромисс между главными международными акторами и направленный на то, чтобы «выигрывать время», а не на организацию взаимных уступок между сторонами конфронтации3. Еще более наглядно проявление «выжидательного» подхода было продемонстрировано в ходе замены миссии мониторинговых органов ООН в САР, мандат которой закончился 19.08.2012 г. Новым спецпредставителем ООН и ЛАГ по сирийской проблеме был назначен Лахдара Брахими4. В связи с тем, что миссия еще не отбыла, сохранялось символическое присутствие Организации Объединенных Наций. Но варианты политического урегулирования в Сирии международным сообществом определялись не разночтениями в ООН в отношении коалиции стран Запада и ЛАГ, и не российским или китайским подходами. Все они ограничивались тремя основными факторами.

Первый фактор выражался в том, что большинство стран⁵, так или иначе вовлеченных в политическую сферу урегулирования эскалации войны в САР, дезинтеграции сирийского общества и государства, предпочли «собственные методы» по достижению своих целей. Но при этом важнейшая роль принадлежала Саудовской Аравии и Ирану, имевшим преференции в сирийском конфликте в пользу однозначной победы той или другой противоборствующей стороны. Иран рисковал потерять единственного союзника, занимавшего устойчивую позицию среди арабских режимов в регионе. Отдельные монархические государства Персидского залива, наоборот, стремились устранить сирийский режим проиранского толка, параллельно стараясь отвести от себя или ослабить растущую «угрозу» монархическим режимам со стороны реформистской умеренной или радикальной исламизации, на фоне выраженных общерегиональных трендов демократизации, роста роли политических движений ислама.

При этом ни одна из западноевропейских администраций не планировала в дальнейшем прямой интервенции в САР. Хотя некоторые государства – члены ЛАГ, в частности, из региона Персидского залива, были готовы осуществить военное вторжение в Сирию, но самостоятельно не решались на активные действия. Данная ситуация, представляющая собой клубок внешнеполитических интересов, стала вторым фактором , ограничивающим варианты политических действий в Сирии со стороны международного сообщества.

Третьим фактором стала политическая поддержка САР в ООН и на других международных площадках со стороны отдельных государств, прежде всего России и Китая. Показательным стало наложение ими вето на проект резолюции Совета Безопасности ООН, открывавшей путь к применению мер принудительного характера против сирийской власти путем военной интервен-ции⁶. Данная правовая коллизия несла в себе основу для маскировки военного вмешательства во внутрисирийское пространство и игнорирования суверенитета страны со стороны США, твердивших с лета 2011 г. о необходимости отречения Б. Асада от власти. После непринятия проекта резолюции американское руководство могло продолжать оказывать финансовую, техническую поддержку и дипломатическую помощь по координации сил антиправительственного толка, но при этом не имело права реализовать военную интервенцию⁷.

Вместе с тем отдельные соседние страны, прикрываясь необходимостью борьбы с ИГИЛ, с помощью своих войск осуществляли скрытую агрессию в отношении Сирии в целях достижения своих интересов. В США, Британии, Франции, Саудовской Аравии, Турции и Катаре заявили, что поддерживают оппозицию власти САР, предоставляя ей военную помощь.

На этом фоне гуманитарная ситуация в Сирии оставалась практически без внимания мирового сообщества: только некоторые государства осуществляли необходимые поставки на территорию САР, оказывая гуманитарную помощь ее населению.

Российская Федерация, как и Евросоюз, участвовала в выделении средств на гуманитарные проекты ООН в Сирии. Однако, в отличие от других государств, отправляла в страну материальную гуманитарную помощь, а не финансировала ответственные за нее международные структуры.

В 2012 г. российский МИД выступил против внешнего вмешательства в Сирию. Представитель РФ внес резолюцию в Совбез ООН, которая осуждала насилие всех сторон внутрисирий-ского конфликта, включая непропорциональное использование силы со стороны сирийских властей. В 2011–2018 гг. российские власти постоянно проводили консультации по мирному урегулированию ситуации не только с основными сирийскими политиками и их внутригосударственными оппонентами, но и с представителями стран Ближнего Востока, западной коалиции, возглавляемой США. В то же время более эффективную политическую помощь САР удалось оказать лишь после начала активного этапа российской специальной военной операции в 2015–2018 гг. (Матвеев, Рыбалкин, 2022). Данное обстоятельство обусловило принятие резолюции ООН по Сирии (Российская помощь Сирийской Арабской Республике в урегулировании внутрисирийского конфликта (2012–2018 гг.): исторический аспект. Часть I …, 2021; Cooper, 2018; Goya, 2019; Ripley, 2018). Успешное использование ВКС и ВМФ РФ стало первой и главной особенностью российской политической поддержки САР .

С начала сирийской гражданской войны РФ активно участвовала во всех переговорных процессах и на всех площадках политической жизни, касающихся урегулирования конфликта в САР, оказывала всевозможную политическую помощь сирийской законной власти. Консультации с ведущими государствами о мирном разрешении внутрисирийского конфликта, начавшиеся с февраля 2016 года, стали второй особенностью процесса оказания политической поддержки САР со стороны России .

Дипломатические процессы в Сирии резко активизировались именно в момент начала специальной операции. Россия смогла принудить воюющие стороны к переговорам, привлечь Иран к этому процессу (на этом она настаивала с 2011 г.). Переход сторон внутрисирийского конфликта в плоскость политического диалога стал третьей особенностью процесса оказания политической поддержки САР Россией.

Впервые глава иранского МИД принял участие в переговорах по урегулированию сирийского конфликта 30 октября 2015 года в Вене. Следующая встреча в столице Австрии состоялась 14 ноября 2015 года. Участники ее согласились способствовать проведению переговоров между правительством и сирийскими оппозиционными партиями (до 1 января 2016 года) в целях формирования переходного органа управления и начала подготовки к разработке новой Конституции. В соответствии с выработанной в ходе венских переговоров «дорожной картой» для решения указанных в ней задач требовалось не менее 18 месяцев. После чего в Женеве в конце января – начале февраля 2016 года должен был возобновиться мирный диалог. Но стороны вновь не смогли прийти к компромиссу, поэтому переговоры прекратились. Ситуация кардинально изменилась после заключения договора о прекращении огня, который был согласован противостоящими сирийскими силами под патронажем российской и американской сторон. Это обстоятельство стало четвертой особенностью процесса оказания САР российской политической поддержки .

Российские и американские специалисты проводили совместное наблюдение за выполнением условий перемирия. В результате чего сложились условия для начала новой фазы переговорного процесса между сторонами внутрисирийского конфликта, исключающего участие группировки ИГИЛ1 и Джебхат Ан-Нусра (салафитская террористическая организация джихадистского толка, представляющая «Аль-Каиду» в Сирии и Ливане)2, а также других банд-формирований, признанных террористическими Совбезом ООН.

Второй аспект сирийского направления российской ближневосточной политики . Вторым аспектом сирийского вектора российской ближневосточной политики в оказании политической помощи САР стала деятельность МИД РФ, способствующая конструктивным контактам в Женеве. Работа внешнеполитического ведомства влияла на ход переговоров между сторонами внутрисирийского конфликта как в Швейцарии, так и в Казахстане. Поэтому для женевского диалога стали характерными следующие особенности:

• 1.    В переговорном процессе с представителями законной сирийской власти участвовали только уполномоченные сирийской политической оппозиции, без привлечения остальных командиров военных отрядов.

• 2.    Начало диалога, положенное в Женеве, позволило сначала перейти к двум последующим раундам переговоров на политической площадке в Казахстане, а затем начать четвертый этап договорного процесса.

• 3.    Саммит «Женева-4» проходил под эгидой ООН, что позволило вернуть главенствующую роль международной организации в переговорах, направленных на урегулирование внутриси-рийского конфликта.

Третий аспект сирийского направления российской ближневосточной политики . В рамках третьего аспекта сирийского вектора российской ближневосточной политики в оказании политической помощи САР были предприняты шаги по организации первого раунда переговоров 23–24 января 2017 года в Астане¹. Главным результатом этого диалога, реализованного при поддержке России, Турции и Ирана, стала возможность дальнейших переговоров в Женеве в рамках модели ООН между правительством САР и оппозицией. Кроме того, организация и проведение российско-турецких переговоров на уровне президентов двух государств послужили фундаментом для переговорного процесса заинтересованных сторон на казахстанской площадке и способствовали координации российских и турецких действий в зонах деэскалации.

В период с марта 2017 года по ноябрь 2018 года было проведено одиннадцать раундов политических переговоров данного формата. Главной их особенностью на казахстанской политической площадке стало участие в процессе всех противоборствующих сторон, включая непримиримые и другие оппозиции .

Как следствие, уже во второй половине 2017 года начали складываться условия для возвращения сирийских беженцев в САР, что стало важнейшим итогом оказания российской военной и политической помощи в урегулировании сирийской проблемы.

Серьезным событием для процесса мирного урегулирования внутрисирийского конфликта стал Конгресс сирийского национального диалога, проведенный в г. Сочи 29–30 января 2018 г. Главным итогом этого рубежного мероприятия стало создание Комиссии по подготовке конституционной реформы. В конгрессе участвовало почти 1 400 делегатов – представителей этнических, социальных и политических групп сирийского общества, международные наблюдатели, представители стран-гарантов сирийского урегулирования (РФ, Турции и Ирана).

Заключение . Таким образом, результаты исследования основных направлений политической поддержки государственной власти САР в рамках сирийского направления в российской Ближневосточной политики в исследуемый период позволяют сделать следующие выводы.

• 1.    Оказание российской политической поддержки государственной власти Сирийской Арабской Республике в исследуемый период обеспечили :

• –    предоставление государственной поддержки САР в ООН и на других международных площадках;

• –    возможность организации и проведения переговоров в Женеве с привлечением всех заинтересованных сторон внутрисирийского конфликта;

• –    реализацию переговоров на казахстанской площадке всех участников внутрисирийского конфликта с марта 2017 года по ноябрь 2018 года;

• –    координацию российских и турецких действий в зонах деэскалации.

• 2.    Переговоры в Женеве, благодаря политической поддержке России и заинтересованных сторон, имели ряд особенностей:

• –    первоначально в переговорном процессе с представителями законной сирийской власти участвовали только уполномоченные сирийской политической оппозиции, без привлечения остальных командиров военных отрядов;

• –    возвращение главенствующей роли ООН в переговорном процессе, направленного на урегулирование внутрисирийского конфликта;

• –    содействие организации переговоров на политической площадке в Казахстане.

• 3.    Возникновение условий для перевода урегулирования внутрисирийского конфликта в политическую плоскость путем переговоров всех враждующих сторон стало возможным благодаря военным успехам ВКС РФ.

• 4.    В рамках вектора российской ближневосточной политики в оказании политической помощи САР эта стратегия доказала свою эффективность, и в совокупности с другими видами поддержки обеспечила к осени 2018 года коренной позитивный перелом в урегулировании внутри-сирийского конфликта.

• 5.    Политическое сотрудничество Российской Федерации и Сирийской Арабской Республики в геополитических условиях исследуемого периода стало серьезным шагом по формированию эффективной системы международной безопасности на Ближнем Востоке.

Вместе с тем, несмотря на видимые успехи в урегулировании внутрисирийского конфликта, вследствие практики использования двойных стандартов, характерной как для США и их союзников, так и для отдельных государств Ближнего Востока, в 2018 году сирийский кризис до конца не был преодолен.