Российская промышленность в 1-м полугодии 2017 года

Спрос на промышленную продукцию в 1-й половине 2017 г. в целом был практически нулевым и сопровождался случайными и потому неустойчивыми движениями в положительную сторону. Первое такое движение опросы зарегистрировали в феврале, второе – в июне. Но в целом динамика продаж оказалась лучше, чем в 2012–2016 гг. Даже если учитывать, что предприятия склонны занижать оценки спроса на свою продукцию.

Аналогичную позитивную картину демонстрировали и прогнозы спроса. Этот показатель после очистки от сезонного и календарного факторов показал продолжение роста в начале 2017 г. и достижение многолетнего максимума в феврале. Затем рост оптимизма прогнозов спроса прекратился, и баланс закрепился на уровне +10 пунктов. В итоге ожидания предприятий 1-й половины 2017 г. оказались лучшими с 2011 г.

Однако оценки достигнутых (текущих) объемов спроса показывают, что российская промышленность в начале года имела завышенные ожидания и соответственно прогнозы относительно скорости выхода из кризиса 2015–2016 гг. В феврале, когда и фактический, и ожидаемый темпы роста спроса достигли многолетних максимумов, удовлетворенность достигнутыми продажами снизилась до 51% – предприятия определенно рассчитывали на большие объемы спроса. Однако они быстро скорректировали свои завышенные ожидания, и уже к маю 2017 г. удовлетворенность спросом достигла 65%. Такого высокого значения этого показателя опросы не регистрировали с 2007 г. Впрочем, в июне доля нормальных оценок спроса снизилась до 62%.

Динамика оценок запасов готовой продукции дополняет картину выхода российской промышленности из вялотекущего кризиса 2015– 2016 гг. В первые месяцы 2017 г. промышленность по кризисной традиции продолжала удерживать баланс показателя около нуля. Однако в марте она резко пересмотрела свои оценки запасов, в результате чего баланс вырос до +11 пунктов и сохранился на этом уровне до июня. Указанный уровень избыточности запасов, судя по 25-летним наблюдениям, не является кризисным. Скорее, наоборот: такие значения показателя характерны для периодов уверенности в скором росте спроса на свою продукцию. Какие физические объемы запасов скрываются за этими оценками, сказать сложно – официальной статистики объемов запасов в стране фактически нет. Нельзя исключить и такого сценария, при котором в марте-июне 2017 г. роста физических объемов запасов готовой продукции в промышленности не произошло. А предприятия лишь провели «переоценку» прежних и неизменившихся объемов запасов после корректировки своих представлений о скорости выхода из кризиса 2015–2016 гг. В пользу такого варианта говорит стабилизация прогнозов изменения спроса в феврале-июне 2017 г.

Динамика планов изменения выпуска в 1-й половине 2017 г. тоже отражает неустойчивость представлений российской промышленности о скорости выхода из текущего кризиса. Действительно, этот показатель в начале года пережил резкий рост оптимизма после пребывания во 2-й половине 2016 г. почти на худших для текущего кризиса уровнях (меньший оптимизм регистрировался опросами только в начале 2016 г., когда промышленность осознала обманчивость обещаний скорого «отскока от дна»). Но уже в апреле-мае 2017 г. оптимизм производственных планов снизился почти в два раза. Это обстоятельство вполне логично в условиях остановки роста оптимизма прогнозов спроса и резкого роста избыточности запасов готовой продукции. Однако в июне планы выпуска вновь набрали оптимизм и вышли на максимум периода 2012–2017 гг. Причем этот максимум был зарегистрирован в конце 2015 г., когда промышленность поверила в скорый, но не реализовавшийся тогда выход из кризиса. Насколько обоснованным окажется июньский (2017 г.) рост оптимизма производственных планов российской промышленности покажут время и оценка масштабов неожиданности фактической экономической динамики III квартала 2017 г.

Ограничения промышленного роста

Основным ограничением роста выпуска российская промышленность традиционно считает недостаточный внутренний спрос на свою продукцию. Этот фактор с конца 2008 г. уверенно занимает 1-е место в рейтинге 17 помех по версии предприятий. Однако в 2017 г. его сдерживающее влияние находится на многолетнем (2009–2017 гг.) минимуме с 42% упоминаний. Пик же негативного влияния внутреннего спроса на выпуск российской промышленности пришелся на I квартал 2016 г. (точнее – на январь), т.е. совсем не на начало кризиса, как полагается. Тогда, напомним, курс рубля достиг минимума для периода 2014–2017 гг., что должно было по всем канонам радовать отечественных производителей. Однако оценка ситуации I квартала 2016 г. предприятиями оказалась обратной.

На 2-е место своего рейтинга помех российская промышленность поставила экспортный спрос. Он мешает увеличивать выпуск 25% предприятий. Это – не лучший (не минимальный) результат 2015–2017 гг. В начале 2015 г. на волне первой эйфории от девальвации рубля недостаточный экспортный спрос упоминался только 17% предприятий. А максимальное негативное влияние на выпуск низкий экспортный спрос оказывал в начале 2016 г.

2-е место с экспортным спросом сейчас делит еще один актуальный для текущего момента фактор – «неясность текущей экономической ситуации и ее перспектив». Его сдерживающее влияние опустилось в 2017 г. до многолетнего минимума, хотя еще совсем недавно (в том же начале 2016 г.) половина российской промышленности не понимала, что происходит в экономике и чего стоит ждать в будущем. Сейчас уровень непонимания снизился до 25%.

4-е место в рейтинге предприятий занимает «нехватка квалифицированных кадров» с 23% упоминаний. Этот результат стал семиквартальным максимумом, что вполне сообразуется с данными о низкой безработице и указывает на главную ресурсную проблему промышленности. А вот «нехватка мощностей» – самый обсуждаемый сейчас аналитиками недостаток (в смысле – дефицит) российской промышленности – упоминается только 9% предприятий и стоит на 10-м месте в рейтинге ограничений по версии, напомним снова, предприятий. Меньший дефицит мощностей российская промышленность испытывала только перед дефолтом 1998 г. Тогда упоминание этого фактора опускалось до 4%.

На 5-е место промышленность поставила сейчас «недостаток оборотных средств». Однако его текущее упоминание (20%) близко к историческому (1993–2017 гг.) минимуму. Лучший результат был получен только в IV квартале 2016 г. и составлял 16%. Неплатежи потребителей тоже оказывают сейчас не очень большое сдерживающее влияние на выпуск в российской промышленности. Только 16% предприятий упоминают их, что близко к локальному 2009–2017 гг. минимуму и ставит сейчас указанный фактор на 6-е место.

Лишь на 7-е место с 14% упоминаний промышленность поставила «конкуренцию с импортом». Хотя по мере укрепления рубля этому фактору полагалось оказывать все более масштабное угнетающее воздействие на выпуск российской промышленности. Однако наш мониторинг показывает, что с IV квартала 2015 г. негативное влияние конкуренции с импортом стабилизировалось в интервале 13–15%. До девальвации декабря 2014 г. на этот фактор жаловалось в 2 раза больше российских промышленных предприятий.

Укрепление курса рубля снизило негативное влияние фактора «заниженный курс рубля и удорожание импортного оборудования» до символических 5%, что является абсолютным минимумом упоминаний для 2014–2017 гг. и опустило этот фактор на 15-е место в том же рейтинге 17 ограничений выпуска. До девальвации декабря 2014 г. на дорогое импортное оборудование «сетовали» 10–17% предприятий (9-е место в рейтинге). Завышенный (окрепший) курс рубля сейчас мешает росту выпуска только 3% предприятий (последнее место в рейтинге II квартала 2017 г.). Промышленность вполне адаптировала текущий (и мало отличимый от нуля) рост выпуска к сложившемуся курсу национальной валюты.

Ценовая и кадровая политика промышленности

Ценовая политика предприятий в 1-й половине текущего года отражает как успехи денежных властей в борьбе с инфляцией, так и попытки самих предприятий оживить спрос на свою продукцию. В январе 2017 г. промышленность продемонстрировала рост цен с интенсивностью выше, чем годом ранее, однако ниже, чем планировала в декабре 2016 г. Видимо, позитивная динамика спроса начала года позволяла промышленности поднять отпускные цены. Однако последовательная борьба Банка России с инфляцией заставила промышленность в следующие месяцы резко снизить интенсивность роста фактических цен. В апреле-мае предприятия уже сообщали о нулевом росте отпускных цен на продукцию, хотя в марте прогнозы ценовых изменении обнаружили надежды на их более интенсивный рост. А в июне промышленность перешла к абсолютному снижению своих цен (-6 пунктов) при сохранении прогнозов их изменения в апреле-июне на среднем уровне в +9 пунктов.

В 2017 г. российская промышленность в своей кадровой политике продолжала пользоваться плодами кризиса 2015–2016 гг. Предприятия и в начале текущего года вновь (как и в предыдущие кризисные 2015 и 2016 гг.) планировали набор новых работников, что не наблюдалось в некризисных 2013 и 2014 гг. И – главное – смогли действительно их набрать после традиционного январского пика увольнений. Результатом этого стало даже формирование небольшого излишка рабочей силы – баланс оценок обеспеченности кадрами во II квартале 2017 г. стал положительным. Такая ситуация – редкость для всего периода 2010–2017 гг. и кризиса 2015–2016 гг. Более того, в самом начале кризисного периода никакого взлета избыточности рабочей силы и логичных для кризиса увольнений в российской промышленности не произошло.

Инвестиционные планы

В I квартале 2017 г. российская промышленность продемонстрировала решительный рост инвестиционного оптимизма. Баланс инвестиционных планов вырос на 24 пункта, достигнув в результате пятилетнего максимума. Таким образом, 26-месячный период инвестиционного пессимизма, начавшийся с вступлением России в войну санкций в августе 2014 г., завершился. Промышленность была готова начать новый цикл инвестиционного роста. Однако во II квартале после корректировки представлений о скорости выхода из текущего кризиса эти планы перестали набирать оптимизм и стабилизировались. И действительно, очевидных стимулов для материализации инвестиционных планов у российских предприятий сейчас немного. Недостаток инвестиций сдерживает рост выпуска только у 14% предприятий. Это – почти минимум упоминаний указанного фактора в 2014–2017 гг. Инвестиции в расширение производства актуальны лишь для 9% предприятий, страдающих от недостатка машин и оборудования. Низкая производительность труда беспокоит только 7% предприятий. Соответственно модернизация существующего производства тоже не сильно вероятна.

Кредитование промышленности

Условия кредитования российской промышленности в 1-й половине 2017 г. продолжили восстановление после кризисного ужесточения, пришедшегося, по данным опросов, на февраль 2015 г. Тогда о недоступности кредитов сообщили 45% предприятий, что, однако, оказалось на 20 п.п. ниже кризисного максимума кризиса 2008–2009 гг. В I квартале 2017 г. банковские кредиты были недоступными только для 12% предприятий, а во II квартале – уже для 10%. В июне недоступным считали банковский кредит 11% предприятий. Таким образом, уровень недоступности кредитов для российской промышленности в 1-й половине текущего года окончательно закрепился на докризисном уровне.

Средняя минимальная ставка, по которой банки готовы кредитовать промышленность, опустилась к январю 2017 г. до 14,6% годовых в рублях. В марте-апреле этот показатель составлял 14,1%, в мае-июне – 13,9%. Таким образом, снижение ставки после кризисного максимума достигло уже 7 п.п. При этом межкризисный минимум показателя составлял 11,8% и был зарегистрирован в 2011 г.

Способность промышленности обслуживать имеющиеся кредиты достигла во II квартале 2017 г. абсолютного рекорда всего периода (2009– 2017 гг.) мониторинга этого показателя. Сейчас 90% (!) предприятий обладают либо достаточными, либо более чем достаточными ресурсами для расчетов с банками по кредитам. Полученный результат вполне стыкуется с оценками финансово-экономического положения, которое определил как хорошее или удовлетворительное 91% предприятий.ф