Российская промышленность в I квартале 2018 года: сдержанный пессимизм

В январе конъюнктурные опросы Института Гайдара зарегистрировали сохранение довольно высокого для последних лет темпа роста спроса на промышленную продукцию. Баланс изменений второй месяц подряд удерживался на уровне +2 пунктов. Этот, на первый взгляд, скромный результат был логичным продолжением положительных изменений в отрасли в конце 2017 г. Однако в феврале рост спроса начал замедляться, а в марте остановился. Впрочем, прогнозы спроса всего I квартала 2018 г. показывали невысокий уровень оценок предприятий относительно сохранения позитивных процессов конца 2017 г. Баланс ожидаемых изменений спроса упал в январе на 6 пунктов. Промышленность, наученная опытом нереализовавшихся обещаний 2015 г. о выходе из кризиса и неудачной попытки выхода из кризиса начала 2017 г., проявила вполне разумную осторожность в своих прогнозах.

Такой подход оправдал себя. Январский всплеск темпа роста выпуска, зарегистрированный нашими конъюнктурными опросами и Росстатом, уже в феврале сменился крайне низким значением показателя. Указанное обстоятельство вновь потребовало от аналитиков более тщательной очистки исходных данных от сезонности и использования в описании деловой активности изменения показателей «год к году». Мартовские данные по динамике выпуска в российской промышленности показали картину аналогичную февральской: слабый рост, требующий столь же тщательного избавления от сезонности и грамотного получения нужных положительных результатов. В своих прогнозах выпуска российская промышленность показала в 2018 г. столь же разумную (как и в прогнозах спроса) осторожность. Баланс этих планов после достижения в ноябре 2017 г. многолетнего максимума вернулся в январе 2018 г. к уровню худших значений 2017 г. и оставался таковым в феврале-марте.

Описанная динамика спроса и выпуска вкупе с их прогнозами определила в I квартале 2018 г. вполне логичную и – главное – устойчивую траекторию оценок запасов готовой продукции. Последнее следует особенно подчеркнуть, поскольку в IV квартале 2017 г. промышленность демонстрировала нетипично резкие ежемесячные колебания баланса оценок, что свидетельствует, скорее всего, о неуверенности в устойчивости положительных изменений. В январе 2018 г. в условиях высокого спроса баланс вновь стал нулевым, а затем начал набирать «вес», но крайне медленно и осторожно. В феврале он вырос до +2 пунктов, в марте – до +4. Промышленность, таким образом, пессимистично оценивает вероятность скорого и окончательного выхода из кризиса, но сохраняет минимальную избыточность запасов готовой продукции, что говорит о готовности предприятий продолжить поиск выхода из ситуации последних лет.

При этом кризис и продолжающаяся стагнация существенно облегчили предприятиям управление запасами готовой продукции. Именно в кризисные 2015–2016 гг. российская промышленность довела долю их нормальных оценок до 71 и 72% соответственно, что стало историческим максимумом. В марте 2018 г. предприятия увеличили долю нормальных оценок до 77%. Еще одним позитивным результатом I квартала 2018 г. стало снижение уровня неопределенности оценок запасов до исторического (1992–2018 гг.) минимума, т.е. промышленность имеет сейчас как никогда согласованные оценки физических объемов своих складских запасов.

Традиционный новогодний скачок роста отпускных цен предприятий в 2018 г. оказался слабее, чем 2017 г.: +16 балансовых пунктов против +22 годом ранее. В феврале промышленность столь же традиционно приступила к торможению роста своих цен: баланс снизился до +11 пунктов. Но в марте предприятия были вынуждены вновь увеличить темп роста своих цен, что выглядит необычно (январский всплеск роста цен в последующие месяцы обычно сходил на нет). В этот раз инфляционный настрой российской промышленности подогревается необычно сильным ростом издержек, которые за три квартала показали переход от исторически минимального баланса в +2 пункта до +27 пунктов.

Российская промышленность в начале 2018 г. хорошо обеспечена основными ресурсами «в связи с ожидаемыми изменениями спроса», т.е. возможным, хотя, похоже, нескорым выходом из вялотекущего кризиса.

Дефицит квалифицированных кадров испытывают сейчас только 11% предприятий – близкий к минимальному уровень показателя после дефолта 1998 г. Перед дефолтом масштабы дефицита были еще меньше (6–8%), но за это промышленности тогда приходилось «платить» существенным навесом избыточной рабочей силы (о нем сообщали в 1996– 1998 гг. 40% предприятий). Сейчас избыточная рабочая сила имеется только у 12% предприятий, что обеспечивает почти нулевой баланс оценок численности работников. Но это в целом по промышленности и по всей территории страны. А поскольку мобильность рабочей силы у нас крайне низка, то конкретные предприятия в конкретных регионах могут испытывать дефицит рабочих кадров.

Дефицит мощностей в российской промышленности еще меньше, а навес избыточных мощностей еще больше. Недостаток мощностей в 2012–2017 гг. испытывали 6–8% предприятий, в I квартале 2018 г. – 7%. Достаточную обеспеченность мощностями в 2017 г. имели 77% предприятий, что стало историческим (1993–2017 гг.) максимумом показателя. В I квартале 2018 г. он составил 73% при 20% уровне избыточности производственных мощностей. Таким образом, торможение инвестиционной активности не привело к возникновению дефицита мощностей в условиях затяжного выхода из кризиса.

В такой ситуации предприятия демонстрируют удовлетворенность своей инвестиционной активностью. Объемы вложений IV квартала 2017 г. и I квартала 2018 г. считают нормальными 63% предприятий. Это лучший результат с 2011 г. Тем не менее промышленность готова вновь оживить инвестиционную активность.

Стоимость кредитных средств к началу 2018 г. снизила негативное влияние на инвестиционную активность российской промышленности еще на 10 пунктов (снижение за 2016 г. составило 20 пунктов), что опустило этот фактор на 4-е место в рейтинге ограничений инвестиционной активности (по версии предприятий). В результате сейчас только 14% предприятий лишены возможности инвестировать из-за высоких ставок. Другой фактор – «трудности получения кредита», – упоминает в 2018 г. лишь 10% предприятий.®