Российские кризисы и медикализация общества: философский анализ актуальных социальных явлений

Общественные процессы современной России имеют множество векторов развития — экономический, политический, религиозный, медицинский и другие. Наименее изученным является такое направление, как «медикализа-ция общества». По мнению В. Р. Шухатовича, «медикализация — процесс, в ходе которого происходит распространение влияния медицины на все новые сферы общественной жизни. Она проникает в массовое сознание медицинской формы мышления о причинах протекания и лечении болезней, возрастании зависимости от медицины повседневной жизни и деятельности людей» [19]. Исследованием проблем медикализации занимались зарубежные ученые, например З. Бауман, Ж. Делез, Ф. Арьес, Ф. Фукуяма, М. Фуко, И. Иллич, и отечественные ученые, например П. Воробьев, А. Решетников, В. Стародубов, В. Семенов и другие. Под медикализацией следует понимать процесс распространения влияния медицины на все сферы общественной жизни, связанные со здоровьем и болезнью человека. Феномен медикализа-ции стал формироваться и исследоваться еще в Древней Греции, когда медицина заняла значимое место в культуре. Гиппократ, «отец медицины», впервые «перенес мудрость в медицину, а медицину в мудрость, потому что врач-философ подобен богу». Медикализация продолжала существовать в другие эпохи и существует по сей день. Она распространяется в медицине и других естественнонаучных дисциплинах потому, что человек является основным объектом изучения, соответственно естественнонаучная составляющая тесно взаимодействует и входит в состав общепринятых культурологических смыслов.

На философскую рефлексию медикализации оказывают влияние биомедицинские технологии, которые, в свою очередь, расширяют понятия человека, его телесности, духовности, жизни, здоровья, болезни и смерти. С философской точки зрения медикализация — это явление, свойственное современному обществу и тесно связанное с изменением культурной антропологической парадигмы в XXI в. Профессия медика (врача, клинициста) фетишизируется в общественном сознании особыми знаниями, способностью проникать в сущность заболеваний и способами их диагностики и лечения, а также тем, что врачи используют язык, доступный лишь посвященным, — латынь, и особую одежду, что выделяет представителей данной профессии, как, например, и священника. Все это дистанцирует врача от простых смертных и выделяет их в особую касту, сливая воедино миф, науку, религию, эзотерику и обыденное сознание людей. Сегодня происходит закрепление медицинских «ярлыков» за некоторыми человеческими свойствами или типами поведения (инвалид, наркоман, алкоголик и т. д.), которые могут способствовать исключению стигматизированных лиц из процесса нормального социального взаимодействия.

Сегодня медикализация проявляется в новых проблемах современного общества, например, зависимость от антибиотиков, амфетаминов, барбитуратов. В то же время возникает ряд этических проблем, связанных с применением экстракорпорального оплодотворения (ЭКО), абортов, трансплантации органов от живых доноров и трупов, репродуктивных технологий, эвтаназии и т. п. С одной стороны, наблюдается приращение научного знания в медицине; с другой стороны, применение тех же научных достижений медицины на практике для воспроизводства жизни и поддержания здоровья неуклонно ведет к вырождению человека как биологического вида; сегодня никто точно не знает, будет ли потомство у детей, появившихся на свет в результате ЭКО, чем может обернуться применение антибиотиков в сельском хозяйстве и т. п. В любом случае налицо кризис общественного сознания, который выражается в том, что человек, воспитанный на мифах и идеалах научно-технического прогресса, уверовавший в могущество человеческого разума, зашел в тупик: будущее как устойчивое наступление на природу через познание ее законов неизвестно, а возврат к зависимости от природы через ожидание от нее милостей современный человек себе позволить уже не может.

Медикализация — это кризис общественного сознания, задача которого состоит в том, чтобы осмыслить место медицины (медика) в обществе и роль общества в медицине на современном этапе развития. Известно, что такие явления, как наркомания, алкоголизм, различного рода зависимости, не могут быть решены с помощью только медицинского вмешательства — химического, терапевтического, это иная реальность, в которой причинно-следственные связи не решают проблемы. Известная латинская пословица гласит: eliminare in causis remotis bolez (устранена причина — устранена болезнь). Общественные явления, такие как проституция, воровство, игорный бизнес, по сути, имеют одну природу с медикализацией — они характеризуют общество и его социальные институты как кризисные, находящиеся на переходном этапе, и как девиантные, отклоняющиеся от общепринятых, традиционных норм общества.

О медикализации Д. В. Михель пишет, что «первые публикации по вопросу о медикализации появились еще в 1960-е гг., когда возросла социальная и политическая роль медицины в современном обществе» [12, с. 256]. Американский психиатр Т. Шаш полагает, что «медикализация — это не медицина и не наука, это социально-семантическая стратегия, которая выгодна одним лицам и несет угрозы другим» [20, с. 129]. Медикализация общества за рубежом и в России имеет одну и ту же особенность: с одной стороны, определенный общественный субъект (экономический, политический) предпринимает попытку перенести свои проблемы на медицину, с другой стороны, с помощью медицины этот общественный субъект пытается решить свои проблемы, продвинуть собственные интересы (экономические, политические). В условиях нарастания тенденций общества потребления в России под медика-лизацией для среднестатистического россиянина можно понимать выгодный бизнес для одних (медицинские услуги, лекарства, страховая медицина), а для других — систему мировоззрения и смысл существования. Д. В. Михель также отмечает, что «современная медицина породила «социальный ятроге-нез», связанный с общей медикализацией жизни, когда доктора, получив монополию на лечение, стремятся к тотальному контролю над остальными людьми. Наконец, здоровье оказывается предметом политики» [12, с. 258]. Таким образом, медикализация — это сложное общественное явление, которое: 1) имеет междисциплинарный характер и рассматривается в различных контекстах: естественно-научном, общественно-научном, гуманитарном, философском; 2) чаще всего рассматривается в контексте рисков, связанных с распространением различных способов самолечения в связи с проблемами биомедицинской этики (трансплантология, косметическая хирургия, эвтаназия, принудительное лечение и т. д.); 3) в контексте массовой культуры и СМИ имеет политический характер, касается отношений власти и общества; 4) обогащает повседневный язык медицинскими терминами, например, анамнез, консилиум и т. п., вошедшие в нашу жизнь и имеющие самостоятельное значение; 5) в узком смысле медикализация как процесс, в котором состояние, поведение человека рассматривается как медицинская проблема, требующая соответствующего решения в виде диагностики, лечения, профилактики, реабилитации); 6) в широком смысле медикализация в контексте философской рефлексии позволяет выявить ее новые качественные характеристики в жизни общества; 7) переживание кризиса самой медицины как теоретической, так и практической области человеческой деятельности; 8) сегодня медикализация обретает новое существование в контексте коммерциализации медицинских услуг, где не только сами услуги, но и органы, и врач становятся товаром.

Однако медикализация — это не проблема, проблема — неконтролируемое расширение и распространение на все сферы жизни человека и общества медицины. Ее следует рассматривать как сложный социально-культурный феномен, требующий комплексного исследования с помощью философии и социально-гуманитарных дисциплин. Например, М. Фуко так пишет о меди-кализации: «Весьма возможно, что мы принадлежим к критической эпохе отсутствия основополагающей философии, о котором нам напоминает в каждый момент господство и неизбежность: эпохе разума, которая непоправимо отделила нас от обычного языка» [16, с. 16]. С одной стороны, медикализа-ция — это не новый феномен, но требует новой философской рефлексии над еще одной универсалией культуры; с другой стороны, медикализация — это индикатор беспокойства общества в условиях затянувшегося кризиса российского общества.

Медикализацию общества необходимо исследовать в конкретноисторический период, чтобы понять ее место и роль в жизни общества. Например, Н. Я. Данилевский, изучая культурно-исторический (цивилизационный) тип России, писал: «Европа не признает нас своими. Она видит в России и славянах вообще нечто ей чуждое, а вместе с тем такое, что не может служить для нее простым материалом, из которого она могла бы извлекать свои выгоды» [7, с. 76]. Роль Европы, по его мнению, состоит в том, чтобы «быть носителем и распространителем европейской цивилизации на Востоке» [Там же, с. 96], или выполнять свою историческую миссию «Drang nach dem Osten (натиск на Восток (нем.))» [Там же, с. 97]. Мыслитель приходит к выводу о том, что «насильственность составляет одно из коренных свойств германороманских народов» [Там же, с. 262]. В свою очередь, «терпимость составляла отличительный характер России в самые грубые времена» [Там же, с. 272]. В жизни России «процесс исторического развития, переворот происходят в глубине народного духа, незримо и неслышно. Народ отрешается внутренне от того, что подлежит отмене или изменению, борьба происходит внутри народного сознания, и когда приходит время заменить старое новым на деле, эта замена совершается с изумительною быстротою, без видимой борьбы» [Там же, с. 277]. Таким образом, природа общественного российского сознания состоит в глубинной внутренней борьбе, в которой сопереживается все богатство исторического, множество актуального современного и интуитивного ожидаемого будущего.

В конце XIX — начале XX в. в России и мире в целом, согласно В. И. Вернадскому, «происходит выявление новой геологической силы в биосфере — научной мысли социального человечества» [4, с. 13]. По его мнению, «ноосфера есть новое геологическое явление на нашей планете. В ней впервые человек может и должен перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни, перестраивать коренным образом по сравнению с тем, что было раньше» [Там же, с. 241]. Так, человек, став новой биологической силой, создал ноосферу своим разумом и построил внутри природы свой рукотворный мир. На рубеже веков о роли общественного сознания и его взаимосвязи с общественным бытием В. И. Ленин писал следующее: «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его. Мир не удовле- творяет человека, и человек своим действием решает изменить его» [8, с. 168–169]. Но прошлое «отличается от фактически существующего только изменениями по форме. Это значит, что мир будущего также фактически уже существует в нынешнем мире, как птенец уже материально существует в яйце» [Там же, с. 317]. Сегодня, опираясь на творческое наследие В. И. Ленина, можно так понять российские кризисы в условиях глобализации — объективного процесса, который замыкает локальные элементы общества в общепланетную систему. Необходимо отыскать способ преодоления кризисных тенденций этого переходного периода. С одной стороны, наша страна стремится выйти за пределы стесняющих ее развитие материальных и духовных форм жизни. С другой стороны, Россия стремится их сохранить, оберегая накопленное веками содержание, а общественное сознание, отражая бытие, обретя собственное существование, продолжает жить, например, в виде фетишей, мифов, идей, апокалипсических настроений.

Развитие общества сопровождается таким явлением, как фетишизм, о котором А. А. Богданов писал следующее: «На заре жизни общества, в эпоху маленьких и слабых, но тесно сплоченных коллективов, из труда человеческого выделилось слово и стало его символом. Затем слово и мысль отрывались от коллективного труда и приобретали такую же мнимую независимость от него, одеваясь туманной оболочкой фетишизма» [3, с. 141]. Так, слова в виде идей или норм в сознании общества приобретают определенный смысл, превращаются в фетиши, которые, в свою очередь, обретая свое собственное существование, оказывают влияние на сознание людей. Одним из таких фетишей и является медикализация общества, которую как социальное явление необходимо исследовать в контексте российского и европейского сознания. Так, например, Н. А. Бердяев писал: «Русское мышление всегда было слишком монистично, слишком поглощено единым и враждебно множественности, закрыто для конкретного многообразия» [1, с. 87]. В эпоху бурного развития научно-технического прогресса, по его мнению, «машина разрывает дух и материю, вносит расщепление, нарушает первоначальную органическую целостность, спаянность духа и плоти. Проблема «духа и машины» имеет огромное значение для русского сознания, она предстоит перед Россией как проблема его будущего» [2, с. 233–234]. Несмотря на вторжение машины, технологий никак не убивается истинная духовная целостность, напротив, через познание машины духовность вновь возвращается к себе обогащенной и преодолевшей себя в своей замкнутости и отрешенности. С. Л. Франк также писал, что «русскому духу присуще стремление к целостности, к всеохватывающей и конкретной тотальности» [15, с. 490–491]. Таким образом, сознание российского общества отличается от европейского своей целостностью, нерасчлененностью и углубленностью в самое себя, непрерывно занятое поисками смыслов через обретение собственной идентификации на каждом историческом этапе.

Россия как общественный, культурно-исторический тип претерпевает кризисы. Например, Л. Н. Гумилев выделяет следующие этапы развития общества, или фазы этногенеза: «1) явный период подъема; 2) акматическая фаза; 3) фаза надлома; 4) инерционная фаза; 5) фаза обскурации; 6) фаза гомеоста- за. И так до тех пор, пока новый этнос вновь не преобразует ландшафт. Видимо, этногенез — не единое глобальное явление, а множество самостоятельных этногенезов в тех или иных районах» [6, с. 191–192]. Россия в этой классификации кризисов этногенеза находится в фазе «надлома», и ей приходится переживать собственное перерождение, а также реагировать на перерождения, качественные изменения во внешней среде на уровне глобального человечества.

Сегодня тема кризисных переходов и соответствующих им типов сознания в различных парадигмах, направлениях исследования является актуальной. Было и сегодня поддерживается такое направление, как «евразийство». Как справедливо отмечает профессор И. И. Осинский, «основное внимание они обращали на решение главной задачи — создание идеологии России, где были бы соединены в диалектическом единстве наука, религия, философия. Евразийцы критиковали европейскую цивилизацию за ее стремление представить свои ценности как общечеловеческие» [13, с. 7]. По мнению профессора, «евразийство — это прежде всего форма интеграции для независимых государств с целью укрепления их экономических и культурных связей, сотрудничества, сочетания фундаментальных основ европейской цивилизации и многовекового опыта взаимодействия с Востоком» [Там же, с. 9]. Мы разделяем точку зрения И. И. Осинского, так как сегодня в условиях глобализации не место однонаправленному развитию России или мирового сообщества, напротив, необходимо искать пути развития в многополярном мире.

В связи с этим В. В. Мантатов и Л. В. Мантатова предлагают «синергий-ные стратегии»: «Как разорвать пагубную связь между экономическим ростом, экологической деградацией, ростом неравенства в доходах и обеспечить устойчивое человеческое развитие? В странах Латинской Америки и Кариб-ского бассейна созданы инклюзивные политические институты, которые внедряют принципы экосоциализма в виде успешных синергийных стратегий устойчивого развития, ориентированных на достижение единой цели — общего блага» [11, с. 15–16]. Такой подход выявляет сущность наступающего «капиталистического общества потребления. Опасность этого общества — следствие невозможности поддерживать высокий уровень материального потребления в западных странах, приводящий к экологической и социальной депривации огромных масс людей во всем мире» [Там же, с. 19]. Другая группа авторов, А. М. Кузнецова, А. Е. Кузнецов, сравнивая культуру развития Запада и Востока, отмечает, что «в восточной философии, как в восточной духовной культуре вообще, не сформировалась идея прогресса. Восточная цивилизация не освоила понятие «революция» как скачка от старого к новому, перехода от тьмы к свету, от худшего к лучшему. Общество, где традиция доминирует над инновацией, устойчивость во многом обеспечивается коллективным неприятием любых процедур сопоставления «своего» с «чужим» [10, с. 9–10]. Согласно философам, «поиск новых мировоззренческих ориентаций требует выдвижения нового типа рациональности, привлекающего идеалы отношений человека и природы, восходящего к традиционной культуре» [Там же, с. 12]. В частности, Д. Ш. Цырендоржиева полагает, что «многообразие исторического процесса обусловливает различные формы общественных преобразований. Развитие любой страны отличается своими историческими и национальными особенностями» [17, с. 18]. По мнению философа, «развитию общества присущи две противоположные тенденции — движение к единству и движение к многообразию» [Там же, с. 20]. Следовательно, необходимо сегодня выработать для России в частности и для человечества в целом такие ориентиры развития, которые позволили бы, не нарушая исторических традиций развития народов (этносов, суперэтносов, культурно-исторических типов), искать общие пути развития, тем более, что природа испытала предельную антропогенную нагрузку.

Для выработки рекомендаций по регулированию и преодолению кризисных тенденций в России сравним общественное сознание и кризисное общественное сознание, которые сопровождают общество в различные исторические эпохи. В. Ж. Келле и М. Я. Ковальзон полагают, что «общественное сознание — это отражение реального жизненного процесса людей, их общественного бытия, возникающее на основе общественно-исторической деятельности людей, практики. Формами сознания современного общества являются политические идеи, правосознание, мораль, религия, искусство и художественные взгляды, философия» [9, с. 6]. Однако раскол общества на классы и отделение умственного труда от физического наложили свой отпечаток на все дальнейшее развитие общественного сознания. С этого момента на осознание людьми собственного общественного бытия, всей окружающей действительности решающее влияние начинают оказывать материальные интересы различных классов» [Там же, с. 10–11]. Как полагает Б. А. Грушин, «общественное сознание является относительно самостоятельным и имеет активный характер. Оно имеет «многоступенчатую» и «многостороннюю» зависимость от разнообразных структур общественного бытия» [5, с. 56–57]. Можно сказать, что общественное сознание — это сознание социальных групп, классов, отражающих в идеальной форме общественное бытие, а кризисное общественное сознание — это деформированное сознание общества и его социальных групп, которое сформировалось в результате отражения кризиса в сфере общественного бытия.

Как отмечает Т. Ю. Сидорина, «кризисное сознание, кризисное мироощущение сопровождает человечество на всех этапах его исторического развития, нередко облекаясь в апокалипсическую форму. Наиболее остро кризисное мировосприятие проявляется в периоды резких социальных трансформаций» [14, с. 11]. Появились такие мировоззренческие формы отражения переходных периодов, как апокалипсис, эсхатология, фантазии, утопии и т. п. В них общественное сознание выражает свое отношение к происходящему. При таком понимании кризиса и кризисного общественного сознания необходимо отметить и тот факт, что настоящий планетарный кризис — это именно переход от одного вида общественного сознания — локального, национального — к другому — планетарному. Л. Л. Штуден полагает, что «сам по себе кризис — явление, казалось бы, абсолютно нормальное в любых аспектах социальной практики: за кризисом должно следовать продолжение жизни на новом этапе, в новом качестве. Кризисы локальных культур на стадии развитых цивилизаций, также как и глобальный кризис современной культуры, относятся к событиям именно этого ряда» [18, с. 4]. По его мнению, «главной заботой культуры должна стать свобода сознания. Необходимы своевременная профилактика культуры и баланс между тремя ее аспектами: индивидуально-жизненным, социальным и сверх-жизненным» [Там же, с. 38]. Налицо противоречие между формой общественного бытия и формой общественного сознания, которые связаны между собой и находятся в поисках равновесной связи.

Таким образом, развитие современной России имеет несколько векторов развития, и медикализация — один из них. Она характеризуется поступательностью и эволюционирует во времени и пространстве, вовлекая в сферу своего влияния все большее число социальных институтов и групп. Отличие медикализации современной от античной и средневековой состоит в том, что она приняла глобальный характер и стремительно прогрессирует. Причин тому несколько: 1) научно-технические достижения медицины и возросшие в связи с этим потребности общества на современном этапе, например, продление жизни, омолаживание, пересадка органов и т. п.; 2) коммерциализация медицины, 3) потребность общества в формировании нового мировоззрения, которое уже невозможно без учета медицинских аспектов.

Как показатель кризиса российского общества медикализация — это особая тема для исследования в контексте фетишизации, т. е. отрыве медикали-зированного общественного сознания от материальных основ (практической медицины и обыденной жизни общества). С политической точки зрения ме-дикализация используется определенными социальными группами для защиты и продвижения своих интересов, что вызывает беспокойство и социальное напряжение среди большинства населения. Медикализация содействует возникновению новых проблем общества, например, формирование зависимости от антибиотиков, амфетаминов и других медицинских препаратов, что заводит в тупик общество как генетически здорового и способного к нормальному воспроизводству человечества на Земле.

Таким образом, налицо связь между российскими кризисами и медикали-зацией общества, и выражается она в том, что на современном этапе в условиях глобализации медикализация служит индикатором социального беспокойства общества, а также может стать альтернативой развития нашего общества. Философский анализ актуальных социальных явлений показал, что существует устойчивая тенденция фетишизации не только в медицине, но и во всех сферах общественной жизни, что свидетельствует о продолжающемся кризисе общественного бытия и общественного сознания. В качестве рекомендации разрешения кризисной ситуации в России необходимо установить уравновешивающие обменные связи в области общественного сознания — между индивидуалистическим и коллективистским началом, в области общественного бытия — между инновационным и традиционным подходами. В результате сохранится культурно-историческое наследие общества в богатстве его национальных и государственных образований, а также обнаружатся потенциальные возможности для преодоления социальных кризисов и ликвидации кризисных последствий общества в целом.