Русская дальневосточная эмиграция в годы подготовки и развязывания второй Мировой войны

The author has traced the historical path of Russian White Emigration in the Far East, its military relationship with the Army in Japan, during World War II and the trial of former White emigres in the USSR.

Первой страной, выступившей с планами раздела мира, стала Япония. В 1931 г. ее армия совершила оккупацию Маньчжурии, на территории которой было создано марионеточное государство Мань-чжоу-Го. Его возглавил последний представитель Циньской династии Китая Пу-И [1]. В марте 1932 г. Маньчжоу-Го было провозглашено "независимым" государством, фактически же оно осталось под протекторатом Японии, Японские правящие круги рассматривали его как плацдарм для агрессии в Юго-Восточной Азии и завоевания Дальнего Востока и Восточной Сибири. В осуществлении захватнических планов определенная роль отводилась белогвардейской эмиграции. С этой целью японской администрацией в Маньчжурии была создана организация "Кио-Ва-Кай" (Содружество наций). Во главе ее стал премьер-министр Чжан-Дзинь-Kyй, но фактическим руководителем был его заместитель Такеба. "Кио-Ва-Кай" имела разветвленную сеть в стране, в нее входили многочисленные слои маньчжурского населения, в том числе и эмигрантская молодежь. Проповедуя идеологию "содружества наций" и создания "Великой Азии", Япония стремились подчинить своему влиянию народы соседних государств, включая и дальневосточную территорию Советского Союза.

Активную поддержку японским властям оказывала белогвардейская эмиграция, особенно ее лидер атаман Г. М. Семенов. В 1932 г. он был вызван в штаб япон- ской Квантунской армии в Маньчжурии к полковнику Нисимура [2]. Во время встречи был обсужден вопрос о совместных действиях японской армии и белоэмигрантов против СССР. Нисимура предложил Г. М. Семенову разработать мероприятия по подготовке вооруженных отрядов из белой эмиграции. Предложение было принято, и во время второго визита в штаб Г. М. Семенов ознакомил полковника со своим планом. Предполагалось объединить эмиграцию, находившуюся в Китае, Маньчжурии и Японии, в единую организацию. Была оговорена и субординация в управлении эмиграцией. Та ее часть, которая находилась на территории Маньчжурии, оставалась под руководством атамана Семенова. Эмигрантские колонии, расположенные вне Маньчжурии, передавались под юрисдикцию местных штабов японской армии [3].

Завоевание Японией Маньчжурии изменило положение белой эмиграции в Китае. В своей борьбе против Советского Союза она стала рассчитывать на совместные действия с японскими вооруженными силами. В начале 1930 г. глава Российского общевоинского союза (РОВС) генерал Е. К. Миллер направил начальнику Дальневосточного отделения Союза М. Дитерихсу "Тезисы политики бело-эмиграции на Дальнем Востоке", в которых ориентировал руководство эмиграции на заключение специального соглашения с Японией о сотрудничестве в борьбе с СССР

Окончательно вопрос о созда- нии единой эмигрантской организации, подчиненной японцам, был решен в 1934 г. Она стала называться Бюро по делам российской эмиграции (БРЭМ). Бывший эмигрант А. М. Кайгородов пишет в книге "Он был забайкальский казак", что инициатором создания БРЭМ был именно Г. М. Семенов, и подвергает критике американского профессора Дж. Стефана в фальсификации истории его создания [4]. Однако это не соответствует действительности. В 1945 г., во время следствия на судебном процессе лидеров белой эмиграции в Москве, японский генерал Акику-са Сюн, заявил, что идея создания БРЭМ принадлежала полковнику Андо, бывшему в то время начальником Японской военной миссии в Харбине (ЯВМ), а непосредственную практическую работу по ее осуществлению проводил он, Аки-куса-Сюн [5]. У атамана Семенова была давняя дружба с ним, еще со времен Гражданской войны в России. Они принимали участие в японской интервенции на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири. Оба считались в военных кругах императорской армии крупными специалистами по России.

Приступая к созданию единой эмигрантской организации, Акику-са изучил политические партии и группы белой эмиграции, продумал структуру организации и состав ее руководства. В ноябре 1934 г. им было созвано совещание, на котором присутствовали генералы Л. Власьевский, А. Бакшеев, В. Рычков и другие деятели бывшей белой армии. Г. М. Семенова не было на совещании, но он был в курсе событий. Полковник Андо встречался с ним во время посещения Дайрена после своего назначения начальником Харбинской военной миссии. Он доверял атаману Семенову и готов был поставить его во главе Бюро российской эмиграции. Но при решении этого вопроса Андо прислушался к мнению штаба Квантунской армии и предложил оставить Семенова в Дайрене, и потому он не был привлечен в Бюро в качестве главенствующей фигуры. На совещании интересы атамана Семенова представлял генерал Л. Власьевский.

По итогам обсуждения председателем БРЭМ был избран генерал Рычков как человек, не принадлежавший к какой-либо политической партии и потому приемлемый для каждой из них. Эта кандида- тура была одобрена и поддержана руководством Японской военной миссии. В составе главного Бюро, находившегося в Харбине, было организовано несколько отделов.

Руководителем первого отдела был утвержден лидер Русской фашистской партии К. В. Родзаевс-кий, поддерживавший связи с японскими спецслужбами. Отдел осуществлял антисоветскую пропаганду и агитацию среди эмигрантского населения, используя газеты "Харбинское время", "Заря", "Наш путь", "Голос эмигранта" и журнал "Луч Азии". В них печатались статьи представителей белой эмиграции с призывами к объединению сил для активной борьбы с советской властью, оказанию помощи японцам в осуществлении их агрессивных намерений против СССР и созданию "Великой Азии".

Второй - военный - отдел занимался военно-политической подготовкой эмигрантов. Его возглавлял бывший полковник белой армии В. Косов, находившийся некоторое время на службе в маньчжурской армии. Отдел вел учет всех лиц, служивших в прошлом в армии царской России, организовывал военную подготовку учащейся эмигрантской молодежи на случай возникновения войны между Японией и Советским Союзом.

Третий - регистрационный -отдел, возглавляемый членом фашистской партии М. А. Матковс-ким, формально ведал учетом и трудоустройством эмигрантов, но фактически осуществлял над ними постоянный контроль. Отделом была организована широкая агентурная сеть среди эмигрантов. Он собирал сведения об их настроениях и при наличии серьезных компрометирующих данных принимал репрессивные меры, вплоть до ареста и наказания. В ведении отдела находилась и организация шпионской деятельности против СССР. Руководитель отдела был подчинен Японской военной миссии и работал непосредственно под ее руководством.

Четвертый - экономический -отдел возглавлял М. Н. Гордеев. В его ведении были вопросы хозяйственной и финансовой деятельности. Он руководил работой различных белоэмигрантских ассоциаций, таких как общество домовладельцев, союз служащих торгово-промышленных предприятий, общество русских врачей и инженеров.

В состав БРЭМ входили и другие отделы, которые поддерживали его жизнедеятельность и подчинены были общим целям организации.

Создавая единую организацию, японские власти в Маньчжурии надеялись укрепить антисоветскую идеологию белой эмиграции и подготовить ее к войне с СССР [6]. К тому же они хотели сохранить монопольное влияние на эмиграцию, не допуская в эту сферу англичан и французов. Японская военная миссия в Харбине оказывала финансовую поддержку Бюро российской эмиграции, получая средства из штаба Квантунской армии. Это позволяло ей подчинить БРЭМ своему влиянию. Однако формы и методы работы ЯВМ были таковы, что создавалась видимость самостоятельности организации. В действительности вся ее деятельность находилась под неослабным контролем японских властей. Руководство японской военной миссии в Харбине вызывало к себе представителей БРЭМ и давало им конкретные указания по усилению антисоветской работы. При этом подчеркивалось, что японские власти "с большим гостеприимством" приняли русских в свою империю, где все эмигранты пользуются одинаковыми правами с японцами. Поэтому русские эмигранты должны были принять активное участие в создании "Великой Азии", а японцы, в свою очередь, окажут им помощь в свержении советской власти, поскольку в их планы входил и военный разгром Советского Союза. В подтверждение общих интересов Японии и белой эмиграции ссылались на присоединение Японии к антико-минтерновскому пакту.

Японские власти провели среди белой эмиграции работу по подготовке к войне с СССР. Особое внимание этой деятельности они стали уделять в 1938 г. в связи с начавшейся войной Германии против европейских государств. Япония как союзница Германии усилила подготовку к войне и в осуществлении этих планов важную роль отводила казачеству. Активную работу по организации военной подготовки белоказаков проявил генерал А. П. Бакшеев в районе действия Хайларского отделения Японской военной миссии. Здесь было введено обязательное обучение мужчин в возрасте с 17 до 51 года и женщин с 16 до 45 лет. Все военнообязанные были све- дены в роты, сотни и полки и в свободное время занимались изучением военного дела [7].

В Сахалинской японской миссии боевой подготовкой белоэмигрантов занималась специальная группа во главе с капитаном Кацу-ки. Призывники обучались стрельбе из оружия, гопографи, форсированию рек, действиям в тылу противника. В качестве инструкторов привлекались сотрудники Сахалинской ЯВМ и офицеры бывшей царской армии [8].

Под руководством Харбинской японской миссии по военной подготовке русской молодежи работал второй отдел Бюро российской эмиграции. Ее руководитель генерал В. Косов организовал обучение военному делу в учебных заведениях. После окончания их выпускники направлялись в эмигрантские военизированные отряды, находившиеся в Сунгури-2 и Ханта-Ахедзн. За время существования отрядов обучение прошли 4,5 тыс. человек [9].

С помощью японских специалистов в Маньчжурии готовились из белоэмигрантов кадры для шпионско-диверсионных операций против Красной Армии. Наиболее широко это дело было поставлено в отряде полковника Асано в Мукдене. В отряде из 450 человек были сформированы четыре роты и взвод специальной связи. Срок обучения составлял три года с ежегодным выпуском в 100 человек. Занятия проводились на русском языке. Курсанты изучали способы взрывов мостов, железнодорожных путей, вокзалов. Для ведения диверсионных актов создавались небольшие группы. В их распоряжении находилась форма одежды командного и рядового состава Красной Армии. С целью изучения охраны дальневосточных границ СССР полковник Асано с группой офицеров выезжал на север Маньчжурии.

Разведывательную деятельность в отношении Советского Союза активно проводила антисоветская полувоенная организация "Сибирский круг", созданная белогвардейским офицером Р. Типпо-вым. "Сибирский круг" ставил целью создание подпольных организаций в СССР, с помощью которых предполагалось поднять вооруженное восстание и свергнуть советскую власть. В осуществлении этих планов "Сибирский круг" делал ставку на японское командование и военную разведку

Квантунской армии.

Японская разведка знала Р. Типпова еще со времен Гражданской войны на Дальнем Востоке. В то время он сотрудничал с представителем министерства внутренних дел Японии Томинаго, зарекомендовал себя как непримиримый враг советской власти и пользовался доверием у японцев. В 30-е гг. Тип-пов восстановил связи с Томина-го, прибывшим в Маньчжурию в качестве одного из руководителей японской разведки. С его помощью была приобретена аппаратура для перехвата радиопередач и радио телеграфирования переговоров Москвы, Хабаровска, Читы, Иркутска и других городов Союза. Полученные сведения о воинских частях, строительстве военно-промышленных объектов, железных и шоссейных дорог, о работе фабрик и заводов передавались японской разведке. В связи с подготовкой к войне с СССР японские военные миссии готовили будущих переводчиков. Для этих целей была создана в Харбине специальная школа, возглавляемая капитаном японских разведорганов Сато. Основной контингент разведчиков состоял из русских эмигрантов, наиболее враждебно настроенных против советской власти. Это были члены фашистской партии К. Родза-евского, Казачьего союза П.Бак-шеева и члены монархической организации Б. Шепунова.

Усилились связи японских военных властей с руководителем белоэмиграции атаманом Семеновым, особенно в период подготовки провокации против СССР и его союзника - Монгольской Народной Республики. В 1936 г. Семенов был приглашен главой японской разведки в Маньчжурии Андо, а затем по вызову генерала Окомура нанес визит в штаб Квантунской армии. Во время визита Семенова ознакомили с планами вторжения японских войск в советское Приморье и создания на его территории буферного государства по типу Маньчжоу-Го, во главе которого должен был стать Семенов [10]. Окомура поручил атаману вести военную подготовку среди монголов и организовать разведку в Забайкалье и в Монгольской Народной Республике.

В соответствии с указанием японских генералов Семенов установил контакты с главой Монгольской федерации Де-Ваном и сооб- щил ему о планах вторжения войск Квантунской армии в Советский Союз и МНР. Де-Вану было поручено установить связь с влиятельными деятелями в Улан-Баторе, враждебно настроенными к СССР, и совершить государственный переворот. Однако их заговор был раскрыт, и выступление сорвано. .О совместных действиях японской армии с белой эмиграцией против СССР велись переговоры представителей генерального штаба Японии с Семеновым в 1938 г., в период подготовки вооруженной провокации в районе озера Хасан. Это была разведка боем боеспособности Красной Армии у советских дальневосточных границ. В начале военных действий из Токио в Дайрен к Семенову прибыл офицер японского генерального штаба майор Ямооко. Он информировал лидера белой эмиграции о событиях у озера Хасан и потребовал, чтобы в случае успешных действий в Советском Приморье вместе с японскими войсками вошли белогвардейские части [11]. Однако и этим планам не удалось осуществиться. Отряды Красной Армии разгромили японских агрессоров и отбросили их с советской земли. Еще больший удар им был нанесен летом 1939 г. в Монгольской Народной Республике в районе реки Халхин-Гол.

Провокационные выступления японской армии свидетельствовали о том, что до нападения Германии на Советский Союз она ограничивалась лишь отдельными военными акциями и еще не рисковала вести крупномасштабные действия. Когда СССР подвергся агрессии германского вермахта, в военных кругах Японии сложилось мнение, что создалась благоприятная обстановка для захвата советского Дальнего Востока. Японский генштаб разработал план военных действий против СССР, названный "Кан-Току-Эн" (особый маневр Квантунской армии). Планом предусматривалось нанесение главного удара по частям Красной Армии в районе восточнее Ханко с последующим отторжением Приморья от СССР и изоляцией южной группировки Красной Армии. Для осуществления этих целей планировались ввод в Маньчжурию новых пополнений воинских частей, увеличение технического оснащения японского военного контингента, перестройка на военный лад организационно-хозяйственной дея- тельности Японской военной миссии. В июле 1941 г. план "Кан-Току-Эн" был утвержден премьер-министром Тодзио и передан для исполнения командующему Квантунской армии.

После утверждения плана Квантунская армия начала усиленно готовиться к войне. На территорию Маньчжурии были введены 15 стрелковых дивизий, 10 артиллерийских полков, несколько танковых бригад и авиация. В самой Маньчжурии была проведена частичная мобилизация для пополнения японских воинских соединений людскими резервами и вооружением. Одновременно в Маньчжурии было развернуто ускоренными темпами строительство железных дорог, полевых аэродромов и посадочных площадок. У советской дальневосточной границы была воздвигнута полоса укреплений. На строительные работы привлекалось население Маньчжурии, в том числе и русские эмигранты [12].

Лидеры белой эмиграции на Дальнем Востоке восторженно встретили вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз. 26 июня 1941 г. генерал В.А.Кислицын обратился с призывом к правлению БРЭМ "осознать ответственность переживаемою момента, прекратить рознь и сплотиться вокруг меня как начальника Главбюро". Он назвал фашистскую агрессию против СССР "очистительной грозой", которая приведет "к освобождению России" [13]. ***

26 августа 1946 г. в Москве открылось заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР. Перед судом предстали атаман Г. М. Семенов, генерал Л. Ф. Власьевс-кий, А. П. Бакшеев, К. В. Родзаев-ский со своим секретарем А. П. Охотиным; бывший министра финансов в Омском правительстве И. А. Михайлов, принимавший участие в ноябре 1918 г. в организации переворота, приведшего к установлению в Сибири военной диктатуры; князь Н. А. Ухтомский, участвовавший вместе с Семеновым в подготовке контрреволюционно- го мятежа в Приморье; монархист Б. Н. Шепунов. Предстояло вынести вердикт, как сообщила "Правда", "руководителям антисоветских белогвардейских организаций и агентам японской разведки". В течение четырех дней продолжался над ними судебный процесс. Оглашены были показания видных офицеров Квантунской армии, в том числе и Акикуса Сюна, который к тому времени был в чине генерал-майора и возглавлял японскую разведку в Манчжурии. Все подсудимые признали себя виновными. Верховный суд приговорил Семенова "как злейшего врага народа" к смертной казни через повешенье; Родзаевского, Власьевс-кого, Бакшеева, Михайлова и Ше-пунова - к расстрелу; Ухтомского -к двадцати, а Охотина - к пятнадцати годам каторжных работ, Аки-куса Сюна - к 10 годам заключения.

Так закончили свой жизненный путь бывшие лидеры белой эмиграции и один из деятелей японской военной администрации в Маньчжурии.