Рынки новой энергетики: векторы развития

Среди приоритетов научно-технологического развития России особое место занимают «переход к экологически чистой и ресурсосберегающей энергетике, повышение эффективности добычи и глубокой переработки углеводородного сырья, формирование новых источников энергии, способов ее передачи и хранения». Новая энергетика сформирована на базе изобретений в сфере электроэнергетики, электротехники и силовой электроники последних десятилетий, внедрения прорывных технологий, использования новых материалов и их нетривиальных применений, трансформации спроса производственных систем, развития распределенной генерации, трансграничной транспортировки. Традиционные модели

ГРНТИ 06.56.21

EDN QIEJTB

Наталья Викторовна Трифонова – кандидат экономических наук, доцент, заведующий кафедрой международного бизнеса Санкт-Петербургского государственного экономического университета. ORCID 0000-0002-0407-386X

Ольга Сергеевна Степченкова – кандидат экономических наук, ассистент кафедры международного бизнеса Санкт-Петербургского государственного экономического университета. ORCID 0000-0002-7043-6614

Данная статья подготовлена по материалам сессии ПМЭФ-2024 «Низкоуглеродная экономика как локомотив развития России, Китая и государств Евразии». Информационно-аналитическая система Росконгресс. [Электронный ресурс]. Режим доступа: (дата обращения 26.12.2024).

производства и потребления электроэнергии уступают место новым концепциям – децентрализованным, цифровым, надежным. Такие изменения формируют не только новые рынки, но и новые управленческие подходы, бизнес-модели и стратегические приоритеты компаний и государств.

Сегодня электроэнергетику рассматривают не только как отрасль, но и как ключевой фактор изменений глобального уровня, создания электрического мира, фактор, влияющий на конкурентоспособность стран и компаний, формирования новых рынков и эволюции бизнес-систем. По сути, новая энергетика – это переход к новому миру с иными отраслями, границами, рынками. Электроэнергетика, электротехника и силовая электроника как ядро новой энергетики сегодня – это не просто производство, преобразование и потребление электроэнергии, а сложная система, включающая технологические платформы, бизнес-модели, государственное регулирование и взаимодействие с различными секторами экономики. В отличие от традиционного понимания энергетики как отрасли, основанной на централизованном энергоснабжении, современная энергетика представляет собой динамичную, гибкую и технологически насыщенную сферу, где ключевыми трендами являются децентрализация, цифровизация и надежность.

Цель данной статьи – проанализировать, как функционируют отраслевой, потребительский и конкурентный рынки в условиях новой энергетики на примере Сингапура, определить ключевые драйверы их развития и предложить направления дальнейших исследований.

Основные векторы трансформации электроэнергетики

Современная электроэнергетика находится в фазе структурной перестройки, обусловленной глобальными вызовами декарбонизации, цифровизации и перехода к устойчивым моделям развития. Данный процесс характеризуется шестью взаимосвязанными векторами трансформации, формирующими новую парадигму отрасли. Рассмотрим их.

• 1.    Декарбонизация и интеграция возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Сокращение углеродного следа энергетического сектора выступает ключевым элементом низкоуглеродной экономики. Внедрение ВИЭ (солнечная, ветровая, гидрогенерация) сопровождается поэтапным замещением традиционных углеводородных активов, что требует модернизации сетевой инфраструктуры и развития комплементарных технологий – систем накопления энергии (СНЭ), водородных циклов и интеллектуального управления нагрузками [1].

• 2.    Децентрализация энергосистем и рост распределенной генерации. Трансформация централизованных энергосистем в гибридные модели, объединяющие макрогриды с микросетевыми решениями, повышает устойчивость энергоснабжения. Локальные энергосообщества, основанные на комбинации ВИЭ, СНЭ и гибких потребительских активов (например, электромобили с функцией V2G – Vehicle-to-Grid), минимизируют зависимость от транзитных сетей [2]. Экономический эффект проявляется в снижении операционных издержек и создании новых рыночных ниш, таких как P2P-торговля (peer-to-peer) на блокчейн-платформах.

• 3.    Цифровизация как драйвер операционной эффективности. Внедрение технологий Industry 4.0 – искусственного интеллекта (ИИ), Интернета вещей (IoT), цифровых двойников – оптимизирует управление энергопотоками в режиме реального времени. Предиктивная аналитика на основе big data позволяет точнее прогнозировать спрос, балансировать системы генерации и предотвращать отказы. Блок-чейн обеспечивает прозрачность транзакций, автоматизацию смарт-контрактов и интеграцию децентрализованных активов [3]. Эти решения формируют основу для Energy-as-a-Service (EaaS) – модели, где ценность создается за счет управления энергоэффективностью, а не объемами поставок.

• 4.    Эволюция бизнес-моделей и потребительских ролей. Традиционная схема «генерация-передача-сбыт» трансформируется в сторону сервисной экономики. Энергосервисные компании (ESCO) предлагают комплексные решения по оптимизации энергопотребления, а платформенные модели (P2P, агрегаторы виртуальных СНЭ) расширяют участие end-user в качестве просьюмеров (prosumer – producer + consumer) [4, 5]. Таким образом инициируется процесс перехода от тарифо-ориентированного рынка к ценностно-ориентированному, где ключевыми параметрами становятся гибкость, персонализация и экологичность.

• 5.    Межотраслевая конвергенция и гибридизация. Электроэнергетика интегрируется с секторами транспорта (электромобильность), IT (ЦОДы), промышленности (электролиз для водородной энергетики) и ЖКХ (умные здания). Такая конвергенция создает синергетические эффекты: например, использование избыточной энергии ВИЭ для производства «зеленого» водорода или балансировки сетей

• 6.    Научно-технологическая модернизация. Разработка передовых материалов (перовскитные солнечные элементы, твердотельные батареи), роботизированных систем диагностики сетей и квантовых вычислений для моделирования энергосистем ускоряет инновационный цикл [там же]. Параллельно растет значимость экономики замкнутого цикла, где утилизация оборудования (например, солнечных панелей) и рециклинг редкоземельных металлов становятся элементами корпоративных стратегий.

через управление зарядкой EV-парков [6]. Новые цепочки добавленной стоимости усиливают роль электроэнергетики как системообразующего элемента экономики.

Указанные векторы трансформации определяют структуру электроэнергетических рынков: отраслевой рынок эволюционирует от монополистической конкуренции к платформенным моделям с высокой долей кросс-секторальных игроков, потребительский рынок характеризуется ростом про-сьюмерства и смещением власти в сторону end-user за счет цифровых инструментов, конкурентный ландшафт определяется способностью компаний комбинировать технологические, экологические и сервисные преимущества. Электроэнергетика перестает быть узкоотраслевым сегментом, становясь инфраструктурной основой для достижения целей устойчивого развития, что требует пересмотра традиционных подходов к регулированию, формированию инвестиционных стратегий и оценке эффективности.

Рынки новой элекроэнергетики на примере Сингапура

Сингапур как стана-лидер в области инноваций и устойчивого развития, представляет собой уникальный кейс для анализа изменений, происходящих в отраслевом, потребительском и конкурентном сегментах энергетического рынка (см. табл.). В стране активно развиваются интеллектуальные энергосистемы, децентрализованные модели генерации, блокчейн-решения для торговли энергией и водородные технологии.

Таблица

Ключевые особенности рынков новой энергетики в Сингапуре [6]

Тип рынка	Основные характеристики	Ключевые игроки	Проекты и кейсы
и ад д & о	Высокая степень цифровизации и автоматизации энергосистем. Развитие микрогридов и децентрализованной генерации. Акцент на накопители энергии, водородные технологии и интеграцию ВИЭ. Государственная поддержка (программа Energy Grid 2.0)	Energy Market Authority (EMA) – регулятор. SP Group – крупнейший энергетический оператор. NTU (Наньян-ский технологический университет) – исследовательские проекты. Международные партнеры (Siemens, Shell, Electrify и др.)	Проект REIDS – тестирование автономных микрогри-дов. Energy Grid 2.0 – создание интеллектуальной энергосистемы. Программа ACCESS – внедрение накопителей энергии
Ж S и н и	Высокие тарифы на электроэнергию стимулируют спрос на альтернативные решения. Развитие персонализированных энергосервисов и P2P-энергетики. Внедрение энергосервисных контрактов (Energy-as-a-Service, EaaS). Расширение зарядной инфраструктуры для электромобилей	Electrify – P2P-энергетика. Red Dot Power – управление спросом. Tesla, Hyundai, Shell – электромобильность	Electrify Marketplace 2.0 – платформа для торговли энергией между потребителями. Проект Optiwatt – пилотная программа управления спросом. Развитие зарядных станций – увеличение числа точек для электромобилей
>S	Либерализация энергорынка, конкуренция в сфере электроснабжения – появление новых поставщиков. Развитие цифровых платформ для торговли энергией и зелеными сертификатами. Внедрение блок-чейна и смарт-контрактов	SP Group – доминирующий игрок на рынке инфраструктуры. Новые независимые поставщики электроэнергии (Geneco, PacificLight). Финансовые и венчурные фонды, инвестирующие в стартапы	SP Group Blockchain – торговля сертификатами на возобновляемую энергию. Power Ledger & BCPG – P2P-тор-говля возобновляемой энергией

Сингапур, будучи городом-государством с экстремальными географическими и ресурсными ограничениями (площадь 728 км², отсутствие собственных энергоносителей), демонстрирует уникальную модель трансформации электроэнергетики, сочетающую технологические инновации, регуляторную гибкость и экосистемный подход. Данный страновой кейс представляет особый интерес для экономической науки, так как иллюстрирует, как малые экономики могут стать полигоном для тестирования стратегий глобального энергоперехода в условиях растущей трилеммы «энергобезопасность – устойчивость – доступность».

Основу отраслевого рынка Сингапура исторически составлял импорт ископаемых ресурсов (95% энергопотребления), однако к 2035 г. страна планирует довести долю низкоуглеродных источников до 30%. Реализация данной цели опирается на гиперлокализацию технологий, адаптированных к ограниченному пространству. В рамках программы SolarNova развернуты плавучие солнечные электростанции (СЭС) на водохранилищах, такие как проект Tengeh Reservoir мощностью 60 МВт, что позволяет избежать конкуренции за земельные участки с представителями других секторов экономики (см.: .

Параллельно развивается водородная стратегия HyREAD, предусматривающая к 2050 г. покрытие 50% потребностей за счет «зеленого» водорода, включая пилотные проекты по его импорту из Австралии (см.: . Данные инициативы соответствуют концепции «умной специализации», фокусирующейся на нишевых решениях с высокой добавленной стоимостью. Интеграция распределенных активов в единую систему обеспечивается национальной цифровой платформой Energy Market Authority (EMA), которая агрегирует данные IoT-устройств, прогнозирует спрос и оптимизирует диспетчеризацию в режиме реального времени, снижая системные потери до 2-3% против 8-10% в традиционных сетях [6].

На потребительском рынке ключевым драйвером изменений выступает цифровизация управления спросом. Программа SP Group’s Virtual Power Plant объединяет более 10 тыс. коммерческих и жилых потребителей, позволяя гибко перераспределять нагрузку и сокращать пиковое потребление на 15%. Несмотря на ограниченный потенциал для rooftop solar, сингапурские домохозяйства вовлекаются в энергопереход через модель «виртуального просьюмеризма»: платформа SolarShare позволяет инвестировать в доли солнечных ферм, получая возврат через снижение счетов. Поведенческие аспекты энергопотребления трансформируются под влиянием «подталкивающих» (nudge) механизмов: приложение SP Utilities визуализирует углеродный след в режиме реального времени, стимулируя сдвиг нагрузки в периоды избыточной генерации ВИЭ. Электромобильность, интегрированная в энергосистему через зарядные станции с функцией V2G (Vehicle-to-Grid), становится элементом управления спросом: к 2030 г. 50% автобусов и весь таксопарк перейдут на электротягу, а платформа Greenlots обеспечит их взаимодействие с сетью.

Конкурентный ландшафт рынка определяется переходом от вертикальной интеграции к экосистемным моделям, где государство выступает архитектором платформ, а не прямым регулятором. Инициатива Open Energy Market, разработанная совместно EMA и Shell, использует блокчейн для P2P-торговли, объединяя малые предприятия, промышленные кластеры и просьюмеров. Стартап-экосистема акселерируется через EMA Living Lab, поддерживающую проекты в области AI-прогнозирования (Xora Energy) и виртуальных накопителей (Electrify). Глобальная кооперация в рамках ASEAN Power Grid снижает зависимость от ископаемого импорта, обеспечивая доступ к региональным ВИЭ-ресурсам [7]. Рассмотренные процессы иллюстрируют концепцию «платформенного капитализма», где доминирование определяется контролем над данными и интерфейсами, а не физическими активами.

Однако сингапурская модель сталкивается с системными вызовами. Технологическая сингулярность, связанная с зависимостью от водородных решений, требует диверсификации рисков через параллельное развитие других низкоуглеродных источников. Жесткие стандарты безопасности, например для плавучих СЭС, замедляют масштабирование инноваций, а высокая стоимость децентрализованных решений ограничивает вовлеченность низкодоходных групп, создавая риски «зеленого неравенства». Тем не менее, опыт Сингапура демонстрирует, что урбанизированные экономики могут преодолевать ресурсные ограничения через гиперлокализацию технологий, интеграцию цифровых платформ и экосистемную кооперацию.

Рассмотренный кейс актуален для глобального контекста, где города генерируют 75% выбросов CO 2 : сингапурские решения предлагают модель управления энергопереходом в условиях высокой плотности населения и ограниченного пространства. Дальнейшие исследования должны продемонстрировать, как адаптировать эти механизмы к институциональным и экономическим реалиям развивающихся рынков, где аналогичные вызовы усугубляются слабостью регуляторных систем и дефицитом инвестиций.

Заключение

Представленный анализ демонстрирует, что трансформация электроэнергетики в условиях глобальных вызовов декарбонизации и цифровизации приводит к формированию принципиально новых рыночных моделей. На примере Сингапура, как инновационного полигона для энергетических решений, выявлены ключевые механизмы адаптации отрасли к ресурсным и пространственным ограничениям.

Опыт Сингапура подтверждает, что гибридизация технологий (плавучие СЭС, водородные циклы), цифровизация управления спросом (виртуальные электростанции, P2P-платформы) и экосистемная кооперация (государственно-частное партнерство, региональные энергосети ASEAN) способны преодолеть зависимость от ископаемых ресурсов и обеспечить энергобезопасность. Внедрение моделей «умной специализации» позволило стране сфокусироваться на нишевых решениях, таких как интеграция V2G-инфраструктуры и блокчейн-торговля, что создает прецедент для других малых и урбанизированных экономик.

Однако выявленные системные риски – технологическая сингулярность, регуляторная инерция и социальное неравенство – требуют комплексного подхода. Для минимизации дисбалансов необходимо: диверсифицировать инвестиции в низкоуглеродные технологии, избегая гипертрофированной зависимости от отдельных решений (например, водорода); стимулировать инклюзивность «зеленого перехода» через субсидии для низкодоходных групп и образовательные программы; усилить международную кооперацию для обмена данными и стандартизации регуляторных практик.

Перспективы дальнейших исследований связаны с оценкой устойчивости сингапурской модели в условиях геополитической нестабильности и цикличности технологических волн. Особый интерес представляет адаптация экосистемных подходов к реалиям развивающихся рынков, где институциональные ограничения и дефицит финансирования усложняют энергопереход. Кроме того, требует изучения роль искусственного интеллекта в прогнозировании спроса и управлении распределенными активами, а также этические аспекты использования больших данных в энергетике. Таким образом, электроэнергетика будущего — это не только технологический прорыв, но и трансформация экономических, социальных и регуляторных парадигм. Сингапурский кейс служит важным ориентиром, демонстрируя, что даже в условиях экстремальных ограничений возможно построение гибкой, устойчивой и инклюзивной энергетической системы.