Самара в июле 1918 года (записки А.Г. Елшина)

В Центральном государственном архиве Самарской области (ЦГАСО) хранится личный фонд видного общественного деятеля, одного из лидеров самарских кадетов Александра Григорьевича Елшина (1878–1928), содержащий интересные материалы по истории Самары в годы Первой мировой и Гражданской войн (Ф. 302). В четвертом выпуске электронного сборника «XX век и Россия: общество, реформы, революции» из состава этого фонда нами уже были опубликованы его воспоминания, касающиеся периода второй половины 1914 – первой половины 1915 гг.1 В настоящем выпуске мы публикуем записи Елшина о событиях июля 1918 г., после установления в Самаре власти Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания (Комуч).

Записи позволяют представить настроения, существовавшие в либеральных кругах самарского общества, выявляют ситуацию в самарской организации конституционнодемократической партии и истинный смысл отношений с властью Комуча А.И. Дутова.

Текст написан от руки, чернилами в той же тетради, что и воспоминания, касающиеся событий начала Первой мировой войны, и представляет собой по форме дневниковые записи.

Документ воспроизводится по нормам современного правописания с сохранением стилистических и языковых особенностей подлинника. Исправлены орфографические ошибки и описки. Пропущенные в тексте слова или их части приводятся в квадратных скобках. В текстуальных примечаниях оговариваются случаи, когда фрагменты не

Свидетельства и документы

поддаются прочтению, указывается современное местоположение исторических топонимов, даются краткие биографические справки о деятелях, которых упоминает Елшин.

Записки А.Г. Елшина

15 – 2 июля2 [1]918 г. Понедельник.

Сегодня утром в 10½ ч[асов] я и Подбельский3 были у Дутова4. Он остановился на Казанской ул[ице] близ Хлебной площади в доме5 Л.С. Аржанова6.

Пришлось около часа ждать – у него долгое время сидел Жанно7 и его помощник, затем представители Уральского каз[ачьего] войска. Затем попросили нас.

Дутов вблизи оказался менее одутловатым на лицо, чем он мне показался накануне на празднике французской колонии. Это моложавый, налысо остриженный человек лет 38–40, невысокого роста. Что он из себя представляет, ни я, ни Подб[ельский] не раскусили. Я ему сказал приветствие от имени партии8, отметивши, что он является одним из первых по времени поборников государственности, и это особенно учитывается партией, что партия также все время стоит на почве государственности, и что в этом [ее] интересы и стремления казачества совпадают. И я выразил надежду, что в дальнейшем партия и казачество будут сотрудничать на деле9 возрождения России.

Дутов поблагодарил за приветствие, но тут же заявил просьбу не посылать к нему представителей замеченных в разных неблаговидных деяниях. Я выразил, как и Подб[ельский], крайнее изумление. Оказалось, что он имел в виду оренбуржца Липовецкого10, кот[орый], по словам Дутова, назвался представителем Сам[арского]

Свидетельства и документы

комитета11 и сообщил, что партией собрано 300 тыc. [рублей] на восстановление сгоревших и разрушенных станиц и что эти деньги будут доставлены чрез особую делегацию в Оренбурге. Дутов заявил, что Липовецкий был им отстранен от казаческого дела и что если деньги собраны, то их можно было перевести чрез банк в Оренбург.

Что же касается сотрудничества с партией, то Дутов заявил, что он «будет брать интеллигентных людей для государственной работы». Наконец, он сообщил, что он видит толк лишь в диктатуре военной, но что она вопрос все же не сегодняшнего дня.

Отвечал ему я.

Я отметил, что Липовецкий для нас совершенно неизвестный человек, но что мы не видели основания его сторониться, ибо оренбуржцы, в том числе атаман Каргин12 и чл[ен] Учр[едительного] [собрания] Анисимов13, были постоянно с ним; указал, что никаких полномочий Липовецкому от комитета не было дано, и он не является представителем комитета нашего. Что деньги собирались при нашем посредстве по инициативе представителей войско[во]го правительства, указывавших на отсутствие в войсковой казне денег, и собирались не на восстановление станиц, а на формирование казачьих полков. Что мы стоим на признании необходимости создания сильной власти и, наконец, что путь к ней – чрез военную диктатуру.

Но в то же время полагаем, что в настоящий момент нельзя поднимать вопрос о диктатуре – это преждевременно, ибо для этого, прежде всего, необходима сильная армия, чего в настоящее время нет: Нар[одная] армия – дело мало серьезное (Дутов – «это потешное войско») и не может серьезно учитываться. Одним словом, нужно некоторое время – нельзя форсировать события.

Дутов подчеркнул: «И я то же говорю по поводу диктатуры». Подб[ельский] спросил его по вопросу об организации власти. Он заявил, что он не расположен признавать Комитет членов Учр[едительного] Собр[ания] за верховный орган, и, что если он принял звание главноуполномоч[енного] Комитета, то это нисколько не будет мешать ему в его работе. Давать отчеты Комитету, как от него требуют, он не намерен.

«Значит будет несколько республик?» – спросил Подб[ельский].

«Оренб[ургская] будет заодно с Уральской», – ответил Дутов.

Тут мы простились и ушли. Он завтра или послезавтра уезжает в Оренбург.

Свидетельства и документы

16 – 3 июля [1]918 г. Вторник.

Вчера вечером в парт[ийном] бюро14 было заседание губ[ернского] ком[итета]. Предстояло переизбрание президиума комитета ввиду сложения мною звания председателя комитета. Предварительно я и Подб[ельский] доложили о посещении Дутова.

Затем были намечены кандидаты председателя. Я получил лишь 6 штук [избирательных записок] из 25: Подб[ельский] – 4, Кавецкий15 – 2. Конечно, я усмотрел в этом явно отрицательные интонации и не стал баллотироваться.

Для меня такой результат наиболее приятен. Уже давно я чувствую закулисную работу и интригу клафтоновцев16, с другой стороны, при настоящем составе комитета никакой активной политики быть не может: различные течения противоположны и друг друга примеряют17 – в итоге равнодействующая = 0. Несогласованность комитета для меня была давно очевидна, и я об этом даже раз проговорился, на что Соловейчик18 воскликнул: «Какую характеристику дает комитету председатель».

Но сбежать никак нельзя было. Теперь баллотировка дает мне полное право, самое неоспоримое основание искать более живое место для работы.

Ввиду непредвиденных итогов решено было не производить вообще данные выборы – отложить это до четверга.

В заключение я поднял вопрос о ненужности той полемики с меньшевиками, которую начал «В[олжский] день»19 статьей Соловейчика: я указывал, что сейчас вообще не время для полемики, для разъединения – теперь время для деловой работы.

Подб[ельский], Ламба20 и частью Коробов21 меня поддержали; но как всегда в комитете – на сцене появились различные метафизические соображения, и вопрос получил некую неясность; а в это время члены расходились, и к баллотировке осталось мало. Пришлось отложить на середине, бросить вопрос.

Свидетельства и документы

Сегодня утром я зашел к Н.П. Попову22 в магазин, имел разговор с ним по сбору денег. Затем я взял у него 10 тыс. [рублей] и пошел к Жанно. Он очень просил собрать до 100 тыс. для формирования сербских и вообще славянских батальонов из уфимских военнопленных (там их оказалось, по словам Жанно, несколько тысяч). С неделю назад я отнес ему 15 тыс. [рублей].

У него я застал двух офицеров чехов, затем несколько человек. Он сообщил мне, что он ждет отбытия в Челябинск.

Передал 10 тыс[яч], получил расписки на 15 тыс. и на 10 тыс. [рублей] и сейчас же ушел. Жанно мне сообщил, между прочим, что французы надеются из военнопленных славян организовать до 80 тыс. человек. При уходе он просил меня раздобыть браунинг для Ребенды (коменданта Самары) и диктора23 Фишера (представителя чешского штаба в Самаре, с которым я встречался до переворота 8 июня).

В 5 час[ов] вечера я был на заседании квартального совета. Вечер сегодня, к моему великому удовольствию, у меня свободен, и я сижу дома.

15 – 28 июля [1]918 г.

За истекший промежуток я незаметно для себя нарушил свое решение ежедневно заносить все более заметное. Получился пропуск. И теперь приходится вкратце восполнить то, что произошло за эти дни.

Я уже отметил, что после заседания комитета с писанием записок на избрание кандидата на пост председателя губ[ернского] ком[итета] партии я решительно отказался от мысли занимать это место. Без меня комитет собирался (я не пошел на это заседание), и меня выбрали снова председателем 9 голосами из 25. Я ответил Кавецкому на его сообщение об этом категорическим отказом и указанием, что в настоящее время занимать этот пост возможно лишь при полной единодушной поддержке состава комитета, что такой поддержки я лично не помню, и что единственный выход из создавшегося положения я усматриваю в избрании такого нейтрального человека, как Подбельский. Нашу публику я отлично знаю и, конечно, не могу не помнить, что быть председателем комитета мне нельзя. Должен сознаться, что эта история для меня не была совсем неожиданной; но я не полагал, что оппозиция окажется столь сильной, и жалею, что раньше не проверил свое положение.

Вся эта история отозвалась мне чрезвычайно болезненно.

Я как-то окончательно убедился, что я не гожусь для политической борьбы, что слишком белоручка, и что мне лучше держаться подальше от неприятной склоки.

Говорит ли это временная усталость и разбитость, вызванная созерцанием всеобщего разрушения и совершенной безнаказанностью, не могу определить. Но только

Свидетельства и документы

чувствую, что я утратил вкус к общественному делу – оно мне представляется какой-то непроизводительной работой, делом малосерьезным и почти бесполезным. Мне хочется уйти от этого бестолкового болтания на «заседаниях» и этой спешной беготни по ним.

Конечно, такое настроение у меня появилось еще задолго до моего провала в комитете: разочарования меня постигли во время большевистского владычества, когда я перестал уважать русское общество и русскую интеллигенцию.

И самый уход мой с председ[ательского] поста лишь подчеркнул то разочарование в своих силах, которое у меня особенно заметно стало расти с осени 1917 года.

Итак, я окончательно отказался быть председателем.

Вчера на заседании губ[ернского] ком[итета] [партии], куда я пошел с приехавшим из Ставрополя В.А. Виноградовым24, я убеждал Подбельского, кот[орый] сильно обескуражен интригами Соловейчика, устроившего собрание своих знакомых и там составившего гор[одской] комитет партии, где он занял пост председателя.

Подб[ельский] в конце концов согласился стать председателем; товарищами стали Ламба, Кудрявцев25 и Коробов, секрет[арем] – Чиннов26. Меня выбрали членом Ц[ентрального] К[омитета] и я, …27, буду участвовать на историч[еском] совещании в Челябинске 6 авг[уста], созываемого с целью организации Всероссийского правительства. К сожалению, Виноградов, член Ц[ентрального] К[омитета], не может быть на этом совещании, т[ак] к[ак] в ближайшие дни у его жены предстоят роды.

За этот же промежуток было учредительное собрание Сам[арского] отдела Союза возрождения. Происходило оно в кабинете гостиницы Grand Hotel28, где живет Павлотский29.

Собралось человек 20: из групп к[онституционных]-д[емократов], н[ародных]-с[оциалистов], с[оциалистов]-р[еволюционеров] и даже один меньшевик. Я был в весьма кислом настроении, мало участвовал в прениях. В результате было создано Временное бюро, куда из к[онституционных]-д[емократов] пошли Подбельский и Коробов; я получил лишь 3 записки.

Вообще эти дни я прибывал в каком-то маразме.

Свидетельства и документы

И если бы не настоящее положение государства, обязывающее всех участвовать в политич[еской] жизни страны, я бы спокойно и решительно ушел из этой толпы и занялся бы изучением архива Окр[ужного] с[уда] и своей хронологией и не переживал бы этого тяжелого состояния внутренней борьбы.

На днях вышла из типографии моя «Сам[арская] хронология»30.

Партия вся стоит 65 к[опеек] [за один] экземпляр.

В книжном магазине «Самопомощи»31 комиссию требуют в размере 25 %; у Сытина – даже 40 %. Боюсь, как бы мне не сесть на мель с этим изданием. А типографии придется платить ни больше, ни меньше как 3 300 р[ублей]. Это поставить может меня в весьма неприятное финансовое положение.

Домашних ввиду развития холеры в Самаре думаю отправить в Серноводск на месяц. Хотя это тоже канительно и вызовет лишние расходы. Но для ребят это будет полезно.

ЦГАСО. Ф. 352. Оп. 3. Д. 3. Л. 20–27об. Рукопись.