Саморазрушающее поведение родителей подростков, совершивших суицидальную попытку

Каждый год около миллиона человек погибает, совершая суицидальную попытку [12, 13]. То есть во всем мире каждый день погибает 2,5 тысячи человек и одна тысяча из них - это подростки [13]. Учёные подтверждают, что молодые люди более склонны к суицидальному поведению, и на возраст 16-24 приходится максимальное количество самоубийств [1-3, 13].

Учитывая тот факт, что на один завершенный суицид приходится до 50 суицидальных попыток, истинное количество подростков, желающих свести счеты с жизнью просто огромно [9, 10]. Несмотря на большую работу, ведущуюся в направлении профилактики и предотвращения суицидов, показатели смертности не только не снижаются, но и имеют значительную тенденцию к росту во всем мир [4].

Выделяют две большие группы факторов риска суицида - потенциальные и актуальные [11]. Потенциальные факторы обуславливают изначальную готовность к суициду (личностные и эмоциональные расстройства, семейные конфликты) [5, 6, 8]. Актуальные факторы отражают эмоциональные состояния, существующие на данный момент, они становятся факторами, запускающими изначальную суицидальную готовность (обида, разочарование, гнев и пр.) [7, 10].

Наиболее неизученной, но, крайне важной составляющей подросткового суицида, является внутрисемейная атмосфера [1, 4, 6, 9, 10]. Практически все авторы, работающие над проблемой суицидов, отмечают значимость семьи как фактора провоцирующего суицид и, в тоже время, сдерживающего [7].

Цель исследования: сравнительный анализ аутоагрессивных профилей в семьях, где дети (девочки-подростки) совершили или не совершили попытку суицида.

Материалы и методы.

Для решения поставленных задач были обследованы 31 семейная пара, в которых девочки-подростки совершили попытку суицида (РПС) и 60 семей, где дети не проявляли суицидальной активности (РПН). Средний возраст в экспериментальной группе составил 41,3±5,6 лет, семейный стаж 18,87±3,03. Средний возраст в контрольной группе составил 39,7±2,5 лет, семейный стаж - 17,7±1,9. Средний возраст девушек -15,93±1,22 лет в экспериментальной группе, и 15,91±1,24 года в контрольной.

В исследовании принимали участие только полные семьи. И в данном контексте мы использовали уровень общей посемейной аутоагрессии, без учёта гендерных признаков.

В качестве диагностического инструмента, мы использовали опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем [7].

Статистический математический анализ и обработку данных, проводили посредством непараметрических метода математической статистики (с использованием критерия Фишера). Выборочные дескриптивные статистики в работе представлены в виде М ± m (средней ± стандартное квадратичное отклонение).

Результаты и их обсуждение.

Наличие в исследуемой группе классических суицидальных паттернов указано в табл. 1.

Таблица 1

Классические суицидальные паттерны в n (%), p<0,01

Признак	РПС, n=62	РПН, n=120	ф эмп.
Попытка суицида в анамнезе	*13 (20,96)	5 (4,16)	3,465
Мысли о суициде	*17 (27,41)	5 (4,16)	4,436

В первую очередь, отметим, что в экспериментальной группе достоверно выше уровень классических суицидальных типов реагирования (суицидальные попытки и/или мысли в анамне- зе). Что не может не формировать у потомства характерного жизненного сценария [6].

Перейдем к анализу выраженности несуицидальных аутоагрессивных феноменов.

Таблица 2

Несуицидальные аутоагрессивные паттерны в n (%), p<0,01

Признак	РПС, n=62	РПН, n=120	ф эмп.
Наличие соматических заболеваний	45 (72,58)	21 (17,5)	7,511
Злоупотребление алкоголем	19 (30,64)	5 (4,16)	4,884
Опасные хобби, увлечения, наклонности	13 (10,83)	0 (0)	4,283
Физическое или сексуальное насилие в анамнезе	16 (25,81)	4 (3,33)	4,481
Самоповреждения в анамнезе	16 (25,81)	10 (8,33)	3,081
Склонность к неоправданному риску	22 (35,48)	12 (10)	4,027
Бытовые ожоги	23 (37,09)	1 (0,83)	7,192

В представленной табл. 2, в исследуемой нами группе, широко представлены аутоагрессивные паттерны несуицидального характера (соматическая патология, склонность к неоправданному риску, приём ПАВ, антисоциальное поведение и пр.), что делает данную группу родителей, выраженно аутоагрессивной.

Таблица 3

Предикторы аутоагрессивного поведения в n (%), p<0,01

Признак	РПС, n=62	РПН, n=120	ф эмп.
Суицид близких людей	28 (45,16)	0 (0)	9,416
Долго переживаемое чувство вины	28 (45,16)	16 (13,33)	4,641
Навязчивое чувство стыда	17 (27,41)	5 (4,16)	4,436
Беспричинное снижение настроения, приступы депрессии	47 (75,81)	30 (25)	6,814
Часто били родители в детстве	18 (29,03)	14 (11,66)	2,825
Навязчивые чувства вины и стыда	10 (16,12)	9 (7,5)	1,732
Уверенность, что умрут еще нескоро	27 (43,54)	84 (70)	3,465
Отсутствие смысла в жизни	5 (8,06)	1 (0,83)	2,499
Частые угрызения совести	19 (30,64)	9 (7,5)	3,944
Вера в жизнь после смерти	20 (32,25)	70 (58,33)	3,394

Основываясь на данных таблиц 1 и 2, можно предположить, что у детей, воспитанных родителями с выраженным аутоагрессивным потенциалом, также формируется негативный сценарный компонент суицидального реагирования.

Сравнение групп в отношении предикторов суицидального поведения приведено в табл. 3.

В экспериментальной группе преобладает выраженность предикторов аутоагрессивного поведения, например, навязчивого стыда, чувства безысходности, депрессивных переживаний и пр. Респонденты в исследуемой группе достоверно чаще подвергались физическому наказанию в детстве, что относится к значимым факторам суицидального риска [5]. Все эти данные позволяют охарактеризовать рассматриваемую группу как популяционный срез, имеющий значительное количество стигм аутодеструкции и обладающий выраженным аутоагрессивным потенциалом.

Выводы:

Таким образом, на основании вышеизложенных данных, с высокой степенью уверенности, можно утверждать, что родители подростков-суицидентов обладают специфическими суицидологическими характеристиками.

Они достоверно чаще демонстрируют высокий собственный уровень аутоагрессии, складывающийся из непосредственно суицидальной аутоагрессии (суицидальные попытки, мысли о суициде). Так же у них широко представленны предикторы аутоагрессивного поведения и несуицидальной аутоагрессии. То есть, существует прямая связь между наличием аутоагрессивного фона у родителей и их детей.

Принимая во внимание данный феномен, лицам, связанным по долгу службы с детьми, будет проще расставить психотерапевтические акценты при профилактике суицидального поведения и работе с постсуицидальными последствиями.