Санкт-Петербургская духовная семинария в контексте реформы духовной школы 1867 г. (по материалам двух ревизий)

Аbout the author: Hegumen Ferapont (Shirokov Pavel Fedorovich)

Candidate of Theology, Assistant Professor, Vice Rector for Educational Work, Associate Professor at the Department of Church and Historical Disciplines at the Vologda Theological Seminary, doctoral student at the General Church Postgraduate and Doctoral Studies named after Saint Cyril and Saint Methodius.

* Photos provided by the author and taken from open sources.

При исследовании истории духовного образования в синодальный период истории Русской Православной Церкви невозможно не уделить наиболее пристальное внимание отдельным аспектам реформы духовной школы 60-х гг. XIX в., которая не без основания в отчете обер-прокурора Св. Синода графа Дмитрия Андреевича Толстого именуется «радикальной»1. При исследовании данной темы акцент следует уделить особенностям становления и развития пореформенных духовных школ, что является отдельной и, в той или иной степени, разрабатываемой на сегодняшний день темой для исследования2. При значительном числе провинциальных духовно-учебных заведений данная тема еще долго будет в поле зрения как церковных, так и светских историков. Однако не меньшее внимание заслуживает столичная духовная семинария, преобразованная в 1868 г. Ряд работ освещают те или иные аспекты процесса преобразования Санкт-Петербургской духовной семинарии во второй половине XIX в. В настоящем исследовании представлена попытка охарак-

Обер-прокурор граф Д. А. Толстой

теризовать состояние семинарии в Санкт-Петербурге после ее преобразования в контексте анализа материалов ревизий, произведенных в первые годы после реформы.

Следует подчеркнуть, что реформа системы духовного образования в 60-х гг. XIX в. способствовала установлению абсолютно новой системы контрольно-ревизионной деятельности со стороны центрального органа управления. Новоучрежденный Учебный комитет при Св. Синоде имел в качестве одной из первостепенных задач исследование состояния духовных школ посредством ревизий, что приобретало важное значение в контексте реформы духовных школ и определяло весь спектр дальнейшего развития системы духовного образования.

Реформа 1867 г. для ее успешного осуществления требовала обширной работы «ввиду глубоко-укоренившегося прежнего строя школьной жизни и воззрений»3. После преобразования в 1867 г. духовно-учебных заведений Рязанской, Костромской, Астраханской, Нижегородской и Самарской епархий, на второй год реформы было определено осуществить введение нового устава духовных семинарий в Санкт-Петербургской, Смоленской, Псковской, Кишиневской, Харьковской и Херсонской духовно-учебных заведениях4. Получившие полное преобразование в 1868 r.

Санкт- Петербургская духовная семинария. Начало XX в.

семинарии, согласно отчету обер-прокурора, были «утверждены в правильной постановке всех новых порядков, новыми уставами постановленных»5. Однако цель ревизии заключалась в обозрении духовных школ перед полным преобразованием или параллельно с данным процессом, поэтому во второй половине 1868 г. в Санкт-Петербургскую семинарию был командирован Николай Александрович Сергиевский.

Н. А. Сергиевский в строгом смысле не являлся членом Учебного комитета. Он состоял в Комитете для разработки уставов 1866–1867 гг. и директором Канцелярии обер-прокурора. В церковных кругах он был достаточно известен благодаря родственным связям с митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым), а также дружбе с обер-прокурором графом Д. А. Толстым6, в связи с чем ему и поручены были «основные тяготы курирования преобразования семинарий и училищ первой очереди»7. «Преосвященный Нектарий (Надеждин, возглавлявший работу Комитета по составлению устава семинарий. — и. Ф.) нашел простое средство преодолеть все затруднения: он поставил себе правилом беспрекословно исполнять, под руководством Сергиевского, все желания и даже прихоти Обер- Прокурора; и это человеко-угодничество доходило в нем даже до смешного»8. Церковный историк Н. Ю. Сухова отмечает: «Первые же шаги по проведению реформы показали, что она недостаточно продумана даже в основных своих положениях, на местах — в епархиях — возникает много недоразумений, реальная ситуация оказалась тяжелее гипотетической, катастрофически не хватает средств. Н. А. Сергиевский — один из немногих, на понимание, деятельность и преданность которого граф Д. А. Толстой мог полностью положиться, — совершал “смотры” преобразуемых семинарий. Учебный комитет и сам обер-прокурор жили очень напряженно: заседания Учебного комитета проходили два раза в неделю, обер-прокурор “доформировы-вал” его состав»9. Н. А. Сергиевский изначально готовился как один из специалистов в данном вопросе, для чего был делегирован Д. А. Толстым за границу. «С 1857-го года Духовно- Учебное Управление начинает собирать отзывы и мнения у сведущих и у начальствующих лиц. В том же году отправляется во Францию обер-прокурорский чиновник с полуофициальным поручением познакомиться с устройством и бытом тамошних римско- католических семинарий. Собирали сведения о богословских школах и в Англии»10.

Осуществив в 1867 г. ревизию духовноучебных заведений, определенных к преобразованию в первую очередь, 11 октября 1868 г. определением Св. Синода Н. А. Сергиевский был направлен на ревизию столичной семинарии и Александровского духовного училища. Таким образом, ревизия семинарии состоялась через полтора месяца после полного преобразования. На момент ревизии ректором семинарии был епископ Выборгский Павел (Лебедев), назначенный в 1866 г. и за месяц до ревизии ставший викарием столичной кафедры, но «по распоряжению митрополита Исидора, заведовал семинарскими делами и полагал резолюции на журналах правления, кроме утверждения должностных лиц»11. В семинарии он преподавал основное богословие. Инспектором семинарии с 1866 г. был Игнатий Климентьевич Зинченко — впоследствии (с 1871 г.)

Святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский

Епископ

Павел (Лебедев)

Митрополит Исидор (Никольский)

ревизор Учебного комитета при Св. Синоде12. Он преподавал педагогику и дидактику. Инспектор, по замечанию ревизора, внимательно следил за поведением воспитанников, действуя не только взысканиями, но также убеждением и советами.

С 1868 г. в соответствии с требованиями нового устава в семинарии было открыто шесть классов и одно параллельное отделение в первом классе. Всего в семинарии обучалось 243 воспитанника. Распределение предметов было осуществлено заблаговременно еще в феврале того же года. Ревизор заключал, что с реформой семинарии в распределении учебных предметов произошли серьезные изменения. В соответствии с требованиями устава13 в Санкт- Петербургской семинарии были приняты необходимые меры к тому, чтобы в случае болезни того или иного наставника его уроки были своевременно замещены. Для этого были запрошены отзывы от преподавателей о том, какую учебную дисциплину в случае необходимости они могли бы заменить в качестве наставника. «Мера эта очень практична и, нет сомнения, больше принесет пользы, чем возложение на инспектора обязанности заменять каждого отсутствующего наставника, как это предполагалось в некоторых семинариях, обревизованных14 мною в 1867 году»15, — заключал ревизор.

Характеризуя учебную часть, Н. А. Сергиевский подчеркнул, что в Петербургской семинарии им была обнаружена проблема, с которой приходилось сталкиваться и в других семинариях: воспитанников редко спрашивали во время уроков, что было обусловлено значительным количеством учеников в классе. Отдельно ревизор ознакомился с состоянием ученических сочинений, подчеркнув, что они рассматривались преподавателями с должным вниманием: «неудачные места, неточности выражений большей частью исправлены, неправильности в построении речи указаны, грамматические ошибки, даже погрешности в запятых, не оставлены без указаний»16. Для улучшения учебной части инспектор семинарии еженедельно просматривал классные журналы и назначал дисциплинарные взыскания. Ректором семинарии были установлены строгие порядки годичных экзаменов: комиссия испытывала каждого ученика по всем предметам, «не ограничиваясь при этом ответами на доставшийся ученику билет, но предлагая ему сверх того другие вопросы из пройденного по науке, составляющей предмет экзамена»17. В целом, Н. А. Сергиевский подчеркивал, что после преобразования семинарии успехи учеников значительно улучшились: «если таким образом пойдет учение, то нет сомнения, что ученики не в очень продолжительном времени восполнят свои познания, которые, говоря вообще, не велики, особенно по языкам»18.

Для педагогической практики учащихся старших классов определялось необходимым с 1867 г. устройство при каждой семинарии воскресных школ. На 1868 г. школа при Санкт- Петербургской духовной семинарии была малочисленна по составу учащихся: в ней числилось 23 ученика, однако, по замечанию Н. А. Сергиевского, «при отдаленном местоположении семинарии и при множестве всякого рода училищ в С[анкт]-Петербурге, число это нельзя не назвать достаточным». Характе-

ризуя сословный состав, ревизор отметил Н. А. Сергиевский его разнообразие: среди учеников были дети

«сторожа при железной дороге, мочальщика, сапожника, коновала, горшечника, почтальона, писарей, мелочных торговцев и т. д.»19. Возраст учащихся воскресной школы варьировался от семи лет и выше, при этом двое из учеников были уже в значительном (для обучения в воскресной школе) возрасте: 20 и 27 лет. Ученики были разделены на три класса в соответствии с их познаниями. В первом классе обучались чтению, письму, умственному счислению, нумерации и заучиванию наизусть молитв. Во втором — чистописанию, первым четырем действиям арифметики, а также слушали объяснения воскресных Евангелий и молитв и историю праздников вместе с учениками третьего класса. В третьем классе ученики слушали объяснения Евангелий и молитв, писали диктанты или изложения, «обучались из арифметики раздроблению, превращению и действиям над именованными числами», а также отчизнове-дению20. Занятия в школе проходили по субботам и воскресеньям по два часа в день. Преподавали воспитанники 5 и 6 классов. «Кроме очередных наставников в воскресной школе всегда присутствует соответственное число воспитанников из каждой группы, имеющих преподавать в следующий раз, а в тот раз обязанных по окончании урока сделать оценку преподавания своих товарищей по специальностям»21. Лучших учеников, показавших хорошие преподавательские способности, правление семинарии отмечало по окончании семестра денежной наградой от 5 до 10 руб лей серебром.

Воспитательная часть была обнаружена Н. А. Сергиевским в хорошем состоянии, что он связывал не только с деятельностью ректора и инспектора, но и с тем, что все члены правления отнеслись должным образом к своим обязанностям по воспитательной работе. Правление заблаговременно обсудило инструкции для инспектора и помощников, правила для учащихся. При этом ревизором были обнаружены

Епископ

Нектарий (Надеждин)

недочеты, связанные с наличием института «стар-ших»22: для «близкого и постоянного наблюдения» за порядком инспектор избирал из трех младших классов старших из лучших учеников 6 класса, а для трех старших классов назначал по очереди дежурных из тех же классов. Старшие сообщали ученикам распоряжения инспекции, информировали инспектора о нуждах учеников, наблюдали за исполнением правил распорядка и распоряжений инспекции. Н. А. Сергиевский отметил, что данные полномочия должны относиться к помощникам инспектора, но никак не к воспитанникам семинарии23.

Вызывают интерес и меры взыскания, обнаруженные ревизором: в частности, в компетенции правления было употребление таких мер как «присуждение на хлеб и воду», карцер, лишение казенного содержания и увольнение из семинарии. Ревизор определил целесообразным первые две меры передать в ведение инспектора или ректора, иначе «власть инспектора и ректора ослабевает в глазах учеников, а сии последние очень легко могут прийти к мысли о правлении как о каком-то начальстве для них сами и для их начальников»24. Среди наиболее распространенных нарушений ревизор отметил не- своевременное возвращение с каникул, «ложные показания о причинах просрочки отпуска», оскорбительные выражения по отношению к другим учащимся, самовольный выход из церкви во время богослужения, нескромное поведение в классе, само- вольная отлучка из семинарии, курение, препирательство с наставниками.

Отдельным пунктом отчета о ревизии всегда следует характеристика здания семинарии и материального обеспечения учащихся. В Санкт- Петербургской семинарии Н. А. Сергиевский отметил нахождение зданий в отличном состоянии, воздух в классах был свежий, но в коридорах портился «из-за кухонного запаха». Помещения больницы и библиотеки были устроены в отдельном от главного здания флигеле, на нижнем этаже которого помещалась баня и ввиду сырости здание приходило в ветхость. Ревизор произвел рекомендации по размещению семинарских помещений посредством устройства отдельного здания для бани и переноса библиотеки в основной корпус семинарии, где она ранее и находилась. Переместить ее планировалось в квартиру ректора, которая представляла для проживания в ней неудобства ввиду того, что над ней находилась классная комната и «раздавался стук от хождения учеников наверху»25. Новая квартира ректора будет, по мнению ревизора, удобнее еще и в том отношении, что по новому уставу ректором мог быть представитель белого духовенства, следовательно, семейный.

По итогам ревизии материалы отчета были рассмотрены обер-прокурором, затем Учебным комитетом, после чего были направлены в Святейший Синод для необходимых распоряжений по устранению обнаруженных недостатков26.

Анализируя материалы ревизий, несомненный интерес представляет ответная реакция от членов корпорации семинарии. В рамках настоящего исследования приведем материалы исследователя истории Санкт- Петербургской духовной семинарии А. Н. Надеждина, который в своем труде, посвященном истории столичной духовной семинарии, характеризует и ревизии с 1868 по 1884 гг., отдельно и более подробно останавливаясь на первой. А. Н. Надеждин отмечает, что по ее итогам были сделаны замечания, касавшиеся учебной части, в частности методических особенностей преподавания отдельных дисциплин, тем для сочинений, программ27. В целом, отмечается, что семинария была найдена в благоустроенном состоянии «по всем частям своего управления». А. Н. Надеждин подчеркивает, что все данные указания были впоследствии утверждены определением Св. Синода28.

Наиболее обстоятельно о результатах ревизии можно судить по материалам последующей инспекционной проверки. Следующая ревизия29, произведенная С. В. Кер-ским30 в 1877–1878 учебном году, обнаружила семинарию не в успешном состоянии, что ревизор обусловил деятельностью ректора протоиерея Василия Княжинского. Ревизор отметил, что предыдущие ректоры архимандрит Павел и архимандрит Хри-санф (Ретивцев) способствовали правильной организации учебно- воспитательного процесса. Число учеников в семинарии было вдвое меньше, чем по штату, что ревизор обуславливал неудовлетворительной подготовкой в Александро- Невском училище. Многие воспитанники вынуждены были по разным причинам покидать семина- рию, чаще всего из-за малоуспеваемости.

Ревизор констатировал формальное отношение корпорации к отчетам о ревизиях семинарий, которые с 1869 г. печатались и рассылались во все духовно- учебные заве-дения31. В Петербургской семинарии отчеты не читали, причем как в Правлении, так

и отдельные наставники. Столь формальное отношение, по мнению ревизора, крайне негативно отражалось на молодых преподавателях, «для которых, при их неопытности в педагогическом деле, было бы весьма не излишне знать, как ведется преподавание их специальности в других семи-нариях»32. Собственно, ревизор заключает, что те цели, с которыми отчеты о ревизии печатались и рассылались по всем семинариям, в Петербургской семинарии не достигались.

Следует отметить, что ректор семинарии протоиерей Василий Княжинский ранее был уволен из Подольской семинарии, где исполнял ту же должность с 1869 по 1875 гг. Увольнение состоялось по итогам ревизии 1875 г., в ходе которой С. И. Миропольский обнаружил серьезные нарушения, заключавшиеся в том, что ректор в ежегодном отчете представлял положение семинарии в значительной степени удовлетворительным, в то время как ревизор обнаружил существенное количество

недочетов33. По итогам ревизии ректор семинарии был освобожден от должности и назначен настоятелем Покровско- Коломенской церкви Санкт- Петербурга.

Таким образом, можно отметить, что Санкт- Петербургская духовная семинария в контексте реформы духовного образования представляла собой динамично развивающееся духовно- учебное заведение, соответствующее духу столичной семинарии. При этом, несмотря на конкретные предписания и определения, выраженные как в самом уставе, так и в делопроизводственных материалах Учебного комитета, в семинарии, как и в других духовных школах, имели место несоответствия, которые могли устранить только в ходе ревизий при деятельном участии профессиональных ревизоров, имевших большой опыт административной и педагогической работы.