Секьюритизация международных угроз в выступлениях министров иностранных дел России и ФРГ (2021-2023 гг.): количественный анализ

1Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations, Moscow, Russia, , 2Moscow State Institute of International Relations, Moscow, Russia

(Edinger, 2022). Тем не менее в условиях отсутствия прямого военного столкновения западных государств с Россией остаётся значительное пространство для расширительной трактовки безопасности как комплексного явления, безусловно охватывающего военно-стратегическую проблематику, но не ограниченного ей. По-прежнему не утрачивают актуальности рассуждения о «гибридных», «информационных» и «неконвенциональных» угрозах1.

Многие участники международных процессов продолжают спорить о восприятии тех или иных угроз. Так, произошедшие в 2022 г. изменения среды безопасности стали следствием продолжительного кризиса взаимопонимания между Россией и западными государствами. В частности, на низкую продуктивность диалога в начале февраля 2022 г. в очередной раз обратил внимание С.В. Лавров: «Я разочарован тем, что разговор немого с глухим у нас получается. Вроде бы слушаем, но не слышим»2. При этом каждая из сторон была убеждена в собственной способности последовательно и убедительно изложить свои взгляды3. Ещё задолго до 2022 г. эксперты обращали внимание на формирование «пропасти восприятия» между Россией и Западом4.

Несмотря на то, что осенью 2021 г. при формировании в Германии новой правящей коалиции во главе с СДПГ сохранялись некоторые надежды на продолжение преемственности в позиции социал-демократов по отношению к Москве, двусторонние отношения Москвы и Берлина также не стали исключением из процесса деградации отношений России и Запада. Отечественные исследователи отмечают, например, что «отличия пресс-релизов МИД России и ФРГ по итогам бесед [президента В.В. Путина и канцлера О. Шольца] успели стать своеобразной новой дипломатической традицией в российско-германских отношениях»5. Возникновение этой традиции во многом связано с наличием разногласий по ключевым проблемам евроатлантической безопасности между высокопоставленными политиками двух государств.

Таким образом, цель данного исследования состоит в том, чтобы сравнить характер восприятия угроз национальной безопасности в выступлениях глав МИД России и Германии, а также охарактеризовать динамику изменения их восприятия после февраля 2022 г.

Теоретическая база исследования . Одна из попыток концептуального расширения понятия «безопасность» состоялась в конце 1980-х гг. усилиями представителей Копенгагенской школы ТМО. Они предложили не ограничиваться исключительно военно-стратегическими аспектами в понимании безопасности. Следствием этой попытки стало разделение исследователей на тех, кто исходит из «узкой» трактовки безопасности (англ. – narrowers, traditionalists ), и тех, кто использует более широкое толкование этого понятия (англ. – wideners ) (Buzan, 1997: 6–9).

Разработки представителей Копенгагенской школы позволяют рассматривать угрозы национальной безопасности государств не как объективное явление, а как интерсубъективный результат процесса конструирования угроз – секьюритизации. Отрицание объективного характера внешних угроз позволяет разделить безопасность на секторы, исходя из различий между референтными объектами, т. е. между теми объектами, на которые, по мнению какого-либо политика, направлено воздействие предполагаемой внешней угрозы. Таким образом, например, государство является референтным объектом исключительно в вопросах, затрагивающих военное измерение безопасности, в то время как воздействие других угроз может быть направлено на экосистему, коллективную идентичность и т. д. (Stritzel, 2007: 360).

В соответствии с классическим направлением теории секьюритизации конструирование угроз осуществляется непременно в ходе речевого акта. Следовательно, слова можно рассматривать как одну из форм действий субъектов международных отношений.

В этом случае стандартная методология на основе качественного подхода может быть расширена благодаря машинному анализу большого объёма текстовых данных (англ. – text-mining ).

Само по себе применение методов текстового анализа на основе программирования – явление уже не новое в политических исследованиях: ряд работ посвящён исследованию прессы (De Fortuny et al., 2012; Van Me-ter, de Saint Léger, 2008; Neves, Massarani, 2022), социальных сетей (Redek, Godnov, 2018), публикаций государственных структур (Yamada, 2021)1. Отечественные специалисты также предпринимали попытки использования количественного подхода для анализа риторики российского руководства, высокопоставленных германских политиков (Соколов и др., 2023) и представителей украинской политической элиты (Токарев, 2016).

Совмещение этих методов с инструментарием теории секьюритизации могло бы поспособствовать дальнейшему расширению аналитических возможностей исследования международной безопасности посредством квантификации восприятия внешних угроз высокопоставленными политиками.

Методология исследования . В основе данного исследования лежит корпус текстов, включающий публичные заявления министров иностранных дел России и Германии С.В. Лаврова и А. Бербок в период с 1 декабря 2021 г. по 31 декабря 2023 г. Выбор нижней хронологической границы обусловлен как системными, так и внутриполитическими факторами. С одной стороны, 8 декабря в ФРГ сформировалась новая правящая коалиция и А. Бербок возглавила МИД; с другой стороны, в декабре 2021 г. произошли значимые изменения, предопределившие дальнейшую деградацию среды безопасности: на фоне концентрации войск вблизи российско-украинской границы политическое руководство России выдвинуло США предложение о письменных «гарантиях безопасности». Сформировавшаяся после этого «новая нормальность» отношений России и Запада позволяет поставить вопрос о новых характеристиках взаимного восприятия, а также о масштабе и динамике произошедших в течение 2022 и 2023 гг. изменений этого восприятия (табл. 1).

Таблица 1 – Характеристика исходных данных для анализа

Table 1 – Characteristics of the Initial Data for Analysis

	Количество дней, когда публиковались тексты	Общее количество слов
С.В. Лавров	338	324 403
А. Бербок	156	97 456

В исходный корпус вошли все переведённые на английский язык и опубликованные на официальных сайтах министерств тексты публичных выступлений за исследуемый период, в том числе интервью (без вопросов журналистов), торжественные обращения, программные статьи, вступительные слова на переговорах и др. В случае, если несколько выступлений были датированы одним и тем же днём, их тексты объединялись в один файл.

После этого с помощью программного кода на языке программирования R в среде RStudio была проведена «очистка» (англ. – tidy) текста от цифр, знаков пунктуации и служебных частей речи (так называемые stopwords: артикли, местоимения и т. д.), замена некоторых значимых для исследования аббревиатур на их развёрнутые аналоги, объединение некоторых пар слов в одно (вместо United States – UnitedStates и т. п.). Вследствие аналогичного объединения словосочетания European Union в один терм элементы EuropeanUnion и Europe (эквивалентно European) рассматриваются как две разные смысловые единицы. Помимо этого, названия столиц часто упоминаемых государств были заменены на названия этих государств, чтобы избежать искажений, возникающих в связи с нередкой для политических текстов метонимией. Кроме этого, наиболее частотные топонимические прилагательные заменены корнем соответствующего слова (например, вместо western – west).

Далее на основе алгоритма Портера (функция wordStem в библиотеке SnowballC) проведён стемминг оставшихся после «очистки» слов: каждое из них было заменено на его основу путём исключения изменяемых морфем (табл. 2). Например, если в тексте встречаются слова running, runs, runner и run, то в результате стемминга получается текст, где единица run встречается четыре раза.

Таблица 2 – Пример изменения текста в результате описанных выше операций

Table 2 – Example of a Text Change as a Result of the Operations Described Above

Было	Стало
NATO is impetuously approaching our borders, but the escalation is “blamed” on Russia which has armed forces that are not leaving its territory.	nato impetu approach border escal blame russia arm forc leav territori

1 Более подробно о международных исследованиях с привлечением методов машинного анализа текстов: (Gyódi et al., 2023).

Статистический анализ корреляций между словесными единицами осуществлён посредством применения функции pairwise_cor из библиотеки widyr .

Часть исследования посвящена анализу проявляющихся в выступлениях политиков биграмм – пар слов, стоящих рядом и встречающихся в корпусе выступлений не менее заданного числа раз. Формирование списка биграмм осуществлялось на основе функции unnest_tokens в библиотеке tidytext после «очистки» и стемминга корпуса текста. Визуализация частотности биграмм и связей между парами слов реализована на основе пакета ggplot2 .

Интерпретация понятия «безопасность»: общее и особенное. Количественный анализ наиболее часто встречающихся в выступлениях С.В. Лаврова и А. Бербок слов (табл. 3) позволяет заключить, что проблематика безопасности, выраженная термом secur , имеет одинаково большое значение в речах обоих политиков.

Таблица 3 – Наиболее употребимые слова в выступлениях министров иностранных дел России и ФРГ (служебные части речи изъяты)

Table 3 – The Most Used Words in the Speeches of the Foreign Ministers of Russia and Germany (Official Parts of Speech Have Been Removed)

	С.В. Лавров		А. Бербок
1	russia	7 566	countri	1 1881
2	ukrain	4 098	german	1 168
3	countri	4 010	europ	996
4	west	3 459	peopl	982
5	unitedstates	2 347	secur	968
6	secur	2 304	russia	926
7	intern	2 071	ukrain	901
8	presid	2 049	world	819
9	unitednations	1 930	climat	763
10	peopl	1 680	war	720
11	includ	1 678	time	707
12	cooper	1 643	intern	646
13	develop	1 489	foreign	635
14	time	1 476	polici	563
15	world	1 439	women	505

Помимо собственно слова secur , с этой проблематикой тесно связаны поисковые единицы russia, ukrain, сlimat и war , также занимающие высокое положение в рейтинге самых частых слов. При этом довольно частое использование слов climat и women в выступлениях А. Бербок, не свойственное С.В. Лаврову, объясняется идеологическими установками партии, которую она представляет («Союз-90»/«Зелёные») и провозглашённым в начале работы на посту министра стремлением проводить «феминистскую внешнюю политику», уделяя внимание проблеме обеспечения гендерного равенства². Помимо этого, актуализация климатического измерения международной безопасности соответствует общей логике концептуализации этого направления в структурах ЕС.

В то же время в выступлениях С. Лаврова терм climat встречается лишь 44 раза (1 259 место по частоте использования), а women – 38 раз (1 407 место, ещё трижды встречается слово woman). В большинстве случаев упоминание слова женщины в выступлениях российского министра происходило в контексте описания гуманитарной ситуации в Украине, власти которой неоднократно обвинялись в содействии убийствам «женщин, детей и стариков», и в Секторе Газа. Помимо этого, в пяти случаях речь (прямо или косвенно) шла о проблематике прав женщин в контексте гендерного равенства. Ещё семь раз слово женщины было произнесено в ходе состоявшейся в университете МГИМО дискуссии о месте женщин в системе МИД и их роли на дипломатической службе.

Помимо схожей степени важности проблематики безопасности для обоих политиков, обращает на себя внимание также и отсутствие значимых различий в наборе ассоциируемых с безопасностью слов и понятий. Это заметно при составлении карты биграмм (следующих друг за другом слов) на основе всего корпуса выступлений каждого из политиков и выделении из неё слов, соседствующих с корнем secur (рис. 1).

Как видно, помимо высокой роли конвенционального измерения безопасности важное значение в выступлениях обоих политиков продолжают сохранять несиловые вызовы и угрозы. Об этом свидетельствует наличие на обеих схемах слов cyber, food, econom, energi . Примечательно также отсутствие слова freedom на схеме, составленной на основе выступлений С.В. Лаврова, и наличие в ней единицы biolog , которая ни разу не употреблена А. Бербок в паре с корнем secur .

Рисунок 1 – Наиболее употребимые биграммы в выступлениях А. Бербок (слева)

и С. Лаврова (справа). Отражены сочетания, встречающиеся в каждом корпусе не менее трёх раз Figure 1 – The Most Used Bigrams in the Speeches of A. Berbok (left) and S. Lavrov (Right).

The Combinations Occurring at Least Three Times in Each Case are Reflected

Иерархия внешних угроз . Соотнести значение этих угроз и сформировать их иерархию для каждого из политиков можно посредством использования функции pairwise_cor из библиотеки widyr . Она позволяет определить частоту появления двух слов в одном и том же тексте: в рамках данного исследования это означает, что они были публично произнесены или вошли в письменный текст в один и тот же день.

Само по себе нахождение двух слов в одном тексте не является основанием для каких-либо выводов, но анализ большого массива данных позволяет сделать некоторые неочевидные выводы об интерпретации внешних угроз на основании разницы в показателях такой корреляции.

Так, при описанном выше cходстве спектров измерений безопасности, затрагиваемых в выступлениях двух высокопоставленных политиков, значимые различия проявляются в интерпретации ими значения некоторых внешних угроз. Эти различия становятся заметны при формировании иерархического списка имён собственных, которые наиболее часто ассоциируются с угрозами и появляются в одном и том же тексте со словом threat.

Для выступлений С.В. Лаврова он выглядит следующим образом (табл. 4).

Таблица 4 – Корреляция употребления некоторых имён собственных со словом threat в выступлениях С.В. Лаврова

Table 4 – Correlation of the Use of Some Proper Names with the Word “Threat” in S.V. Lavrov’s Statements

Номер позиции в ранжированном по коэффициенту корреляции списке	Слово	Коэффициент корреляции
3	nato	0,575
4	ukrain	0,562
5	american	0,539
10	unitedstates	0,510
25	minsk	0,471
30	zelenski	0,463
33	europeanunion	0,461
35	europ	0,458
36	donbass	0,457
55	german	0,431
63	west	0,425

Примечательно, что в выступлениях А. Бербок имена собственные вместе с корнем threat употребляются значительно реже: среди ста наиболее популярных единиц – лишь четыре топонима (табл. 5).

Таблица 5 – Имена собственные, употребляемые с термом threat

Table 5 – Proper Names Used with the Term “Threat”

Номер позиции	Слово	Коэффициент корреляции
40	china	0,232
44	american	0,228
47	petersberg	0,228
86	ecowa[s]	0,211

Как видно из двух приведённых списков, высокий показатель коэффициента корреляции между понятием threat и каким-либо топонимом отнюдь не всегда отражает восприятие обозначаемого этим топонимом субъекта в качестве угрозы. Так, minsk и petersberg связаны с местами проведения переговоров по проблематике безопасности, а появление в списке терма donbass обусловлено тем, что в выступлениях С.В. Лаврова этот регион нередко интерпретируется как объект, находящийся, по его мнению, под воздействием внешней угрозы. В соответствии с теорией секьюритизации появление в списке таких топонимов и возникающая в этой связи неопределённость вполне закономерны, поскольку топоним может обозначать как референтный объект, так и источник угрозы.

Следовательно, на основании данного алгоритма нельзя с полной уверенностью определить место какого-либо обозначенного топонимом участника международных отношений в иерархии воспринимаемых внешних угроз, поскольку невозможно установить автоматически, является ли этот участник источником угрозы или референтным объектом. Однако если эмпирический анализ на основе качественных исследований и наблюдений (изучение доктринальных документов, наличие или отсутствие формальных или неформальных военно-политических обязательств, поддержка разных конфликтующих сторон в крупных конфликтах и т. п.) позволяет однозначно отнести государство или объединение государств к источникам воспринимаемых угроз, то с помощью предложенной методики количественного анализа можно выстроить их обоснованную иерархию посредством сравнения показателей коэффициента корреляции.

Кроме этого, значительно повысить точность основанных на корреляции выводов позволяет объединение синонимичных слов, связанных с конструированием внешней угрозы. К ним относятся, например: threat, danger, secur, challeng, risk, undermine, agress, genocid, fear, afraid, destr, destabil, vulnerab, compet, war, weapon, violat, conflict . При замене каждого из этих понятий на слово securitization список наиболее коррелирующих с ним единиц (значимых в контексте данного исследования) выглядит для каждого из министров следующим образом (табл. 6).

Таблица 6 – Список слов, ранжированный по показателю коэффициента корреляции с термом securitization

Table 6 – List of Words Ranked by the Indicator of the Correlation Coefficient with the Term “Securitization”

С.В. Лавров			А. Бербок
номер в списке	слово	коэффициент	номер в списке	слово	коэффициент
1	unitedstates	0,487	1	russia	0,355
2	militari	0,464	3	ukrain	0,313
7	west	0,430	7	law	0,200
8	ukrain	0,429	10	climat	0,190
20	region	0,378	12–13	econom	0,180
22	russia	0,375	12–13	region	0,180
23	law	0,375	30–31	energi	0,144
33	europ	0,362	34–38	militari	0,135
37	nato	0,359	57–58	food	0,121
47	econom	0,340	83–87	unitedstates	0,110
62	world	0,327	83–87	putin	0,110
63	power	0,327	88	europeanunion	0,110
87	humanitarian	0,307	93–101	nato	0,105
89	europeanunion	0,305	110–114	china	0,102

Анализ данной таблицы позволяет заметить, что в выступлениях А. Бербок российско-украинская проблематика со значительным отрывом доминирует в иерархии проблем безопасности. Однако, помимо этого, она выделяет и несиловые измерения безопасности: климатическое, экономическое, энергетическое, продовольственное, что, в свою очередь, свидетельствует о сохранении комплексного подхода к интерпретации безопасности, несмотря на наличие в Европе очага открытой силовой конфронтации, привлекающего первоочередное внимание.

В то же время в выступлениях С.В. Лаврова доминирует исключительно военно-силовое измерение безопасности. Помимо прочего, об этом свидетельствует и относительно высокое положение названия собственного государства, которое в данном случае выступает в качестве референтного объекта, на который направлена предполагаемая угроза: терм russia занимает 22 место по частоте появления в одном тексте с перечисленными выше словами, синонимичными слову угроза.

При этом показательно, что несколько чаще, чем Украина, с угрозами ассоциируются США (unitedstates) и Запад (west), что подтверждает тезис о восприятии российско-украинского конфликта в качестве элемента многосоставного противостояния России и западных государств.

Таким образом, понятие внешняя угроза трактуется С.В. Лавровым преимущественно в ре-алистском ключе, а обращение к «новым» (несиловым) измерениям носит редкий, ситуативный характер. Достаточно часто появляющиеся в выступлениях А. Бербок экономические, климатические и продовольственные проблемы значительно реже подвергались секьюритизации в речах российского министра, но, как было видно из карты биграмм выше, всё же затрагивались им.

При этом обращает на себя внимание низкий уровень секьюритизации Китая в публичных выступлениях обоих политиков: в рейтинге А. Бербок терм china занимает 111-ю позицию, в рейтинге С.В. Лаврова – 421-ю.

Предполагается, что дальнейшая фрагментация каждого текста выступления политиков на абзацы или предложения позволит повысить точность выводов, основанных на анализе значений коэффициента корреляции.

Заключение . Таким образом, анализ восприятия угроз в выступлениях глав министерств иностранных дел России и Германии позволяет сделать несколько выводов.

Во-первых, несмотря на наличие серьёзных разногласий в интерпретации вопросов безопасности между главами дипломатических ведомств России и Германии, их подходы к определению спектра секторов, связанных с проблематикой безопасности, в значительной мере совпадают. Единственным исключением является гендерное измерение, апелляции к которому отсутствуют в выступлениях С.В. Лаврова за рассмотренный период.

Во-вторых, хотя в европейском пространстве безопасности возник очаг открытого военносилового противостояния с опосредованным вовлечением в него западных государств (в том числе Германии), само по себе силовое измерение безопасности доминирует только в риторике российского министра, в то время как для восприятия А. Бербок характерно большее внимание неконвенциональным аспектам безопасности.

Использованная в данной работе методика исследования восприятия угроз оставляет возможность для расширения области исследуемых явлений за счёт увеличения рассматриваемого хронологического периода, включения в исходный корпус текстов выступлений представителей других государств, а также рассмотрения текущего изменения восприятия угроз «в реальном времени» на основе регулярного включения новых выступлений политиков в корпус текстов и последующей актуализации количественных данных, лежащих в основе сравнительного анализа восприятия международных угроз.