Синтаксономия растительности России: вчера, сегодня, завтра

Карл Линней писал о том, что система (классификация) – ариаднина нить науки, без которой хаос. Гениальный биолог XVIII в. предложил бинарную номенклатуру организмов, что предопределило дальнейшее развитие систематики растений. Он описал тысячи видов растений, которые потомки назовут линнеонами и будут рассматривать как эталоны для установления биологических и таксономических видов.

Фитоценология (фитосоциология) берет начало с 1910 г. [18], когда на III Международном ботаническом конгрессе в Брюсселе было принято определение растительной ассоциации как основной единицы классификации растительных сообществ, предложенное Ч. Флао и К. Шретером [15]. Эти «романтики» рассматривали растительные сообщества (РС) как аналоги особей растений, а растительные ассоциации как аналоги видов. «Основную единицу синэкологии» они наделили тремя трудно совместимыми «добродетелями»: однородностью флористического состава, единой физиономией (составом доминантов) и одинаковыми условиями среды.

Столь широкое определение растительной ассоциации устроило всех участников конгресса, но, разъехавшись по домам, разные фитосоциологи продолжали понимать объем этой единицы по-разному, так как в природе между физиономией и флористическим составом РС нет полного соответствия. РС с одними и теми же доминантами могут иметь разный флористический состав, и наоборот: РС сходного флористического состава могут различаться по доминантам. В итоге в фитосоциологии как следствие «экологии экологов» [20] сохранились две традиции. «Северяне» (фитосоциологи стран Северной Европы, России и США), которые изучали лесные РС с устойчивыми доминатами, продолжали устанавливать растительные ассоциации на основе физиономического сходства, а «южане» (фитосоциологи Франции), имевшие дело с РС, в которых не выражены доминанты, классифицировали РС на основе сходства флористическо-

го состава. В недрах южной традиции сформировал свой подход к классификации Ж. Браун-Бланке, которого в конце ХХ в. назовут «фитосоциологиче-ским Линнеем».

Однако наряду с процессами дивергенции, которые были порождены особенностями объекта классификации («запечатлением», в понимании С.В. Мейена, [7]), в развитии этого раздела фитоценологии проявилась и тенденция конвергенции. Фитосоциологи были заинтересованы в единой классификации, которая сыграла бы роль «синтак-сономического эсперанто». Такой классификацией стала система Браун-Бланке. В 1930-е гг. «рухнули бастионы» доминантой классификации в странах Северной Европы, в России переход на систему Браун-Бланке произошел на 50 лет позже. Фитосоциологи США и Канады по сей день остаются на принципах классификации по доминантам.

В этой статье рассматриваются история («вчера» – до 2001 г., когда начал издаваться журнал «Растительность России»), современное состояние («сегодня») и перспективы («завтра») развития системы Браун-Бланке в России.

Вследствие ограниченности объема список литературы к статье сокращен и в названиях синтак-сонов опущены авторы.

«ВЧЕРА»

Временной лаг продолжительностью 50 лет, который отделял время вступления фитоценологов СССР в ареал метода Браун-Бланке от времени «синтаксономической консолидации» фитоцено-логов Европы, произошедшей в 1930-е годы, определялся политическими причинами. В это время науки в СССР наукой руководили философы-марксисты, и «передовая советская биология» (включая фитоценологию) противопоставлялась «загнивающей буржуазной науке». Самым страшным последствием этой нелепости был разгром «буржуазной генетики», который повлек гибель многих выдающихся ученых, включая Н.И. Вавилова. В СССР во всех науках отдавалось предпочтение отечественным приоритетам и велась бескомпромиссная борьба с «безродным космополитизмом». Понятно, что метод Браун-Бланке попал в число «буржуазных» и неприемлемых для практики изучения растительности на территории страны победившего социализма. Один из лидеров советской фитоценологии А.П. Шенников [13] назвал метод Браун-Бланке абсурдом (впрочем, в более поздних публикациях он смягчил свою негативную оценку этого подхода [8]).

В 1960-1970-е годы политический климат в стране начал меняться и проявился интерес к подходу Браун-Бланке. В это время, соответствующая «северной традиции» классификация растительности по доминантам, которая неплохо работала в лесной растительности, в значительной степени была дискредитирована опытом использования ее принципов при изучении сменнодоминантной и полидоминантной растительности лугов и агроценозов. Все большее число советских фитоценоло-гов стало с иронией воспринимать разнотравноразнозлаковые ассоциации лугов и осотовопшеничные ассоциации агроценозов, а также формации, установленные по одному неустойчивому во времени доминанту (луговолисохвостная, луго-воовсяницевая, кукурузная и другие формации).

Однако об «укоренении» метода Браун-Бланке в СССР можно говорить лишь с 1980-х гг. после VI Всесоюзной конференции по классификации растительности, которая состоялась в 1981 г. в г. Уфе [8]. Конференция собрала полный контингент участников из разных регионов России, Украины и республик Прибалтики. На конференции много говорилось о достоинствах подхода Браун-Бланке – его экологичности, универсальности, развитой системе синтаксономических рангов и номенклатуры и др. Подавляющее большинство участников конференции были единодушны в том, что переход на принципы флористической классификации будет способствовать повышению научно-методического уровня классификации растительности СССР и усилит контакты с зарубежными коллегами. На конференции была принята «революционная» резолюция, в которой подчеркивалась необходимость широкого внедрения подхода Браун-Бланке в практику геоботанических исследований.

Итогом конференции была публикация первой советской монографии «Классификация растительности СССР» (опубликована в 1986 году), в которой растительность характеризовалась с использованием подхода Браун-Бланке (хотя уровень этих первых классификаций был невысоким). Выход этой монографии стал возможным благодаря поддержке лидеров московской ботаники Т.А. Работ-нова и В.Н. Тихомирова.

Однако было, по крайней мере три фактора, которые тормозили переход советских геоботаников на принципы классификации растительности по Браун-Бланке.

• 1.    Продолжающееся противостояние консервативно настроенных лидеров советской науки новому для СССР подходу. «Традиционалисты» не исключали возможности применения отдельных эле-

• ментов метода Браун-Бланке при классификации, однако появившиеся в это время паллиативные варианты классификации оказывались часто хуже, чем системы, построенные на основе доминантов. Кроме того, лидеры считали, что советские геоботаники пока не готовы к переходу на международные стандарты классификации растительности.

• 2.    Отсутствие у советских «браун-бланкистов» опыта классификации на флористической основе. В это время в СССР был всего один геоботаник, профессионально знающий метод Браун-Бланке, – О.С. Гребенщиков. Но он не был «борцом», и потому его вклад в распространение метода был невелик. Как известно, полное руководство по классификации растительности методом Браун-Бланке отсутствует, и при его использовании большую роль играет интуиция, т.е. «синтаксономический такт». По этой причине наиболее успешно метод осваивается при передаче его «из рук в руки», а возможности прямых контактов с зарубежными коллегами в это время были ограниченными. Советские фитоценологии осваивали метод Браун-Бланке в значительной степени по его результатам. К счастью, первых браун-бланкистов эффективно снабжал синтаксо-номической информацией ВИНИТИ, который закупал практически все зарубежные геоботанические издания, а «Реферативный журнал» публиковал рефераты на них. Стоимость ксерокопий этих публикаций была невысокой.

• 3.    Отсутствие в СССР изданий, которые могли бы публиковать статьи по синтаксономии с полными фитосоциологическими таблицами. Выходом из положения в 1980-е годы стало депонирование рукописей через ВИНИТИ. Рукописи на депонирование принимались бесплатно, рефераты этих рукописей оперативно публиковались в «Реферативном журнале», стоимость заказанных копий была низкой, и они без задержки рассылались заказчикам. Этот вариант обнародования синтаксономических материалов оказался эффективным: было депонировано 150 рукописей, которые содержали 15 тысяч полных геоботанических описаний [19]. К сожалению, ВИНИТИ отказался выполнять заказы зарубежных ученых на депонированные рукописи, что сделало этот вариант обнародования синтаксо-нов невалидным. Кроме того, в период экономических реформ 1990-х годов депонирование стало платным, а стоимость выполнения заказов на ксерокопии статей возросла в разы. В итоге депонирование синтаксономических работ было прекращено.

При этом советские фитоценологии взглянули на метод Браун-Бланке глазами континуалистов, так как были воспитаны на работах Л.Г. Раменского. Они поняли, что в основе метода Браун-Бланке лежит многоступенчатая редукция непрерывности до дискретности: на аналитическом этапе – типическим отбором мест описаний; на синтетическом этапе – выбраковкой описаний, отклоняющихся от выделенных фитоценонов (кластеров); на синтак-сономическом этапе – выбраковкой фитоценонов, представленных малым числом описаний и без выраженной «своей» флористической комбинации. Для них было очевидно, что разнобой результатов классификаций у разных авторов является не нонсенсом, а следствием «принципа множественности синтаксономических решений». Преодолеть этот разнобой можно только на конвенционалистской основе [9]. На более высокий уровень методологии классификации растительности у советских геоботаников обратил внимание лидер американской экологии Р. Макинтош [16].

В целом советские геоботаники смогли хорошо освоить новый для них метод и в 1980-1990-е годы стали регулярно публиковать свои статьи в авторитетных зарубежных синтаксономических изданиях – журналах «Vegetatio», «Folia geobotanica», «Phy-tocoenologia», «Feddes repertorium». Таким образом, в то время как лидеры советской геоботаники высказывали сомнения по поводу профессиональности советских синтаксономистов, зарубежные коллеги «протянули им навстречу свои руки».

Однако к этому времени уже началась публикация монографий с полными фитосоциологически-ми таблицами, и увеличилось количество публикаций российских фитоценологов за рубежом. Кардинально изменилась ситуация после появления в 2001 г. общероссийского геоботанического журнала «Растительность России. СПб.» (редакторы Н.В. Матвеева и Б.К. Ганнибал). За 10 лет в нем было опубликовано 70 статей и около 7 тысяч геоботанических описаний [10].

«СЕГОДНЯ»

В сфере современной синтаксономии продолжают активно работать фитоценологи, которые были «первопроходцами», - В.Б. Голуб, А.Д. Було-хов, Г.Д. Дымина и др., однако уже преобладают синтаксономисты новых генераций. Это разновозрастное сообщество синтаксономистов владеет компьютерными технологиями классификации, знает зарубежную литературу и активно общается с зарубежными коллегами. Сегодня можно говорить о пяти научных центрах, где проводятся исследования по синтаксономии [17].

Санкт-Петербургский центр. Фитоценологии этого центра ведут синтаксономические исследования растительности Арктики (Н.В. Матвеева, С.С. Холод, О.В. Лавриненко, Л.Л. Заноха, Н.А. Секре-тарева), болот (В.А. Смагин, М.Г. Напреенко), техногенных местообитаний в зоне тундры (О.И. Сумина).

Дальневосточно-Сибирский центр. В Сибири и на Дальнем Востоке за последние 20 лет были выполнены наиболее крупные и интересные син-таксономические разработки [2,4,12] и др. Главные достижения были связаны с классификацией лесов. Н.Б. Ермаков выделил новые классы гемибореаль-ных лесов Сибири ( Brachypodio pinnati-Betuletea pendulae , Rhytidio-Laricetea , Querco mongolicae-

Betuletea davuricae ) и новые порядки в традиционном классе Vaccinio-Piceetea для лесов в условиях экстраконтинентального климата: Ledo-Laricetalia cajanderi , Lathyro humiles-Laricetalia cajanderi . Эта система высших единиц была использована Н.Н. Лащинским и успешно адаптирована Н.В. Синельниковой для растительности Северо-Востока России. Весомый вклад в синтаксономию лесов Дальнего Востока внес П.В. Крестов, разработавший систему высших единиц, в составе которой Abieti-Piceetalia , Quercetea mongolicae , Querco-Betuletea davuricae , Ledo-Laricetalia cajanderi , Lathyro hu-miles-Laricetalia cajanderi .

В результате исследований болот Западной Сибири, которые выполнены Е.Д. Лапшиной, охарактеризовано поразительно высокое синтаксономиче-ское разнообразие в классах Alnetea glutinosae и Scheuchzerio-Caricetea nigrae.

Синтаксономические исследования степной растительности выполнены А.Ю. Королюком, Т.В. Мальцевой, Н.И. Макуниной (классы Festuco-Brometea и Cleistogenetea squarrosae ). Н.Б. Ермаков и П.В. Крестов установили новый класс луговой растительности Arundinello anomalae-Agrostetea trinii . Изучается растительность альпийских лугов и горных тундр (Е.Г. Зибзеев, М.Ю. Телятников, Н.Б. Ермаков, М. Хитри). Забайкальской растительности посвящены работы О.А. Анненхо-нова, пойменной растительности Сибири - работы Г.С. Тарана. Выполнено обобщение в области син-таксономии синантропной растительности Якутии (М.М. Черосов, П.А. Гоголева, С.И. Миронова и др.).

Уфимский центр. В настоящее время основным объектом исследований является растительность особо охраняемых природных территорий Южно-Уральского региона. Опубликована уникальная серия из 5 монографий о растительности заповедников - Башкирского, «Шульган-Таш», Южно-Уральского; водоохранных лесов Уфимского плато; Национального парка «Башкирия». Разработана синтаксономия лесов [6], лугов и степей [14]. Исследуются сообщества агрессивных неофитов и синантропная растительность городов (Л.М. Абрамова, Я.М. Голованов). Выполнены исследования по бриосинтаксономии [1].

Брянский центр . Группу синтаксономистов возглавляет А.Д. Булохов, подготовивший целую плеяду одаренных учеников. Опубликована серия монографий: о лугах (А.Д. Булохов), степях (Е.А. Аверинова), лесах (А.Д. Булохов, Ю.А. Семени-щенков), растительных сообществах территории г. Брянска (А.Д. Булохов, А.В. Харин). Составлена «Зеленая книга растительности Брянской области».

Приволжский центр (Институт экологии Волжского бассейна РАН, г. Тольятти). Синтаксо-номические исследования возглавляет В.Б. Голуб. В 1980-1990-е гг. В.Б. Голуб исследовал растительность поймы Нижней Волги. В дальнейшем усилия группы Голуба были сконцентрированы на изуче- нии растительных сообществ засоленных почв. Опубликованы обзоры классов Salicornietea fruti-cosae и Festuco-Puccinellietea. Выполнены исследования растительности побережий Балтийского, Белого, Азовского и Черного морей.

В настоящее время синтаксономия растительности России может рассматриваться уже как достаточно развития. В таблице, составленной по данным Н.Б. Ермакова, показано число высших единиц. Для сравнения приведены аналогичные данные по продромусу, составленному в 1998 году А.И. Соломещем [9]. Из таблицы очевидно, что за 14 лет, которые разделяют время составления про-дромусов, «прирост» числа классов и порядков был незначительным. Наиболее активно выделялись новые единицы ранга «союз», что вполне понятно: для традиционных порядков союзы являются «региональными вариантами» и, кроме того, значительное число союзов выделено в рамках новых классов.

Таблица Динамика числа высших единиц растительности России числитель – общее число синтаксонов, знаменатель – число новых синтаксонов)

Синтаксономический ранг	Годы
	1998	2011
Класс	74/17	79/19
Порядок	151/54	169/64
Союз	327/185	371/233

«ЗАВТРА»

Попытаемся обозначить основные черты и задачи синтаксономии ближайшего и отдаленного будущего.

• 1.    Продолжится развитие синтаксономии при стабилизации числа классов и порядков. Рост числа союзов будет также ограничен, так как наряду с установлением новых единиц этого ранга в результате синтаксономических ревизий будет «закрыт» ряд региональных союзов с неустойчивыми флористическими комбинациями. Произойдет процесс укрупнения объема ассоциаций и получит широкое развитие внутриассоциационная синтаксономия.

• 2.    Будут созданы компьютерные базы данных, аналогичные тем, которые сегодня функционируют в Европе. Это облегчит обмен фитосоциологиче-ской информацией между синтаксонмистами, и будет способствовать общему повышению уровня синтаксономии и облегчению составления обзоров классов и порядков.

• 3.    Сформируется «институт кураторов», т.е. наиболее компетентных специалистов, которые будут консультировать менее опытных коллег по отдельным классам, что снизит влияние «принципа множественности синтаксономических решений» и будет способствовать унификации классификации. Сегодня этот «институт» уже формируется. Н.Б. Ермаков курирует классификацию лесной растительности, В.Б. Голуб – классификацию раститель-

• ности засоленных почв, А.Ю. Королюк – классификацию степей, и т.д.

• 4.    Появятся новые периодические геоботанические издания, в том числе электронные. Будут опубликованы сводки по основным классам растительности. Сверхзадачей сообщества фитосоциологов России является создание многотомной сводки «Растительность России». Однако успешность решения этой задачи (как и создания баз данных) во многом будет зависеть от финансирования этих проектов.

• 5.    Повысится вклад синтаксономии в «практику». Синтаксономия будет шире использоваться при решении задач сохранения биоразнообразия – для разработки рекомендаций по совершенствованию систем охраняемых природных территорий конкретных регионов и создания «Зеленых книг».

Синтаксономия станет основой изучения динамики растительности, так как она позволяет объективно устанавливать сукцессионные последовательности РС, выделять и давать информативные названия отдельным стадиям сукцессии (часто с использованием «неклассического синтаксономи-ческого анализа» [11]. Изучение динамики фитосо-циологических спектров позволит дать более полную характеристику сменам видового состава в ходе сукцессий.

Перспективным является использование синтак-сономии при составлении легенд к геоботаническим картам. В настоящее время разработка принципов перехода от ценомер-синтаксонов к ценохо-рам только начинается. Очевидно, что в основу этого перехода будут положены принципы симфи-тосоциологии Р. Тюксена (см. [9]). Однако этот переход должен быть упрощен. Его легче осуществить при составлении легенд к мелкомасштабным геоботаническим картам на основе высших единиц синтаксономии. Этот процесс при составлении легенд к крупномасштабным картам растительности будет более сложным. Пока в этом направлении сделаны лишь первые шаги [3, 5].

В заключение статьи остается отметить, что полночленность «популяции» российских синтак-сономистов с выраженной когортой молодежи не оставляет сомнений в том, что это направление науки о растительности будет успешно развиваться и далее.