Скандинавский амулет из раскопок церкви благовещения на городище под Новгородом

Во время архитектурно-археологических исследований церкви Благовещения на Городище в 2016 г., проведенных под руководством Вл. В. Седова, был найден скандинавский амулет, представляющий собой железное кольцо с нанизанными на него молотовидной привеской (молоточком Тора) и миниатюрным пробоем (рис. 1)1.

Указанное изделие выявлено у южной стены каменного храма 1103 г. при разборе перемешанных нестратифицированных слоев (темно-серая супесь, строительный мусор, кирпичный бой), образование которых связано с раскопками М. К. Каргера в 1966–1970 гг. ( Каргер , 1970. С. 82–85). Очевидно, что при этих работах были затронуты напластования, относящиеся к раннему этапу существования Новгородского (Рюрикова) городища.

Рис. 1. Скандинавский амулет из раскопок церкви Благовещения на Городище

Отметим, что данные стратиграфии шурфов Вл. В. Седова 2012 г., заложенных для установления глубины залегания фундамента церкви Благовещения 1342–1343 гг. ( Седов , 2014. С. 87–92. Рис. 12), уже показали, что фундаментные ленты храма начала XII в. фактически законсервировали культурный слой этого торгово-ремесленного поселения.

Кольцо амулета проволочное, круглое в сечении (D – 2,5 см), в одном из его секторов присутствует своеобразный прокованный узел, имитирующий завязанные концы. Молотовидная привеска имеет треугольную форму (2,4 × 0,4 см, ширина «рабочей части» молоточка 1,4 см), она относится к типу С по классификации К. Штрёма ( Strom , 1984. S. 128. Abb. 15:1. e )- одному из наиболее распространенных на территории Древней Руси ( Мусин , 2012. С. 560).

К кольцу привеска крепится посредством незамкнутой петли в завершении «рукояти» молоточка, которая «завязывается» у ее основания, что более характерно для гривен Гнездова ( Новикова , 1991. С. 180).

Культ Тора – бога-громовника, покровителя небесных стихий и плодородия, а также защитника асов и людей от великанов – наиболее характерен для территории Швеции и Дании ( Мусин , 2012. С. 557). Указанные привески традиционно связывают с чудесным молотом Тора Мьёллниром, который всегда возвращается к владельцу как бумеранг, что подтверждается рунической иконографией и более поздним письменным источником, Старшей Эддой ( Fuglesang , 1989. Р. 18).

В Скандинавии основная масса находок изображений символов этого божества, выполненная из серебра, бронзы или железа, датируется Х – началом XI в. ( Пушкина , 1981. С. 287). Помимо железных обручей с молоточками Тора, встречаются и отдельные находки указанных молотовидных привесок. На территории Древней Руси они выявлены при археологических исследованиях древнерусских торгово-ремесленных поселений и городов, в которых отмечено норманнское присутствие: в Старой Ладоге, Пскове, Гнездове, на Супрутском городище. В значительном количестве они представлены и в погребениях синхронных древнерусских некрополей.

Наборы амулетов на кольце, к категории которых принадлежит рассматриваемое изделие, встречаются в Скандинавии значительно реже, в довольно небольшом количестве они выявлены и на древнерусских памятниках ( Новикова , 1991. С. 193).

Они предназначались для привешивания к поясу, по материалам погребений установлено, что их также носили в кошельках и прикрепляли к сундукам или ларцам.

Изготовление амулетов носило индивидуальный характер, о чем свидетельствует высокая степень вариативности размеров кольца, состава привесок, среди которых могут быть также миниатюрные копии предметов вооружения, быта и сельскохозяйственных орудий, связанных с различными скандинавскими культами ( Fuglesang , 1989. Р. 16). В связи с этим наличие в их составе молотовидных привесок не является обязательным фактором. Вероятно, с культом Тора также связаны привески в виде миниатюрных стерженьков-посохов. Два амулета с ними выявлены на Новгородском (Рюриковом) городище ( Дорофеева , 2010. С. 28. Рис. 2, 14–15 ).

Три наиболее близкие аналогии рассматриваемому изделию из раскопок церкви Благовещения (наличие только одной молотовидной привески, привешенной к железному кольцу) представлены в Гнездовском археологическом комплексе. Две из них происходят из богатого по своему инвентарю погребения кургана Серг. 16 (74) и Западного селища. Характерно, что они также характеризуются сложной широкой петлей для крепления и завязанными концами кольца ( Новикова , 1991. С. 196. Рис. 5, 9–10 ; Спицын , 1905а. С. 46–47. Рис. 19). Другой аналогичный набор выявлен на Центральном городище Гнездова ( Ениосова , 2009. С. 257. Рис. 2, 2 ).

В некрополе Бирки подобный по своему устройству амулет, но из серебра и с более массивным молоточком, выявлен в погребении № 750, датирующемся X в. ( Arbman , 1940. Taf. 104, 4 ; 1943. S. 267–272). Железное кольцо с одним молоточком Тора выявлено при археологических исследованиях торгово-ремесленного поселения Трусо ( Jagodziński , 2015. Р. 87–88. Fig. 73).

На Новгородском (Рюриковом) городище собрана значительная коллекция различных скандинавских амулетов ( Дорофеева , 2011. С. 26), которая уступает по количеству находок этой категории вещей только Гнездовскому археологическому комплексу.

Общее количество молотовидных привесок, найденных как вместе с шейными гривнами, так и отдельно от них, составляет 14 экземпляров ( Дорофеева , 2013. С. 207). В их число входят три амулета, найденные на Центральном раскопе, расположенном в 28 м южнее церкви Благовещения и представляющие собой молоточек, нанизанный на железное кольцо.

Один из них является миниатюрной копией гривны (D – 5,6 см), перекрученной в нескольких местах и характеризующейся довольно массивной привеской. Даже способ скрепления ее концов (застежка) более характерен для идентичных изделий, что несколько выделяет ее из общего числа подобных амулетов. Изделие происходит из комплекса № 13 (постройка), в заполнении которого найдена исключительно лепная керамика ( Носов , 1990. С. 98. Рис. 46, 4 ).

Следующий амулет отличается небольшим диаметром кольца (2,3 см) и миниатюрным размером привески (2,5 × 0,8 см). Он происходит из верхней части раннего комплекса и датируется не ранее второй половины IX в., но и не позднее третьей четверти Х в. ( Дорофеева , 2013. С. 204. Рис. 2, 6 ).

Еще одно аналогичное изделие происходит из мешаных напластований. При диаметре кольца в 3,5 см длина молотовидной привески составляет 7,1 см (Там же. С. 206. Рис. 2, 8 ).

В Новгороде выявлена всего одна тордированная гривна с молоточком Тора, кроме того, найдена отдельная свинцовая молотовидная привеска и ее бракованная свинцовая отливка, а также железное, перекрученное в нескольких местах кольцо с четырьмя молоточками. Все эти предметы происходят из предма-териковых напластований Троицкого раскопа, расположенного на территории Людина конца, и датируются серединой X в. ( Мусин , 2012. С. 562. Рис. 2, 1–3 ; Покровская , 2007. С. 280–281; Рыбина, Хвощинская , 2010. С. 74. Рис. 4, 8 ).

Форма пробоя в составе амулета из раскопок церкви Благовещения (два стержня прямоугольного сечения, образующие петлю в своем завершении) является классической для подобной категории находок, имеющей весьма ши- рокие хронологические рамки бытования. Как правило, подобные изделия использовались для применения задвижек и привешивания к дверям навесных замков.

Рассматриваемый пробой характеризуется миниатюрным размером (2,9 × 0,3 см). Представляется, что его наличие не имеет символического значения, а предназначено для прикрепления кольца к сундуку или ларцу. Пробои присутствуют в аналогичных изделиях, найденных в Гнездове ( Новикова , 1991. С. 196. Рис. 5, 5 ), а также в погребении № 60 некрополя Бирки ( Arbman , 1943. S. 24. Abb. 19, 4–5 ).

В этом случае указанный амулет с молоточком Тора мог играть роль некоего апотропея или оберега, то есть он мог служить как для охраны, так и для приумножения имущества.

С учетом материалов с синхронных памятников Восточной Европы и Скандинавии рассматриваемое изделие следует датировать рубежом IX–X вв. или просто X в. Оно могло быть привезено варяжскими переселенцами, но могло быть также изготовлено на месте.

Из всего корпуса скандинавских амулетов, найденных на Новгородском (Рюриковом) городище, оно имеет сходство по своему устройству только с тремя аналогичными изделиями из Центрального раскопа, что только подтверждает редкий характер подобных находок на данном торгово-ремесленном поселении. При этом данные предметы не идентичны в полной мере, что позволяет представить классификацию этой категории вещей и выделить два типа:

• 1.    Амулеты стационарного размещения малых размеров (D – 2,3–3,5 см), характеризующиеся проволочным кольцом с завязанными концами. Очевидно, что они использовались для привешивания к сундукам или ларцам, притолокам дверных проемов, внутренней поверхности стен домов в качестве оберегов или апотропеев, о чем свидетельствуют наличие пробоя у некоторых экземпляров и небольшой диаметр кольца.

• 2.    Амулеты – миниатюрные гривны средних размеров (более 5 см), выделяющиеся тордированным в нескольких местах кольцом и более массивной молотовидной привеской. При археологических исследованиях в Бьоркгордет миниатюрная гривна с молоточком Тора была найдена у материковой ямы возле большого дома 840–1020 гг. ( Мусин , 2012. С. 565). На территории Древней Руси к этой группе можно отнести аналогичные изделия из кургана № 138 Шесто-вицкого могильника ( Блiфельд , 1977. С. 185. Табл. XXXV, 6 ) и из Центрального раскопа на Новгородском (Рюриковом) городище.

К этой группе относятся рассматриваемый амулет из раскопок церкви Благовещения, две привески, найденные на Центральном раскопе, кольцо с четырьмя молоточками, найденное на Троицком раскопе, аналогичное ему изделие из кургана у с. Городище Ярославской области ( Спицын , 1905б. С. 108. Рис. 33), указанные выше амулеты из Гнездовского археологического комплекса.

Находки миниатюрных гривен, связанные с жилыми комплексами, позволяют предположить, что подобные амулеты могли использоваться также и в качестве оберегов обитаемого пространства.

Различие по назначению амулетов, относящихся к одному конкретному божеству, можно объяснить универсальностью культа Тора, на что указывает использование его символов при самых разнообразных обрядовых практиках, в том числе и погребальных.

В целом подобные находки маркируют роль и распространение определенных культов, которые сохраняли свое значение у скандинавской составляющей полиэтничной среды Верхнего Поволховья во второй половине IX – X в.