Смертность в России: о чем говорят данные 2017 года

В январе-ноябре 2017 г. в России сохранялась тенденция снижения смертности населения. По предварительным данным Росстата, число умерших за данный период составило 1678 тыс. человек, что на 2,7% меньше, чем за аналогичный период 2016 г. Общий коэффициент смертности населения – 12,5‰1.

Разрыв между минимальным и максимальным общим коэффициентом смертности населения в регионах России за январь-ноябрь 2017 г. составляет 14,5%. Общий коэффициент смертности сильно зависит от структуры населения, и такая его дифференциация объясняется в том числе и особенностями половозрастного состава населения региона. Так, регионы с высокой долей населения старших возрастов (Псковская, Новгородская, Тверская области) в 2017 г. демонстрируют высокий общий коэффициент смертности (от 16,9 до 17,6‰), а наименьшие показатели наблюдаются в регионах с более молодой структурой населения: в Республике Ингушетия (3,1‰), Чеченской Республике (4,6‰) и ЯмалоНенецком АО (4,9‰).

Для более объективной оценки смертности, исключающей влияние возрастной структуры населения, используется стандартизированный коэффициент. Рассчитанный по регионам за 2016 г.2, он показывает несколько иную картину: к регионам с высокой смертностью относятся Чукотский автономный округ, Республика Тыва, Еврейская автономная область. Минимальный стандартизованный коэффициент в 2016 г. наблюдался в Воронежской области, Республике Ингушетия и Москве.

Основной причиной смертности в России остаются болезни системы кровообращения (47%). За январь-ноябрь 2017 г. на второе место выходят прочие причины смерти3 (20% всех умерших), которые включа- ют в себя «другие классы болезней», болезни эндокринной системы, расстройства питания и нарушения обмена веществ и болезни нервной системы; новообразования занимают третье место (16%).

Снижение смертности в январе-ноябре 2017 г. затрагивает все основные причины: от внешних причин смертность сократилась на 9,3%, от болезней органов дыхания – на 11,5%, от болезней органов пищеварения – на 5,7%, от новообразований – на 2,2%, от болезней системы кровообращения – на 4,1%, от инфекционных и паразитарных болезней – на 1,3%. Исключением является показатель смертности от прочих причин. Смертность в данной группе повысилась на 5,8%. Пока еще трудно судить, почему выросла смертность от этих причин. Подробные данные будут доступны лишь летом 2018 г.

В предыдущие годы большую долю прочих причин занимали болезни нервной системы (13353 умерших, 30% от прочих причин в 2007 г.), болезни мочеполовой системы (10211 человек, 23% в 2007 г.), болезни эндокринной системы, расстройства питания и нарушения обмена веществ (9742 человека, 22% в 2007 г.). К 2016 г. число умерших от этих болезней в разы выросло ( рис. 1 ): от болезней нервной системы оно составило 83925 человек (52% умерших от прочих причин

б) Болезни эндокринной системы, расстройства питания

Рис. 1. Общий (ОКС) и стандартизованный (СКС) коэффициенты* смертности по причинам, на 100 тыс. населения, 2007–2016 гг.

Источник: расчеты автора по данным Росстата.

* Прямой метод стандартизации, за стандарт взята структура населения России 2007 г.

смерти), от болезней мочеполовой системы – 17928 человек (11%), болезней эндокринной системы, расстройства питания и нарушения обмена веществ – 33711 человек (21%).

За период 2011–2016 гг. незначительно, но снизился коэффициент смертности от болезней системы кровообращения, новообразований, внешних причин (например, ДТП). Ожидаемая продолжительность жизни (ОПЖ) в России выросла на 2 года (в том числе у мужчин на 2,46 года, у женщин – на 1,45 года). Расчет компонентов изменения ОПЖ, оценивающих влияние смертности в определенных возрастах и от определенных причин, показывает, что за 2011–2016 гг. ожидаемая продолжительность жизни в России выросла преимущественно за счет сокращения смертности от болезней системы кровообращения в старших возрастах (на 2 года). Одновременно с положительным вли- янием на рост ОПЖ этого фактора динамика показателя испытывала отрицательное влияние возросшей смертности от прочих причин в старших возрастах (-0,8 года), инфекционных и паразитарных болезней (-0,01 года) (рис. 2). Кроме того, повышение ожидаемой продолжительности жизни происходило за счет сокращения смертности от внешних причин в молодых трудоспособных возрастах (0,6 года) и новообразований в старших возрастных группах (0,15 года).

Анализ стандартизованного коэффициента смертности от прочих причин в 2016 г. в регионах России показывает его значительный разброс. К регионам с максимальным показателем в 2016 г. относятся Республика Мордовия (485 на 100 тыс. населения), Ивановская (401,3 на

Рис. 2. Компоненты изменения продолжительности жизни по возрасту и причинам смерти в России, 2011–2016 гг., лет Источник: расчеты автора по данным Росстата.

Примечание. ИиПБ – инфекционные и паразитарные болезни, НО – новообразования, БСК – болезни системы кровообращения, БОД – болезни органов дыхания, БОП – болезни органов пищеварения, ВП – внешние причины, ПП – прочие причины.

100 тыс. населения) и Амурская области (372,6 на 100 тыс. населения). Низким стандартизованным коэффициентом смертности отличаются Республика Северная Осетия – Алания (47,5 на 100 тыс. населения), Еврейская АО (52,7 на 100 тыс. населения), г. Санкт-Петербург (57,3 на 100 тыс. населения) ( рис. 3 ).

Рис. 3. Стандартизованный коэффициент смертности от прочих причин смерти в регионах России*, на 100 тыс. населения стандарта, 2016 г.

Источник : расчеты автора по данным Росстата.

* Прямой метод стандартизации по российской структуре населения 2016 г.

В то же время регионы, которые отличаются высокой смертностью от прочих причин, демонстрируют низкие показатели смертности от, по сути, главной ее причины – болезней системы кровообращения (например, Республика Мордовия – наивысший показатель смертности от прочих причин и один из самых низких показателей смертности от болезней системы кровообращения). Нельзя исключить, что этот феномен связан со стремлением регионов достичь целевых показателей майских указов президента 2012 г. и Концепции демографической политики РФ до 2025 г. В условиях, когда органы власти ставят цели по снижению смертности от болезней системы кровообращения до запланированных уровней, региональный разрыв в показателях смертности от этих причин может увеличиться.

В связи с этим целесообразно разработать региональные (и, возможно, более реалистичные) целевые показатели, учитывающие особенности территорий и не провоцирующие на использование статистических ухищрений. Необходимо также анализировать корректность поступающей из регионов статистической информации и проводить детальный анализ показателей смертности и правильности кодирования причин смерти. Кроме того, следует усилить ответственность за предоставление недостоверных отчетов о причинах смерти.•