Социальная группа «хозяева» среди горожан Урала (по материалам переписей 1920-х гг.)

Новая экономическая политика восстановила хозяйственную жизнь городов и возродила рыночные отношения и связанные с этим социальные структуры. Среди самодеятельных горожан была социальная группа «хозяева», зафиксированная переписями 1920-х гг. Изучение ее в составе жителей уральских городов началось еще в годы НЭПа1. Но впоследствии региональные ученые утратили интерес к этой проблеме, сосредоточившись на политике власти по вытеснению буржуазных и мелкобуржуазных слоев населения из уральской экономики2. На общесоюзном уровне продолжилось изучение социальной структуры населения3 Появились подобные исследования исследования социальной структуры горожан в годы новой экономической политики как в рамках советского государства4, так и отдельных регионов5. Но на Урале до сих пор нет работ по социальной характеристике городов в годы нэпа. Цель данной работы — на основе результатов переписей 1920 г., 1923 г. и 1926 г. дать демографическую характеристику социальной группы «хозяева» в уральских городах. Исследование ведется в рамках Уральской области, образованной 3 ноября 1923 г. из Екатеринбургской, Пермской, Тюменской и Челябинской губерний. Данное административно-территориальное образование включало современные Курганскую, Пермскую, Свердловскую, Тюменскую и Челябин- скую области и часть Удмуртской автономии.

В состав хозяев входили социальные группы «хозяева с наемными рабочими», «хозяева, работающие только с членами семьи, или товарищества» (во время переписи 1926 г. эта группа называлась «хозяева, работающие только с членами семьи, и члены артели»), «хозяева-одиночки». Переписи 1920-х гг. показали устойчивый рост абсолютного числа данной категории самодеятельного населения уральских городов. Если в 1920 г. хозяев насчитывалось 41 371 чел., в 1923 г. — 55 360, то в 1926 г. — уже 68 085 чел. В первые годы нэпа выросла и их доля среди занятых горожан с 8,3 (1920 г.) до 12,7% (1923 г.). Но в 1926 г. удельный вес хозяев среди горожан Уральской области несколько сократился — до 11,5%, уступив свои позиции иждивенцам6.

На Урале за 1923—1926 гг. прирост категории «хозяева» составил 99,8%, в то время как группа «хозяева, работающие только с членами семьи» выросла на 63,5%, а группа «хозяева-одиночки» — всего на 4,3%7. Вместе с тем в 1920-е гг. численность предпринимателей оставалась небольшой, невысоким был и их удельный вес в занятом населении городов. В 1923 г. в регионе их насчитывалось всего 1321 чел., а их доля среди самодеятельных горожан региона составила 0,3% и была ниже аналогичного показателя по городам СССР, РСФСР и Европейской

России (0,4%)8. В 1926 г. хозяев с наемными рабочими в городах Уральской области стало 2640 чел. или 0,4% всех занятых горожан, что по-прежнему было гораздо ниже, чем по городам СССР и РСФСР (0,7%), Европейской России (0,6%)9 и особенно по сибирским городам (14%)10.

Таким образом, в уральских городах за период с 1923 по 1926 гг. при росте абсолютной численности хозяев с наемными рабочими почти в два раза их доля среди самодеятельных горожан региона мало изменилась — всего на полпроцента.

К нэпмановской буржуазии принадлежала и часть «хозяев, работающих только с членами семьи». По мнению Л. Ф. Морозова, одного из авторов коллективной монографии11, таковыми являлись торговцы, эксплуатировавшие членов своей семьи: владельцы трактиров, чайных, крупных лавок и других торговых заведений. Видимо, к буржуазии может быть отнесена и часть «хозяев, работающих только с членами семьи», занятых и в других отраслях хозяйства, где имели место случаи замаскированного найма и эксплуатации рабочей силы. Но схемы разработки переписей 1920-х гг. не дают возможности дать точные сведения об этой последней группе хозяев12.

Незначительная численность нэпмановской буржуазии (хозяев с наемными рабочими) была обусловлена особенностями ее общественного положения. Она, в отличие от буржуазии капиталистических стран, не могла рассчитывать на поддержку со стороны государственной власти. Наоборот, с момента перехода к нэпу сфера частнокапиталистического предпринимательства была ограничена системой государственного контроля и регулирования13, что препятствовало расширению предпринимательской деятельности в 1920-е гг.

Переписи восстановительного периода позволяют определить, в каких областях «нэпманы»-горожане развивали свою деятельность на Урале. Данные табл. 114 показывают, что в 1920 г. на Урале подавлявшее большинство хозяев-горожан с наемными рабочими (86%) занималось сельским хозяйством. Доля лиц, использовавших чужой труд, составляла в кустарноремесленной промышленности 8 %, транспорте — 2, торговле — 1,5%. За годы осуществления нэпа в городах региона увеличилось число хозяев, использовавших чужой труд, во всех отраслях народного хозяйства. За период между двумя переписями (1923 и 1926 гг.) число «нэпманов» здесь выросло более чем в 3 раза. При этом доля их в промышленности и строительстве увеличилась с 32,5 до 54,2%, торговле — с 9,8 до 17,3%. Особенно значительным был рост предпринимателей в кустарно-ремесленной промышленности. Здесь их число выросло почти в 4 раза, а доля их среди представителей названной социальной группы возросла с 26 до 47,7%. Выросло и число хозяев с наемными рабочими на транспорте, но их удельный вес оставался по-прежнему небольшим (1923 г. — 0,9%, 1926 г. — 2,4%). Вместе с тем при незначительном увеличении предпринимателей, занимавшихся сельским хозяйством, удельный вес их среди представителей данной социальной группы упал с 40,9 до 25,7%. Таким образом, в 1926 г. в городах Уральской области хозяева с наемными рабочими концентрировались, главным образом, в кустарно-ремесленной промышленности, сельском хозяйстве и торговле.

Сложившаяся в СССР в 1920-е гг. политическая и социально-экономическая обстановка повлияла на сферу приложения частного капитала. На основании декрета Совнаркома от 5 июля 1921 г.15 в уральскую промышленность был допущен частный капитал в двух формах. Во-первых, в виде аренды государственных предприятий. Во-вторых, в форме иностранной концессии. Однако частный капитал не получил развития в крупной промышленности Урала. Здесь его позиции были слабее, чем в целом по стране. В 1924/25 г. в Уральской области действовало всего 26 частных цензовых предприятий, доля которых была 4,5% от общего числа крупных предприятий. На них было занято 0,3% рабочей силы фабрично-заводской промышленности края16. Удельный вес частнокапиталистических заведений в цензовой промышленности СССР в это время составил по числу предприятий 17,4%, количеству рабочих — 2,4%17. Поэтому-то в уральских городах было крайне мало фабрикантов и заводчиков, хотя, как показывают данные табл. 1, за 1923—1926 гг. их число выросло более чем в два раза. Но удельный вес крупных предпринимателей-горожан края среди хозяев с наемными рабочими так и не вышел за рамки 2,1 (1923 г.)—2,3 (1926 г.)%.

С переходом к нэпу основная часть частного капитала устремилась в кустарно-ремесленную промышленность и торговлю. Если в 1920 г. доля хозяев, занимавшихся торговлей и при этом использовавших наемный труд, составляла 1,5%, то в 1923 г. — 9,8, а 1926 г. — 17,3% (см. табл. 1). Возросла и численность хозяев торговых заведений, входивших в со-

Таблица 1

Распределение хозяев с наемными рабочими по отраслям народного хозяйства в уральских городах (по данным переписей 1920, 1923 и 1926 гг.)

• В.    А. Журавлева

  став «хозяев, работающих только с членами семьи», с 711 (1923 г.) до 2187 (1926 г.) чел. или более чем в 3 раза, но их удельный вес среди занятых горожан вырос всего в 2 раза — с 0,2 до 0,4%¹⁸.

Вследствие государственной политики в сфере торговли и особенностей Уральской области в целом19 в 1926 г. в городах региона предпринимателей среди торговцев было значительно меньше, чем по РСФСР, — 17,3 против 52%. Зато хозяев кустарно-ремесленных заведений среди предпринимателей в уральских городах было существенно больше, чем по Российской Федерации, — 50,3 против 22%20. Это объяснялось тем, что в 1920-е гг. кустарно-ремесленная промышленность в крае получила широкую поддержку со стороны властей из-за тесной связи ее с государственной крупной промышленностью и ее роли в смягчении безработицы и ослаблении товарного дефицита в крае21.

Значительную часть городского населения Урала составляли ремесленники и кустари, в число которых входили часть хозяев, работавших только с членами семьи, и хозяева-одиночки. К первым относились владельцы мелких промышленных и кустарноремесленных заведений, работавшие в составе своей семьи и не прибегавшие к найму рабочей силы. К ним принадлежали хозяева, проживавшие в черте города или пригорода и занимавшиеся сельскохозяйственным трудом, а также извозным промыслом. Хозяева-одиночки были представлены кустарями и ремесленниками, осуществлявшими промысел своим личным трудом, без чьей-либо помощи, и пользовавшиеся несложным инвентарем. В эту категорию входили и мелкие торговцы, занимавшиеся единолично торговлей, производимой с рук или с небольших лотков, из корзин, мешков, ведер, кувшинов, то есть занимавшихся ручной торговлей22.

По данным переписи 1923 г. в городах Урала социальная группа «хозяева, работающие только с членами семьи, или товарищества» насчитывала 15 341 чел., ее удельный вес среди самодеятельных горожан был равен 3,5%23, что было ниже показателей по городам СССР (5,1%), РСФСР (4,1%) Европейской России (3,7%)24. Перепись 1926 г. показала, что хозяев-горожан, работавших только с членами семьи, стало больше в 1,6 раза, то есть 25 086 чел., но их доля возросла всего на 0,7% — до 4,2%25, что по-прежнему было ниже аналогичных данных по СССР (5,8%), РСФСР (5,1%) и Европейской России (4,5%)26.

Хозяев-одиночек в уральских городах было в 1923 г. 38 698., а в 1926 г. — 40 359 чел. Однако за этот период их удельный вес среди самодеятельных горожан сократился с 8,9 до 6,8 %27. В итоге, если в 1923 г. данный показатель был чуть выше аналогичного по городам РСФСР (8,5%) и Европейской России (8,2%), но ниже СССР (10,2%), то в 1926 г. он стал на уровне городских поселений Европейской России (6,8%), но по-прежнему ниже показателей по городам СССР (9,1%), а также РСФСР (7,9%)28.

В целом тенденция к росту мелких хозяев объяснялась улучшением их экономического положения в связи с политикой поддержки мелкого кустарного производства со стороны Советского государства. За 1923—1926 гг. число хозяев, работавших только с членами семьи, и членов артели увеличилось в 1,6 раза, тогда как хозяев-одиночек — всего на 4,3%29. Таким образом, в уральских городах шел естественный процесс дифференциации среди кустарей и ремесленников, во-первых, путем уменьшения бедняцкого слоя и увеличения средних слоев, а во-вторых, за счет вступления в кооперативы части хозяев-одиночек. В итоге, если в 1923 г. хозяева-одиночки превышали хозяев, работавших только с членами семьи, или товарищества в 2,5 раза, то в 1926 г. — только в 1,630.

Переписи 1920-х гг. показали, что в период нэпа в уральских городах большинство хозяев с членами семьи (1923 г. — 77,8, 1926 г. — 66,8%) было задействовано в сельскохозяйственном производстве, 12 (1923 г.) — 21,7 (1926 г.)% — в кустарноремесленной промышленности и строительстве, 4,8 (1923 г.) — 8,7 (1926 г.)% — в торговле и только 1 (1923 г.) — 2,6 (1926 г.)% — на транспорте. Большинство хозяев-одиночек, проживавших в городах Урала, в 1923 г. также было занято в сельском хозяйстве (41,5%) и кустарно-ремесленной промышленности (32,5%), на долю торговли приходилось 14% представителей данной социальной группы, а транспорта — всего 4,8%. Материалы переписи 1926 г. показали, что сельское хозяйство уступило место кустарно-ремесленной промышленности и строительству, где трудилось уже свыше половины (58%) представителей этой группы хозяев. Удельный вес сельскохозяйственного производства в занятиях хозяев-одиночек снизился до 12,6%, а транспорта возрос до 14,1%, доля торговли осталась почти на том же уровне — 14,7%31.

В целом, если в 1923 г. более половины всех самодеятельных горожан Урала (28 555 чел.), принадлежавших к социальной группе «хозяева» концентрировалось в сельском хозяйстве, свыше четверти (14 710 чел.) — в кустарно-ремесленной промышленности, 11,3% (6267 чел.) — в торговле, то в 1926 г. уже свыше трети хозяев (25 770 чел.) было задействовано в кустарно-ремесленном производстве, всего треть (22 517 чел.) — сельском хозяйстве. За 1923—1926 гг. доля представителей этой социальной группы в торговле увеличилась всего на 1,3% и достигла 8564 чел. За период между двумя переписями удельный вес хозяев, работавших в сфере строительства и транспорта, вырос более чем в три раза — с 3152 до 10 853 чел.32

Таким образом, либерализация экономики в рамках нэпа стала основой для существования в самодеятельном городском населении Урала неоднородной по своему составу социальной группы «хозяева». На протяжении 1920-х гг. изменились ее занятия: если в начале нэпа большинство представителей данной социальной группы было задействовано в сельском хозяйстве, то в 1926 г. на первый план вышло кустарно-ремесленное производство, занимавшее значительное место в экономике уральских городов и повлиявшее на занятия хозяев.