Социальная значимость досуга постиндустриальной эпохи

Современное обоснование важности досуга и его социальной значимости строится на поиске аргументов, которые позволили бы объяснить необходимость досуговых практик, которые не имеют очевидной социальной целесообразности, экономической эффективности и утилитарной значимости.

В процессе многочисленных исследований, проведенных отечественными (М.А.Ариарский, Б.А.Грушин, Л.А.Гордон, А.Д.Жарков, Т.Г.Киселева, Э.В.Клопов, Ю.Д.Красильников, Б.Г.Мосалёв, Г.П.Орлов, Ю.А.Стрельцов, В.Е.Триодин, Г.А.Пруденский, В.А.Ядов и др.) и зарубежными исследователями (Т.Блэкшоу, К.Робертс, К.Ройек, Р.Стеббинс и др.), установлено, что на содержание и формы деятельности в сфере досуга существенное влияние оказывает принадлежность человека к определенной социальной и национально-этнической группе, его культурная ориентация, условия и образ жизни, предшествующий опыт досуговой деятельности, информация о возможности удовлетворения досуговых потребностей. Национальные особенности и элементы этнической культуры также накладывают значимый отпечаток на досуговое поведение людей.

Однако при всем этом досуг в общественном сознании принимается как нечто не очень важное, второстепенное и малозначимое, то есть то, чем можно пожертвовать ради серьезных дел и занятий, а также то, что не имеет значения для карьеры, профессионального роста и личностной самореализации. Такая стигматизация досуга, сложившаяся в доинду-стриальную и индустриальную эпохи, была обусловлена доминированием трудовой деятельности, прежде всего тяжелого физического труда, во всех производственных процессах. А значение досуга и свободного времени сводилось к функции восстановления сил, необходимых человеку для производительного труда. Постиндустриальная эпоха сформировала новый тип трудовой активности, выдвинув на первое место креативную составляющую человеческой деятельности, в которой физический труд уступил свое доминирующее место интеллектуальной, творческой работе. Сегодня уже можно констатировать, что в большинстве развитых стран сформировался социум, в котором индустриальный сектор теряет ведущую роль вследствие возрастающей технологизации, а основной произ- водительной силой становится наука. Потенциал развития этого общества во все возрастающей степени определяется масштабами информации и знаний, которыми оно располагает.

В этой связи становится актуальным вопрос о том, в чем заключается социальная значимость досуга постиндустриальной эпохи? Важно показать, чем, собственно, нынешняя аргументация в ее обосновании отличается от принятых в индустриальную эпоху объяснений социальной ценности досуга как времени для восстановления сил, необходимых человеку в реализации трудовых функций. Для этого необходимо рассмотреть основные подходы отечественного и зарубежного досуговедения, сложившиеся к настоящему моменту. Среди них — различные досуговые концепции, трактовки, способы понимания досуга как одной из наиболее важных сфер человеческого бытия.

В отечественной теории социально-культурной деятельности общепризнан подход Т.Г.Киселёвой и Ю.Д.Красильникова, обосновавших деятельностную концепцию досуга, в которой свободное от работы и непреложных дел время рассматривается как неотъемлемая часть жизни человека. С древних времен до наших дней сфера труда и сфера досуга остаются исторически сложившимися и тесно взаимосвязанными сферами жизнедеятельности человека. Трудовая деятельность связана с затратой жизненных сил личности, а досуговая — с их восстановлением.

Однако преодолевая этот, во многом упрощенный, подход, Т.Г.Киселева и Ю.Д.Красильников обращают внимание на процесс усложнения производственных процессов и существенный рост и усложнение социального предназначения досуга. Оно состоит не только в восстановлении физических и психических сил человека, но и в крайне необходимом повышении его образовательного и духовного потенциала [2].

Деятельностная концепция досуга дает основание сделать несколько выводов. Досуговая деятельность обусловлена объективной потребностью человеческого организма в восстановлении физического и психического баланса. Она отличается огромным разнообразием, осуществляется в свободное время в соответствии с возрастными особенностями, интересами, физическими способностями, интеллектом, желаниями человека и характеризуется добровольностью выбора занятий. Ее результатом является наслаждение самим процессом деятельности.

Досуг имеет ряд существенных особенностей, отличающих ее от трудовой деятельности:

— досуговая деятельность предполагает свободное творчество личности и возможность свободного выбора форм и содержания деятельности;

— в процессе досуговой деятельности конечный результат не имеет для человека принципиального значения, важнейшим стимулом здесь является чувство внутреннего удовлетворения, которое он испытывает во время того или иного досугового занятия;

— досуговая деятельность предполагает в одних случаях активное участие человека, в других — его пассивное расслабление, в одних случаях отличается конструктивностью, ярко выраженной творческой направленностью, в других может носить деструктивный, антисоциальный, даже криминальный характер.

Исходя из этого можно сделать вывод о том, что социальная эффективность досуга определяется возможностью для свободного самовыражения личности, ее творчества, активного восстановления духовного и физического потенциала человека, а также в получении человеком удовольствия от этого (Л.А.Акимова, Т.Г.Киселева, Ю.Д.Красильников, Ю.А.Стрельцов, В.Е.Триодин и др.).

Между тем анализ этой деятельностной концепции показывает, что сложившийся в ней подход к оценке социальной эффективности досуга мало отличается от подходов, имевших место на более ранних этапах в отечественной культурно-просветительной работе: досуг ценен как источник восстановления сил, воспитания и творчества. Например, в теории клубной деятельности во второй половине XX века признавалась перспектива развития досуга в советском обществе, которая в общих чертах отвечала ожиданиям построения идеального коммунистического общества: «По мере сокращения времени на материальное производство расширяются возможности для развития способностей, дарований, талантов в области производства, науки, техники, литературы и искусства. Досуг людей будет всё больше посвящаться общественной деятельности, культурному общению, умственному и физическому развитию, научно-техническому и художественному творчеству» [3, с. 5]. Социальная ценность досуга вслед за идеями К.Маркса виделась в возможности достижения в досуге наивысшего развития духовных и творческих сил человека.

Однако данная трактовка социальной значимости досуга не соответствует реальному отношению к досугу как к вторичному социальному явлению, бытовавшему в советском обществе, и, скорее всего, ее можно охарактеризовать как один из желаемых, но не всегда достижимых результатов.

Между тем отечественные досуговеды в своем большинстве сегодня продолжают рассматривать досуг с позиций, которые в большей степени характерны для обществ индустриального типа. При этом часто не принимаются во внимание даже вполне очевидные экономические и социальные изменения, сформировавшие целый ряд проблем в сфере досуга. Таких как, в частности, чисто потребительское отношение к досугу, стремление реализовать в досуговой сфере низменные потребности, аморальные потребности.

Проблема социальной эффективности

Зарубежные авторы, обращаясь к проблеме социальной значимости досуга в современном обществе, вынуждены искать аргументы, которые существенно превосходят задачи восстановления сил для трудовой активности. Для этого вводятся различные понятия социальных и культурных теорий, отражающих процесс роста в досуге комплекса характеристик качества жизни, имеющих индивидуальное и общее (социальное) значение. В ряду таких понятий — категории «благополучие», «эффективный социальный контроль», «экономическая эффективность» и др.

Так, говоря о понятии «благополучие» (well-being), исследователи тесно связывают его с понятием «качество жизни» (quality of life). При этом подразумевается, что целенаправленное включение человека в различные досуговые практики на основе свободного выбора положительно сказывается на росте его общего «благополучия» [5, p. 249–263].

Это достаточно новый для отечественного досуговедения параметр социальной значимости досуга, который сложился в зарубежных исследованиях в связи с изучением процессов роста свободного времени.

Понятия «благополучие» или «благосостояние» интерпретируются зарубежными авторами как характеристики преимущественно личностного свойства, то есть отличающиеся от экономических показателей, но также свидетельствующих об общей социальной эффективности досуга.

В этом отношении понятие «благополучие» по своему содержанию очень похоже на представление о значении досуга как фактора личностного развития.

Следующий параметр социальной значимости досуга — его экономическая ценность для общества.

Досуг может способствовать повышению личного благополучия, но также важно и то, что расходы на досуг способствуют экономическому росту. Как и в случае со всеми другими тратами, расходы на досуг формируют мультипликативный экономический эффект. На эту тенденцию еще в конце 1970-х годов обратили внимание британские исследователи Вильямс Мартин (W.H.Martin) и Сандра Мейсон (S.Mason) [6]. Размышляя об изменениях свободного времени и работы в контексте будущего развития западных обществ, они отметили, что по мере того как домохозяйства и всё население становятся богаче, увеличивается доля их расходов, которые направляются на товары и услуги для отдыха. Таким образом, даже несмотря на то, что расходы на товары и услуги для отдыха не являются необходимыми для удовлетворения потребностей выживания человека, то есть не входят в группу товаров и услуг первой необходимости, досуг становится крупным и активно растущим сектором бизнеса. И этот компонент эффективности досуга для постиндустриальных обществ становится определяющим, поскольку способствует не только росту эконо- мики, формированию новых его отраслей (индустрия компьютерных игр, сетевой бизнес, индустрия развлечений и др.), но и стимулирует формирование новых потребностей людей в сфере досуга.

Известный социолог досуга Кен Робертс, профессор Школы социологии и социальной политики Ливерпульского университета (Великобритания), пишет: «Когда-то считалось, что когда экономика станет достаточно производительной, чтобы удовлетворить потребности каждого, источники конфликтов исчезнут, и поскольку у всех всего будет “достаточно”, люди будут наслаждаться всё более и более длинными часами свободного времени. Теперь мы знаем, что, как только потребности выживания оказываются удовлетворенными, люди способны развивать список желаний до бесконечности. Действительно, они должны хотеть, и если необходимо, их заставят хотеть, чтобы создать спрос и расходы, от которых зависит экономический рост» [7, p. 10–11]. Коммерция, частный бизнес, стремящийся к получению прибыли, чрезвычайно эффективен в создании и привлечении потребительских расходов. Одна из до сих пор неразрешенных проблем “политики” досуга возникает из того факта, что коммерция обычно преуспевает, облегчая потребление. Однако нам необходимо активно действовать на досуге, чтобы улучшить наше благополучие.

Одна из основных проблем современных зарубежных исследований досуга заключается не в том, что все они должны быть основаны на согласованных прогнозах и на общепризнанной теории того, как, почему и с какими последствиями свободное время будет расти для всех слоев населения. Здесь всегда царило многообразие подходов и различающихся точек зрения. Проблема исследования досуга, как отмечают зарубежные авторы, заключается в отсутствии приемлемого объяснения современных тенденций в общем объеме и распределении свободного времени. Главное, что даже экономическая теория, долгое время объяснявшая закономерности появления свободного времени экономической целесообразностью и необходимостью восстановления сил для выполнения трудовых функций, сегодня не способна объяснить тенденции в изменении баланса свободного и трудового времени [7, p. 11]. Поскольку сокращение рабочего времени закончилось в 1970-х годах (по крайней мере, в Великобритании и Северной Америке), то, как отмечает К.Робертс, достаточно проблемным становится ожидание этого нисходящего тренда — сокращения рабочего времени в экономически развитых обществах сегодня не происходит [7, p. 11–12]. Даже при наличии возможностей для снижения объема рабочей занятости переход на более короткий график работы так и не стал массовой тенденцией: «Если бы работники в достаточной степени ценили свободное время, то в интересах работодателей было бы сократить их рабочее время и тем самым избежать выплаты надбавок к заработной плате, которые были бы необходимы для того, чтобы убедить людей работать дольше» [7, p. 7].

При этом зарубежные социологи досуга (Т.Блэкшоу, К.Робертс, К.Ройек и др.) подчеркивают, что те, кто работает дольше и больше зарабатывает, не только имеют высокий уровень потребления («они много тратят»), но имеют более высокий уровень досуговой активности («делают больше всего в свободное время»). Работающие граждане по сравнению с не работающими имеют более высокие показатели участия почти во всех формах отдыха вне дома и экономят свое время в основном за счет сокращения просмотра телевизора [8, p. 336]. К сожалению, специальное изучение различий в досуговой активности работающих и не работающих граждан в России не проводилось, но, учитывая общие тенденции в развитии постиндустриальных обществ, можно допустить, что и для нашей страны такая закономерность также является верной.

Таким образом, анализ показывает явную ограниченность чисто экономического объяснения изменений не только в структуре объема свободного времени, но и в системе его значимости для современного человека.

Для понимания сущности досуга в постиндустриальных обществах наряду с понятиями «благополучие» и «экономическая эффективность» вводится такой параметр, как «социальный контроль».

При этом социальный контроль за досуговым поведением становится непрямым, не директивным, контекстным, то есть социальное сдерживание смещается в контекст, которому обязательно внутренне присуще досуговое удовлетворение, ведь сама досуговая деятельность может быть предпринята в основном ради нее самой. В досуге человек имеет возможность экспериментировать, позволять себе идти на крайний риск, чтобы испытать острые ощущения, но ради которых мы не хотели бы рисковать своей работой или браком, то есть досуг открыт для риска, который в повседневной жизни невозможен. Но именно это ограничение — «в свободное время, в досуговой деятельности рисковать можно, но в других моментах нельзя» — выполняет самую сильную и важную для общественной стабильности и безопасности социальную функцию контроля.

Современный досуг, как правило, отделен от остальной части нашей жизни особым сочетанием места, времени и деятельности. При этом с практической точки зрения люди воспринимают и сам досуг, и то время, которое на него, отведено как необычное, то есть не похожее на обычное, другое, и в этом смысле досуг отделен от повседневности.

К.Робертс в этой связи даже выдвигает тезис о том, что «основные фактические последствия досугового поведения», то есть его социальная эффективность, определяются «незначительностью» досуговых занятий, в которые включен человек: «Реальные последствия возможны только потому, что в других отношениях досуг несущественен» [7, p. 15].

Подразумевается, что последствия досугового поведения могут в основном содержаться во времени, месте или деятельности и оставаться исключительными для тех, кто непосредственно в него вовлечен. Как пишет Кен Робертс, «такое разделение является необходимым, но не достаточным условием для контроля последствий досуга, и мы должны также отметить, что сдерживание может быть асимметричным» [7, p. 15–16]. Здесь речь идет о социальном контроле, который общество реализует через разрешение такой степени свободы в выборе человеком видов и форматов деятельности в сфере досуга, какая не может быть допустима в других сферах жизни. Таким образом достигается снижение социальной напряженности, формируются условия для формирования социальной лояльности индивидов и достигается качественно новый уровень их социальной компетенции.

К.Робертс говорит о незначительности конкретных досуговых практик, которые могут быть чрезвычайно важными и значимыми для самих действующих субъектов, но не оказывающими влияния на социальные процессы. Однако эта «незначительность» досуга опосредованно формирует его общее, весьма высокое социальное значение — через рост благополучия и качества жизни людей, рост экономического благосостояния общества и наличие механизмов мягкого социального контроля.