Социально-экономическая география и региональная политика: северный аспект

Социально-экономическая география изучает закономерности пространственной организации общества, в том числе его территориальные хозяйственные системы. Управление Россией невозможно без совокупных знаний природных, хозяйственных, социально-бытовых особенностей отдельных мест, малых и больших территорий. Возрастает значение культуры географического поведения людей, их умения ориентироваться одновременно в различных пространствах: природных, социальных, эко- номических, национальных, политических, духовных и других.

Отечественная социально-экономическая география в таком ключе исторически развивается со времен М.В. Ломоносова, постепенно усиливая свой конструктивизм за счет теорий размещения производительных сил, сбалансированного развития регионов и формирования территориально-производственных комплексов. Такие теории служат научной основой государственной политики пространственного устройства России, которая фиксируется в определенных нормативных актах и в системно обоснованных решениях в части размещения производительных сил и формирования благоприятной среды жизнедеятельности населения. Инструментарием региональной политики являются административно-территориальное деление страны, социально-экономическое районирование, стратегическое, территориальное и градостроительное планирование. Особая роль отводится научному обоснованию развития Дальнего Востока, Сибири и Севера, освоение и обустройство которых стало генеральной линией российской региональной политики.

Социально-экономическая география (в России и других развитых странах) в своих теоретических концепциях в настоящее время первостепенную роль отводит историческим приобретениям (включая разнообразие природных и культурных ландшафтов) и интеллектуальным ресурсам. Географические формы организации хозяйства (концентрация, специализация, комбинирование, кооперирование, интеграция) наполняются новым содержанием. Решающую роль играет территориальная концентрация знаний и инноваций; пространственно комбинируются интеллектуальные возможности специалистов, происходит их кооперирование в рамках территориальных кластеров, нацеленных на решение конкретных проблем инновационного развития; межстрановая и межрегиональная интеграция всё более осуществляется как управляемая взаимосвязь разнообразных сфер деятельности. Огромную роль в жизни общества стали играть людские, денежные и информационные потоки, а также высокая мобильность организационных структур управления, усиление попутного эффекта от одного вида деятельности для ряда других видов [1, 2]. Общество подвержено влиянию политических и экономических кризисов, различного рода трансформациям и деформациям, что также рассматривается с географической точки зрения как пространственно дифференцированные процессы.

Так, в кризисные 1990-е гг. еще раз пришлось оценить опыт изучения и освоения северных территорий России. Установлено, что естественный ход социально-экономического развития Севера (включая Арктику) с образованием здесь историко-культурных очагов относительно устойчивой жизнедеятельности, как частей единого государства, более значим, чем внутрироссийская колонизация ради накопления капитала. Это не очевидный факт, поскольку государственная и корпоративная политика относительно Севера в большей мере ориентирована именно на почти полный вывоз потенциального капитала в Москву и за границу [3]. Не случайно научные сотрудники РАН и практики регионального управления, профессионально знающие экономику Севера, выделяют, как минимум, две группы факторов устойчивого развития северных территорий: «Во-первых, это перераспределение рентных платежей, которые обеспечили бы достойный уровень жизни проживающих и работающих в экстремальных условиях людей. Во- вторых, это диверсификация и инновационная перестройка экономики, которая повысила бы конкурентность хозяйственных систем в обозримой перспективе» [4, с.40].

Север исторически подготовлен к диверсификации структуры производства на основе глубокой переработки сырьевых ресурсов и широкой кооперации в рамках национальной и мировой экономики. Здесь весьма актуальна проблема воспроизводства природно-хозяйственных комплексов и создания благоприятных условий устойчивой жизнедеятельности территориальных общностей людей. Поэтому значительная часть коллективных и личных доходов населения должна быть реализована на самом Севере.

Для обустройства жизни северян, их хозяйственной деятельности необходимы специальные технологии, приспособленные к экстремальным и сложным климатическим условиям, а именно: территориальная «привязка» типовых проектов с учетом условий удорожания строительства; использование основ зонального проектирования в градостроительстве; разработка и использование техники в северном исполнении; минимизация вспомогательных и обслуживающих производств, широкая технологическая кооперация; применение вахтового, районного и экспедиционного методов освоения полезных ископаемых; организация комплексных промышленно-транспортных компаний, способных на основе новейших технологий осваивать «разнопрофильные» месторождения полезных ископаемых и обустраивать территорию по единому плану.

Такого рода концепциям должны соответствовать принципы государственной северной политики: приоритет общественных интересов и национальной безопасности, сбалансированность доходов и расходов по уровням бюджетов, компенсация недополученного рентного дохода, применение государственных методов управления (поддержка, регулирование и координация), использование целевых программ при решении важнейших народнохозяйственных проблем, учет северности в общероссийском законодательстве.

Государству в управлении «северами» должна быть отведена роль, как минимум, «механизма запуска» формирования и реализации крупных производственных и социальных проектов. При любых «объемах» присутствия государства на Севере его роль должна быть систематизирована с трех позиций: гуманитарной (позиция «над рынком»), регулятивной (позиция «рядом с рынком») и планово-рыночной (позиция «внутри рынка»). Первая предполагает политику сохранения языка, культуры и традиционных видов хозяйства укорененных народов Севера, охрану природной среды и формирование условий для экологического благополучия. Вторая – создание северного законодательства и нормотворчества. Третья – формирование государственного заказа на исполнение работ по «северному завозу» и социальным услугам, развитие частно-государственного партнерства в реализации крупных инвестиционных проектов, совершенствование форм территориального хозяйствования.

Развитие экономики северных районов в годы индустриализации и послевоенный период имело положительную динамику, но огромное социально-психологическое напряжение, связанное с подневольным трудом политических заключенных. Однако 1988–1991-е гг. особенно характеризуются крайне отрицательно и в экономическом (спад производства, разрушение его материально-технических основ), и в социальном аспектах (шоковая терапия сложившихся укладов жизни, нервные срывы, начало массового выезда населения в другие регионы страны), что явилось результатом революционного «реформирования» всего российского политико-экономического строя, а также неблагоприятной динамикой большинства мировых ресурсных рынков (снижение мировой цены на нефть более чем на треть, падение цен на газ, круглый лес, медь, никель). Был нанесен ощутимый удар по предприятиям стержневого для экономики российского Севера топливно-энергетического комплекса и соответственно по доходной части федерального и региональных бюджетов; здесь более существенно в сравнении с другими территориями страны ухудшилась социально-экономическая ситуация. Рост физических объемов экспорта важнейших ресурсов Севера в тот период ради ускоренного накопления олигархического капитала усилил сырьевой дефицит отечественной нефтеперерабатывающей промышленности.

В 1999–2007 гг. мировые цены на минеральное сырье и энергоресурсы существенно выросли. Это позволило сформировать стабилизационные фонды страны, но в малой мере повлияло на улучшение положения северных регионов и не сняло остроты вопроса глубокой переработки природных ресурсов внутри России. Переход на инновационный путь развития на основе высоких технологий в природно-ресурсных отраслях хозяйства и социальной сфере Северу был перекрыт отсутствием необходимого объема финансовых средств и организационно-институциональных структур. Поэтому период, начиная с 2010 г. по настоящее время, с точки зрения макроэкономики можно охарактеризовать как «топтание на месте», о чем свидетельствует пример Республики Коми (табл.1).

конъюнктуры, политические коллизии и пр.) теперь речь должна идти не только о наличии ресурсов, но и об особых методах их мобилизации и целевого («точечного») использования. Именно на этом направлении возрастает роль социально-экономической географии, способной показать специфику северного пространства как важнейшего условия модернизации производительных сил.

В Российской академии наук пространственная тематика особо актуализирована в 2009– 2015-е гг. Выполнены две программы фундаментальных исследований, которые имеют теоретические и практические результаты [5], их положительные и критические оценки [6, 7]. Наше понимание теорий пространственного развития применительно к Северу России заключается в фиксации проблем уже сложившихся здесь территориальных социально - экономических систем и перемещения проблематики «освоения вширь» на второй план; первостепенным становится «освоение вглубь» [8].

Автор полагает, что конкретная северная территория может получить дополнительный импульс своего развития, если она будет рассмотрена в широтных и меридиональных пространственных системах в виде «решетки», т.е. пересечения широтных сухопутных дорог с крупными реками, текущими с юга на север [9]. Что касается широтной (зональной) проекции (Арктика, Дальний Север, Ближний Север ^∗ ), то она отражает наиболее важные социально-экономические проблемы:

• -    для Арктики и Дальнего Севера – неудовлетворительное состояние социумов малочисленных народов и сложности в организации экспедиционного, вахтового и районного методов освоения природных ресурсов;

• -    Ближнего Севера – стратегическая неопределенность в деле формирования опорных производственных и торговых баз, а также центров подготовки квалифицированных кадров для всей Северной зоны. Если учесть экологический фактор размещения производительных сил, то можно сделать вывод о неизбежности их продвижения в зону Ближнего Севера.

Отправной точкой измерения северности в широтном аспекте являются нормы, нормативы и

Таблица 1

Социально-экономическая Динамика Республики Коми в 2010-2018 гг., % *

Показатели	2010 г.	2011 г.	2012 г.	2013 г.	2014 г.	2015 г.	2016 г.	2017 г.	2018 г.
Численность населения	100,0	99,8	98,7	97,7	96,9	95,9	95,1	93,9	93,1
Число занятых в экономике	100,0	98,6	97,6	95,2	92,7	91,0	89,8	88,6	87,8
ВРП в постоянных ценах 2010 г.	100,0	105,7	107,6	104,0	102,4	98,5	99,9	101,6	103,1
ВРП на одного занятого	100,0	107,2	110,2	109,2	110,4	108,2	111,2	114,7	117,4
* Регионы России. Социально-экономические показатели				: Стат.	сб. / Росстат.		М., 2015.	1266	с. 2016–

2018 гг. – оценка автора.

Ресурсно-инновационная стратегия устойчивого развития Севера и в настоящее время остается приоритетной, но с учетом прошлого опыта (постоянная нехватка денег, колебания рыночной

^∗ Состав сухопутных территорий Арктической зоны Российской Федерации установлен Указом Президента РФ от 2 мая 2014 г. №296; все остальные территории Крайнего Севера мы называем Дальним Севером; Ближний Север соответствует местностям, приравненным к районам Крайнего Севера.

различного рода поправочные коэффициенты. Их социальное содержание связано с компенсацией дополнительных издержек на обеспечение условий жизнедеятельности; производственно-экономическое – с учетом и оптимизацией затрат на строительство и функционирование основных фондов и обслуживание оборота капитала. Научно обоснованное нормирование затрат должно вновь стать непременным условием хозяйствования в условиях сложного и экстремального климата [10].

Меридиональная проекция фиксирует взаимосвязи по линии «Север–Юг». На экономической карте России весьма четко прослеживается огромная роль в организации ее пространства пересечений широтных железнодорожных и автомобильных магистралей с крупными реками меридионального направления, северными и тихоокеанскими морскими путями. В местах пересечений выгодно размещать предприятия не только общероссийского значения, но и специально ориентированные на освоение Севера и Арктики. Интеграция в рамках меридиональных мегаструктур в какой-то мере является противовесом расколу пространства России и распределению ее отдельных частей по мировым политико-экономическим блокам.

Анализ «анатомии» конкретных северов , проведенный автором с помощью статистических группировок окружных и районных муниципальных образований, позволил выявить специфику тех или иных сторон жизни и хозяйственной деятельности центральных мест и периферии. Установлено, что смысл политических решений относительно освоения и обустройства Севера заключается в организации институтов и внутренних источников развития территориальных систем трех типов (табл.2).

Изучение пространственной структуры хозяйства и типология его территориальных систем показали, что модернизация действующих производств, инфраструктурное обустройство освоенных территорий, повышение уровня и качества жизни укорененного населения с учетом особенностей традиционных видов хозяйства малочисленных народов являются приоритетом в развитии производительных сил Севера. Расточительное использование уже освоенных топливно-энергетических и минерально-сырьевых баз, лесных, рыбных и других биологических ресурсов, запустение земельного фонда, пригодного для сельского хозяйства, чрезмерная нагрузка на тундровые и таежные ландшафты привело к подрыву естественной основы жизнедеятельности укоренённых людей в регионах Севера.

Низкие доходы значительной части населения, особенно жителей сельской местности, чрезмерная социальная стратификация и отрицательная миграция населения указывают на необходимость развития северных и арктических территорий исключительно на основе социальной справедливости, научной организации труда и роста его производительности в равной мере по всему кругу основных, вспомогательных и обслуживающих видов экономической деятельности.

Особого внимания заслуживает Арктическая зона Российской Федерации (АЗРФ). В настоящее время арктическая проблематика со стороны федерального правительства России рассматривается главным образом по двум основным направлениям: 1) развитие Северного морского пути как важнейшей составной части общей транспортной системы страны и как геополитического

Таблица 2

Численность населения Севера России в 1990–2015 гг. по природно-экономическим зонам и формам размещения хозяйства, тыс. чел.*

Зоны и формы размещения хозяйства	1990 г.	2000 г.	2010 г.	2015 г.	2015 г., %
Север в целом	12418	11011	10153	9954	100,0
Территориально-хозяйственные комплексы	6176	5804	5676	5643	56,7
Периферийные промышленные центры	1594	1570	1438	1403	14,1
Периферия преимущественно сельского типа	4648	3637	3039	2908	29,2
Арктика	3178	2664	2431	2383	100,0
Территориально-хозяйственные комплексы	2226	1977	1726	1696	71,2
Периферийные промышленные центры	269	245	241	243	10,2
Периферия преимущественно сельского типа	683	442	464	444	18,6
Дальний Север	2432	2084	1870	1823	100,0
Территориально-хозяйственные комплексы	934	831	855	849	46,6
Периферийные промышленные центры	220	198	166	156	8,5
Периферия преимущественно сельского типа	1278	1055	849	818	44,9
Ближний Север	6808	6263	5852	5748	100,0
Территориально-хозяйственные комплексы	3016	2996	3095	3098	53,9
Периферийные промышленные центры	1105	1127	1031	1004	17,5
Периферия преимущественно сельского типа	2687	2140	1726	1646	28,6
* Источник: [8,c.171].

фактора укрепления позиций РФ в мировом морском судоходстве; 2) формирование прибрежной инфраструктуры оборонного и хозяйственного значения. Предпринимается попытка ^∗∗ оба направления реализовать посредством программно-целевого формирования «опорных зон» социальноэкономического развития: Кольской, Архангельской, Ненецкой, Воркутинской, Ямало-Ненецкой, Норильской, Северо-Якутской и Чукотской. Ключевыми точками роста каждой зоны считаются те, которые нацелены на решение двух отмеченных задач.

Региональные правительства и муниципалитеты арктических территорий традиционно имеют отношение ко всему структурно-функциональному спектру экономики и социальной сферы. Их специфический интерес к активизации арктического вектора развития производительных сил России заключается лишь в надежде получить дополнительные федеральные ресурсы для повышения уровня жизни населения «своих» регионов и муниципальных образований.

«Опорные зоны» относительно стратегического планирования делятся на две группы: 1) субъекты РФ (Кольская – Мурманская область, Ненецкая – Ненецкий АО, Ямало-Ненецкая – ЯмалоНенецкий АО, Чукотская – Чукотский АО); 2) части субъектов РФ, имеющих арктические территории в виде группы смежных муниципальных образований (Архангельская, Норильская, Северо-Якутская) или одно окружное МО (Воркутинская). Регионы первой группы имеют Стратегии до 2020 и 2030 гг., которые и представляют социально-экономическое содержание соответствующих «опорных зон» и их ключевых точек роста [13]; вторая группа также имеет такого рода планы, но они требуют существенной корректировки «под арктический вектор развития РФ».

Исходная количественная характеристика «опорных зон» представлена в табл.3.

Жизнь значительной части населения Арктики связана с экономической деятельностью в относительно крупных и «плотных» территориально-

Численность населения и валовой внутренний продукт АЗРФ

Таблица 3

Опорные зоны (ОЗ)	Население, тыс.чел.					ВРП, млрд. руб. *
	1990 г.	%	2015 г.	%	2015 /1990	2013г.	%
Кольская	1147	36,1	766	32,1	67	308	12,8
Архангельская	724	22,8	647	27,1	89	252	10,5
Ненецкая	52	1,6	43	1,8	84	172	7,0
Воркутинская	217	6,8	83	3,5	38	60	2,5
Ямало-Ненецкая	489	15,4	540	22,7	110	1374	57,2
Норильская	311	9,8	227	9,5	73	180	7,5
Северо-Якутская	77	2,4	27	1,1	35	11	0,5
Чукотская	161	5,1	50	2,2	31	47	2,0
Всего по АЗРФ	3178	100	2383	100	75	2404	100

*Данные по Кольской, Ненецкой, Ямало-Ненецкой и Чукотской ОЗ приведены по «Регионы России. Социально-экономические показатели. 2015: Стат. сб. / Росстат. М., 2015. 1266 с. По другим ОЗ – по оценке автора.

Совмещение федеральных, региональных и местных интересов в единую линию арктической политики возможно путем указанной выше типологии территориально-хозяйственных систем на основании форм пространственной организации производства и расселения населения, специализации и динамики развития региональных и локальных хозяйственных систем. Содержание арктической политики тем самым определяется проблемами развития конкретных типов хозяйств и, следовательно, не сводится к какому-либо одному виду задач – геополитических, топливно-энергетических, биоресурсных, этнокультурных и т.п., но ко всей их совокупности, что и соответствует общей методологии комплексного районирования для целей устойчивого развития природно-хозяйственных систем [11, 12].

∗∗

Освоение Арктики 2.0: опорные зоны как северные форпо- сты (дата обращения 01.07. 2016 г.).

хозяйственных комплексах. Они базируются на ресурсах длительного пользования, а потому являются действительно опорными для общего арктического социально-экономического пространства. Главную роль играют такие ТХК, как Мурманский, Апа-тито-Мончегорский, Архангельский, Норильско-Дудинский. Модернизации подлежат уже созданное в них и вокруг их: городские и сельские поселения, жилищно-коммунальное хозяйство, охрана окружающей среды, производство и инфраструктура. Среди ТХК находится и Воркутинский. Его пример отражает угрозу потери данной, весьма важной, формы территориальной организации хозяйства как «комплекс», т.е. угрозу для тех городов, которые имеют монопрофильное горное производство с убывающей добычей полезных ископаемых.

Промышленная периферия АЗРФ базируется на разработке полезных ископаемых и обслуживании инфраструктурных коммуникаций. Это, как правило, центры циклического развития, затухание которых со временем становится неизбежным, если не возникнет иная основа экономики. В Арктике такой переход весьма проблематичен, поэтому переселение людей необходимо предусмотреть заранее с ориентацией на «устойчивые» территориально-хозяйственные комплексы как Арктики, так и всего Севера.

Периферия сельского типа – это не только сельскохозяйственные, но и все те поселения, для которых характерен сельский уклад жизни. Например, небольшие райцентры, поселки (полустанки) при железных и автомобильных дорогах, заказниках и заповедниках, станции гидрометеорологических и сейсмологических наблюдений и т.п. Так, на 1 января 2015 г. сельское население Арктической зоны РФ составило 256, а в периферии сельского типа – 444 тыс. чел. Доля сельской периферии в численности населения Арктики весьма существенна.

Дальние сельские территории Арктики могут войти в систему «центр – периферия» лишь при наличии определённой инфраструктуры, а именно: устойчивой круглогодичной транспортной связи с использованием при необходимости речных путей, наплавных (понтонных) мостов, зимников, малой авиации; телефонной, почтово-телеграфной, сотовой, телевизионной сети и Интернета; отделений многофункциональных центров предоставления государственных и муниципальных услуг; стационарных и мобильных пунктов торговли, лечебной и ветеринарной помощи; школьного образования, комфортного для детей, при необходимости с доставкой на автобусе; районных курсов образования взрослых (компьютерного, технического, санитарного, медицинского, ветеринарного и др.); «кустовых» мини МТС (машинно-тракторных станций) для предоставления технических услуг личным подсобным и оленеводческим хозяйствам.

В центре внимания арктической политики должны стоять конкретные проблемы и обстоятельства их решения (табл.4). Они фиксированы нами относительно столичных функций областных и окружных центров, допустимых пределов стягивания населения периферии в данные центры и крупные города, поддержания их на высоком культурном и научно-техническом уровне и др.

Свои проблемы имеют города и районы нефтегазовой и горнорудной специализации, в том числе и по поводу их взаимосвязи с оленеводством и промыслами. С «затуханием» горнообогатительных и нефтепромысловых предприятий в критическую ситуацию попадают и оленеводы, а также работники сферы обслуживания, из-за снижения спроса на их продукцию и услуги.

Районы оленеводства, не имеющие городов и живущие относительно автономно, зачастую натуральным хозяйством, по идее постиндустриального развития, должны быть преобразованы на новой технической и социальной основе, но не ущемляющей традиционный уклад жизни. Найти для этого правильное решение весьма трудно. Сложная ситуация наблюдается в рыбной промышленности [14].

Экономика регионов имеет определенные связи с закрытыми административно-территориальными образованиями (ЗАТО); в их продовольствен-

Таблица 4

Распределение численности населения АЗРФ по хозяйственным типам окружных и районных муниципалитетов, %

Хозяйственные типы          1 1990 г. 1 2015 г. 1.Областные(краевые, республиканские) города - центры 26 27 2. Окружные города-центры автономных округов 2 4 3. Города и районы нефтегазовой специализации в сочетании с олене -водством и (или) сельским хозяйством 15 20 4. Города и районы горнопромышленной специализации в сочетании с оленеводством и (или) сельским хозяйством 28 21 5. Города и районы лесопромышленной и сельскохозяйственной специализации 3 5 6. Районы оленеводства (овцеводства, коневодства), не включенные в третий и четвертый хозяйственные типы 6 5 7. Порты и рыбная специализация 5 3 8. Другие МО, включая ЗАТО 15 15 Всего по АЗРФ 100 100 * Источник: [8,c.147]. ном и промтоварном обеспечении необходимо увеличить долю местного хозяйства, что поможет адаптации персонала ЗАТО к природным условиям Арктики.

Экономико-географическая типология по формам размещения и специализации хозяйства фиксирует внимание на узловых проблемах устойчивого развития природно-ресурсных регионов с учетом экстремальных климатических условий.

Весьма важная проблема – заметное ухудшение состояния сырьевых и топливных баз, что является одной из причин отрицательной миграции населения арктических регионов. Требуется повысить уровень технологической изученности «близлежащих» объектов недропользования, их финансово-экономической и маркетинговой оценки. Осваивать удалённые минерально-сырьевые районы на основе старой технологии не имеет смысла. Финансовые же риски, связанные с апробацией новых технологических решений, будут минимальными в условиях уже налаженного производства.

Укрепление минерально-сырьевых баз требует активной позиции всех заинтересованных в этом участников, в том числе по формированию территориально-инновационных кластеров и внедрению схем проектного финансирования.

При определении перспектив сельской периферии особое внимание следует обратить на сбалансированное использование кормовых ресурсов оленеводства. Биологи показали, что риски и угрозы развития сельского хозяйства в Арктике во многом связаны с неблагоприятной динамикой растительного покрова тундры. Метаболизм тундровых биосистем изменился к худшему в части прироста биомассы, зарастания значительных площадей мхов и лишайников кустарниковой растительностью, ускоренного процесса заболачивания. Акту- альность представляет также вопрос о регулировании межрегиональных и межмуниципальных связей в области закрепления оленьих пастбищ за конкретными хозяйствами и совместных систем контроля за их состоянием.

Итак, с экономико-географической точки зрения новый этап развития Севера (включая Арктику) можно обозначить следующим образом: социальное и экологическое обустройство уже сформированных территориально-хозяйственных комплексов, отдельных промышленных центров и сельской периферии; продление срока эксплуатации действующих промыслов, шахт и горнорудных комбинатов с использованием новейших технологий добычи, обогащения и переработки сырья; сбалансированное использование биоресурсов тундры и северных морей; создание научно-технической инфраструктуры Северного морского пути и арктических предприятий; приобщение местной экономики к нуждам оборонных объектов.