Социально-медицинское обеспечение спецпереселенцев на территории Остяко-Вогульского национального округа в 1930-е годы

Acknowledgement. The article is published in the framework of RFFR grant (project № 17-11-86005 from 15.03.2017) “The Role of Forced Migration in the 30-50-ies of XX Century in the Socio-Political and Economic Development of Khanty-Mansiysk Autonomous District – Yugra”.

Демографические и экономические изменения, происходящие под влиянием всех видов миграций, и их воздействие на жизнь общества всегда привлекали большое внимание отечественных и зарубежных исследователей. И сейчас данный вопрос не остается в стороне. Следует отметить, что перемещение населения вносит значительные изменения не только в жизнь самих мигрантов, но и имеет крупные социальные и культурные последствия для тех регионов, куда они направляются.

Промышленное развитие Советского государства 1920-1930-х годов требовало значительного расширения сырьевой и энергетической базы, что способствовало возрастанию роли Урала и Сибири в системе народного хозяйства, где активно велась разработка залежей угля, железной руды, освоение лесных массивов и др. Потребность в большом количестве рабочих рук определила направление переселенческой политики СССР 1920-1930-х годов, что позволило в короткие сроки мобилизовать большое количество людей и направить их на освоение территорий округа [1]. На начальном этапе, в начале 1920-х годов, эту проблему государство пыталось решить путем планового переселения и привлечения временной рабочей силы из различных регионов СССР, для чего были созданы: Всесоюзный переселенческий комитет при ЦИК СССР (1924 г.) и Переселенческий отдел при Главном управлении лагерей НКВД СССР (с 1936 г. - Переселенческий отдел НКВД СССР, с 1939 г. - Главное переселенческое управление СССР до 1953 г.) [2]. Однако такой подход не принес ожидаемых результатов.

Постановлением Президиума ВЦИК от 10 декабря 1930 г. был образован Остяко-Вогульский национальный округ. С первых дней существования национального округа особое внимание уделялось становлению системы медицинской помощи. Однако специфика региона такова, что проблемы в сфере здравоохранения и медицинского обслуживания населения затруднялись территориальной удаленностью и значительными расстояниями между населенными пунктами, суровыми климатическими условиями, нехваткой медицинского персонала, а также традиционными представлениями коренного населения о лечении болезней.

Кроме того, в 1920-1930-е годы на территории округа появляется еще одно проблемное звено в сфере обеспечения медицинского обслуживания. Население округа стремительно растет за счет механического прироста, который в большинстве своем составляли спецпереселенцы.

Цель данного исследования - на основе вновь введенных в научный оборот архивных документов рассмотреть характер медицинского обслуживания спецпереселенцев в 1920-1930-е годы на территории Ханты-Мансийского автономного округа - Югры.

Насильственные переселения на территорию округа конца 1920-х, причиной которых стали политические репрессии и раскулачивание крестьян, стали одним из факторов формирования современного облика Ханты-Мансийского автономного округа [3]. На территорию округа по решению государственных органов направлялись переселенцы из районов Южного Урала, Средней Азии и Казахстана, Северного Кавказа, Юга России, Украины и других регионов Советской России.

Для сравнения: по переписи населения 1917 г., на территории Остяко-Вогульского округа проживало около 30 тыс. чел., к середине 1930 г. численность только спецпересе-ленцев достигала 26 506 чел., а в 1940 г. в округе уже насчитывалось около 95 тыс. чел., из них «спецпереселенцев» - чуть больше 54 тыс. человек. Увеличение происходило в первую очередь за счет тех, кто был переселен целыми семьями [4].

Как мы понимаем, такое принудительное массовое переселение не могло обойтись без жертв. Так, первые два месяца унесли жизни более 400 человек [5]. Это усугублялось отсутствием полноценного снабжения продуктами питания, средствами гигиены и условиями, непригодными для проживания. На местах расселения спецпереселенцев строились общие бараки, в которых расселяли десятки семей. Норма жилой площади на человека в таких бараках составляла от 2,3 до 2,8 м2 при норме 3,5 м2 на взрослого человека [Государственный архив Югры. Ф.19. Оп.1. Д.13. Л.6], что создавало невероятную тесноту и антисанитарные условия и негативно сказывалось на здоровье переселяемых. Сильная скученность служила причиной развития инфекционных эпидемий, от которых страдали в основном спецпереселенцы. Для сравнения: уровень заболеваемости местного и свободного населения был в пять раз ниже. Так, коло 6% от общей численности высланных (2,5 тыс. человек) были больны.

В 1933-1934 гг. свирепствовали эпидемии цинги и сыпного тифа. Весной 1934 г. вспыхнула эпидемия сыпного тифа в бараке № 1 в Остяко-Вогульске. В связи с этой эпидемией была создана чрезвычайная комиссия по ее ликвидации. Срочно был построен еще один барак на 60 человек, жильцы барака № 1 были расселены, помещения подверглись обработке. Кроме того, были приняты меры медицинского и санитарногигиенического характера, было закуплено мыло и увеличилась пропускная способность бань [Государственный архив Югры. Ф.58. Оп.4. Д.2. Л.57].

Медицинское обслуживание спецпереселенцев, особенно в начале 1930-х годов, было едва налажено. Существовавшие в округе немногочисленные медицинские пункты были направлены на помощь местному населению, аборигенам [6]. Медицинских учреждений и персонала не хватало, на местах отсутствовали самые необходимые медикаменты. Так, в архивной выписке из паспорта Кондинского района на 1931 г. имеются следующие сведения: «...Количество больниц - 1, фельдшерских пунктов 3, <^> количество врачей в районе - 5 человек» [Государственный архив общественных политических объединений Тюменской области. Ф.107. Оп.1. Д.134. Л. 48, 49, 50]. В 1939 г. в районе насчитывалось уже 3 больницы, 7 фельдшерских пунктов, 3 фельдшерско-акушерских пункта, 2 здравпункта, число медперсонала выросло до 40 единиц [Государственный архив общественных политических объединений Тюменской области. Ф.3. Оп.1. Д.1а]. Деятельность имеющихся учреждений была направлена на работу с местным населением. Что касается спецпереселенцев, то с первых же дней нахождения на территории округа они сталкивались с предвзятым отношением со стороны местных властей и различных учреждений [7].

Повсеместно в округе недостаточное внимание уделялось снабжению спецпересе-ленцев продуктами питания. Они систематически недополучали свою норму по снабжению крупой, жирами, сахаром. Детское снабжение и снабжение овощами не было налажено в должной мере. Все это приводило к периодическим вспышкам цинги, тифа и других заболеваний [Государственный архив Югры. Ф.58. Оп.4. Д.2. Л.57].

Кроме того, имели место случаи отказа в выдаче снабжения работоспособным спецпереселенцам в дни их болезней. При том что спецпереселенцы, официально подтвердившие факт заболевания, подлежали снабжению наравне с кадровыми рабочими [Государственный архив Югры. Ф.58. Оп.4. Д.2. Л.17].

Условия жизни спецпереселенцев были очень тяжелыми: их расселяли не только в тесных бараках, большинству приходилось обживать общежития в условиях чрезмерной уплотненности и землянки, что не могло положительно сказаться на состоянии их здоро- вья. Зачастую в бараках и общежитиях отсутствовали специальные помещения для сушилок и прачечных, что затрудняло возможность соблюдать элементарную гигиену [Государственный архив Югры. Ф.19. Оп.1. Д.3. Л.6]. Не было бань. Так, в акте обследования бригадой РКИ от 13 января 1931 г. на лесозаготовке Добринского пункта Самаровского Учлесхоза записано: «Баня используется под контору, ввиду этого баня отсутствует» [Государственный архив Югры. Ф.22. Оп.1. Д.34. Л.8]. Выделялись непригодные для проживания дома. Например, в поселке Добрино из 30 домов, в которых проживали спецпе-реселенцы, четыре дома не были заселены, так как были неотапливаемыми [Государственный архив Югры. Ф.22. Оп.1. Д.34. Л.14]. Имели место случаи беспорядочной переброски рабочих спецпоселения из барака в барак, а также в другие спецпоселки и обратно [Государственный архив Югры. Ф.19. Оп.1. Д.3. Л.10] и т.д.

Медицинская помощь не всегда была своевременна, ввиду дефицита медицинских кадров в округе, многие спецпоселки обслуживались медперсоналом из близлежащих населенных пунктов с различной периодичностью. На 32 960 спецпереселенцев [Государственный архив Югры. Ф.6. Оп.1. Д.4. Л.66], расселенных по всей территории округа, в 1933 г. имелось только пять больниц на 95 койкомест [Государственный архив Югры. Ф.8. Оп.1. Д.24. Л.2]. К 1934 г. число спецпереселенцев увеличивается до 33 945 человек [Государственный архив Югры. Ф.6. Оп.1. Д.4. Л.66], вместе с тем количество спецпересе-ленческих больниц увеличивается до шести [Государственный архив Югры. Ф.8. Оп.1. Д.24. Л.2].

В тех спецпоселениях, где постоянная медицинская помощь отсутствовала, в случае выявления эпидемических болезней для их ликвидации приходилось обращаться в Окрздравотдел или Райздравотдел. Так, в 1933 г. фельдшером в поселке Добрино было зафиксировано две эпидемических болезни: дифтерия и сыпной тиф [Государственный архив Югры. Ф.58. Оп.4. Д.2. Л.45]. Учитывая, что поселок обслуживался фельдшером Ре-половского медпункта два раза в месяц [Государственный архив Югры. Ф.19. Оп.1. Д.13. Л.14], не имея возможности справится с эпидемией самостоятельно, они направили письмо в Спецсектор с просьбой посодействовать в высылке дезинфектора со всем оборудованием [Государственный архив Югры. Ф.58. Оп.4. Д.2. Л.45].

По распоряжению директора Самаровского леспромхоза от 26 февраля 1933 г. создается эпидемический фонд на всех спецпоселках из расчета на каждые сто век - пять пар белья, 5 кг мыла, 5 кг горючей серы и 2 кг нафталина [Государственный архив Югры. Ф.58. Оп.4. Д.2. Л.18].

Едва ли это могло облегчить борьбу с болезнями эпидемического характера - по округу продолжали фиксироваться вспышки эпидемических болезней.

В 1934 г. окружная больница оказалась не готова к начавшейся эпидемии сыпного тифа среди спецпереселенцев, так как отсутствовали помещения для размещения больных, дезокамера при больнице оказалась в нерабочем состоянии. Между тем количество заболевших возрастало, и на заседании Чрезвычайной Комиссии были подняты вопросы открытия дополнительного тифозного отделения при больнице и поиска решения производства на комбинате мыла в связи с его нехваткой. Также был установлен запрет на прием и вселение в бараки прибывающих рабочих без предварительного медосмотра и санобработки. Было принято решение выделить изоляторы для подозрительных по тифу больных [Государственный архив Югры. Ф.19. Оп.1. Д.13. Л.10].

Чуть лучше обстояли дела по медицинскому обслуживанию матерей с детьми, которые могли обратиться в дошкольные учреждения, где были задействованы медицинские работники. В 1930-е годы был зафиксирован рост дошкольных учреждений в округе. Так, к 1934 г. по округу насчитывалось 37 спецпереселенческих яслей на 925 мест [Государственный архив Югры. Ф.8. Оп.1. Д.24. Л.2], функционировала детская консультация [Государственный архив Югры. Ф.8. Оп.1. Д.24. Л.16]. В большей степени увеличение дошкольных учреждений было направлено на высвобождение женщин от забот, связанных с уходом за ребенком, в целях их полного трудового использования [Государственный архив Югры. Ф.118. Оп.2. Д.11. Л.102-104].

Таким образом, жилищные условия спецпереселенцев, не соответствующие нормам, каторжные условия труда, недостаточное снабжение продуктами питания и средствами гигиены приводили к распространению инфекционных заболеваний, а неполноценная и несвоевременная медицинская помощь, вызванная дефицитом профессиональных медицинских кадров, низкой квалификацией имеющегося медперсонала и отсутствием в округе узких специалистов, стала причиной большого количества смертей среди спецпе-реселенцев.