Социально-психологические факторы боевого поведения военнослужащих (на примере зарубежных армий)
Автор: Караяни Александр Григорьевич, Каширин Владимир Петрович
Рубрика: Психологические науки
Статья в выпуске: 1, 2018 года.
Бесплатный доступ
Описаны поиски военными специалистами зарубежных армий психологических механизмов повышения активности военнослужащих, принимающих участие в боевых действиях. Представлены детерминанты, обеспечивающие необходимую боевую мотивацию и психологическую устойчивость военнослужащих, среди которых важное место занимают социально-психологические факторы. В их числе выявлены высокая групповая сплоченность, позитивное лидерство, ресурсные отношения с родными и близкими и др. Установлено, что на формирование данных факторов ориентируется программа всесторонней подготовки военнослужащих и членов их семей.
Социально-психологические факторы, сплоченность, лидерство, социальная леность, военная психология, боевые действия
Короткий адрес: https://sciup.org/148160687
IDR: 148160687 | DOI: 10.25586/RNU.V925X.18.01.P.006
Текст научной статьи Социально-психологические факторы боевого поведения военнослужащих (на примере зарубежных армий)
В начале нового тысячелетия ряд армий иностранных государств практически непрерывно участвует в боевых действиях в рамках различных военных конфликтов. Так, в войне в Ираке (2003–2010) принимали участие военные контингенты из 4 стран. В разгар боевых действий в Афганистане (2011) Международные силы содействия безопасности – возглавляемый НАТО международный войсковой контингент, действовавший на территории Афганистана с 2001 года – составляли 132 457 военнослужащих из 48 стран. В войне в Сирии сегодня принимают участие как минимум пятнадцать государств.
Военнослужащие ряда государств участвуют в боевых действиях непрерывно на протяжении последних семнадцати лет. За это время армии сил западной коалиции потеряли около 10 тыс. убитыми и порядка 50 тыс. ранеными (не считая психологических потерь – около 15% участвовавших в боевых действиях). Среди военнослужащих этих армий отмечается высокий уровень посттравматических стрессовых расстройств. Так, в вооруженных силах США он составляет около 20% от числа участников боевых действий. Специалисты указывают на широкую распространенность среди участников боевых действий само-
убийств, наркомании, преступлений против мирного населения [2].
Стремясь обеспечить необходимую психологическую устойчивость (по американской терминологии – психологическую упругость) участников боевых действий – способность сохранять определенный интервал боеспособности в обстановке действия стресс-факторов боя, – руководство армий зарубежных государств придает большое значение формированию и развитию ее социально-психологических компонентов [4].
Изучение 32 документов (полевых уставов, доктрин, руководств, рекомендаций), учебников, учебных пособий, научных статей, разработанных в Великобритании, Израиле, Канаде, КНР, США, Швеции показало, что зарубежные психологи рассматривают психологическую устойчивость прежде всего как способность военнослужащих противостоять сильным и динамичным стресс-факторам боевой обстановки, сохранять боеспособность в ее условиях. Она показывает себя как сложное социально-психологическое явление, выходящее за пределы человеческого тела и индивидуальной психики [2; 4; 15; 16].
Так, известный израильский военный психолог Р. Гал [16], обосновывая модель боевого стресса, важнейшим ее элементом называет «вертикальную сплоченность» воинского подразделения. Под ней он прежде всего понимает уровень доверия подчиненных своему командиру. Гал вводит в модель боевого стресса «линзу» доверия к командиру, которая кардинально меняет силу и модальность воздействия боевых стресс-факторов на военнослужащих. При высоком уровне доверия командиру сила боевых стрессоров, по данным Гала, существенно снижается. По сути, речь идет о профессиональном и моральном авторитете командира, военачальника, о признании его формального и неформального лидерского положения в военной организации. В таком случае сплоченность воинских подразделений возрастает. Под сплоченностью понимается та или иная степень единомыслия, общности чувств и взаимодействия личного состава подразделения, воинской организации при выполнении военно-служебных задач, наличие в подразделении отношений достаточно высокого уровня взаимного доверия, помощи, сотрудничества.
Израильские военные специалисты Г. Беленьки, Ш. Ной, З. Соломон [11] показали, что при высокой вертикальной сплоченности воинского подразделения военнослужащие способны выполнять любые приказы, в том числе и те, которые могут вызывать у них сомнения, неуверенность, нравственный конфликт.
Американские военные психологи Дж. Аппель [2], Б. Хорн [13] и С.Л. Маршалл [8] еще в годы Второй мировой войны доказали, что основной боевой мотивацией американского солдата был коллективизм. По существу здесь идет речь о «горизонтальной сплоченности» воинского подразделения, когда между военнослужащими имеют место взаимное доверие в отношении своей военно-профессиональной надежности, дух боевого товарищества, взаимного нравственного доверия и поддержки. То есть, по мнению этих психологов, американский солдат воевал не за витальные национальные интересы, а «за своих товарищей». Дж. Аппель установил, что такая мотивация угасает в течение 180–240 дней пребывания военнослужащего в зоне боевых действий вследствие изменения композиции и структуры воинского подразделения
(гибель личного состава, ранение, служебный рост, перевод боевых товарищей в другие подразделения) [2]. Выводы из исследования Аппеля побудили американское командование, несмотря на огромные финансовые издержки, ограничить срок пребывания военнослужащих в зоне боевых действий 180 сутками [3; 5].
Низкая сплоченность воинского подразделения ведет к развитию среди военнослужащих такого опасного явления как «социальная леность», появлению многочисленных «зайцев», стремящихся любыми доступными способами избежать участия в бою. Маршалл, в рамках масштабного социально-психологического исследования, в ходе которого на протяжении четырех лет осуществлялось наблюдение за военнослужащими 400 пехотных рот, показал, что из бойцов, которые в каждый момент боевых действий могут и должны пускать в ход вверенное им оружие, всего 15% ведут прицельный огонь по неприятельским позициям. Если к этим непосредственно действующим бойцам присоединить тех, кто проявляет какую-либо личную боевую инициативу, то процент реальных участников боя можно будет довести уже до 25% [3; 8, с. 50] (рис. 1).
Таким образом, полезное участие в бою принимает лишь один боец из четырех, т.е. реально в бою участвуют лишь 25% военнослужащих . Та же картина наблюдалась в американских воинских частях, участвовавших в войне в Корее в 1 50–1 53 гг. [3].
Одним из направлений повышения успешности боевой деятельности военнослужащих в армиях западных государств, в том числе и в США, является использование различных средств и способов воздействия на вооруженные силы и население противника с целью сокращения их материальнотехнического и духовного потенциала.
Стремясь снизить психологическую нагрузку боевых действий на своих военнослужащих, поднять их моральный дух и боевую активность, в армиях западных государств используют различные средства и способы негативного психологического воздействия на духовные силы войск и населения противника. В числе таких психогенных воздействий регулярно оказываются дезинформация, ложь, запугивание людей, подтасовка фактов, извращение содержания сообщений, действий, поступков, подчеркивание отрицательных и замалчивание положительных сторон конкретной проблемы, чередование прав-

Рис. 1. Формы боевого поведения американских военнослужащих в годы Второй мировой войны и войны в Корее (1 50–1 53)
дивой и ложной информации и др. [6]. Могут использоваться и специально разработанные программы и технологии воздействия на массовое и индивидуальное сознание, психику противника и его население [7].
В качестве примера подобных информационно-психологических воздействий может служить победа западных коалиционных сил во главе с США над Ираком. Известно, что сухопутные операции коалиционных сил начались только тогда, когда было достоверно установлено, что личный состав иракских войск с помощью информационно-психологического воздействия был деморализован и подавлен психологически на 40–60%. Хотя, по данным Пентагона, за период воздушных операций Ирак потерял примерно 10% авиации, около 18% бронетехники и не более 21% артиллерии, но моральный дух войск и населения был сломлен. Это позволило коалиционным силам решить свои военно-стратегические задачи без серьезных боевых столкновений с иракскими войсками и сохранить значительную часть своего личного состава.
В результате информационно-психологического воздействия коалиционных сил «достаточно мощная, хорошо технически оснащенная, обученная и боеспособная группировка Вооруженных сил Ирака, имеющая опыт семилетней войны с Ираном, была почти полностью разложена, деморализована, лишена морально-психологической способности вести боевые действия» [ , с. 62–63].
Наполеон не без основания утверждал: «Четыре газеты могут принести врагу больше зла, чем стотысячная армия».
Социальная леность военнослужащих, участвующих в боевых действиях, серьезно беспокоит американское военное командование и сегодня. Изучение американских интернет-сайтов, связанных с деятельностью военнослужащих, показало, что для преодоления этого негативного явления привлекаются последние достижения военной, психологической науки и современные технологии. Так, большие надежды возлагаются на тактические коммуникаторы (смартфоны, планшеты), которыми оснащается каждый американский военнослужащий. Такие коммуникаторы, объединенные в закрытые локальные сети воинского подразделения, позволяют участникам боевых действий и их командирам видеть на экране иконки своих товарищей и фиксировать историю боевых действий каждого военнослужащего. Это мешает «зайцам» избежать активного участия в боевых действиях, повышает их уверенность в надежности боевых товарищей, снимает чувство одиночества на поле боя.
Существенное влияние на психологическую устойчивость участников боевых действий оказывает функциональная и психологическая совместимость военнослужащих, которая включает в себя и совместимость социально-психологическую. Функциональная несовместимость военнослужащих имеет негативные последствия. Она может высчитываться по разным параметрам: по уровню военно-профессиональной и физической подготовленности военнослужащих, по состоянию их физического и психического здоровья и т.д.
Шведский военный психолог Я. Агрель обратил внимание на такое важное основание функциональной и психологической совместимости военнослужащих, как «пики переживания страха». Он доказал, что солдаты переживают их на разных этапах боевых действий. Так, 0% опрошен- ных участников боевых действий заявили о том, что испытывают сильно выраженный страх. Из них 3 % переживают максимальный страх до боя, около 35% – в ходе боя и 16% – после [1] (рис. 2).
Знание этого факта подталкивает зарубежных военных психологов к поиску форм изменения композиции и структуры мелких боевых подразделений, команд, расчетов, экипажей с учетом пиков переживаний страха их членами в бою. Боевые группы и команды формируются таким образом, чтобы в них были воины с разными этапами переживания пиков страха. При этом воины, переживающие пик страха после боя, могут оказывать психологическую поддержку товарищам, переживающим пики страха и во время боя, и до него.
В последнее время в армиях Великобритании и США ведется работа по подготовке и организации работы психологического актива. Так, в армии Великобритании в 2008 году была создана система психологической взаимопомощи военнослужащих TRiM (Trauma Risk Management – «Управление риском травматизации»), являющаяся частью более широкой глубоко эшелонированной превентивно-реактивной системы психологической помощи участникам боевых действий. Она действует по принципу «разделенная проблема – напо- ловину решенная проблема». С 2008 года было подготовлено более 10 тыс. специалистов по проведению подобных вспомоществующих индивидуальных и групповых бесед. Такие беседы проводятся в боевой обстановке, в период передышек. Их главная цель – психологическая поддержка сослуживцев [5; 12].
В последнее время в армиях англосаксонских стран социально-психологические факторы рассматриваются в качестве важнейших детерминант психологической устойчивости участников боевых действий. Например, по мнению американских военных психологов она включает в себя такие компоненты, как:
– когнитивные ресурсы, позволяющие эффективно решать проблемы;
– эмоциональные умения противостоять стрессу;
– социальные и семейные ресурсы, которые могут быть привлечены в нужное время, повысить способность находить цель и смысл своей службы, физическую стойкость к продолжительным трудностям [10].
Тренинги формирования психологической устойчивости военнослужащих проводятся в рамках программы «Всесторонняя готовность военнослужащих и их семей», а влияние семей на боеспособность военнослужащих называется

Рис. 2. Пики переживания страха военнослужащими в бою
«семейным фронтом». Анализируя мифы и реалии, связанные с психологической устойчивостью военнослужащего, американские военные психологи отмечают, что устойчивость касается не только индивидуальности, но и ее взаимоотношений, способности не только индивидуально справляться со всеми проблемами самостоятельно, но и уметь в нужное время обратиться за помощью к сослуживцам. В связи с этим, военнослужащие обучаются выстраивать надежные отношения с сослуживцами, осуществлять позитивное и эффективное взаимодействие, развивать эмпатию, обращаться за помощью к окружающим и быть готовыми прийти к ним на помощь. Особенно важно уметь выстраивать конструктивные отношения с родными и близкими. Об этом свидетельствует то, что большинство самоубийств военнослужащих в боевой обстановке совершается не из-за царящего вокруг ужаса, а из-за их отношений с близкими. Не случайно американский генерал Чак Андерсон подчеркивает: «Поразительно, но первое о чем просят мои солдаты в Афганистане, вернувшись из боя, не гамбургер, а wi-fi... Мои ребята все при интернете; у всех сотовые телефоны, у многих BlackBerry или iPhone» [17, с. 50].
Действительно, почти у каждого американского солдата, участвующего в войнах нового века, есть мобильный телефон, доступ в интернет и веб-камера. Он может в любое удобное время связаться с домом. В связи с этим даже в зоне боевых действий они переживают как радости, так и неурядицы семейной жизни. Последние могут приводить к депрессии, посттравматическому стрессу, суициду. Специалисты по «боевому стрессу» установили, что в Ираке и Афганистане главным предиктором мысли о самоубийстве являлся кри- зис в отношениях с близкими. Особенно опасными в этом смысле являлись такие ситуации, как телефонные звонки с выяснением отношений; борьба за контроль и власть в семье; разговоры, в результате которых оба партнера чувствовали себя брошенными, одинокими и отверженными; неспособность партнеров просто быть хорошими друзьями и поддерживать друг друга в беседе; незнание, как справиться с ведущими себя импульсивно детьми, сильно скучающими по отсутствующему родителю; угрозы разорвать отношения со стороны одного или обоих партнеров; крупные периодические кризисы доверия и измена [17].
С 2008 года в вооруженных силах США осуществляется программа всесторонней воинской подготовки. Главным психологическим специалистом, возглавляющим эту программу, стал экс-президент Американской психологической ассоциации, профессор пенсильванского университета, автор позитивной психологии Мартин Селигман, который провел тренинг с 1,5 млн американских солдат, используя несколько тысяч подготовленных в ходе десятидневного тренинга сержантов – психологических активистов (тренеров)[там же].
Одной из целей тренинга являлось формирование у военнослужащих позитивного (саногенного) мышления и нормальных взаимоотношений с окружающими. Психолог предлагал американскому военному командованию активнее использовать современные технологии для развития позитивного мышления, составляющего ядро психологической устойчивости. Среди этих технологий – социальные сети, компьютерные игры, тренинги и т.д. Он отмечал, что, к примеру, Facebook в его нынешнем виде «формирует четыре со- ставляющие благополучия: положительные эмоции, вовлеченность (все эти фотографии радостных событий), хорошие отношения с людьми (то, зачем мы “добавляем в друзья”), а теперь и достижения» [17, с. 50].
Разработанный под руководством Селигмана «тест общей оценки» устойчивости включает в себя вопросы для измерения степени психосоциального благополучия военнослужащих всех рангов в следующих областях подготовки:
-
1) эмоциональная;
-
2) социальная;
-
3) семейная;
-
4) духовная.
То есть три шкалы из четырех непосредственно связаны с социально-психологическими факторами. Так, шкала эмоциональной подготовки включает утверждения, характеризующие горизонтальную и вертикальную сплоченности военнослужащих, – такие, как «я доверяю своим боевым товарищам в отношении своей жизни и безопасности», «мои лучшие друзья служат в моем подразделении», «в целом я доверяю своему непосредственному начальнику». В шкале семейной подготовки представлены вопросы по типу «я чувствую близость с семьей», «я уверен, что армия позаботится о моей семье», «моя служба в армии ложится на семью слишком тяжелым бременем», «армия позволяет моей семье лучше жить» и т.п. Членам семей военнослужащих предлагается модифицированный вариант теста [там же, c. 71]. В процессе последующих тренингов военнослужащие и члены их семей учатся преодолевать катастрофическое мышление в боевой и социальной жизни, понимать партнера по общению, интерпретировать социальные ситуации, управлять своими эмоциями, оказывать психологическую поддержку партнеру.
Таким образом, командование и психологи армий зарубежных государств, заботясь о повышении боевой активности и психологической устойчивости военнослужащих, активно обращаются к исследованию их социально-психологических факторов. Решающими факторами преодоления боевых стрессов они считают горизонтальную и вертикальную сплоченности воинского подразделения, совместимость военнослужащих, прочность и конструктивность их отношений с родными и близкими.
Опыт повышения боевой активности и психологической устойчивости участников боевых действий, накопленный в зарубежных армиях, может быть учтен при строительстве психологической службы Вооруженных сил Российской Федерации.
Список литературы Социально-психологические факторы боевого поведения военнослужащих (на примере зарубежных армий)
- Агрель Я. Стресс: его военные следствия, психологические аспекты и проблемы. Эмоциональный стресс. Физиологические и психологические реакции. Медицинские, индустриальные и военные последствия стресса/Пер. с англ. М.: Медицина, 1970.
- Караяни А.Г., Караяни Ю.М., Зинченко Ю.П. Американская военная психология как область специальной практики//Национальный психологический журнал. 2014. № 1. С. 63-71.
- Караяни А.Г., Корчемный П.А., Марченков В.И. Психологическая подготовка боевых действий войск: учебное пособие. М.: Изд-во Военного университета, 2011.
- Караяни А.Г. Психическая устойчивость: прочность или гибкость? Рецензия на книгу «Формирование психологической устойчивости у военнослужащих»//Национальный психологический журнал. 2016. № 3 (23). С. 72-75.
- Караяни А.Г. Страх на войне: деструктивный фактор или психологический ресурс//Российский психологический журнал. 2015. Т. 12. № 1. С. 100-114.
- Каширин В.П. Личность в современном информационном поле//Вестник Российского нового университета. Серия «Человек в современном мире». Вып. 1. М., 2016. С. 5-11.
- Каширин В.П. Программы и технологии управления массовым сознанием//Вестник Российского нового университета. Серия «Человек в современном мире». Вып. 2. М., 2017. С. 15-19.
- Маршалл С.Л. Американцы в бою//Офицер вооруженных сил/Пер. с англ. Вашингтон, 1991.
- Прокофьев В.Ф. Тайное оружие информационной войны: атака на подсознание. М., 2003.
- Селигман М. Путь к процветанию. Новое понимание счастья и благополучия. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013.
- Belenky G.L., Noah S., Solomon Z. Battle Stress: The Israeli Experience//Military review, 1985. № 7. P. 28-37.
- Building Psychological Resilience in Military Personnel: theory and practice/Edited by Robert R. Sinclair and Thomas W. Britt. Washington, 2013.
- Horn B. The worm revisited: an examination of fear and courage in combat//Canadian military journal . -URL: http://www.journal.forces.gc.ca/vo5/no2/lead-ersh-directio-eng.asp (дата доступа: 16.11.2017 г.).
- Hughes J.H., Neville M. Battle Against Stigma. Barcelona: Grafos, 2014.
- Karayani A.G. The Power of Weakness: Review of the book by Mark Neville and Jamie Hacker Hughes «Battle Against Stigma»//Psychology in Russia: State of the Art. Vol. 8, 3, 157-160.
- Military psychology/Edited by R. Gal, A.D. Mangelsdorff. Wiley, 1991.
- Reivich K., Seligman M.E. Master Resilience Training in the US Army//American psychologist. January, 2011.