Социальное время: предвидение, исследовательски-прикладная и планово-управленческая практика

Продолжаем публикацию результатов поиска и анализа работ отечественных исследователей в области теоретических и прикладных аспектов социального времени, получения данных о реальном использовании времени разными группами населения и представления результатов анализа данных (ранее опубликованы [1, 2]). В предлагаемой статье основное внимание обращено на несколько фактов объективной связи исследований и практики 1930-х гг. в области социального времени и теоретикопрогностических положений середины предшествующего века. Социальное время есть время существования, функционирования, изменения социальных систем. Выделяем три «формы» социального времени: историческое («ось времени», или линейное ), структурное (в форме распределения времени между видами деятельности и социальными группами, системами, или плоскостное ) и системное время (структурное время за основные периоды существования социальной системы, или объемное ).

1.    Предвидение

В середине 1930-х гг. советскими учеными была подготовлена к первой публикации на языке оригинала и в переводе на русский язык большая рукопись К. Маркса 1857–1858 гг.[3,4,5]. Естественно, что наибольший интерес вызывают те фрагменты рукописи, где речь шла не о капиталистическом обществе (и не вошедших в текст «Капитала»), а о сменявшем его обществе коллективного производства. Мы приведем лишь два теоретико-прогностических фрагмента, содержащих социологическое представление о социальном времени. По нашему мнению, существует прямая объекmивная связь между этими прогностическими положениями одного из основоположников мировой социологии и отечественной иссле-довательски-прикладной практикой, социологическими и статистическими исследованиями использования времени в СССР, а также практикой управления и планирования экономики и социальной сферы страны в 1930-е гг.

«Действительная экономия — сбережение — состоит в сбережении рабочего времени … Сбережение рабочего времени равносильно увеличению свободного времени, т.е. времени для того полного развития индивида, которое само, в свою очередь, как величайшая производительная сила обратно воздействует на производительную силу труда. С точки зрения непосредственного процесса производства, это сбережение можно рассматривать как производство основного каnиmала ; этим основным капиталом является сам человек … Свободное время, являющееся как временем досуга, так и временем для осуществления более возвышенной деятельности, конечно, превращает того, кто им располагает, в иного субъекта, и как иной субъект он и вступает в непосредственный процесс производства» [3].

«При предположении коллективного производства определение времени, естественно, сохраняет существенное значение … Как для отдельного индивида, так и для общества всесторонность его развития, его потребления и его деятельности зависит от сбережения времени. К экономии времени сводится, в конечном счете, вся экономия. Общество также должно целесообразно распределять свое время, чтобы достичь производства, соответствующего его совокупным потребностям, подобно тому, как отдельное лицо должно правильно распределять свое время, чтобы приобрести знания в надлежащих соотношениях или чтобы удовлетворять различным требованиям, предъявляемым к его деятельности. Поэтому экономия времени, равно как и планомерное распределение рабочего времени по различным отраслям производства, остается первым экономическим законом на основе коллективного производства. Это становится даже в гораздо более высокой степени законом» [4]. К.Маркс не пояснил, не дал конкретного разъяснения, что он понимал под последними словами. Возможно, имелось в виду, что закон не остается «внешним» к человеку, а становится для него принципом не только в труде, но и в повседневности, во всей жизни. Конечно, это становление — долгий процесс. И он активно начался в жизни советских людей в 1920-1930-е гг.

Подчеркнем, что эти и другие положения о времени, высказанные К. Марксом в названной рукописи, а также в других работах, являются до сих пор, пожалуй, самым весомым вкладом в социологию времени, в теорию социального времени, хотя ни тот, ни другой термин и не употребляется. Это были собственно социологические положения о рабочем и свободном времени, о социальном времени как времени общества и человека. Но в «официальной», «профессиональной» социологии этот вклад до сих пор либо неизвестен, либо замалчивается, либо представляется слишком фрагментарно. А «отцом» исследований социального времени считается Э. Дюркгейм, родившийся в год завершения К. Марксом работы над упомянутыми рукописями.

2.    Два этапаисследовательски-прикладной практики

1920-е гг. оценивались их современником, выдающимся ученым В.И.Вернадским как период, когда происходило «исторически небывалое углубление в понятие времени» [6, с. 251], когда «время впервые становится по-новому объектом научного искания и исследования» [6, с. 298]. Эти слова надо отнести не только к естествознанию и философии, но и к социологии, включая в круг «исследований» и социальные, социологические исследования времени человека, социальных групп, т.е. по существу социального времени. «Взрыв научного творчества» В.И. Вернадский связывает как с «историческим переломом в жизни человечества, выступлением народных масс, сознавших свою реальную силу», так и с преодолением в науке ньютоновского абсолютного времени и пространства [6, с. 299]. Революционный период «уплот- нил» время, интенсифицировал, ускорил многие экономические, политические, культурные процессы. Возникло достаточно стойкое и отвечающее реалиям настроение о возможности временем «управлять», а по существу так организовывать свою жизнь, что время становится не противником, которого надо преодолевать, а союзником в жизни, в ее улучшении.

На первом этапе, в 1920-е — начале 1930-х гг., активно велись обследования бюджетов времени разных групп населения в целях выяснения проблем и поиска путей к их решению. В центре внимания были использование времени и меры по его улучшению, решению конкретных задач как бы со стороны, от других людей и организаций.

С середины 1930-х гг. временная практика сосредоточилась непосредственно в области труда, прежде всего в сфере материального производства, как способ решения конкретных задач страны: преодолеть отставание от развитых стран Запада и подготовиться к отражению ставшей реальной военной угрозы. Учитывалось действие закона экономии времени не только в труде в материальном производстве, а во всей социальной жизни, что находится уже в области социологии времени. Для второго этапа первичны вроде бы субъективные поиски и решения в конкретных трудовых ситуациях (но в прямом соответствии с социологическим законом экономии времени, о котором писал К.Маркс на восемь десятилетий раньше), проверка, анализ опыта, решений и распространение их в масштабе страны с использованием разных методов и форм.

3.    Бюджетно-временная практика 1920-1930-х гг.

Предnосылки. Исследовательская и прикладная практика изучения использования времени имела несколько предпосылок, являясь, в конечном счете, порождением революции. Отметим в первую очередь освобождение человека от социального неравенства, проявление человеческой сути, которая состоит и в саморазвитии, в активных отношениях с другими людьми, прежде всего в труде и творчестве в нем. Трудовая сфера требовала иного отношения к времени как главному ресурсу деятельности, отношения, проявляющегося прежде всего в эффективности труда. В лучшем использовании рабочего времени были заинтересованы не только отдельные индивиды, но и их общности разного вида. Принцип «я работаю не только на себя, но и на таких же, как я» становился одним из главных принципов жизнедеятельности. Свободное от работы, учебы время все в большей мере превращалось в пространство для развития человека, в чем было заинтересовано и общество. Быстро расширяющиеся области и число обследований использования времени были и следствием практики самоучета времени, проявлением социальной активности разных групп населения [7, с. 33], чему способствовало создание лиги «Время» в середине 1923 г., ее ячеек во многих городах и организациях, издание журнала «Время». В России имелась статистическая школа высокого уровня, представители которой приняли активное участие в подготовке и проведении некоторых обследований бюджетов времени в 1920-е гг. Наконец, это исследовательски-практическое направление было и проявлением стремления к самопознанию, стремления находить позитивные изменения, укреплявшие уверенность в направлении преобразований, или негативные, требующие внесения необходимых поправок в деятельность тех или иных организаций.

Основные nроблемы. Анализ публикаций дает возможность выделить основные проблемы, с изучением и решением которых были связаны проводившиеся в 1920– 1930-е гг. обследования бюджетов времени, трудовой, учебной, досуговой деятельности, домашнего труда и отдыха. К таким проблемным областям следует отнести: достижение лучшей организованности и результативности воспитательной работы с детьми и молодежью; организацию учебного процесса и внеучебной деятельности при подготовке квалифицированных кадров; улучшение условий для самообразования, повышения общей и политической культуры; повышение эффективности работы специалистов промышленности, образования, науки, управления; сверхнагрузка руководящих хозяйственных, партийных, профсоюзных, комсомольских работников и активистов, негативно сказывавшаяся на выполнении ими своих функций и на их здоровье; перегруженность общественной работой школьников, студентов; достижение более отвечающего основным задачам страны сочетания производственного труда, учебы, самообразования, разных видов общественной работы, освоения культурных ценностей и восстановительно-оздоровительных занятий; фиксирование изменений в использовании времени, в повседневной деятельности, возвышении этой деятельности под влиянием различных перемен в условиях жизни, выявление новых проблем, возникших в связи с этими изменениями.

Обследования исnользования времени. В рассматриваемый период было проведено, по нашим данным, более 60 обследований использования времени разного масштаба, разными организациями, в разных городах и районах страны. В большей части использовался бюджетный метод, т.е. получались данные об использовании времени одних, нескольких суток или недели. Было рассчитано даже совокупное время труда крестьянской семьи (с определенным коэффициентом для женщин, детей, стариков по отношению к взрослым мужчинам) с включением в него и времени работы лошадей [8]. Кстати, именно этой «совокупностью» объяснял живучесть крестьянского хозяйства В.И.Ленин в полемике с С.Н.Булгаковым [9, с. 120-123], возможно, имея в виду исследование А. По-шехонова в конце XIX века [10]. В этой полемике отчетливо видна роль показателей времени при анализе деятельности крестьянской семьи. В.И.Ленин исходил из времени всего труда крестьянина и, более того, из совокупного времени труда всей семьи, а не только ее главы. Благодаря этому, политик с социологическим подходом к крестьянину, его семье (В.И.Ленин) дает более верную, чем экономист с политическим уклоном (С.Н.Булгаков) оценку повседневности крестьянской семьи, выходя на семью как первичную социальную систему, функционирующую по своим принципам, отличающимся от тех, которые определяют функционирование капиталистических сельхозпредприятий.

Безусловно, к исследовательски-прикладной практике в области социального времени следует отнести и беспрецедентный опыт, выражаясь в терминах К.Маркса, «отдельного индивида», «отдельного лица», а именно А.А.Любищева [11], который в течение всей взрослой жизни (56 лет) вел учет своего времени: изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Делал анализ его использования за месяц, год и составлял на этой основе планы соответствующего временного диапазона. Главным результатом такой практики стало осознание достаточности времени, его емкости и ценности, сформировавшееся «чувство времени». Все это делало А.А.Любищева свободным во времени. Для него время стало не чем-то чуждым, ограничивающим жизнь, а «пространством» ее полного всестороннего проявления.

Пракmические меры. Результаты обследований бюджетов времени были многообразны: от отмены бригадного метода выполнения студентами заданий в вузах, до специальных мер по оздоровлению руководящих работников, от изменения режимов работы до сокращения ра- бочего дня. При этом, в числе главных мер, принимавшихся на основе полученных в обследованиях данных, были меры, связанные с улучшением условий труда, учебы, быта, проведения свободного времени, условий для сохранения и укрепления здоровья, получения образования, повышения культуры. То есть для всестороннего развития человека с существенным аспектом взаимоотношений между людьми, качеств человека: коллективизма, проявлявшегося в самых разных сферах и формах, чувства Родины, сыгравшего почти решающую роль и в трудовой сфере, и в защите от военного нападения.

4.    Распределение и «уплотнение» времени

К началу 1930-х гг. относится исключительно важный и уникальный факт еще одного предвидения в области социального времени и учета этого предвидения в реальной деятельности, в управлении, в распределении времени труда в обществе, о котором писал К.Маркс. Это было предвидение И.В.Сталиным срока возможного начала войны, в которой нас попытаются «смять» и в которой надо выстоять, используя только свои ресурсы: людские, технические, материальные, моральные, идеологические [12, с.362-363]. Предвидение уже абсолютно реальное как следствие адекватного знания и, видимо, немалой доли интуиции, тоже базирующейся на знании.

Предвидение оказалось точным по сроку и важным для первого в истории социалистического общества. Это было не только предвидение «отпущенного» историей срока, но и разработка системы (именно системы) мер, действий, прежде всего в экономике, которые необходимо было осуществить в этот короткий срок, чтобы исход противостояния был победным для страны и ее народа. И все это находилось в области «распределения времени» и его интенсивного, эффективного использования как в части человеческого, так и в части машинного времени. В решении задачи преодоления отставания «сошлись» все три модуса времени: историческое, структурное и системное. Именно такое «схождение» стало главным фактором позитивного разрешения мирового кризиса и сохранения нового общества и советского, прежде всего, русского народа.

И в полной мере заработал закон экономии и распределения времени на всех уровнях жизнедеятельности общества, а поставленная задача в целом была решена, о чем свидетельствует итог четырехлетней схватки с армией и экономикой почти всей Европы.

Расnределение времени. Советское государство в лице правительства выполняло функцию распределения времени с учетом внутренних и внешних задач страны. Разрабатывались пятилетние планы развития отраслей экономики и социальной сферы для успешного решения задач внутреннего развития и упрочения своего международного положения, создания оборонного щита в условиях явной внешней угрозы. Например, резко увеличилось к 1940 г. по сравнению с 1913 г. количество рабочих и служащих — до 30,4 млн. чел., или в 2,7 раза (все население увеличилось на 18%), а число занятых на 1000 чел. населения в трудоспособном возрасте (16-49 лет) выросло с 148 до 370 чел. [13, с. 67].

Требовалось ликвидировать или существенно сократить промышленное отставание от развитых стран по объемам и качеству производимой продукции. А для нас основной конечной продукцией было вооружение. Это существенно сокращало возможности развития гражданского производства, жилищного строительства, но было необходимо для решения главной задачи страны того периода.

Свою роль сыграли и насильственные, вплоть до репрессивных, методы изменения как социальной структуры (и в этой части — структурного времени общества), так и территориально-отраслевое перераспределение населения, которые оба связаны и с изменением «отраслевого» состава структурного времени. Первое касалось крестьянства, в основном использовавшего наемный труд или располагавшего значительными для села размерами земли и средств производства, а также мелких собственников в городах. Второе отчасти было связано с первым, но главными направлениями были развитие добывающей и обрабатывающей промышленности, производство средств производства и вооружения в районах, отдаленных от западных и юго-восточных границ и приближенных к источникам энергоресурсов (уголь, прежде всего) и сырья (металлические руды).

Основным социально-экономическим результатом этих мер стало существенное изменение структурного времени за счет увеличения в нем доли строительства, промышленного производства, особенно в части создания новой техники и образовательной деятельности, прежде всего в подготовке большого количества специалистов для разных отраслей экономики, а также регионального распределения, связанного как с расположением природных ресурсов, так и по причине более безопасного расположения.

Отметим еще одно исключительно важное для сохранения и развития общества направление использования времени: это — воспитание и образование молодого, да и среднего поколений, соответствующие задачам нового общества, как непосредственным, наиболее актуальным, так и долгосрочным. Страна понесла большие потери квалифицированных кадров в ходе мировой и гражданской войн и послереволюционной эмиграции. Было необходимо формировать слой инженеров, конструкторов, творческой интеллигенции из «простого» народа, то есть, существенно корректируя социальную структуру общества и его «структурное» и «системное» время.

«Уnлоmнение» времени. Но просто распределения времени и ресурсов (людских и материальных) было недостаточно. И возникло движение, охватившее работников разных отраслей экономики и ставшее по сути дела реализацией теоретических экономико-социологических положений К.Маркса — движение за экономию рабочего времени, его наиболее эффективное использование. Это был и один из способов решения конкретных задач страны. Основными направлениями экономии времени были: а) улучшение организации труда, сокращение потерь рабочего времени, переход от одиночного к групповому обслуживанию станков, б) поиск и использование новых приемов работы, технологий, в) повышение квалификации и быстрое ее приобретение; г) максимальное по времени использование станков, оборудования, особенно нового, высокопроизводительного, в том числе купленных на Западе за хлеб и золото церквей, для ускоренного развития промышленности.

Родилось стахановское движение, где появились лидеры в разных отраслях экономики, показавшие свой интеллект, смекалку, новаторство, патриотизм, коллективизм. Стаханов А.Г. установил рекорд добычи угля (1935 г.). Бусыгин А.Х. стал зачинателем стахановского движения в автомобильной промышленности (в 1935 г. установил мировой рекорд ковки коленчатых валов). Кривонос П.Ф.(машинист локомотива) стал инициатором удвоения скорости грузовых поездов (1935 г.). Гудов И.И., используя новую технологию скоростного резания металла, перевыполнял норму в несколько раз. Особо важным практически и в нашем временном аспекте было движение многостаночников, то есть обслуживание работы нескольких станков одним или двумя, возможно, и небольшой бригадой рабочих. Виноградовы М.И. и Е.В. стали инициаторами и рекордсменками многостаночного обслуживания в текстильной промышленности (1935 г.). Движение мно- гостаночников распространилось и в машиностроении, начавшись почти одновременно на Уралмаше и Харьковском станкостроительном заводе.

Основными причинами истоков и подъема стахановского движения, которое «зародилось и развернулось как движение, идущее снизу», «с невиданной быстротой, как ураган»[14, с. 537] были улучшение материального положения рабочих, работа «на себя, на свой класс», страну. Инициаторами и участниками движения были « новые люди из рабочих и работниц, освоившие новую технику», они были «той силой, которая оформила и двинула вперед стахановское движение» ([14, с.539] , подчеркнуто нами — В.А.).

Важным направлением использования социального времени было в начале 1930-х гг. несколько государственных мер в трудовой сфере: переход на 7-часовой рабочий день и широкое распространение двух и трехсменных режимов работы. Это было связано с актуальной тогда задачей резкого увеличения времени работы машин, станков. А это время — тоже социальное время. Как писал К.Маркс: «созидание действительного богатства становится менее зависимым от рабочего времени и количества затраченного труда, чем от мощи тех агентов, которые приводятся в движение в течение рабочего времени…» [4]. Здесь, во-первых, выделяется время функционирования средств производства как составная часть совокупного времени производства; во-вторых, отмечается возрастающая роль этих средств и времени их функционирования. Следует напомнить близкое по смыслу определение биологического времени. В.И.Вернадский назвал биологическим «время, связанное с жизненными явлениями» [6, с. 226]. Мы добавляем «жизнь человека » и получаем «социальное время» как время, связанное с социальной жизнью, т.е. время не только человеческой деятельности, но и функционирования всей машинотехнической сферы, необходимой для жизни человека. Это существенно расширяет объем социального времени, позволяя включить в него и функционирование всего созданного человеком для экономии своего времени или для расширения своих созидательных возможностей. Считаем, что это одно из важнейших направлений в дальнейшем исследовании социального времени и как понятия, категории, и как реальности. Добавим к этому, что брошенный С. Г. Струмилиным как бы в будущее, в ответ на франклиновское выражение «время — деньги», лозунг — «время дороже денег» [15, с. 288] уже был реальностью и принципом утверждения новой социальной системы. Пожалуй, это один из нагляднейших примеров верности прогностических положений К.Маркса, имеющих не только теоретическое значение, но и практическую реализацию. Последняя же носила отнюдь не формальный, а гражданский, общественный, государственный характер.

Это понимание социального времени в полной мере проявилось в практике его «распределения» и «уплотнения», которая характерна для 1930-х гг. Последствия этой практики новой социальной системы проявились в полной мере в той титанической работе, которую совершили советские люди при подготовке к абсолютно явной военной угрозе, во многих починах рабочих, инженеров, колхозников по совершенствованию организации труда, максимальному использованию оборудования, техники, при восстановлении экономики, наращивании экономического потенциала после войны.

5.    Пруденский Г.А.

Первая публикация рукописи К.Маркса сразу не вызвала широкого отклика, но уже краткая публикация в журнале была замечена и, на наш взгляд, послужила толчком возрождения и развития эмпирической части этой научно-прикладной области. В числе первых, если не первым, обратился к временным аспектам деятельности в рукописи К.Маркса экономист Г.А.Пруденский [16, с. 31], сделавший несколько позже большой вклад в развитие отечественной социологии, продолжив социологические исследования использования времени в послевоенный период.

В основном первое обращение было связано с рабочим временем, его сбережением и наиболее эффективным использованием. Причем временем работы как рабочего, так и машин, на которых он работает. Г.А.Пруденский обращает основное внимание на закон экономии времени [16, с.95], что было связано с главными задачами предвоенного периода

Публикация рукописи К.Маркса откликнулась после войны, когда на повестку дня встали вопросы экономического и социального развития страны и общественной науки в частности. Второе обращение Г.А.Пруденского к рукописи было непосредственно связано с прикладной работой в сфере использования времени [17]. Вслед за бюджетными обследованиями 1920-1930-х гг. возникло и экономико-социологическое направление в виде производственной исследовательско-прикладной практики — самофотографии рабочего дня. Основной целью здесь было выявление размеров и причин потерь рабочего времени через их учет самими рабочими, а также предложения (рабочих, инженеров, организаторов производства) по сокращению или полному устранению этих причин. Такая работа была проведена на двух крупнейших предприятиях Свердловска в апреле-июне 1946 г. по предложению и при участии кафедры организации машиностроительного производства Уральского индустриального института им. С.М.Кирова и работавшего тогда в Свердловском обкоме ВКП(б) Г.А.Пруденского. Это было своеобразное применение бюджетно-временного метода в изучении использования собственно рабочего времени, выявление его непроизводительных затрат и прямых потерь. Результатом стала активизация рабочих по фиксированию величины и причин потерь рабочего времени и существенная экономия затрат на такой учет по сравнению с использованием специальных регистраторов.

Г.А.Пруденский, пожалуй, единственный, кто дал оценку марксовым положениям как практик-исследователь, отметив именно предвидение К.Марксом важных характеристик, сторон, областей будущего социалистического общества. «Маркс дал гениальное историческое предвидение той роли, которую экономия времени как первый экономический закон должна выполнять в борьбе за высокую производительность социалистического труда» [17, с. 11] .

В более развернутом виде мы находим обращение Г.А.Пруденского к рукописям К.Маркса в книге [18, с. 45], где уже совершенно определенно виден именно социологический смысл этих марксовых положений, относящихся к свободному времени, к развитию человека как работника и как члена социалистического общества. «Социальность» начинается в экономии рабочего времени и его превращении в свободное время — время для развития человека, а рабочий рассматривается как субъект труда, заинтересованный в более полном и эффективном использовании рабочего времени.

Можно предположить, что именно третье обращение Г.А.Пруденского к рукописи обратило на себя внимание экономистов и будущих социологов, было одним из факторов, вызвавших пробные обследования бюджетов времени, проведенные в 1958 г. сотрудниками НИИтруда при Госкомитете по труду, зампредседателя которого был Г.А.Пруденский в 1955-1958 гг. В 1958 г. он был назначен по совместительству директором-организатором Института экономики и организации промыш- ленного производства Сибирского отделения Академии наук СССР. В институте была создана исследовательская группа по этой проблематике, функционирующая до сих пор, хотя уже в другом составе.

Первым же теоретико-прикладным обращением к рукописи К.Маркса, его положениям о времени, в т.ч. их применению в практике учета, планирования и прогнозирования, была большая статья Л.Е.Минца [13]. Она посвящена балансу труда — одному из направлений анализа использования времени и практического применения результатов этого анализа, развитию балансового метода распределения по отраслям работников и времени. Нужны были не только фактические, но и плановые балансы труда. Как отмечает Л.Е.Минц, сам термин «баланс труда» появился в СССР вслед за внедрением планового начала в хозяйственную жизнь советского государства [13, с.63]. Баланс труда, по его мнению, может выражаться: «а) в физических лицах, (точнее в их количестве — В.А.), и б) в человеко-днях и человеко-часах, что только и даст возможность учета всех затрат труда и дифференцированного распределения затрат труда по видам затрат» [13, с. 83]. Это было первым применением марксовых положений в разработке принципиальных вопросов методологии и методики социально-экономического анализа, его информационного обеспечения, планирования с использованием показателей времени в их, можно сказать, первородном виде, полученных в результате исследований использования времени, с расширением и специальной планово-статистической направленностью этих исследований.

6.    Возобновление обследований бюджетов времени

Три события-фактора сыграли главную роль в возобновлении в 1950-е гг. исследовательской активности в области социального времени, прежде всего, в прикладной ее части. Во-первых, обращение в начале 1950-х гг. к публикациям положений К.Маркса о времени. Во-вторых, активность предвоенных исследователей, хотя нам известен пока один из большой плеяды, работавшей в 1920 — 1930-е гг., кто продолжил предвоенное дело. Но первостепенную роль сыграла, по нашему мнению, публикация большого сборника работ С.Г.Струмилина [15], в котором был целый блок статей с результатами обследований бюджетов времени, проведенных под его руководством в 1922-1926 гг. Эти статьи и послужили тогда мощным толчком развития этой прикладной статистико-социологической области исследований повседневной деятельности, условий жизни разных групп населения: рабочих, крестьян, учащихся, специалистов.

Надо отметить и статью В.В.Немчинова [19] , которая не могла остаться незамеченной, хотя и весьма редко была предметом ссылок, извлечений отдельных важных положений. Но это несколько иная область, очень важная и требующая специального исследования — социология как наука во всем ее объеме, методологии, связи с прикладными науками и исследованиями, идеологической борьбой и т.д.

Считаю, что первая послевоенная попытка проведения обследования бюджетов времени сделана в 1947 г. в Московском высшем техническом училище имени Н.Баумана с целью «анализа планирования и фактического распределения бюджета студенческого времени» [20, с. 10]. Эта работа дала «возможность не только выявить многие недостатки в организации преподавания, но и провести в жизнь ряд практических мер, улучшающих планирование учебного процесса» [там же]. Была использована недельная хронокарта с 22-мя видами занятий, с несколькими основными признаками респондентов и вопросами об учебных занятиях. На основе полученных данных кафедрами были разработаны предложения по совершенствованию программ, методики обучения, особенно в части видов занятий и доли самостоятельной работы студентов.

Первое же послевоенное полнокровное обследование бюджетов времени было проведено в 1954-1955 гг. среди студентов Ленинградского государственного педагогического института им. А.И.Герцена [21-23]. С.К.Кунин был, видимо, единственным, кто продолжил довоенное дело и стал своеобразным мостиком от 1920-х гг. к 1950-м гг., поддержав тем самым пионерный статус Петербурга-Петрог-рада-Ленинграда в этой области. Ведь первое социологи ческое обследование бюджетов времени было проведено в Петрограде под руководством П.А.Сорокина предположительно в 1921 г.[24], а первой пробой было исследование под руководством А.А.Кауфмана в 1909 г. [25]

К сожалению, обследование С.К.Кунина — Э.И.Кривицкой не упоминалось в 1950-1960-е гг. в публикациях сибирских и московских исследователей, когда речь шла о первых послевоенных обследованиях бюджетов времени. К этому надо еще добавить обследования, проведенные в 1957-1958 гг. среди студентов трех вузов страны: Новосибирского сельскохозяйственного [26] и Сибирского металлургического [27] институтов и Киевского технологического института пищевой промышленности [28]. В сельхозинституте с помощью специальных карточек учета изучались затраты времени за три месяца на самостоятельную работу по каждому предмету студентов 1-4 курсов факультета механизации. Полученные данные позволили проанализировать в этой части учебный процесс, наметить конкретные меры по совершенствованию учебного процесса и повышению качества подготовки специалистов. Первое же обследование бюджетов времени, проведенное сотрудниками НИИТруда, относится уже к 1958 г.

Заключение

Публикация рукописи К.Маркса 1857-1858 гг. была очень важной в ряде отношений. Во-первых, здесь были социологические положения о рабочем и свободном времени, о социальном времени как времени общества и человека. Во-вторых, формулировки законов функционирования и развития нового будущего общества.

Нами рассмотрен уникальный случай прямой реализации научного предвидения социолога, экономиста в исследовательски-прикладной практике. К.Маркс, конечно, не доходил в своих провидческих положениях до таких подробностей, деталей, как обследования бюджетов времени, но в его положениях, относящихся к будущему обществу, мы находим их причины, возможности, необходимость.

Исследовательски-прикладная практика в СССР в области изучения использования времени бюджетно-временным методом явилась очень важным вкладом в развитие социологической науки, как ее эмпирической части, так и теоретической, касающейся, прежде всего социальных изменений. В этой практике объективно реализовывались идеи-прогнозы К.Маркса, так как они не были известны субъектам практики.

Распределение времени по отраслям материального и духовного производства, «уплотнение» рабочего времени, почины по лучшему использованию оборудования, внедрению более эффективных технологий, организации труда, разностороннего развития работника составляет вторую часть «реализации» марксовых идей-прогнозов, связанных с социальным временем.

Высказанные в середине XIX века положения о времени в будущем социалистическом обществе оказались верными и стали реализовываться в реальном обществе, вставшем на путь социалистического переустройства.

В совокупности всё отмеченное — люди, состояние общества, идеи, научные и практические заделы, непосредственное и сильное соприкосновение прошлого, настоящего и будущего практически во всех сферах общества — все это позволяет говорить о существовании социального времени не только как некоторой абстракции, научного понятия, но и как безусловной реальности. Это было время качественно новой социальной системы, с новыми структурами, с новыми целями, принципами и механизмами взаимодействия как подсистем, так и их элементов.

В исследовательски-прикладной и планово-управленческой практике проявились все три модификации социального времени, причем в экстремальном состоянии мирового сообщества и российского-советского общества. Историческое время, с одной стороны, вбирало в себя долгую эволюцию общества, накопление социального потенциала разного рода. С другой стороны, как никогда раньше соединились прошлое, настоящее, будущее, соединились идейно и в реальности, в сознании и в деятельности, как индивидуальной, так и совокупной, общественной, соединились при явном и сильном приоритете будущего времени . Структурное время ставшее «рукотворным», планируемым в своей значительной части, отразило приоритеты в сферах приложения труда, видах деятельности и в группах основных субъектов этой деятельности, приоритеты, вытекающие из задач социальной системы и ее ожидаемого развития на оси исторического времени как подсистемы глобального социума. Системное время предстало во всей своей реальности и конкретности, хотя отрезок исторического времени был очень мал. Оно показало динамичность, эффективность и новой социальной системы, и удовлетворенность ее субъектов (основных социальных групп) как развитием системы, так и своего положения в ней. При этом структурное и системное время не были в полной мере желаемыми и удовлетворяющими общество из-за резкого, вплоть до военного, давления другой мировой системы в целом и особенно ее ведущих стран.

Наш анализ идей, предвидений и реальных событий был скорее пунктирным. Но задача так и ставилась — обратить внимание на ряд важных исторических фактов и на их связь, идейную или деятельностную.

Предполагаем продолжить это историко-социологическое исследование, как в части поиска и анализа неизвестных или пока недоступных публикаций первой трети прошлого века, так и аналогичного описания и анализа отечественных исследований социального времени второй половины прошлого века, в том числе и непосредственно с акцентом на теоретические их аспекты.