Социальные и экономические показатели территориальных стратегий: взаимосвязь и взаимообусловленность

Вопрос о приоритете социальных или экономических показателей развития общества является одним из традиционных дискуссионных вопросов в современной науке и практике управления. Автор (с коллегами) уже обращался к нему в одной из своих более ранних публикаций [1]. Вывод, к которому мы пришли, состоит в том, что человек является одновременно и целью, и инструментом социально-экономического развития. То есть, ориентация государственных стратегий, программ, всей системы государственной политики, в конечном итоге, должна осуществляться на рост благосостояния людей. Это - главный приоритет управления обществом. В то же время, это благосостояние не возникает ниоткуда, оно является результатом хозяйственной деятельности. Поэтому этой, последней, в государственной политике также должно уделяться значительное внимание [2, 3, 4].

Открытым при этом остается вопрос о том, какие именно социальные группы будут создавать благосостояние - собственное население или же какие-то иные люди. Эта оговорка не так очевидна, как кажется на первый взгляд. Она напрямую связана со сформировавшейся в той или иной социальной общности системой распределения властных отношений, институционализированной в формальных (законы и пр.) и неформальных (традиции и пр.) правилах. Как известно, в эксплуататорских обществах одни социальные слои могут существовать и повышать свое благосостояние, свой уровень жизни за счет результатов трудовой деятельности других слоев [5]. Это же справедливо и для странового уровня.

Характерным историческим примером является Британская империя в период своего расцвета. Как отмечает Шишков В.В., «периферии Британской империи были заморским колониями, ... связанными с центром преимущественно коммерческими выгодами, . её торгово-колониальные монополии имели паразитический характер ... Британская империя сложилась как мировая торговая и финансовая система, черпающая ресурсы из колоний» [6, с. 54-55]. Сходные модели, по сути, построенные на принципах «нового колониализма», а также на моделях взаимодействия «Центр -Периферия», существуют и в современном мире [7].

Материалы и методы

Предметом рассмотрения в данной статье будет вопрос о соотношении социальных и экономических показателей развития при разработке и реализации соответствующих мер государственной политики применительно к территориям, развитие которых не носит паразитического характера, а опирается на собственные ресурсы.

Для придания конкретного характера нашему анализу, мы рассмотрим вышеуказанную проблематику на примере «Стратегии социально-экономического развития города Курска на 20192030 годы» (далее - Стратегия), сравнительно недавно официально принятую к реализации. Она утверждена решением Курского городского Собрания от 19 ноября 2019 г. № 151-6-ОС и доступна для ознакомления на интернет-странице:

Эта стратегия является типичным документом, характерным для систем управления российскими муниципальными образованиями и регионами. В дальнейшем анализе мы будем рассматривать официальный текст Стратегии, доступный по вышеуказанной ссылке. При ее изучении мы будем использовать методы стратегического и контент-анализа, методы аналогий, институциональные, ретроспективные и компаративные методы.

Результаты и их обсуждение

Структурно стратегия состоит из пяти разделов. В первом из них приводится оценка достигнутого уровня социально-экономического развития города Курска. В частности, в рамках анализа уровня социально-экономического развития города, выполнено оценивание по ряду направлений: «Человеческий капитал и демография», «Экономический потенциал», «Инфраструктура», «Городская среда, градостроительное развитие и жилищная политика», «Экологическая ситуация», «Управление развитием города». То есть, обеспечен всесторонний охват как социальных, так и экономических показателей.

Основную концептуальную нагрузку имеет второй раздел Стратегии: «Миссия, приоритеты, цели и задачи социально-экономического развития города Курска, сроки и этапы реализации Стратегии». В дальнейшем, в третьем разделе, названном «Приоритетные направления социальноэкономического развития города Курска, ожидаемые результаты их реализации», выполнена де- композиция целевых установок Стратегии. Именно этот раздел вызвал наш наибольший исследовательский интерес. Его структура приведена в таблице 1.

Таблица 1

Структура 3-го раздела Стратегии

Приоритетное направление	Сферы реализации
1. Город для людей	Демографическая и семейная политика
	Труд и занятость
	Образование
	Молодежная политика, физическая культура и спорт
	Культура
	Безопасность жизнедеятельности
2. Город для творчества и инноваций	Развитие промышленного комплекса города Курска
	Развитие малого и среднего предпринимательства
	Формирование туристско-рекреационного кластера
	Повышение инвестиционной привлекательности
	Цифровая экономика и «умный» город
3. Город, наполненный жизнью	Комфортная городская среда
	Пешеходный город
	Привлекательный архитектурный и визуальный облик
	Жилищная политика
	Экогород
	Управление отходами
4. Инфраструктура для жизни	Коммунальный комплекс и ресурсосбережение
	Транспортная инфраструктура
	Общественный транспорт
	Экологический чистый транспорт, новая городская мобильность
5. Управление для жизни	Открытый город, система стратегического планирования
	Цифровое управление, совершенствование оказания муниципальных услуг
	Городские финансы, муниципальное имущество
	Межмуниципальное, межрегиональное и международное сотрудничество

Рассмотрим изложенные в Стратегии приоритеты и сферы их реализации с позиции их отнесения к социальной или экономической сфере. Безусловно, все они являются комплексными, социально-экономическими. В то же время, содержательный анализ позволяет установить, какая из компонент - социальная или экономическая - выражена в них в большей степени, превалирует. И это - социальная компонента.

Первое приоритетное направление Стратегии «Город для людей», как следует из его наименования, является антропоцентричным, социально-направленным. Это же подтверждает и рассмотрение текста Стратегии. Даже обладающая определенным «экономическим окрасом» сфера, связанная с регулированием труда и занятости, рассматривает эти категории не с экономических, но с социальных позиций, акцентируя внимание на социальных и поведенческих аспектах. Это подтверждается и главной задачей, которая ставится в рассматриваемой области (с. 76): «Формирование системы эффективного управления трудовыми ресурсами на основе баланса потребностей работодателей и интереса работников, максимальное обеспечение занятости трудоспособного населения, развитие высокопроизводительных рабочих мест».

Речь идет об удовлетворении «интересов работников», а не об их доходах, обеспечении занятости (независимо от качества и экономической целесообразности этой занятости) и лишь в последнюю очередь - о собственно экономическом индикаторе: производительности труда. При этом не предлагается создавать соответствующие производства или повышать производительность существующих рабочих мест. Речь идет о «развитии рабочих мест». Что означает это высказывание, с позиций экономической науки и практики, автору совершенно непонятно. Из стратегического ориентира, в этом случае, данное требование превращается всего лишь в «красивую фразу», не имеющую смысловой нагрузки.

Более «экономическим» представляется второй приоритет Стратегии: «Город для творчества и инноваций» (что, впрочем, не связано с его названием, имеющим ярко выраженную социальную эмоциональную окраску). В нем рассмотрены такие сферы деятельности, как «Развитие промышленного комплекса города Курска», «Развитие малого и среднего предпринимательства», «Формирование туристско-рекреационного кластера», «Повышение инвестиционной привлекательности» и «Цифровая экономика и «умный» город». Но внимательное прочтение соответствующего раздела Стратегии вызывает некоторое недоумение.

В качестве генеральных индикаторов Стратегии обозначены (с. 84): «рост производительности труда на средних и крупных предприятиях базовых несырьевых отраслей экономики (относительно уровня 2018 года) – до 8,0%; рост объема промышленного производства на 83,4% к уровню 2018 года». Произведем несложные вычисления. Если принять, что в базовом периоде (2018 г.) объем производства составлял V 1 , то в целевом периоде он составит V 2 = 1,834 V 1 . Аналогично, производительность труда в базовом и целевом периодах составит I 1 и I 2 = 1,08 I 1 , соответственно. Рассмотренные показатели связывает зависимость:

V = I × L , где L – численность занятых.

Если принять, что в базовом году численность занятых была равна L 1 , а в целевом составит L 2 , то соотношение этих параметров можно определить следующим образом:

L 2 / L 1 = ( V 2 : I 2 ) / ( V 1 : I 1 ) = ( V 2 I 1 ) / ( V 1 I 2 ) = (1,834 V 1 I 1 ) / (1,08 V 1 I 1 ) ≈ 1,698.

Иными словами, в период реализации Стратегии ожидается прирост занятых в экономике города на 70%. При сохранении существующих тенденций в демографической динамике это нереализуемый результат. Он входит в явное противоречие с другими разделами Стратегии. Для достижения подобных целей нет никаких условий, и Стратегия не предполагает их создания. Итак, хозяйственный раздел в Стратегии имеется, но его проработанность и обоснованность весьма и весьма сомнительны, что демонстрируется, в частности, приведенным выше расчетом.

Экономические огрехи в стратегическом планировании экономического развития рассматриваемого муниципального образования умножаются управленческими. Декларированная стратегическая сфера активности «Развитие промышленного комплекса города Курска» – единственная, для развития которой не предусмотрено никаких реальных инструментов, в качестве которых в Стратегии предусмотрены муниципальные программы, перечень которых приведен в таблице 14 этого же документа.

Анализ остальных направлений: «Город, наполненный жизнью», «Инфраструктура для жизни» и «Управление для жизни», даже судя по формулировкам (и это подтверждено анализом текста Стратегии), позволяет сделать вывод о ярко выраженном социальном акценте в Стратегии. Это само по себе неплохо, такой человеко-ориентированный подход можно было бы поприветствовать, если бы не одно важное обстоятельство. Оно касается неясности относительно источников ресурсов для решения амбициозных социальных задач развития, сформулированных в Стратегии.

Эту неясность мог бы снять четвертый раздел документа, который именуется «Оценка финансовых ресурсов, необходимых для реализации Стратегии, и механизмы её реализации». Нас в большей степени интересует именно оценка необходимых ресурсов и понимание их источников (см. табл. 2, которая составлена на основании текста Стратегии, с. 118).

Таблица 2

Объемы финансирования Стратегии на период 2019-2030 гг.

Источник средств	Сумма, млн руб.	Доля, %	Доля, без учета внебюджетных источников, %
Бюджет города Курска	12 695,0	6,4	28,1
Бюджет региона	17 482,9	8,8	38,7
Федеральный бюджет	15 034,0	7,6	33,2
Всего бюджетных средств	45 211,9	22,8	100,0
Внебюджетные источники	153 217,1	77,2
Итого	198 429,0	100,0

Из таблицы 2 следует, что реализация стратегии обеспечена собственными финансовыми ресурсами лишь на 6,4%, остальные ресурсы предполагается привлекать из внешних источников. До- стижение целей Стратегии (основные результирующие показатели приведены в заключительном, пятом, разделе документа) в условиях практически полного отсутствия средств на ее реализацию нам представляется весьма проблематичным. А если занимать научно строгую и практически разумную позицию, то - невозможно. Блестящие перспективы социального развития города Курска, обозначенные в Стратегии, исходя из изложенного, представляют собой популистскую надежду, не имеющую и не могущую иметь реального воплощения.

Привлечение субъектом управления сторонних (строго говоря - чужих) ресурсов для достижения собственных целей, как это было показано нами выше на примере Британской империи, возможно лишь при наличии существенного властного ресурса. И если софинансирование Стратегии из бюджета субъекта федерации и федерального еще как-то может быть обеспечено, в рамках соблюдения установленных процедур бюджетного финансирования (хотя и в этом случае, муниципалитет опирается на собственные возможности лишь на 28,1%), то привлечение 77,2% от всего потребного объема финансирования из внебюджетных источников с использованием легитимных инструментов нам представляется невероятным.

Заключение

Экономическое и социальное развитие тесно связаны между собой и не могут рассматриваться в отрыве друг от друга. Особенно это справедливо при реализации политики развития на государственном и муниципальном уровне, т.к. «уклон» в пользу социальных или экономических показателей и целей неизбежно приводит к диспропорциям в развитии. При этом, автор полагает, что социальные цели являются более важными, т.к. именно их достижение приближает общество к благополучию и процветанию. В то же время, пренебрежение экономическими целями неизбежно приводит к отрыву социально-ориентированного планирования от экономической основы, ресурсной необеспеченности соответствующих плановых, программных, стратегических документов.

К сожалению, диспропорции в целеполагании являются довольно частым недостатком документов стратегического планирования, разрабатываемых в современной России на территориальном уровне. В качестве примера в статье была проанализирована утвержденная и принятая к реализации в ноябре 2019 года «Стратегия социально-экономического развития города Курска на 2019-2030 годы». Установлено, что в этом документе имеется «крен» в направлении социальных целей, что придает Стратегии ярко выраженный популистский характер. Данный документ, в результате такого подхода к его разработке, не может быть признан документом стратегического планирования. Это - своего рода декларация о намерениях, которая не предполагает реалистичных экономических механизмов реализации. А коллективный способ ее принятия не предполагает возложения ответственности за недостижение обозначенных в Стратегии целей.

Проведенный анализ приводит нас к выводу о необходимости балансирования в документах стратегического управления целей социального и экономического характера. Без четко описанных механизмов финансирования и экономических механизмов управления эти документы вырождаются в декларации. Ключевое место в Стратегиях должно отводиться вопросам экономического развития, решения задач, связанных с ростом производительности труда, созданием новых производств, активизацией предпринимательской активности и т.д. В противном случае, «воздушные замки» социально-ориентированного популизма разобьются о хозяйственные реалии отсутствия ресурсов на их «возведение».

Возвращаясь к примеру муниципального образования, Стратегия которого рассмотрена в данной статье, приведем цитату из СМИ, касающуюся реального положения дел в его экономике. «19 ноября 2019… На сегодняшнем заседании Курского городского Собрания депутаты утвердили проект бюджета города Курска на 2020 год… Подчеркивается, что впервые удалось предусмотреть годовые расходы на заработную плату работникам бюджетной сферы, на содержание бюджетных организаций и оплату энергоресурсов на объектах социальной сферы™ из-за нехватки средств в городской казне 2019 года контракт на освещение школ и детских садов был заключен всего на полгода. В следующем году подобного случиться не должно» (новость цитируется по сайту: . О каком «Городе для жизни» может идти речь, если в городской казне элементарно нет денег на освещение школ и детских садов? На этот риторический вопрос сложно дать корректный ответ.

Таким образом, применительно к современным российским реалиям, настоятельной необходимостью нам видится включение в документы стратегического планирования, иные документы государственного и муниципального управления хорошо проработанных экономических блоков, которые касались бы конкретных мер и инструментов развития промышленности, сельского хозяйства и иных сфер реального сектора экономики. Без этого рост качества жизни населения, социальное развитие невозможны.