Социокультурные и историко-идеологические истоки варваризации отечественной культуры

Гизитдинова А. А. Социокультурные и историко-идеологические истоки варваризации отечественной культуры // Вестник Бурятского государственного университета. Философия. 2021. Вып. 1. С. 11‒18.

Исторические процессы (и позитивные, и негативные) в отечественной социокультуре затрагивали и затрагивают в широком смысле межличностные, межнациональные и межконфессиональные отношения, формируют особенности отечественной культуры, отношение общества к языку, традициям, религии, культурной памяти. Понятие культурной памяти тесно связано с социокультурными особенностями развития общества. Культурную память можно характеризовать как «имманентное свойство социокультурного организма (общества), состоящее в его способности сохранять себя во всех своих модификациях, воспроизводя условия своего собственного существования на всех этапах развития» [8]. Являясь социальной, по сути, и выступая, по мнению Т. Э. Рагозиной, «в качестве сохранения и передачи социально значимого опыта», культурная память играет важную роль в формировании культурных процессов современной России, выступает важным внутренним детерминантом.

Любое радикальное историческое преобразование, тем более социальная и культурная революция, оказывает значительное влияние на национальную память, на личностное и общественное сознание, меняя его приоритеты, установки и ценностные ориентации. Справедливо утверждение Ю. Ю. Булычева о формировании общественного сознания: «именно мировоззренческий сдвиг общественного сознания в сторону от традиционных ценностей делает возможным принципиальное изменение типа общественной жизни, отражение назревших цивилизационных потребностей и общественных противоречий в форме принудительной модернизации или социального переворота, отрекающихся от прошлого» [1, с. 83].

Масштабная мировоззренческая переориентация общественного сознания в истории российского государства произошла под воздействием радикальных социокультурных реформ императора Петра I, который, «прорубив окно в Европу», стал подвижником идеи тотальной модернизации российского общества и традиционной социокультуры.

Данные преобразования ставили ясную цивилизационную цель: «повысить динамику русского бытия, превратить чересчур консервативную Россию в мощный и подвижный корабль, вывести ее на простор всемирной истории и международных коммуникаций» [1, с. 90]. Целенаправленно и стремительно менялись в первую очередь консервативное миропонимание и мироотношение традиционного человека. Вводились новые правила и нормы личностного и социального бытия, не соблюдать которые не представлялось возможным.

Своей «социокультурной революцией» Петр I хотел вывести российское общество на совершенно новый уровень развития, ориентируясь на ценности западной культуры, где-то жертвуя национальными обычаями и не задумываясь о том, что подобная модернизация отечественной культуры размывает уникальный «неевропейский» культурный мир, который имеет свое ментальное понимание христианской веры, свою собственную, обусловленную духовной и исторической биографией государственную идею, свой собственный неповторимый исторический путь.

Следует отметить, что некоторые исследователи считают, что внутреннее расшатывание отечественной социокультуры началось еще до радикальных социокультурных реформ Петра I: «стремительное развитие Западной Европы по пути секуляризации и индустриализации порождало необходимость и для России цивилизационного усовершенствования. Чувство необходимости обновления страны, установка на полноправное вхождение ее в мир земной истории укоренялись в правящем слое уже в московский период» [1, с. 90]. Если подобное переосмысление настоящего и будущего Российского государства уходит корнями еще в допетровскую Россию, то Петр I продолжил этот судьбоносный процесс приобщения к западноевропейскому миру уже более радикальными методами.

Безусловно, постепенный выход в мир международных коммуникаций, встреча с иными социокультурными ценностями во многом способствовали тому, что Россия одновременно утрачивала определенные традиционные ценностные ориентации, исконные характеристики национальной идентичности и архетипические смыслы самобытной культуры, особенно среди представителей высших сословий и культурной элиты. Модернизация отечественной социокультуры в период правления Петра I носила характер некритического копирования западноевропейской культуры.

В дальнейшем еще не раз отечественная социокультура периодически будет совершать подобные цивилизационные прорывы в сторону Запада. Как подчеркивал А. Тойнби, «русские на протяжении примерно тысячелетия принадлежали к византийской цивилизации, а затем совершили два мощных рывка в сторону Запада — усилиями Петра I и большевиков» [12, с. 106]. Приверженцами данной точки зрения являются многие исследователи, рассматривающие «цивилизационное развитие России как "метание" между Востоком и Западом» (А. С. Ахие-зер) [3, с. 16].

Как известно, осмысление личностных и общественных последствий петровской социокультурной модернизации, их влияния на массовое сознание, на культурное мышление и национальный дух началось еще в XIX в. западниками и славянофилами. В частности, А. А. Кара-Мурза достаточно категоричен в своих суждениях, отмечая, что «в своей полемике западничество и славянофильство субъективно опознают оппонента не как конкурента в деле культурноцивилизационного выстраивания России, а именно как главного виновника ее варваризации. Западники считают «самобытничество» упорствованием в диком, недоцивилизованном прозябании; славянофилы же, в свою очередь, обвиняют западников в намеренном лишении российской цивилизации ее идентичности» [5, с. 90]. Подчеркивая неблагоприятный исход противостояния между западниками и славянофилами, А. А. Кара-Мурза отмечает, что «всякий раз получаем варваризацию, т. е. несомненное одичание, причем в формах, которых не желали ни западники, ни славянофилы» [5, с. 90]. Варваризацию в данном контексте следует понимать как «внутреннее варварство», «социальную деградацию» (А. А. Кара-Мурза), подразумевающую самоуничтожение собственной социокультуры.

Отсутствие взаимопонимания в дискуссии западников и славянофилов, безусловно, оказало влияние на мировоззрение и миропонимание индивида, в социокультуре происходит мировоззренческий сдвиг общественного сознания, начали возникать сомнения в «правильности» и ценности своей традиционной культуры, религии и веры, традиций и устройства быта.

Следующий этап в отечественной социокультурной истории, оказавший существенное влияние на массовое сознание и культурную память, — это Октябрьская революция 1917 г., большевизм и тоталитарный режим в стране, кардинально изменившие цивилизационную траекторию развития российской социокультуры. После революционных трансформаций многие жизненные смыслы, ценности и социальные устои общества подверглись сознательному и целенаправленному разрушению. С. Л. Данильченко, в частности, указывает на образование новой гражданской нации без различия национальностей: «В результате индустриализации, урбанизации, массовых миграций, утверждения атеизма и т. д.

началось стирание межнациональных различий народов Советского Союза, особенно в среде городского населения. Унификация культуры и образа жизни, а также формальное уравнение всех граждан перед законом без различий национальностей создали необходимые предпосылки для формирования единой циви-лизационой общности» [3, с. 20]. Попытка искусственного форматирования социокультуры и нивелирование национальных различий в целях создания «безликого» общества без национальностей чуть не привела к катастрофе. Марксистско-ленинская идеология, переосмысленная в контексте большевистской, не учитывала историческую и культурную специфику регионов, вероисповедание и традиции и способствовала внутренней варваризации культуры, особенно ее этнической ипостаси. А. А. Кара-Мурза, в частности, отметил, что «коммунистический режим предложил варварский способ борьбы против варварства» [7, с. 61], подтвердив опасения С. Л. Франка, что «большевистский коммунизм» явился очередным на Руси по-русски безоглядным «тотальным отречением от истории» и верой в светлое советское будущее «на опустошенной земле» [4, с. 6]. Кризис традиционной цивилизации затронул все сферы отечественной социокультуры, ее ценности, особенно пострадал религиозный мир: и православный, и мусульманский.

В частности, в национальных республиках (таких как, например, Татарстан и Башкортостан) господствовала агрессивная антирелигиозная пропаганда. Ислам был объявлен «религией феодалов», «орудием угнетения трудящихся масс», это положило начало преследованию многих религиозных и общественных деятелей [2, с. 94]. Разрушались мусульманские институты образования, духовенства, религиозные организации, велась активная антирелигиозная работа в публицистике, выходили в печать агитационно-пропагандистские издания.

Известны попытки мусульманских богословов защитить в сложившихся условиях религию, которые описывает исследователь исламской культуры А. К. Бустанов. Он и приводит в пример труд Ф. Бабича, составленный в 1969 г.: «Главный посыл труда Бабича: ислам не противоречит коммунистической идеологии и прогрессивной науке, а, напротив, является фундаментом идеального социального устройства. В этом смысле Бабич выступал в защиту сотрудничества советского проекта модернизации и исламской традиции, но эти идеи остались маргинальными, поскольку его книга не была опубликована» [2, с. 97‒98]. Несмотря на в целом положительные и конструктивные достижения в создании социального государства, к сожалению, одновременно разрушались его многие духовные и культурные основы: религия, традиционные архетипы, этническая идентичность и др.

Оттепель как либерализация духовно-политической, идеологической и культурной жизни стала новой страницей в отечественной социокультурной истории. В частности, творческий мир переживал позитивные перемены: уже в начале 1950-х гг. писатели начинают поднимать темы о роли интеллигенции в отечественной социокультуре, о мировоззренческом, духовном и культурологическом потенциале для массового сознания художественного начала.

Ряд авторов начинает отходить от господствующих в искусстве принципов социалистического реализма и пробует новые формы творчества. Большое влияние не только на художественное мировоззрение, но и на массовое сознание оказывает так называемое приоткрытие железного занавеса, когда в культурной жизни начинают проходить выставки иностранных художников, открываются другие миры, растет культурный обмен между государствами, расширяется международное общение, происходит смягчение цензуры. 25 июля 1959 г. была открыта первая в истории СССР американская национальная выставка, в стране впервые показали «Собор» Джексона Поллока и «Старое золото над белым» Марка Ротко. Появилось такое направление, как нонконформизм — обозначение представителей различных художественных течений в изобразительном искусстве в Советском Союзе 1950‒1980-х гг., взгляды которых противоречили установкам социалистического реализма — официально разрешенного направления для творчества. Тем не менее очередным фактом «дальнейшей варваризации» отечественной социокультуры, в частности ее художественной ипостаси, стали посещение 1 декабря 1962 г. Н. С. Хрущевым выставки в Манеже, приуроченной к 30-летию Московского отделения Союза художников, на которой демонстрировались работы советских абстракционистов и сюрреалистов, и его реакция, которую можно свести к следующему утверждению — «такое искусство советскому народу не нужно». Подобные запреты на свободную художественную жизнь способствовали угасанию творческого начала, массовому отъезду художников и писателей: массовое сознание, в свою очередь, воспринимало это как сигнал, что за границей культурная жизнь более свободна и открыта, что способствовало рождению в обществе западных умонастроений и интереса к «фаустовской культуре».

Среди критически настроенных в отношении советской социокультуры особенно выделялась интеллигенция. Научные сотрудники, писатели, художники, кинематографисты, студенты, общественные деятели принимали участие в дискуссиях по поводу экономических, политических и духовных проблем в стране, обсуждая судьбу отечественной культуры. Д. С. Сазанов, в частности, выделяет три основные идейные группы: идеи первой группы были ориентированы на рыночную экономику, так называемая либеральная группа видела развитие страны в переходе к демократии; представители второй консервативной группы были сторонниками сохранения социализма в Советском Союзе; третья идейная группа «почвенничество» выступала за отказ от советского режима, в то же время была против либеральной (западной) модели развития, представители «почвенничества» ориентировались на возвращение к модели дореволюционной России [11, с. 155].

Не только интеллигенция и общественные деятели, но и все общественное сознание искало причины системного кризиса и варваризации отечественной социокультуры в идеологии социалистического строя. «Перестройка», начавшийся разрыв с собственной социокультурной традицией, «некритическое копирование западного опыта, пропагандируемое сторонниками либеральной идеологии, навязывание российскому обществу западных ценностей без учета собственных культурных норм и смыслов сделали очень многое для разрушения отечественной духовности и нравственности, привели к росту протеста со стороны защитников традиционных взглядов и социальных норм» [10]. По мнению «почвенников», ответственность за ошибки в политике М. С. Горбачева несут представители либеральных идей и сторонники рыночных преобразований страны.

Среди причин очередного отечественного культурного кризиса, начавшегося в первой половине 1990-х, — разрушение диалектики традиций и новаций, тотальный отказ от многих положительных достижений в прошлом страны, европеизация без учета национальной специфики российской социокультуры и менталитета. В очередной раз произошла модернизация финансовой идеологии, которая стремилась активизировать социальные факторы экономического роста без учета фактора самосознания народа и его особенностей [6, с. 176‒177].

После распада многонационального советского общества перед образовавшимися на постсоветском пространстве государствами возник целый комплекс социокультурных проблем и задач, многие из которых до сих пор не решены. Современная Россия также столкнулась с идентификационными затруднениями из-за многочисленных социокультурных перипетий в своей цивилизационной биографии. На протяжении длительного исторического времени, начиная с преобразований Петра I, страна меняла свои национальные идеи и общепризнанные символы, которые идентифицировали Россию как единую нацию и единое цивилизационное и социокультурное целое. В каком- то смысле терялась идея обособленности культуры, которая необходима для сохранения своей культурной идентичности. Более того, перед отечественной культурой сегодня стоит реальная угроза потери самобытности, уникальности, растворения в унифицированных ценностях глобальной культуры. Справедливо утверждение З. Я. Рахматуллиной о том, что «состояние современной отечественной социокультуры — это результат многочисленных вызовов, обусловленных как внешними, геополитическими причинами, так и собственными, внутренними проблемами. «Евро-пейничанье», длительное обесценивание таких глубинных культурных ценностей, как патриотизм, гражданственность, уважение к собственной истории, родному языку и др., составляющих духовную матрицу отечественной социокультурной традиции, вместе с социально-экономическими и духовно-нравственными проблемами в жизни современного российского общества в конечном итоге поставили под серьезную угрозу национальную безопасность страны и национальное спокойствие граждан» [9, с. 13].

Сегодня, в условиях наступающей глобализации, многонациональная и многоконфессиональная Россия как самобытная ипостась мирового культурного мира нуждается в сохранении и качественном развитии национальной культуры. Диалог культур в эпоху ускоренных социокультурных процессов и информационной открытости должен осуществляться при условии целенаправленной и системной экологии отечественной культуры и на личностном, и на социальном, и на государственном уровне.