Социум как социальная реальность и система: проблемы управления и самоорганизации

Современное развитие социологического знания привело к результатам, меняющим некоторые традиционные подходы к социальному управлению, в том числе государственному, муниципальному, бизнес-управлению. Представление об объекте социологии, т.е. обществе, казавшееся незыблемым и всеобщим, обогатилось идеей социума как «самоорганизующейся системы социальных систем в реальном пространстве-времени, тесно взаимодействующей с природной самоорганизацией», «системы социального взаимодействия, социального континуума, встречного движения государства и общества, социального пространства взаимоотношений людей друг с другом и с институтами» [3, с.188].

В этом контексте базисная структура социума выглядит следующим образом: социальные субъекты; социальная деятельность; социальные отношения; социальное сознание, культура, информация. По В.Г.Немировскому, каждый социум, подобно любому материальному объекту, имеет три субстанциональных уровня: вещественноэнергетический, функционально-организационный, информационный. Первый представлен социальными общностями, второй – социальными институтами и организациями, третий – системами культуры [7, с.103].

Представляется, что разработка проблем социума, социумных закономерностей и детерминаций существенно значима для понимания взаимодействия управления и самоорганизации, структур государственной службы и институтов гражданского общества, социального вектора предпринимательства

В свою очередь государство как важнейший компонент российского и мирового социума есть институт политической и административной организации жизнедеятельности, реализующий общие потребности (личную и общественную безопасность, необходимый уровень и качество жизни граждан, социокультурные параметры и др.) Направление его развития в России – социальное, правовое, федеративное, светское государство во взаимодействии с гражданским обществом и рынком.

Связь между государством и обществом аргументированно показал еще Л.Г.Морган, автор «Древнего общества» [6]. Различая типы обществ (первобытно-коммунистическое, доклассовое и цивилизованное, классовое), он связывал их с «двумя планами управления» – собственно обществом (societas) и политической формой управления – государством (civitas). Семья и род, первичные ячейки общества, у Г. Моргана впервые получают научное обоснование, приобретают свою историю.

Общество (компонент социума) как особая социальная реальность, являясь «совокупностью социальных отношений» (К. Маркс), опирается на личные и частные потребности и интересы. Н.А.Бердяев также полагал, что общество есть некая реальность, реальность не только «Я» и «Ты», но и «Мы», т. е. проблема отношений – не «Я» к «Ты», а «Я» к «Мы» и через отношение к «Мы» – отношение к «Ты». По Э. Дюркгейму, общество – система, образованная ассоциацией индивидов и представляющая собой реальность, наделенную своими свойствами. Наконец, общество, утверждает П. Штомпка, необходимо рассматривать и как процесс, как постоянно длящийся, бесконечный поток событий.

Российское трансформирующееся общество приобретает новые качественные характеристики, выступает, прежде всего, как общество гражданское, открытое, демократическое. В данном контексте общество -сверхсложный социальный феномен, самоорганизующаяся и самоуправляющаяся система. В силу этого идея об управлении обществом со стороны тех или иных государственных институтов не является обоснованной и адекватной современной системе взаимодействий и взаимоотношений государства и общества.

Одновременно преодолевается некоторый методологический тупик, связанный со стремлением отдельных исследователей, занимающихся той или иной общественной проблемой, представить ее суть как некую синтезирующую характеристику современного общества. Так, появилось «информационное общество»; «общество риска» (У.Бек); «сетевое общество» (О.Тоффлер), «открытое общество» (К.Поппер); «горизонтальное общество», т. е. общество неиерархичной демократии (Г.Гусева); «технологизированное общество», или «общество сверхвысоких технологий»; «постиндустриальное общество» (Д.Белл), «супериндустриальное общество»; «общество абсурда, мистификации»; «досуговое, карнавальное общество», как бы «заигранное» общество... Можно продолжить этот ряд определений, однако хотелось бы акцентировать внимание на следующем: любое из этих и других подобных определений относится к группе доминирующих общественных характеристик, т.е. всегда лишь к определенной части, стороне, хотя и существенной, системы общественных отношений. Принцип дополнительности Н.Бора применительно к обществу как сверхсложной социальной реальности актуален сегодня как никогда.

Остановимся на одной из новейших тенденций развития современного общества – виртуализации, в соответствии с которой появляется и такая характеристика, как «виртуальное общество» Так, Д.В.Иванов считает, что «распространение технологий виртуальной реальности вызывается стремлением компенсировать с помощью компьютерных симуляций дефицит социальной реальности» [2, с.156]. Налицо собственно социологический подход: не компьютеризация жизни виртуализирует общество, а виртуализация общества компьютеризирует жизнь. Представляется в связи с этим, что и понимание общества как системы институтов неминуемо подводит к проблеме виртуализации общества, поскольку институты – надличностные образования - персонифицируются, становятся первичной реальностью, а человек по отношению к ним выступает реальностью вторичной. По Г.В.Осипову, структуры начинают функционировать, т.е. обретают социальное бытие, только тогда, когда они наполняются действующими личностями, приводятся в движение индивидами и группами индивидов [8, с.152]. В управленческом аспекте абсолютизация «принимаемого за реальное» (У.Томас), виртуального мира приводит к искажению смыслов и результатов управленческой практики.

В еще большей степени наши соображения относятся к попыткам абсолютизировать некоторые виды социальной деятельности, например, инновационной, и на этой основе обосновать становление инновационного общества как социальный факт. B.C.Карпичев прав, считая, что недопустимо распространение «инноваций» как феномена человеческой деятельности на природу и искать, к примеру, «инновационное цунами» или «идеальные землетрясения». В этом проявляется один из «идолов разума» (Ф.Бэкон), когда человек переносит человеческое в природу и населяет ее смыслами. Остается лишь их «распаковать» и предложить институтам и структурам управления, организации и самоорганизации.

Высказанные соображения отнюдь не снижают значимости разработки проблем инновационного развития, инновационного управления. Риски и угрозы будущего не позволят институтам управления «законсервироваться» на нынешнем опыте.

Российское общество имеет собственную и довольно разветвленную структуру управления и самоорганизации. К ней, прежде всего, относятся: муниципальная служба; бизнес-структуры; партийные структуры; институт семьи; административный институт конфессионального управления. Как видим, общим звеном здесь выступают негосударственные административные институты управления. Однако именно «административистике», включая административное государственное управление, особенно не повезло с социологическим «прикрытием». Концепция рациональной бюрократии М.Вебера остается, по существу, чуть ли не единственной методологией административного управления. Не в этом ли корень стереотипов вроде: «А зачем, собственно, нужна наука для административного управления?»; «Административное управление – это бюрократическое, механистическое, жесткое, силовое, безынициативное и т.п. управление». Сегодня представляют интерес самоорганизация региональных и муниципальных сообществ, особенности взаимодействия управленческих и самоуправляющихся структур, общественных движений и инициатив.

Поскольку общество не выступает субъектом непосредственной деятельности, осмысление роли общественных институтов – организаций, сохраняющих социальные характеристики институтов и одновременно объединяющих людей, реализующих совместную цель по определенным правилам и процедурам, – становится первоочередной задачей социологии управления. Общественные институты являются социальными субъектами управления и организации в обществе. С методологической же точки зрения открывается возможность для понимания реального механизма включения общества как совокупности отношений в социум.

Остановимся в связи со сказанным на одной из ключевых проблем диалектики управленческого взаимодействия государства и общества в российском социуме – проблеме специфики и роли социокультурных систем. Возможно, в этом плане выступает более значимой и наполняется новым содержанием концепция культурной динамики П.Сорокина. В соответствии с ней социокультурная система должна обладать:

– идеологической культурой – совокупностью смыслов, ценностей и норм;

– поведенческой культурой – совокупностью значимых действий, через которые чистые смыслы, ценности и нормы проявляются и осуществляются;

– совокупностью всех других механизмов, материальных и биопсихологических объектов и энергией, посредством которых идеологическая культура выходит наружу, социализируется, давая материальную культуру [9].

Понимание структуры социокультурных систем, к которым П.Сорокин относил и такие суперсистемы, как язык, наука, философия, религия, право и др., дает возможность через культуру увязать общество как совокупность отношений с социальной деятельностью, в которой рождаются эти отношения, и с социальным сознанием как отражением социальной деятельности и социальных отношений. Данный вывод созвучен суждениям российских социологов, рассматривающих в своих исследованиях социокультурное как «детерминационно-императивный компонент человеческого бытия» [1, с.25], как детерминанту исторического процесса [4, с.136]. В свою очередь управление «через культуру», управление развитием организационной культуры привлекает все большее внимание российских и зарубежных исследователей.

Еще один аспект – деятельностный. По К.Марксу, любая социальная жизнь, главным образом практика, «реальность чувственного мира», должна восприниматься «как конкретная деятельность людей». Система социальной деятельности, как мы уже отмечали, относится к важным компонентам социума. Поэтому, еще раз отметим, существенным моментом выступает осмысление роли особого класса институтов – институтов-организаций, т.е. ассоциированных субъектов социальной деятельности и, прежде всего, социального управления. Социальное сознание одновременно рассматривается в качестве механизма опережающего отражения действительности, являющегося глубинной основой стратегического управления.

Завершая осмысление в управленческом контексте триады

«социальная деятельность – социальные отношения – социальное сознание», остановимся на проблеме взаимодействия общества и социального сознания. Несомненным фактом является то, что социальные отношения (общество) так же отражаются в социальном сознании, как и социальная деятельность. Следовательно, общество может характеризоваться и с этой стороны такими дисциплинами, как социология знания, социология образования, социальная философия. В методологическом аспекте подчеркнем и необходимость описания рефлектирующих систем, в которых самоорганизация происходит в пространстве поведенческих стратегий: «субъективной синергетики», или «синергетики-II» (В.И.Аршинов, Г.Г.Малинецкий) [5,  с.242-250]. Мы полагаем, что одним из направлений развития социосинергетики может стать синергетика социального сознания.

В качестве вывода можно отметить следующее: переосмысление феномена «общество» в контексте управления и самоорганизации, уточнения его новой роли в российском социуме выступает методологической необходимостью. Тем самым становится возможным и уточнение характеристик парадигмы управления, учитывающей нарастание рисков для российского социума в условиях глобализации социального времени и пространства, всей общественной жизни современного мира.