Совершенствование процессуальных механизмов использования познаний специалиста в ходе предварительного расследования

DOI:

Использование заключения и показаний специалиста, а также протоколов следственных действий с его участием в качестве доказательств является важным элементом эффективного расследования и отправления справедливого правосудия, однако несовершенство нормативных конструкций о процессуальном статусе специалиста и порядке применения его познаний в целях доказывания вызывает ряд сомнений и неясностей на практике. Например, отсутствие четкой правовой регламентации ответственности специалиста за составление заведомо ложного заключения, неоднозначные формулировки о формах фиксации показаний специалиста на досудебном этапе производства, о субъектах, наделенных полномочиями обращаться к услугам специалиста, противоречивая судебно-следственная практика участия специалиста в следственных действиях, в том числе связанных с изъятием электронных носителей информации, затрудняют этапы сбора и оценки этих видов доказательств и сопряжены с вероятностью признания их недопустимыми. Совокупность указанных обстоятельств определяет актуальность, научную и практическую значимость проблемы обеспечения законности и допустимости заключения и показаний специалиста как источников доказательственной информации, а также выработки единообразной практики проведения следственных действий с участием специалиста.

Проблемы установления и правового регулирования процессуального статуса специалиста

Эффективное использование в процессе доказывания по уголовному делу познаний специалиста может быть реализовано только путем закрепления в законе четкого перечня прав, обязанностей и ответственности рассматриваемого субъекта, а также отражения основных направлений его деятельности. Законодатель предусмотрел следующие формы участия специалиста в процессе доказывания в ходе предварительного расследования: составление заключения, дачу показаний и участие в следственных действиях. Применяя таким образом свои знания и профессиональные навыки, выполняя технические функции и разъясняя вопросы, входящие в его профессиональную компетенцию, специалист оказывает содействие сторонам в получении новой доказательственной информации. Особое значение это имеет для обеспечения прав стороны защиты, для которой возможность воспользоваться услугами специалиста является гарантией равноправия и состязательности сторон, также важным звеном в процессе доказывания и обоснования своей позиции.

Кроме указанных правовых средств сбора доказательств, знания специалиста могут быть использованы в ходе доследственной проверки для исследования документов, предметов, трупов, о чем указано в ст. 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ). Сведения, полученные таким образом, не имеют доказательственного значения, однако оказывают неоспоримую помощь следователю, дознавателю на этапе проверки сообщения о преступлении при решении вопроса о необходимости возбуждения уголовного дела и первоначальной квалификации содеянного. Считаем важным обратить внимание на то обстоятельство, что проведение обследования живых лиц специалистом в ходе доследственной проверки законом не предусмотрено, поэтому при необходимости использования специальных знаний в отношении живых лиц закон требует назначения судебной экспертизы.

Таким образом, действующее уголовнопроцессуальное законодательство содержит ряд предпосылок для активного участия специалиста в уголовном судопроизводстве, однако недостатки правового регулирования его процессуального статуса влекут возникновение сомнений и неясностей на практике, для устранения которых требуется внесение изменений в законодательство либо официальное разъяснение порядка применения правовых норм.

Заключение и показания специалиста, протоколы следственных действий, проведенных с его участием, подлежат проверке и оценке с точки зрения относимости, достоверности и допустимости, что выражается в установлении компетентности специалиста и его незаинтересованности в исходе дела. Обязательными характеристиками специалиста являются максимальная независимость и беспристрастность, без которых невозможно дать объективные показания и составить достоверное заключение. Кроме того, специалист не может обладать статусом потерпевшего или свидетеля по одному уголовному делу, поскольку данное обстоятельство заставляет усомниться в независимости специалиста и является основанием для его отвода. Если же в подобной ситуации отвод заявлен не был, то показания специалиста будут признаны недопустимым доказательством, так как имеются обоснованные сомнения в его объективности, беспристрастности и непредвзятости, что безусловно препятствует осуществлению справедливого правосудия. Об этом напомнил Конституционный Суд РФ, рассматривая заявление по делу о проверке конституционности ст. 71 УПК РФ в связи с жалобой гражданина Е.В. Емельянова. В постановлении указано, что недопустимо допрашивать лицо в качестве специалиста, если ранее он давал показания как свидетель, поскольку есть основания полагать, что он заинтересован в исходе дела, пытается отвести подозрения от себя, а также не способен дать объективные показания или заключение ввиду непосредственного восприятия событий преступления [11].

Помимо сложностей установления правового положения специалиста, федеральный законодатель не предусмотрел специальной статьи о допросе специалиста и не закрепил требования к форме и содержанию заключения специалиста, что неминуемо приводит к формированию разрозненной правоприменительной практики. Отсутствие ясности и определенности правовых норм, регулирующих правовое положение специалиста, способствует нарушениям прав и законных интересов участников процесса и дестабилизации правового пространства в сфере уголовного судопроизводства.

Обеспечение допустимости заключения специалиста

Заключение специалиста указано в уголовно-процессуальном законе в качестве отдельного вида доказательств, однако процессуальные гарантии и условия обеспечения его допустимости отсутствуют. Процедура получения заключения специалиста, его содержание, порядок постановки ему вопросов и перечень прав сторон в данной ситуации до на- стоящего времени не регламентированы. Так, в ст. 58 УПК РФ, посвященной правовому положению специалиста, нет указания на возможность составлять заключение. Кроме того, уголовно-процессуальный закон не закрепляет порядок получения и оформления данного доказательства, что неизбежно вызовет вопросы у органов предварительного расследования и суда при оценке рассматриваемого документа с точки зрения допустимости. Неясно, кто из участников процесса вправе обратиться к специалисту для проведения исследования и дачи заключения, стоит ли предупреждать специалиста об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения и отбирать у него соответствующую расписку. Такой вопрос нуждается в уточнении на законодательном уровне в целях обеспечения более активного использования заключения специалиста в качестве законного и допустимого доказательства. На практике суды нередко исключают заключение специалиста из числа доказательств, поскольку оно представлено стороной защиты и специалист не предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. При этом, исходя из анализа норм уголовнопроцессуального закона, можно сделать вывод о наличии у стороны защиты данного права, для обеспечения которого законодатель предусмотрел специальные гарантии, зафиксированные в п. 3 ч. 2 ст. 53, п. 2.2. ч. 2 ст. 159 УПК РФ.

Полагаем, что правомочием обратиться к услугам специалиста для получения письменного заключения наделены должностные лица, ведущие производство по делу, а также иные участники со стороны обвинения и защиты. Для этого необходимо закрепить в ч. 3 ст. 58 УПК РФ право специалиста давать заключение в пределах своей компетенции. В ту же статью добавить ч. 3.1 в следующей редакции: «Подозреваемому или обвиняемому, защитнику, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, их представителю не может быть отказано в приобщении к материалам уголовного дела заключения специалиста, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела и подтверждаются этим заключением». Указанное положение соответствует норме, закрепленной в ст. 159 УПК РФ, и исключит сомнения в допустимости заключения специалиста, представленного стороной защиты.

В связи с отсутствием специальных норм, регламентирующих работу специалиста, на практике заключения эксперта и специалиста имеют схожую структуру и содержание. Некоторые исследователи считают недопустимым наличие в тексте заключения специалиста исследовательской части, поскольку оно является абстрактным суждением и не имеет доказательственного значения [5, с. 24]. Данный вывод, очевидно, не подкреплен нормами закона и, более того, противоречит ст. 74 УПК РФ, содержащей перечень видов доказательств, использующихся в уголовном судопроизводстве. Конституционный Суд РФ по этому поводу четких разъяснений не дает, а неоднозначные высказывания не решают назревшую проблему. Так, в определении от 18 июля 2024 г. № 2042-О указано, что специалист не обладает правомочием на проведение схожего с экспертизой исследования, но не конкретизировано, какие требования предъявляются к данному виду доказательств [7].

На право следователя, дознавателя обращаться к специалисту с требованием составить заключение в уголовно-процессуальном законе четкого указания нет, в связи с чем на практике указанные должностные лица необоснованно редко прибегают к помощи специалиста. Для устранения данного пробела в нормативном регулировании процесса доказывания следует четко закрепить в ч. 3 ст. 80 УПК РФ положение о том, что заключение специалиста представляет собой суждение по вопросам, поставленным не только сторонами, но и лицами, в чьем производстве находится уголовное дело. Такая формулировка будет более корректной, поскольку суд не относится к сторонам процесса и, согласно действующей редакции ч. 3 ст. 80 УПК РФ, не обладает правом обратиться к специалисту для получения заключения.

На практике к услугам специалиста прибегают, как правило, участники стороны защиты, однако использовать его заключение не всегда представляется возможным, поскольку нередко следователи его не принимают, а суды исключают из числа доказательств в связи с отсутствием расписки о предупреждении специалиста об уголовной ответственности, предусмотренной ст. 307 УПК РФ, и нарушением процедуры получения доказательства. Отметим, что, по нашему мнению, законных причин для признания заключения специалиста недопустимым доказательством по указанным выше основаниям нет, подобная практика является порочной, нарушающей принцип равноправия сторон. При этом суды всех инстанций не видят каких-либо сложностей правоприменительного характера в связи с отсутствием процессуального механизма привлечения специалиста для дачи заключения и принимают незаконные решения о недопустимости данного доказательства. Так, по уголовному делу в отношении С.А. Све-денцева суд отверг представленное защитником заключение специалиста, противоречащее выводам комплексной судебно-медицинской экспертизы, указав в обоснование в приговоре от 25 сентября 2017 г., что заключение получено без соблюдения установленной законом процедуры. Данное решение поддержали вышестоящие суды, в том числе заместитель Председателя Верховного Суда РФ, а Конституционный Суд РФ не усмотрел несоответствий законоположений о порядке составления специалистом заключения нормам Конституции РФ [6].

С учетом позиции вышестоящих судебных органов по другим уголовным делам складывается аналогичная ситуация. Например, Верховный Суд Кабардино-Балкарской Республики в описательно-мотивировочной части апелляционного постановления № 22-36/ 2024 по делу в отношении О.Ф. Тлуповой указал, что письменное мнение лица, приглашенного защитником в качестве специалиста, не может расцениваться как доказательство [2]. На наш взгляд, такие судебные решения строятся на неверном толковании норм права и нарушают права участников стороны защиты, закрепленные в п. 3 ч. 2 ст. 53, п. 2.2. ч. 2 ст. 159 УПК РФ. Для восстановления нарушенных прав в случае отказа от приобщения к материалам дела заключения специалиста лицо, заявившее данное ходатайство, вправе обратиться с жалобой на постановление должностного лица к непосредственному руко- водителю либо прокурору в порядке ст. 124 УПК РФ. Суды аналогичные жалобы не рассматривают, поскольку нарушений конституционных прав и ограничения доступа к правосудию в данной ситуации не наблюдается. Таким образом, возможность осуществления судебного контроля отсутствует, в связи с чем особую значимость приобретает вопрос четкого, ясного и однозначного изложения правовых норм, касающихся деятельности специалиста.

Доказательственное значение показаний специалиста

Специалист как источник доказательственной информации может оказать содействие органам предварительного расследования и суду путем дачи показаний по вопросу, входящему в сферу его профессиональной компетенции. Следует отметить, что уголовнопроцессуальный закон прямо не предусматривает возможность допроса специалиста на досудебном этапе, конкретной правовой нормы для данного следственного действия нет. При этом суд для получения показаний специалиста пользуется правилами допроса свидетеля, но разъясняет в судебном заседании права специалиста, предусмотренные ст. 58 УПК РФ. Результатом недостаточно четкого правового регулирования стала разнообразная правоприменительная практика, включающая случаи допроса специалиста как в качестве свидетеля, так и собственно специалиста. Данные противоречия, очевидно, должны быть исключены, для чего в ст. 80 УПК РФ целесообразно добавить п. 5 и в нем зафиксировать, что следователь, дознаватель вправе по собственной инициативе или по ходатайству иных участников судопроизводства допросить специалиста. Протокол допроса специалиста составляется в соответствии со ст. 166 и 167 УПК РФ. Кроме того, считаем логичным указать на право специалиста давать показания в тексте ст. 58 УПК РФ.

Исследуя порядок получения показаний специалиста и содержание ч. 4 ст. 80 УПК РФ, следует обратить внимание, что показания данного субъекта представляют собой сведения, сообщенные не только на допросе, а также разъяснение мнения в ходе опроса за- щитником, во время следственного действия и судебного разбирательства в соответствии со ст. 53, 168, 271 УПК РФ. В связи с этим у следователя, дознавателя могут возникнуть сомнения по поводу необходимости разъяснения специалисту ответственности, предусмотренной ст. 307 и 308 УК РФ, особенно если помощь специалиста в виде разъяснения определенного вопроса не понадобилась. Полагаем, что во всех случаях участия специалиста в следственном действии его необходимо предупреждать об уголовной ответственности, предусмотренной ст. 307 и 308 УК РФ, на что прямо указал законодатель в ч. 5 ст. 164 УПК РФ. Однако на практике встречаются случаи, когда данное требование не соблюдается. Например, Октябрьский районный суд г. Курска по одному из рассмотренных уголовных дел сослался в приговоре на протокол осмотра, в котором отсутствовало указание на разъяснение специалисту уголовной ответственности, предусмотренной ст. 307 и 308 УК РФ. Суд апелляционной инстанции не принял доводы защитника об исключении данного протокола осмотра исходя из выполнения специалистом работы технического плана и отсутствия устных разъяснений [3]. Подобная практика противоречит ч. 5 ст. 164 УПК РФ и нарушает принципы законности и справедливости.

До настоящего времени остается нерешенным вопрос о надлежащем оформлении опроса специалиста защитником. Вывод о наличии у защитника данного права вытекает из текста ч. 4 ст. 80 УПК РФ, однако дополнительных гарантий его реализации в законе не предусмотрено, поэтому защитники только ходатайствуют о приглашении специалиста в случае необходимости разъяснения какого-либо вопроса, требующего специальных познаний, и с опорой на высказанные суждения вправе приводить доводы в пользу своего подзащитного, в том числе опровергающие заключение судебной экспертизы [8]. Для снижения рисков искажения аутентичной воли законодателя данный вопрос также нуждается в урегулировании путем указания документа, составляемого защитником в ходе опроса специалиста, а также процессуальных гарантий и условий обеспечения его доказательственного значения.

Участие специалиста при изъятии электронных носителей информации

Знания специалиста в области информационных технологий требуются в случае изъятия электронных устройств, содержащих сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию. Специалист в данной ситуации призван определить возможность копирования информации без утраты или изменения [9], то есть его присутствие необходимо для обеспечения сохранности доказательств по делу. В уголовно-процессуальном законе настоящая гарантия зафиксирована как обязательное условие проведения следственного действия, однако на практике регулярно возникают вопросы о законности изъятия информации с электронного устройства без участия специалиста. Как правило, суды отвергают доводы стороны защиты о недопустимости обвинительных доказательств в связи с изъятием электронных носителей информации в отсутствие специалиста, указав в обоснование, что присутствие специалиста требуется только в целях исключения возможности утраты информации или ее видоизменения. Например, по уголовному делу, рассмотренному Ханты-Мансийским районным судом Ханты-Мансийского автономного округа – Югры 25 декабря 2023 г., суд использовал в качестве доказательства протокол выемки мобильного телефона для изъятия содержащейся на нем видеозаписи, а также протокол осмотра данной видеозаписи и лазерный диск, которые, по мнению стороны защиты, являются недопустимыми доказательствами, поскольку специалист при производстве выемки мобильного устройства и изъятии с него видеозаписи не присутствовал. Данный приговор был отменен судом апелляционной инстанции, дело передано на новое рассмотрение [4]. Очевидно, что доводы жалобы заслуживают внимания и проверки соблюдения ч. 2 ст. 164.1 УПК РФ в ходе проведения следственного действия.

Рассматривая в апелляционном порядке уголовное дело № 22-4659-2022 в отношении Г.С. Веселова, осужденного 31 мая 2022 г. Кировским районным судом г. Перми по ч. 3 ст. 160, ч. 3 ст. 303 УК РФ, судебная коллегия по уголовным делам Пермского краевого суда указала, что участие специалиста в ходе ос- 113

мотра места происшествия обязательным не является, поскольку специальные знания для изъятия системного блока не требуются [1].

Аналогичный вывод сформулирован и Восьмым кассационным судом общей юрисдикции, который, изучив жалобу адвоката, поданную в защиту осужденного М.В. Юдина, на приговор Дзержинского районного суда г. Новосибирска от 23 июля 2020 г., в определении по делу № 77-3148/2020 указал, что обыск в жилище оперативным сотрудником полиции проведен с соблюдением норм уголовно-процессуального закона, поскольку в ходе обыска изъяты предметы, свойства которых не указывают на необходимость привлечения специалиста для исключения вероятности видоизменения либо утраты информации при копировании [10].

Выводы судебных органов о необходимости приглашения специалиста только в случае наличия угрозы утраты или видоизменения электронной информации не отличаются определенностью и вызывают сомнения и неясности на практике, поскольку без участия специалиста решить данный вопрос не представляется возможным. В тексте ст. 164.1 УПК РФ отсутствуют какие-либо исключения из правила об обязательном участии специалиста в рассматриваемых следственных действиях. Кроме того, законодатель в ч. 2 ст. 164.1 УПК РФ указал, что специалистом осуществляется именно копирование информации, а не изъятие электронных устройств. Однако ч. 3 ст. 164.1 УПК РФ, регламентирующая копирование информации, не обязывает следователя, дознавателя проводить следственные действия с участием специалиста. Таким образом, противоречия в нормах закона влекут трудности правоприменительного плана, касающиеся участия специалиста в следственных действиях, связанных с изъятием электронных устройств или копированием информации. Представляется, что судебная практика в этом отношении складывается неверно и противоречит логике законодателя, предусмотревшего ст. 164.1 УПК РФ для защиты прав организаций и индивидуальных предпринимателей, у которых для достижения целей предварительного расследования необходимо изъять электронные устройства или скопировать с них информацию, имеющую значение для дела. Полагаем, что следова- тель обязан обеспечить участие специалиста, обладающего знаниями и опытом в области информационных технологий, при производстве следственных действий, в ходе которых осуществляется копирование информации с электронных носителей и (или) их изъятие, для сохранения полученной доказательственной информации в неизменном виде и обеспечения возможности продолжить предпринимательскую деятельность. Для этого в ч. 3 ст. 164.1 УПК РФ следует добавить положение об обязательном участии специалиста.

Выводы

Анализ нормативно-правовой основы и правоприменительной практики использования знаний специалиста в уголовном судопроизводстве позволяет констатировать отсутствие единообразия и согласованности, обусловленное дефектами законодательных конструкций. Для повышения эффективности процесса доказывания и обеспечения единого порядка привлечения специалиста к участию в деле, производства следственных действий, сбора, проверки и оценки доказательств целесообразно внести следующие изменения в уголовно-процессуальный закон: закрепить в тексте ст. 58 УПК РФ право специалиста давать заключение в пределах своей компетенции и право давать показания; добавить ч. 3.1 ст. 58 УПК РФ, в которой отразить обязательность удовлетворения ходатайства сторон о приобщении к материалам дела заключения специалиста, если оно обладает всеми признаками допустимого доказательства; указать в ч. 3 ст. 80 УПК РФ, что заключение специалиста представляет собой суждение по вопросам, поставленным не только сторонами, но и лицами, в чьем производстве находится уголовное дело; дополнить ст. 80 УПК РФ п. 5, в котором зафиксировать, что следователь, дознаватель вправе по собственной инициативе или по ходатайству иных участников судопроизводства допросить специалиста, о чем составляется протокол в соответствии со ст. 166 и 167 УПК РФ; предусмотреть в тексте ч. 3 ст. 164.1 УПК РФ положение об обязательном участии специалиста при копировании информации с электронных носителей для обеспечения сохранности полученных доказательств в неизменном виде.