Советы: утопическое решение реальной проблемы

Формальные институты демократии несовершенны и неоднократно подвергались критике, как справа, так и слева. Если взять Россию конца Х1Х — начала ХХ века, то ярким критиком справа был К. П. Победоносцев, как известно, назвавший парламентаризм великой ложью. Наиболее значимый критик слева — В. И. Ленин. Самое полное изложение своих взглядов на демократию и на ее институты он привел в работе «Государство и революция», написанной в августе 1917 года. Если кратко, то здесь В. И. Ленин, опираясь на труды К. Маркса и Ф. Энгельса и в полном согласии с ними, отка- зывает демократии в праве называться таковой. Есть проблема? Да.

Но есть и второй вопрос: что отсюда следует в сфере политической практики? В принципе, возможны только два ответа. Первый из них гласит, что ничего не следует. Надо принять это противоречие к сведению и исправить понятийный аппарат. По этому пути пошла мировая немарксистская политология. Й. Шумпетер предложил такое определение демократии, из которого следовало, что она вовсе не является властью народа. Р. Даль поступил более радикально, предложив заменить старую дефиницию «демократия» новой — «полиархией».

Второй возможный ответ состоит в том, что следует искать практический выход из создавшегося положения, а точнее, надо указать, что является настоящей демократией и как от псевдодемократии перейти к настоящему народовластию.

Что В. И. Ленина не устраивало в той демократии, современником которой он был и которая легла в основу современных ее разновидностей? Самое главное — это то, что демократия является политическим режимом в рамках того или иного государства, а любое государство, существовавшее к августу 1917 года, это есть, говоря словами В. И. Ленина, «орудие эксплуатации угнетенного класса». Следовательно, демократические институты, в их числе выборы и парламентаризм, служат этой цели. По В. И. Ленину, «демократическая республика есть наилучшая возможная оболочка капитализма и потому капитал, овладев… этой наилучшей оболочкой, обосновывает свою власть настолько надежно, настолько верно, что никакая смена ни лиц, ни учреждений, ни партий в буржуазно-демократической республике не колеблет этой власти» [1, с. 14]. После этого автор «Государства и революции» приводит слова Ф. Энгельса, который «с полнейшей определенностью называет и всеобщее избирательное право орудием господства буржуазии» [1, с. 14].

Вслед за основоположниками марксизма В. И. Ленин особо выделяет проблему чиновничества. Он цитирует Ф. Энгельса: «Обладая общественной властью и правом взыскания налогов, чиновники становятся, как органы общества, над обществом... Создаются особые законы о святости и неприкосновенности чиновников» [1, с. 12].

Ленин В. И. оперирует понятиями «буржуазная демократия» и «пролетарская демократия», вторая из них и есть настоящая демократия. Важнейшее отличие одной от другой заключается в статусе чиновников: «Особенно замечательна в этом отношении подчеркиваемая Марксом мера Коммуны: отмена всяких выдач денег на представительство, всяких денежных привилегий чиновникам, сведение платы всем должностным лицам в государстве до уровня «заработной платы рабочего». Тут как раз всего нагляднее сказывается перелом — от демократии буржуазной к демократии пролетарской, от демократии угнетательской к демократии угнетенных классов, от государства, как «особой силы» для подавления определенного класса, к подавлению угнетателей всеобщей силой большинства народа, рабочих и крестьян» [1, с. 43].

В конечном итоге В. И. Ленин делает вывод, что решение проблемы бюрократии, стоящей над народом и выражающей интересы экономически господствующего класса, а значит, и более широко — достижение истинной демократии возможно только одним путем. Он заключается в ликвидации существующего государства как политического института и замена его государством нового типа, которое уже и не будет являться государством: «Государство есть «особая сила для подавления». Это великолепное и в высшей степени глубокое определение Энгельса дано им здесь с полнейшей ясностью. А из него вытекает, что «особая сила для подавления» пролетариата буржуазией, миллионов трудящихся горстками богачей должна смениться «особой силой для подавления» буржуазии пролетариатом (диктатура пролетариата). В этом и состоит «уничтожение государства как государства» [1, с. 18].

Существенным элементом этого государства нового типа является отсутствие социального слоя профессиональных управленцев — чиновников, то есть тех, кто извлекает из возложенных на них полномочий прежде всего и главным образом свою пользу. Это государство нового типа К. Маркс и Ф. Энгельс увидели в Парижской коммуне. «Полная выборность, — писал В. И. Ленин, — сменяемость в любое время всех без изъятия должностных лиц, сведение их жалованья к обычной «заработной плате рабочего», эти простые и «само собою понятные» демократические мероприятия, объединяя вполне интересы рабочих и большинства крестьян, служат в то же время мостиком, ведущим от капитализма к социализму. Эти мероприятия касаются государственного, чисто политического переустройства общества, но они получают, разумеется, весь свой смысл и значение лишь в связи с осуществляемой или подготовляемой «экспроприацией экспроприаторов», т. е. переходом капиталистической частной собственности на средства производства в общественную собственность. «Коммуна, — писал Маркс, — сделала правдой лозунг всех буржуазных революций, дешевое правительство, уничтожив две самые крупные статьи расходов, армию и чиновничество» [1, с. 44].

Ленин В. И. увидел государство — негосу-дарство в Советах. Они, по мысли В. И. Ленина, должны быть тем социальным институтом, где будет реализована настоящая власть народа. Только через Советы возможно провести дикта- туру пролетариата, которая впервые передаст власть от эксплуататорского меньшинства к эксплуатируемому большинству, а это и есть, по В. И. Ленину, истинная демократия, которая состоит отнюдь не из формальных признаков буржуазного парламентаризма.

Советы — властный институт без чиновников, где политическую власть осуществляет сам народ, рабочие и крестьяне, где будут воплощены идеи К. Маркса и Ф. Энгельса. Так думал В. И. Ленин примерно за два месяца до того, как его партия захватила власть и сделала Советы формой нового государства. Дальнейшая политическая практика показала, насколько оправдались надежды В. И. Ленина.

Надежды не оправдались. Знаком ли был В. И. Ленин с трудами основоположников эли-тологии Г. Моски, В. Парето и В. Михельса? В любом случае планы лидера большевиков принципиально расходились с их взглядами. Эти ученые сходились в том, что формирование политической элиты как особого социального слоя, в руках которого находится политическое управление, — процесс объективный. В. Михельс даже облек эту мысль в «железный закон олигархии», согласно которому всегда, при любом общественном устройстве будет править особая, олигархическая группа.

Практика показала, что в этом вопросе правы не основоположники марксизма, а основоположники элитологии. Советы не только не покончили с бюрократией и бюрократизмом, но и сделали эти явления еще более распространенными. Власть в Советском государстве осуществляли не простые рабочие и крестьяне или пресловутая кухарка, а народившаяся и быстро расплодившаяся советско-партийная бюрократия. Отныне до конца своего сознания В. И. Ленин, как Сизиф, будет биться над разрешением неразрешимой проблемы.

Признать, что мысль о прямом народоправстве через Советы оказалась утопичной, В. И. Ленин, вероятно, не мог. Отсюда следовало то, что Советы, как форма государства, остаются в неприкосновенности и решать задачу предстоит в рамках Советов. У председателя Совнаркома еще жила мысль, что нынешнее положение есть результат переходного периода от Советов как государства к Советам как негосу-дарству. Особенность этого периода состоит в том, что низы еще не подготовлены к управлению страной и поэтому вынужденно привлекаются к управлению буржуазные чиновники.

Но как и где учить рабочих и крестьян этому сложному делу? В. И. Ленин отвечал: в рам- ках Рабоче-Крестьянской инспекции (РКИ). Как профсоюзы, по В. И. Ленину, должны являться школой коммунизма, так и РКИ должна стать школой управления Советским государством.

Эту идею В. И. Ленин озвучил в ноябре 1920 года на общем собрании коммунистов Замоскворечья. Газетный отчет так передает его слова: «Тов. Ленин довольно подробно остановился на вопросе о борьбе с бюрократизмом… Признав здоровым в «оппозиции» самый факт постановки на очередь данного вопроса, тов. Ленин вместе с тем обрушился на оппозицию за легкомысленный подход к нему. Указав на причины возрождения бюрократизма в нашем Советском государстве и на корни, его питающие в настоящее время, тов. Ленин весьма энергично предостерегал товарищей от мысли, что с этим злом можно бороться путем бумажных резолюций, путем голой критики без содержания. Ведь и меньшевики, и эсеры, желающие на этом вопросе капитал нажить, упрекают нас в том, что мы не сумеем побороть бюрократизма в нашем советском аппарате. В свое время эти господа говорили, что мы не сумеем отстоять своего Советского государства, а теперь они говорят: «Отстоять-то отстояли, а вот бюрократизм в советских учреждениях остался, несмотря на то, что Ленин, мол, в такой-то книжке писал, что при власти Советов бюрократизм будет уничтожен». А между тем это вовсе не так.

Раньше всего должны быть улучшены общие условия жизни, чтобы рабочий не должен был бегать с мешком за хлебом, чтобы сотни тысяч и миллионы трудящихся прошли школу Рабоче-Крестьянской инспекции и научились управлять государством (ведь нас этому никто не учил), чтобы они могли заменить сотни тысяч буржуазных бюрократов.

Кстати, о Рабоче-Крестьянской инспекции. Этот орган создан около года тому назад, но пока мало себя проявил, как школа для подготовки к управлению государством. В этой области не мешало бы поработать и извлечь полез ные уроки товарищам, которые действительно хотят ускорить дело борьбы с бюрократизмом» [2, с. 48—49].

Цифры, озвученные В. И. Лениным, «сотни тысяч и миллионы», поистине впечатляющи. Верил ли «кремлевский мечтатель» в осуществимость своего плана излечивания Советов от бюрократизма? Да, верил. Для него он не был утопией. Дело в том, что эти «миллионы» должны обучаться в течение весьма долгого времени. В своем докладе на Втором всероссийском съезде горнорабочих в январе 1921 года он говорил: «Борьба с бюрократизмом потребует десятилетий. Это труднейшая борьба, и всякий, кто будет говорить вам, что мы освободимся сразу от бюрократизма, если примем платформы антибюрократические, будет просто шарлатаном, охочим до хороших слов… Рабочие и крестьяне понимают, что им самим еще надо научиться управлять…» [3, с. 248].

В заключительном слове он еще раз подчеркнул эту мысль: «С бюрократизмом мы будем бороться долгие годы, и, кто думает иначе, тот шарлатанствует и демагогствует, потому что для того, чтобы побороть бюрократизм, нужны сотни мер, нужна поголовная грамотность, поголовная культурность, поголовное участие в Рабоче-Крестьянской инспекции» [4, с. 260].

Вскоре В. И. Ленин увидел, что РКИ вовсе не годится для школы управления. Однако и тут он не опускает рук. Будучи уже тяжелобольным, он 23 января 1923 года пишет предложение XII съезду партии «Как нам реорганизовать Раб-крин», а 2 марта 1923 года развивает мысли письма в статье «Лучше меньше да лучше».

В первой работе В. И. Ленин предлагает соединить РКИ с Центральной контрольной комиссией (ЦКК), выбрать на съезде 75—100 рабочих и крестьян новыми членами ЦКК, с тем чтобы они, «невзирая на лица», контролировали деятельность ЦК, в том числе его генсека [5, с. 387]. Не зная, что это (о контроле) писал В. И. Ленин, можно было бы подумать, что это идея недалекого прожектера, настолько она далека от реально- го воплощения и достижения поставленной цели. Во второй работе В. И. Ленин снова фиксирует свой отход от требования «сотен тысяч и миллионов»: «В вопросе об улучшении нашего госаппарата Рабкрину следует, по моему мнению, не гнаться за количеством и не торопиться», хотя он тут же вновь признает, что для создания нового аппарата «не надо жалеть времени и надо затратить много, много, много лет» [6, с. 390]. Хорошо, но что делать сейчас? А вот что: «максимальная чистка нашего аппарата, посредством максимального сокращения всего, что не абсолютно необходимо в нем» [6, с. 405].

Объективная логика стратификации общества, следствием которой стало формирование новой советской политической элиты, сделала ленинские предложения утопичными, что и показала последующая, близкая и отдаленная политическая практика. Возможно, что в 1923 году он стал о чем-то догадываться и, предлагая, стал допускать, что его предложения так и не будут реализованы, не смогут быть воплощены в жизнь. Не случайно в последнем абзаце работы «Лучше меньше, да лучше» он употребил глагол «мечтаю»: «Вот о каких высоких задачах мечтаю я» [6, с. 406].

Мечта К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина так и не сбылась. Советское государство осталось традиционным государственным политическим институтом со всеми его болячками, которые так и не были излечены к 1991 году и еще более разрослись в дальнейшем.