Современная гендерная политика в России и Китае

В сегодняшнем мире отстаивание женщинами и мужчинами равных прав и возможностей в различных сферах общественной жизни делает необходимым формирование объективного отношения к гендерной политике со стороны государства. У истоков такого подхода с позиций государственной власти стояла Организация Объединённых Наций (ООН), которая поддержала инициативу создания главного глобального межправительственного органа — Комиссии по положению женщин (1945 г.), а также организации «ООН-женщины» (2010 г.) и с целью закрепления жизненно важной роли женщин, необходимости их полного и равноправного участия во всех областях устойчивого развития последовательно приняла более ста документов. [1] Однако, несмотря на сохраняющуюся во многих странах актуальность требований, сформулированных в Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (1979 г.) и Пекинской декларации и Платформы действий (1995 г.), по словам генерального секретаря ООН Антониу Гутерриша, «наша культура все еще ориентирована на мужчин»1. Такое положение дел подтолкнуло ООН в 2015 г. инициировать глобальную рамочную программу — Цели устойчивого развития, где целью 5 было объявлено «обеспечение гендерного равенства и расширение прав и возможностей всех женщин и девочек»2. Деятельность в этом направлении помогла многим правительствам выработать опыт по преодолению гендерной дискриминации. В России, например, в последние годы «положение о социальной детерминации пола и способах её проявления интегрировано в большинство областей научного знания» [2], происходят социокультурные изменения статусно-ролевых позиций женщин; постепенно преодолеваются стереотипы, связанные с карьерой женщин, их представительством в сфере политики, управления и бизнеса; сокращается список запрещённых для женщин профессий [3]. Среди важных достижений китайского правительства — снижение доли женщин в рабочей силе [4]; расширение доступа женщин к получению высшего профессионального обра-зования3; появление женщин в предпринимательской сфере4; утверждение в обществе нормы активного участия женщин в политической деятельности (в 2020 г.— 1 министр, 15 заместителей министра, 56 руководителей провинциального уровня, около 500 мэров или вице-мэров)5; предоставление женщинам возможностей открытого выражения своих политических требований на интернет-платфор-мах (например, WeChat) [5].

В статье предпринимается попытка провести сравнительный анализ некоторых аспектов гендерной политики в России и Китае на современном этапе развития. Структурированность имеющегося по данной проблематике материала ограничена рамками рассмотрения двух, наиболее значимых, по нашему мнению, направлений системы гендерного просветительского образования, предложенных А. В. Швецовой — просвещение в области равенства прав и возможностей мужчин и женщин; коррекция гендерных стереотипов и предубеждений [6].

Просвещение в области равенства прав и возможностей мужчин и женщин

Различия в выстраивании гендерной политики в России и Китае изначально обусловливаются исходными демографиче- скими характеристиками, социально-политическими и экономическими приоритетами, а также гендерным соотношением. Наглядным это становится при анализе основных демографических показателей за последние полвека (табл. 1).

Таблица 1

Население России и Китая в 1970–2020 годах

Table 1

Population of Russia and China in 1970–2020

Государство	1970 г.	2000 г.	2020 г.
Общая численность населения, млн человек
Россия	129,9	146,9	146,7
Китай	796,0	1242,6	1411,8
Численность мужского населения, млн человек
Россия	59,1	68,7	68,1
Китай	420,0	647,9	749,8
Численность женского населения, млн человек
Россия	70,8	78,2	78,6
Китай	398,3	614,8	694,2
Соотношение полов (женщин на 1000 мужчин)
Россия	1198	1138	1154
Китай	948	949	926

Источники: составлено на основе данных Росстата: [сайт]. – URL: folder/12781; данных Департамента по экономическим и социальным вопросам ООН: [сайт].— URL: (дата обращения: 20.05.2021).

Данные таблицы позволяют сравнить результаты репродуктивной политики КНР с демографическими показателями России. В Китае, при жёсткой политике ограничения рождаемости, гендерный дисбаланс в сторону преобладания мужского населения над женским очень значителен. Отметим, что в Китае с начала 1980-х гг. было запрещено проводить диагностические исследования беременных женщин (как и аборты) с селективной це-лью6. Но мальчиков за последние полвека все равно рождалось значительно больше, чем девочек (превышение было самым большим в мире). В России, при отсутствии жесткой политики по вопросам рождаемости и больших различиях в продолжительности жизни между мужчинами и женщинами, видно существен- ное преобладание доли женского населения над мужским, как и в большинстве европейских стран. Указанные особенности демографической ситуации в странах остаются значимыми до сегодняшнего времени, хотя в мае 2021 г. руководство КНР объявило о политике «одна семья — три ребёнка», что должно в перспективе способствовать снижению дисбаланса в гендерном составе населения.

Объединяющим началом в данном круге проблем является то, что демократизация и гуманизация мирового сообщества вызывает всё более углублённое и разностороннее развитие личностных аспектов, а глобализация способствует распространению призывов к толерантности в отношении людей с различными видами сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Отметим также, что существуют различия в реализации названных направлений гендерной политики и гендерного просветительского образования по отношению к разным возрастным группам внутри конкретной общественной системы. Однако основное содержание гендерного просветительского образования для нас заключается в формировании представлений о реальном равноправии всех в одинаковой степени, в преодолении стереотипных представлений о сущности мужского и женского, в воспитании адекватного отношения к гендерным различиям и признания равенства между людьми, несмотря на любые различия [7; 8].

Индикатором качественного уровня просветительской деятельности государства в данной сфере является соблюдение прав и свобод каждого человека независимо от пола, возраста, социальных характеристик. В России, соединяющей в себе черты западной и восточной культурных систем, с одной стороны, по аналогии с западными государствами, нормы и принципы взаимодействия мужчин и женщин, как и равенство их прав и возможностей в социальной жизни, признаны обществом и узаконены Конституцией РФ (п. 3 ст. 19), что способствует распространению эгалитарных установок и отношений. Более того, Национальная стратегия действий в интересах женщин на 2017–2022 гг. заявила о повышении уровня участия женщин в общественно-политической жизни России, в том числе за счёт организации просветительских программ 7.

Однако, с другой стороны, признание равных прав и возможностей мужчин и женщин зачастую выглядит декларативным, поскольку немалая часть российского населения остаётся под влиянием традиционных (патриархальных) гендерных норм и гендерных стереотипов [9; 1. С. 40–41; 10. С. 7–24.]. По данным ВЦИОМ (март 2019 г.), «каждый второй (53%)

россиянин-участник опроса считает, что равенство обязанностей мужчин и женщин возможно только в отдельных сферах и только каждый третий (32%) — что возможно полное равенство обязанностей»8. Закономерными в этом смысле выглядят и результаты исследования Индекса гендерного разрыва в мире (Global Gender Gap Index): в 2019 г. Россия заняла 81-е место (в 2018 г.— 75-е место) — это следствие занимаемого 122-го места в мире по политическому критерию гендерного равенства, в том числе по количеству женщин в парламенте у России 112-е место 9.

Несмотря на одобрение и ратификацию Россией документов ООН, призывающих к преодолению гендерной асимметрии, и даже внедрение достижений гендерного знания в систему высшего образования, осознанность гендерной проблематики государством и обществом в целом «остаётся на периферии анализа модернизации российского общества» [11]. И, тем не менее, более 20 лет современная российская система образования активно исследует и реализует на практике возможности гендерного подхода, видя в этом основу для «стратегии изменения гендерных представлений и идеалов населения» [12], появления новых множественных моделей «маскулинности» и «феминности» [4], «создание условий для максимальной самореализации и раскрытия способностей» представителями обоих полов [6; 8; 1. С. 165–187; 21].

В Китае гендерное равенство, будучи закреплено законодательно (Конституция КНР 1949 г.; Закон КНР «О защите прав и интересов женщин» 1992 г.; Закон КНР «Об охране здоровья матери и ребёнка» 1994 г.; Закон о семье 2001 г. и другие законы), также в большей степени является декларированной целью, нежели бесспорным фактом [5], что, безусловно, находит отражение в официальных отчётах и выступлениях, описывающих прогресс в данной сфере с позиций китайских властей [1; 14]. Международные источники по-своему определяют достижения Китая: в рейтинге Индекса гендерного неравенства ООН (Gender Inequality Index), который измеряет развитие человека в странах мира с точки зрения равноправия полов, Китай занимает 39-е место (2020 г.)10. Поэтому допустимо сделать вывод о том, что, несмотря на справедливое постулирование эгалитарного характера права, ряд вопросов данной проблематики в китайском обществе де-факто остаются нерешёнными: экономическое неравенство, неравенство в вопросах разделения власти и в оплате труда, в реализации права доступа к образованию.

Большой проблемой китайских женщин остаются различия в их условиях жизни в городе и в сельских общинах: если первая категория женщин пользуются равными с мужчинами правами в обществе, получая высшее образование и участвуя в науке, политике, творчестве и в социальном управлении, то вторая категория женщин зачастую имеет низкий в сравнении с мужчинами социальный статус [5]. Ещё один современный вызов, который будет актуальным и в ближайшие десятилетия — количественный дисбаланс между мужским и женским населением в сторону последнего11 [15]. Перечисленные проблемы часто приобретают особую остроту в соединении с политическим дискурсом [16], попадая на территории КНР под цензурные ограничения [17]. Таким образом, в китайском обществе присутствует интерес к проблеме как со стороны непризнанных феминистских организаций, так и со стороны официальных органов (Всекитайская федерация женщин, Комитет женской молодежи и другие).

Коррекция гендерных стереотипов и предубеждений

Безусловно, одной из основных задач гендерного образования является объяснение природы гендерных стереотипов, изучение стандартизированных представлений о моделях поведения и чертах характера, соответствующих понятиям «мужское» и «женское» [18], а также их изменений под воздействием исторических и социальных условий.

В России до сих пор остаётся значимым гендерный стереотип, в основе которого, как пишет Н. М. Римашевская, создатель первой в России Лаборатории гендерных проблем ИСЭПН РАН, «лежат давно устоявшиеся патриархальные представления о ролевых функциях мужчины и женщины, а кроме того их биологические особенности, дополняемые принципиальной важностью «женственности» и «мужественности» [10]. Невозможно не согласиться с мнением, что и сегодня обозначенное разделение ролевых функций женщины и мужчины продолжает создавать условия для «серьезной гендерной асимметрии в жизни общества, сопровождаемой целым каскадом негативных последствий и социальных вызовов нового времени» [10].

В среде нынешней российской молодёжи жизненные стратегии мужчин и женщин остаются во многом схожими — получение высшего образования, приоритет карьерного роста, позднее создание семьи и рождение детей, преобладание социально значимой деятельности над личной, семейной сферой. Среднее и старшее поколение россиян более подвержены гендерным предубеждениям, хотя формально могут заявлять о праве всех на равенство. В итоге искажение когнитивного содержания гендерных установок и убеждений мешает адекватному восприятию мужчин и женщин друг другом, усугубляет социальные проблемы с позиций гендерного измерения, «поддерживает» дискриминацию в обществе и ещё дальше отдаляет российское общество от демократических идеалов.

Китайский социум сегодня продолжает испытывать последствия представлений о женщине, как менее ценном члене семьи и общества12. Такое распространённое и достаточно укоренившееся традиционное отношение влечёт за собой различные негативные последствия, одно из которых — самый высокий в мире уровень самоубийств среди китайских женщин (на 25% выше, чем у мужчин) 13. Большая часть самоубийств происходит в сельских районах, что можно объяснить недостаточными возможностями и правами для самореализации женщины в тех условиях. Конечно, китайские женщины сегодня становятся всё более активными в отстаивании своих прав и преодолении инерции многовекового господства традиционных гендерных стереотипов: движение против сексуальных домогательств в учебных заведениях и на рабочем месте «Я тоже», выступления известной группы пяти женщин-феминисток, протестующих против сексуальных домогательств в метро14. Однако эти случаи, как и возможность открыто заявлять свои требования на ин-тернет-платформах, на деле жёстко контролируются и часто пресекаются властями, усматривающими в них потенциальный источник общественного беспокойства. Такая реакция, видимо, обусловлена сохранением определённого отношения к женщине, столетиями господствовавшего в китайской культуре и традициях.

Политика жесткого ограничения рождаемости, проводимая китайским правительством в 1979–2015 гг., также способствовала, как уже упоминалось, поддержанию более значимого положения мужчины в сравнении с положением женщи- ны. Несмотря на определённую степень успешности, формула «одна семья — один ребёнок» вызывала сопротивление и попытки обеспечить появление в семье ребёнка мужского пола. Нелегальные УЗИ с целью не допустить рождения девочек, убийства их сразу после рождения, последовавший «трафик невест» из-за рубежа стали печальными следствиями борьбы патриархальных устоев против рационального духа реформ. Пока восходящие к старому аграрному обществу стереотипы, наподобие 男耕女织 («мужчины пашут, женщины ткут»), медленно уничтожаются изменением условий жизни, на смену им приходят новые проблемы. Сформировавшаяся вследствие проводившейся демографической политики диспропорция между мужским и женским населением не может быть быстро изменена [19]. Миллионы мужчин не в состоянии реализовать традиционную семейную модель. По данным ООН, соотношение полов в Китае, по прогнозам, достигнет к 2050 г. 106 мужчин на 100 женщин15. С другой стороны, та же модель предполагает относительно ранний (до 25 лет) возраст вступления женщин в брак. Женщины, имеющие иные приоритеты, могут подвергаться давлению со стороны родственников. Не вступившие в брак после 25 лет, сталкиваются с осуждением, несмотря на достигнутые успехи [20]. Видимо, сохраняет свою значимость господствовавший в китайской культуре до образования КНР стереотип, когда «незамужняя 18-летняя девушка считалась старой девой» [21].

Однако стоит ещё раз подчеркнуть, что, как бы значимы ни были нынешние сложности, история китайского общества знала куда более трагичные ситуации. Этнограф Фэй Сяотун описывал распространение традиций умерщвления девочек, приведший в XIX в. к тому, что на 140 мужчин брачного возраста приходилось 100 девушек того же возраста, при этом последние оставались абсолютно бесправными в во- просах заключения брака, выбора партнёра, рождения детей [4. С. 44].

Китайское правительство, озабоченное решением проблем гендерного неравенства и сопутствующими вопросами (медицинское обслуживание, женское здоровье), разрабатывает и внедряет программы, предназначенные для женщин. Национальная программа развития женщин на 2011–2020 гг., например, особое внимание уделяла «увеличению доступа к профилактическим осмотрам, стандартным услугам в области репродуктивного здоровья, а также просвещению в области здравоохранения и питания» 16.

Ещё одна реалия китайского общества, «поддерживаемая», в том числе дисбалансом в соотношении полов — гомосексуальность. Гомосексуальность перестала считаться преступлением в Китае в 1997 г., а психическим расстройством— в 2001 году. ЛГБТ-сегмент китайского общества имеет свои особенности: количественное преобладание мужчин в составе населения как важный источник его развития; отсутствие упоминаний в официальном информационном пространстве; заметное экономическое влияние; наличие в качестве «естественного примера» для сравнения Тайваня, где, в частности, разрешены однополые браки.

Существенным преимуществом Китая в преодолении различных сексуальных и гендерных предубеждений, является отсутствие значимых религиозных институтов, провозглашающих те или иные табу в данной сфере, а также ослабление позиций патриархального конфуцианства [22]. Это, как и присущий современному китайскому обществу прагматизм, сое- диняющийся с западным индивидуализмом, формируют новые направления для преобразований.

Заключение

Подводя итоги исследования, следует отметить:

• •    специфика гендерной политики России и Китая обусловлена исходными демографическими характеристиками, социально-политическими и экономическими приоритетами, а также гендерным соотношением;

• •    в целом официальная гендерная политика в области равенства прав и возможностей мужчин и женщин в обоих государствах направлена на преодоление гендерной дискриминации и распространение эгалитарных установок и отношений во всех сферах жизнедеятельности. Однако сформулированные цели зачастую приобретают в обоих государствах декларативный характер в силу сохранения стандартизированных представлений о моделях поведения, поддерживающих условия для гендерной асимметрии;

• •    несомненно важным остаётся запрос на просветительское гендерное образование со стороны молодых людей, для которых в быстро меняющейся среде с высоким уровнем социального напряжения гендерное самоопределение и сексуальная жизнь становятся источником стресса;

• •    полноценная реализация гендерной политики требует системного подхода к присутствию гендерной компоненты в осмыслении социальных процессов, к интеграции достижений и проблем обоих полов в организацию жизни общества, к преодолению разного рода гендерных стереотипов с целью соблюдения интересов как мужчин, так и женщин.