Современные британские исследования по Южному Судану

Как и многие другие британские эксперты, еще до провозглашения независимости Южного Судана руководитель научно-исследовательских работ Королевского института международных отношений (КИМО) А. Винс [1] в своих статьях неоднократно указывал на то, что этот регион не обладал собственной инфраструктурой и полностью зависел от добычи нефти в приграничных северных районах, что составляло более 90% его государственных доходов. И хотя «неразработанный сельскохозяйственный потенциал», по его мнению, мог привлечь иностранных инвесторов, обеспечение стабильной добычи и транспортировки нефти являлось ключевым фактором. Научный сотрудник Лондонской школы экономики М. Ле Риш [2] подчеркивал, что для решения этой проблемы необходимо было заранее урегулировать приграничные споры, то есть установить четкие границы не только между севером и югом, но и среди местных сообществ. В этом контексте неспособность южносуданского правительства ясно определить основные задачи на данном направлении и донести их смысл до широкой общественности могла спровоцировать народные волнения и даже привести к государственному перевороту в первые годы существования Южного Судана в качестве независимого государства. Вместе с тем британский ученый считал необходимым в перспективе разработать стратегию развития диверсифицированной экономики c особым упором на агропромышленный комплекс. При этом научный сотрудник британского представительства суданского Института долины Рифт Э.Томас [2] отмечал важность устранения неравномерного распределения бюджетных средств, когда их большая часть тратилась в центре и практически не доходила до регионов. Как следствие, сельскохозяйственные районы не развивались, а у местных политиков не было бюджетных средств, чтобы вложить их в развитие отрасли, что, по мнению автора, предопределило их упор на этничность в борьбе за голоса избирателей.

Некоторые из этих предостережений, в частности относительно решения приграничных споров, были своевременно восприняты британским руководством. В ходе своего выступления на заседании СБ ООН в июне 2010 г. постоянный представитель Великобритании М. Грант [3] сосредоточился на трех основных проблемах пока еще единого Судана: а) подготовка к проведению референдума об отделении юга; б) принятие мер по обеспечению долгосрочных конструктивных отношений между северным и южным Суданом; в) решение первостепенных проблем урегулирования конфликта в Дарфуре. По первому пункту он отметил, что голосование должно было состояться безотлагательно и окончиться с «достоверным результатом, не вызывающим никаких сомнений». Он подчеркнул тогда, что проблемы Судана тесно взаимосвязаны друг с другом, и их необходимо решать общими усилиями в целях обеспечения стабильного будущего суданского народа. Одновременно он отметил, что только сами суданцы были в состоянии обеспечить мирный исход голосования, для чего они должны «продемонстрировать политическое лидерство и необходимое видение ситуации». Между тем «Тройка» (Великобритания, Норвегия, США) приветствовала подписание 23 июня 2010 г. Мекелльского меморандума [4] о взаимопонимании между правительством Судана и Суданской народно-освободительной армией (СНОА) по осуществлению необходимых мероприятий после референдума. Согласно данному документу, стороны обязывались провести переговоры в рамках Объединенной переговорной команды, состоявшей из шести представителей от каждой стороны, при поддержке ООН, Верховной комиссии Африканского союза (АС) по Судану и ССМКР. При этом планировалось, что «техническое содействие» переговорному процессу, а также административная поддержка будут оказываться со стороны специальной Комиссии по оценке и анализу. Предполагалось сформировать четыре рабочие группы по обсуждению вопросов гражданства, безопасности, распределения финансово-экономических и природных ресурсов и правовым вопросам, включая международные обязательства. В заявлении британского постпреда говорилось, что обсуждение всех этих вопросов должно послужить твердым основанием для установления долгосрочных дружественных отношением между севером и югом, независимо от результатов голосования.

Директор Королевского африканского общества Р. Доуден [5] указывает на то обстоятельство, что фактически Южный Судан привели к независимости повстанцы СНОА. Как утверждает эксперт, среди них было мало людей, которые могли управлять страной на основе политического консенсуса и демократических принципов, обеспечить стабильность в государстве и его дальнейшее развитие. Аналитик британского информационного агентства «Би-би-си» Д. Копналл [6] утверждает, что в первые два года после провозглашения независимости основной проблемой была коррупция, при том что все основные ресурсы были сосредоточены в Джубе, а правящая верхушка вместо того, чтобы развивать собственную систему государственного управления, в некоторых случаях пыталась копировать действовавшую до отделения суданскую модель. Коррупция как главный фактор нарушения стабильности не только самого Южного Судана, но и соседних стран, в том числе Судана, особо выделяется научным сотрудником Центра Ближнего Востока Университета Оксфорда А. Аль-Шахи [7]. Так, он отмечает, что практически все финансовые средства, поступавшие в Южный Судан в последние годы от зарубежных доноров, бесследно исчезали, равно как и доходы от продажи нефти.

А. Винс [1] подчеркивал, что после провозглашения независимости Южного Судана приоритетной задачей нового правительства должно стать налаживание устойчивых и мирных отношений с Суданом. По его словам, решение этой проблемы становилось критичным для этой страны, наряду с обеспечением устойчивого экономического развития и привлечением иностранных инвестиций. При этом ученый особо отмечал важность того, чтобы первым независимость Южного Судана признал его северный сосед, упоминая о наличии между двумя странами непрерывного и тесно переплетенного политического, коммерческого и культурного взаимодействия. Одновременно британский исследователь указывал и на присутствие расхождений между Джубой и Хартумом во внутренней политике, особенно по отношению к проблемным зонам, таким как Южный Кордофан и Нубийские горы. В этом контексте он предупреждал, что недовольные военные лидеры в Южном Судане могли восстать против центрального правительства, что указывало на важность создания Джубой пространства для мирного и открытого урегулирования споров.

Надо сказать, после провозглашения независимости Южного Судана британское руководство приветствовало [8] формирование в августе 2011 г. президентом А. Кииром первого Кабинета министров и принятие им мер по борьбе с коррупцией. Министр иностранных дел Великобритании У. Хейг тогда сразу указал на то, что Миссии ООН в Судане, возглавляемой бывшим министром Норвегии по развитию Х. Джонсоном, следует в перспективе сосредоточиться на государственном строительстве, поощрении экономического развития страны, предотвращении и урегулировании гражданских, межплеменных конфликтов. Министр даже поддержал решение южносуданского президента послать войска в районы Джонглей и Варрап для предотвращения эскалации насилия. При этом он заявил, что рост и диверсификация экономики являлись ключевыми факторами в налаживании долгосрочной стабильности и развития, способного предотвратить конфликт и сопутствующие нарушения прав человека. Он подтвердил готовность Великобритании содействовать данному процессу путем создания новых рабочих мест в сфере сельского хозяйства и ликвидации трансграничных торговых пошлин.

Д. Копналл [6] к числу основных угроз стабильности в Южном Судане в первые годы после независимости относил напряженность на границе с Суданом, межэтнические столкновения и усиление политического противоборства внутри правящей партии СНОА. Ситуация также усугублялась безработицей, высоким уровнем преступности, проблемами с поддержанием правопорядка и отсутствием полицейского надзора в отдаленных районах страны. Примечательно замечание Д. Копналла о том, что вся власть в Южном Судане была сосредоточена в руках СНОА, в то время как оппозиция имела весьма ограниченное пространство для маневра и не обладала реальными возможностями для того, чтобы составить ей серьезную политическую конкуренцию. В связи с этим, любой конфликт внутри СНОА, то есть сугубо в рамках одной ведущей политической партии, имел общенациональные последствия. Кроме того, автор убежден в невозможности снизить напряженность в стране путем вовлечения в соответствующий переговорный процесс только лишь представителей враждующих сторон, в частности военных и некоторых политических деятелей. По мнению автора, здесь необходимо также задействовать различные институты гражданского общества, особенно молодежные организации. Не последним по значимости фактором он также считает оказание давления со стороны ООН с целью принудить обе стороны к компромиссу вплоть до угрозы применения в отношении них санкций.

Упор на нормализацию отношений Джубы с Хартумом и улаживание вышеупомянутых противоречий весьма четко просматривается практически во всех в заявлениях британских официальных лиц того времени. Например, в марте 2012 г. У. Хейг выразил озабоченность [9] по поводу продолжавшихся приграничных столкновений между суданскими войсками и СНОА. Он упомянул, что с момента провозглашения независимости Южного Судана его страна активно поддерживала усилия обеих стран по созданию двух стабильных и жизнеспособных государств, способных мирно сосуществовать друг с другом. При этом министр указал лидерам Судана и Южного Судана на необходимость вернуться к мирному урегулированию разногласий в целях обеспечения стабильности и благосостояния обеих стран. В том же месяце озабоченность напряженностью в отношениях между Суданом и Южным Судана выразил и Совет безопасности ООН, что активно приветствовалось Лондоном. Одновременно британский министр по делам Африки Х. Биллингхем [10] высказался за прекращение оказания южносуданским правительством поддержки СНОА и призвал обе стороны выполнить свои обязательства по созданию демилитаризованной приграничной зоны, которая должна была патрулироваться военнослужащими обеих стран совместно с миротворцами ООН. Кроме того, было указано на настоятельную потребность в подписании президентами обеих стран соглашения о демаркации границы и гражданстве в соответствии с достигнутыми в г. Аддис-Абеба договоренностями, что и было сделано в сентябре 2012 г. Ранее, в апреле того же года, именно при содействии Великобритании войска Южного Судана покинули захваченный ими суданский район Хеглиг.

Докторант Университета Кембриджа Г. Гебрелуел [11] отмечает, что разразившийся в 2013 г. политический кризис в Южном Судане стал следствием «трещин» внутри общества и государства, которые проявились еще задолго до провозглашения независимости Джубы. По его словам, Южный Судан «пал жертвой общей постсецессионной траектории», несмотря на то, что его отделение положило конец многолетней гражданской войне. В связи с этим, эксперт подчеркивает, что совершавшиеся более полувека повстанческие действия против Хартума, которые унесли жизни более двух миллионов человек, в итоге не оказали гомогенизирующего и умиротворяющего воздействия на межэтнические и политические противоречия. Все это время не утихали многомерные конфликты на местном уровне, включая борьбу за водные и земельные ресурсы, а также приграничные споры между сообществами. Автор соглашается с тем, что данные конфликты возникали вследствие структурных особенностей государства, которые выражались в отсутствии институтов, способных контролировать насилие. Отличительной чертой кризисной ситуации вокруг Южного Судана Г. Гебрелуел считает тот факт, что имевшийся в этом государстве до независимости конфликт низкой интенсивности перешел в активную фазу незамедлительно после ее провозглашения. Чтобы установить причины такого отклонения в контексте так называемой «постсецессионной хрупкости» страны, автор обращается к анализу самого процесса национально-освободительной войны и характеристике ее участников. Так, он указывает на то, что СНОА в ходе своей «борьбы за свободу» была более эффективна в плане противостояния правлению Хартума, нежели в деле государственного строительства. Г. Гебре-луел упоминает о длительном процессе расчленения данной организации, который в 1991 г. привел к ее формальному расколу по этническому признаку. Причем ключевую роль здесь сыграли те же лица, которые впоследствии стали главными фигурантами конфликта 2013 г., когда в столице Южного Судана произошло вооруженное столкновение между лояльными президенту С. Кииру войсками и сторонниками бывшего вице-президента страны Р. Мачара. Автор считает, что организационная фрагментация СНОА, ее политический вид и собственно последующая хрупкость государственности Южного Судана в некотором плане стали следствием нехватки ресурсов. В частности, ученый утверждает, что СНОА в своей повстанческой деятельности изначально полагалось на финансовую и военную поддержку коммунистического режима соседней Эфиопии и отчасти впитала в себя его идеологию. Таким образом, Г. Гебрелуел намекает на то, что после свержения Менгисту Хайле Мариама и смены политической ориентации этой страны объем эфиопской материальной помощи СНОА существенно уменьшился, что и послужило основной причиной ее последующего внутреннего дробления.

В январе 2014 г. Великобритания приветствовала [12] подписание соглашения о прекращении враждебных действий между правительством Южного Судана и местной оппозицией. Тем не менее это не привело к желаемым результатам, политический кризис внутри страны только усиливался. Не в силах положить всему этому конец самостоятельно, Великобритания на всем протяжении 2014 г. пыталась действовать через Совет безопасности ООН, указывая на тяжелую гуманитарную ситуацию в Южном Судане, геноцид в отношении местного населения, повсеместное нарушение прав человека, набор в армию подростков, большое количество внутренне перемещенных лиц, нападения военных на гражданских лиц и т.п. В мае 2014 г. постоянный представитель Великобритании в СБ ООН Л. Грант требовал [13] положить конец безнаказанности насилия в Южном Судане, усилить поддержку посредническим действиям международного сообщества, в том числе Африканского союза, решить гуманитарный кризис. В том же месяце было подписано повторное соглашение о прекращении насильственных действий между правительством Южного Судана и оппозицией, а в июне при содействии Великобритании в стране был инициирован национальный диалог.