Современный потенциал и новые направления развития культуры Дагестана (2010-е гг.)

Совокупность многообразных социокультурных проявлений населения свидетельствует об уровне социальной удовлетворенности населения условиями жизни и наиболее характерных социальных ожиданиях в обозримом будущем. Прежде всего такие представления проявляются в динамике культурной активности населения. Как отмечает А.Я. Флиер, «при сравнительно высокой степени удовлетворенности жизнью и положительных социальных ожиданиях эта динамика имеет тенденцию к возрастанию (или, по крайней мере, не понижается), а при низкой степени удовлетворенности и отрицательных ожиданиях культурная активность сокращается».

Прогнозирование дальнейших направлений развития социокультурной сферы в Дагестане проведено согласно теории прогностики, которую предлагает А.Я. Флиер [1, с. 346–363]. Предлагается примерный перечень сфер жизни, в которых динамика культурной активности населения Дагестана имеет более или менее показательный характер. Доминирующие тенденции в социокультурной ситуации в 2010-е гг.:

• 1.    Динамика интереса к явлениям разных социальных типов культуры: 1) к явлениям традиционной культуры (фестивали народного творчества, реализация творческих проектов «Масленица», «Традиция» и др.); 2) к явлениям классической культуры (посещение театров, концертов, выставок, художественных музеев, Художественной галереи современного искусства «Первая галерея»); 3) к явлениям массовой культуры (посещение кинозалов, эстрадных концертов, шоу-программ); 4) к художественной литературе (покупка книг, литературных журналов, посещение творческих встреч с дагестанскими литераторами).

• 2.    Динамика интереса к национальной истории (посещение Дагестанского государственного объединенного исторического и архитектурного музея).

• 3.    Динамика интереса к культурно-информационному аспекту жизни: 1) частота пользования бумажными и электронными СМИ (в том числе, «независимыми» изданиями – «Черновик», «Свободная республика»); 2) массовое предпочтение тех или иных СМИ; 3) динамика обращений в СМИ и динамика интернет-активности.

• 4.    Динамика религиозности. Расширение мусульманской инфраструктуры и приоритет религиозной традиции над светской в дагестанском социуме (мечети, учебные заведения, отказ от обучения в общеобразовательной школе в пользу медресе, число паломников, выезжающих в хадж и т. д.).

• 5.    Динамика интереса к спорту и физической культуре: активное занятие любительским спортом (преимущественно единоборствами и футболом); пассивное увлечение спортом (формирование субкультуры спортивных болельщиков).

Особое место в процессе культурной глобализации принадлежит стремительно развивающемуся феномену – Интернету. Интернет формирует новый тип субъектов культурной активности, способных в перспективе оказать значительное воздействие на динамику дагестанской культуры. В этом отношении показательно появление мультиязычной социальной сети, создан- ной дагестанскими IT-специалистами . Интернет позволяет местным креативным начинаниям выходить вовне, осуществлять взаимодействие по разным направлениям, привлекать творческое и бизнес-сообщество для реализации локальных проектов.

Существует некоторый порог восприятия новаций цивилизационной системой, который определяется традиционализмом данного общества. Основой сохранения, возрождения и развития национальной культуры служат, с одной стороны, органическое единство традиций и инноваций, а с другой – процесс взаимодействия, постижения ценностей и традиций других культур. В связи с этим «вполне уместно актуализировать проблему преемственности и усвоить опыт» [2, c. 416] данного поликультурного сообщества. Рост интереса к традиционной культуре и вопросам культивирования национальной культурной самобытности, возрастание религиозности свидетельствуют о приоритете консервативных тенденций в развитии общества, о нежелании, а, возможно, неспособности существенной части населения отходить от привычных традиционных норм существования и развиваться в направлении модернизации.

Возрастание активности нетрадиционных культурных самопроявлений, усиление национальной и религиозной толерантности, культивирование культурного многообразия, стремление к активизации культурной жизни в ее любых новационных проявлениях А.Я. Флиер рассматривает как свидетельство о психологической готовности населения к модернизациям.

Авторы исследования «Цивилизационная идентичность в переходную эпоху» отмечают дискретность процесса европейской интеграции России, связанную с разной степенью европеизации российских регионов. Если европейская часть России более или менее органично и давно европеизируется, отмечается в исследовании, то этого нельзя сказать про восточные регионы России – Сибирь, Дальний Восток. «Впрочем, и в европейской части Российской Федерации регионы Северного Кавказа и Урало-Поволжья, Калмыкии и Заполярья с большими натяжками и оговорками могут быть названы очагами европейской культуры и частью европейской цивилизации – с точки зрения тех традиционных принципов и норм, ценностей и оценок, религиозных и бытовых традиций, которые в них сохраняются и утверждаются» [3, с. 144].

Однако и в неевропейских регионах РФ, «во многом благодаря включенности этих регионов в состав России на протяжении уже нескольких веков идет процесс медленной, но безусловной европеизации российского Юга, Востока и Крайнего Севера, – так сказать, процесс постепенного и трудного «врастания» в Европу, несмотря на продолжающееся параллельно «врастание» России и в Азию, а тем самым – в целый мир, в глобальное сверхъединство» [4, с. 145].

В сопряжении разнонаправленных процессов – к традиционализму и к инновационности – обнаруживается основной принцип полифонизма – сосуществование и взаимодействие компонентов единого целого.

Традиционная и инновационная культуры находятся, таким образом, в диалогических отношениях (М.М. Бахтин). Целостность полифонической конструкции обусловливается плюрализмом ее составляющих в одновременности существования, при котором многообразие неизбежно не разрушает целое, а целое неизбежно не подавляет разное.

Предполагается, что в течение 2010-х гг. в социокультуре Дагестана будут происходить разнонаправленные процессы – как в сторону доминирования традиционализма, так и в либеральном направлении. Принимая во внимание демографическое преимущество носителей традиционной культуры (преимущественно сельских жителей), прогнозируется сохранение социально-регулятивной роли традиции в качестве приоритетного. Эмпирические наблюдения показывают постепенную либерализацию форм традиционности в социокультуре городских жителей, ориентированных на качественное образование, конфессиональную и национальную толерантность, желание и способность интегрироваться в общероссийское культурное пространство.

Размышляя над ситуацией вокруг исламизации, А.В. Малашенко определил параметры расширения зоны исламизации в России, главным императивом которого является рост мусульманского населения, внутренняя и внешняя миграция. «С учетом, того, что общее число российских граждан понизится примерно до 130 млн. человек, «мусульманский процент» достигнет 17–19 (как с учетом миграции, так и без учета оной» [5].

Одновременно, по мнению А.В. Малашенко, произойдет внутренняя реструктуризация мусульман, и большинство среди них составят кавказцы. Возрастет в абсолютных и относительных показателях число выходцев с Кавказа, осевших в российских городах.

Рельефнее, чем сегодня обозначатся две противоположные тенденции: с одной стороны, дисперсия мусульман, прежде всего тех же кавказцев в российском обществе; с другой – их стремление сохранить свою идентичность, этнический характер.

России, как и всему остальному миру, полагает А.В. Малашенко, не удастся «избавиться» от радикального ислама, который продолжит свое существование под разными вывесками – ваххабизм, исламизм, фундаментализм. Наиболее ярко выраженным он останется на Северном Кавказе.

Возрастет исламофобия, которая закрепится в политическом и бытовом сознании и поведении значительной части российских граждан. Ее росту, помимо проблем в этноконфессио-нальных отношениях, продолжит способствовать взаимная предубежденность Запада и мусульманского мира. «Исламский фактор» в жизни российского общества, в формировании ориентации различных политических групп станет более заметным.

Проблемы, порождаемые в связи с распространением идей исламского фундаментализма, и имплицитно связанные с ним настроения исламофобии в российском социуме, поднимает Н.А. Баранов. «Несмотря на то, что в значительной степени урегулирован конфликт в Чечне, по-прежнему живы среди россиян опасения и страхи перед «исламским терроризмом», – пишет ученый. Особую опасность представляет распространение представлений об отсутствии принципиальной разницы между исламом и политическим радикализмом, что в корне ошибочно. Разжигание религиозной вражды между христианами и мусульманами в евразийском государстве чревато серьезной внутренней дестабилизацией страны. Здесь уместно напомнить слова известного русского реформатора П.А. Столыпина: «Наш орел – наследие Византии – орел двуглавый. Конечно, сильны и могущественны и одноглавые орлы, но, отсекая нашему русскому орлу одну голову, обращенную на Восток, вы не превратите его в одноглавого орла, вы заставите его только истечь кровью».

Решение проблемы распространения радикального ислама Н.А. Баранов предлагает проводить в рамках геополитики: «России необходима сильная «мусульманская» политика, поскольку в ее составе сегодня свыше 20 млн. мусульман, которых связывает со славянами и историческое прошлое, и мировоззренческое сходство ислама и православия. Можно согласиться с мнением ведущих российских геополитиков, которые подчеркивают, что одна из главных стратегических задач России – не допустить радикализации собственного российского ислама. Тесное сотрудничество с «внешним» мусульманским миром обусловлено географической близостью России к мусульманскому Востоку. Важным направлением мусульманской стратегии России могли бы стать реализация масштабных инфраструктурных проектов в Каспийском регионе и создание новой системы коллективной безопасности в мусульманском мире» [6].

По нашему мнению, недопустимость распространения религиозного экстремизма в регионе необходимо решать как в правовом поле, так и в социальном. Известно, что ряды экстремистов растут за счет наименее социально защищенных представителей молодого поколения дагестанцев. Решение вопросов с безработицей, коррупцией, повышение качества социокультурной ситуации в обществе повысит шансы на урегулирование внутриконфессиональных противоречий и создаст потенциал для формирования общественного консонанса.

Предполагается, что в ближайшие годы арабо-мусульманская культурная экспансия проявится в расширении сферы своего влияния и претензии на статус доминирующей (наднациональной) культуры. Прогрессирование тенденции исламизации дагестанского общества при участии ваххабитского фактора непременно приведет к нарастанию процесса децивилизации мусульманской общины. Последствия от культурного шока арабо-мусульманской экспансии могут быть непредсказуемыми, вплоть до элиминации этнокультурной специфики. Однако за многие века Дагестан успел сформировать мощные пласты самобытной национальной культуры. В качестве защиты от элиминации ваххабизмом дагестанской полиэтничной культуры выступит традиционализм, как в социокультурной сфере, так и религиозной.

В связи с этим актуализируется роль региональной культурной политики, приоритеты которой формируются с учетом этно-национальных, исторических, географических, социальноэкономических и других условий региона. Проведение целенаправленной политики ограничения доступа религиозно-экстремистской пропаганды на национальные культурные рынки создаст благоприятные условия для минимизации влияния исламского фундаментализма в Дагестане.

Т.А. Пархоменко, рассуждая о ситуации в современной отечественной культуре, пишет: «Культурное пространство снова разделяется на две неравные части: творческую элиту, осознающую ценность рационального познания мира и использующую ее в своих интересах, и пребывающую в эмоционально-гипнотическом трансе массу населения, для которой, как встарь, основ- ной интерес сводится к хлебу и зрелищам… Культура, наука, образование будут уделом избранных, цивилизация со всеми ее современными аудиовизуальными и прочими технологиями – достоянием всех. В настоящее время процесс этот только начинает разворачиваться, но с каждым новым годом он будет все быстрее и быстрее набирать обороты» [7, с. 685].

И.А. Купцова отмечает, что к настоящему времени четко определены три уровня культурной политики – федеральный, региональный, муниципальный – и области компетенции каждого из них. «Федеральный уровень культурной политики предполагает разработку концепции развития сферы культуры России и мероприятий по ее реализации в масштабе всей страны. Он является определяющим для всех субъектов и уровней власти, формируя основные направления социокультурного развития государства в целом» [8, с. 31–34]. В частности, это проявляется в разработке и воплощении Федеральной целевой программы «Юг России (2008–2012 годы)», «Культура России (2012–2018 годы)».

Региональная культурная политика формируется на основе государственной культурной политики федерального уровня с учетом этнонациональных, исторических, географических, социально-экономических и других условий конкретного региона. На уровне регионов реализуются целевые программы в области культуры, направленные на сохранение материального и нематериального культурного наследия конкретной территории, развитие творческого потенциала населения, в том числе детей и молодежи (Международный фестиваль русских театров республик Северного Кавказа и стран Черноморско-Каспийского региона, республиканские целевые программы в сфере культуры – «Сохранение и развитие профессионального искусства и народного творчества на 2011–2015 гг.» и «Сохранение, использование, популяризация и государственная охрана объектов культурного наследия (памятников истории и культуры), расположенных на территории Республики Дагестан, находящихся в собственности Республики Дагестан», «Одаренные дети», «Развитие национальных отношений в Республике Дагестан»).

Особую роль в воплощении различных творческих проектов и культурных инициатив играет муниципальный уровень формирования и реализации культурной политики. Его особенностью является непосредственная и неразрывная связь с конкретными условиями локального социокультурного пространства, культурными потребностями и уровнем жизни населения. В отличие от политики на федеральном уровне, ее локальная реализация невозможна в отрыве от конкретики общественной жизни (Международный музыкальный фестиваль «Порт-Петровские ассамблеи»).

Необходимо рассматривать в составе культурных практик республики деятельность учреждений системы начального, среднего, высшего профессионального, а также дополнительного художественного образования (музыкальные училища, художественное училище, факультет искусств Дагестанского государственного университета, школы искусств и т.д.). Именно в учреждениях образования сосредоточен значительный культурный потенциал, который при этом обеспечивает связь между поколениями, и может выступить как ядро местного творческого сообщества, актуализирующее его духовный потенциал.

Ссылки:

• 1.    Флиер А.Я. Культура как прогноз // Флиер А.Я. Культурология 20 – 11: авторский сборник эссе и статей. М., 2011. С. 346–363.

• 2.    История культурологии: учебник для бакалавров / В.М. Дианова, Ю.Н. Солонин. М., 2012.

• 3.    Цивилизационная идентичность в переходную эпоху: культурологический, социологический и искусствоведческий аспекты / Кондаков И.В., Соколов К.Б., Хренов Н.А. М., 2011.

• 4.    Там же.

• 5.    Малашенко А.В. Ислам в России в 2020 году // Русский архипелаг. URL: http://www.archipelag.ru/ ru_mir/religio/prediction/2020/ (дата обращения: 14.12.2011).

• 6.    Баранов Н.А. Геополитические проблемы европейского развития // Персональный сайт Н. А. Баранова. URL:   http://nicbar.narod.ru/geoproblemy_

  lekzia19.htm (дата обращения: 02.02.2012).

• 7.    Пархоменко Т. А. Культура без цензуры: Культура России от Рюрика до наших дней. – М., 2010.

• 8.    Купцова И. А. Культурная динамика провинциальной культуры в условиях исторических трансформаций российской цивилизации: автореф. … д-ра культурологии. М., 2011.