Способы образования теоретических понятий

Резкая интенсификация информационных процессов, повышение их значимости в жизни людей поднимает на новый уровень проблематику знания. На фоне лавинообразных и неструктурированных потоков информации, оцениваемой главным образом по критерию новизны, встает вопрос о судьбе традиционных форм ее представления, таких как теория, гипотеза, понятие.

Понятие всегда считалось одной из основных форм мышления и основным «кирпичиком» рационального познания. Как отмечает Д.П. Горский, «история науки нового времени свидетельствует о том, что создание научных понятий <…> очень часто приводило к открытию соответствующих законов» [1]. В то же время понятие тесно связано с использо- ванием языка. Ни одно понятие немыслимо без своего словесного представления. Таким образом, понятие является одной из универсальных, узловых категорий, связывающих воедино такие разнородные сферы научного дискурса, как философия и методология научного познания, человеческого мышления, в том числе в генетическом аспекте, исследования языка, исследования коммуникации. Вопрос о природе понятия является не только одним из центральных вопросов эпистемологии, но и имеет высокую актуальность в контексте таких наук, как психология, лингвистика, культурология, коммуникативи-стика, антропология и др.

Л.С. Выготский назвал понятие «высшим знаком из всех, которые создало человеческое мышление»

• [2 ]. Нельзя не согласиться и с мнением С.И. Терентьева о том, что разработка проблематики понятия «тесно связана с вопросом о специфике самого человека как особого существа, поскольку принципиальное его отличие от животных состоит именно в способности оперировать понятиями. Следовательно, отвечая на вопрос о специфике понятия, мы одновременно добавляем важный компонент в наше знание о человеке» [3].

Традиционно в теории познания понятие определяется как абстрактная информационная структура, отображающая определенный набор признаков класса предметов, позволяющих эффективным образом выделить этот класс предметов, отделить его от всех других предметов универсума. При этом понятие противопоставляется представлению как чувственному образу, формирующемуся в сознании человека на основе опыта восприятия.

Процесс формирования понятия представляется как процесс абстрагирования от всех чувственно конкретных признаков выделяемого класса, поскольку эти признаки могут не обладать достаточной степенью общности, к тому же они не свободны от субъективизма, отражая индивидуальное восприятие конкретного субъекта, обремененное его личным опытом.

Между тем в реальном человеческом мышлении понятие неотделимо от представлений. Обобщаемые в понятиях предметы, как правило, первоначально даны в представлениях. Для класса чувственно воспринимаемых предметов возможны даже некоторые общие представления, некоторые «усредненные» образы этих предметов (например, можно иметь некоторый «недетализированный» образ дерева, человека). Представления ближе к действительности в том смысле, что отражают предметы в более или менее цельном, естественном виде.

Многие понятия науки и других специальных областей человеческой деятельности для своего терминологического оформления используют слова естественного языка, имеющие интуитивно-ясные смысловые референции. При этом вступают в силу механизмы метафоризации и концептуализации.

Метафоризация как путь образования новых понятий явственно прослеживается уже на уровне обыденного языка. Об этом свидетельствуют, в частности, названия мер длины, используемые во многих национальных языках (например, английский «фут», старые русские меры длины: «сажень», «локоть» и т.д.). Эти примеры показывают, как в ходе социальной практики происходило перенесение восприятия человеком бытия, первоначально ограниченного пределами собственного тела, на все более широкие пласты внешней реальности. На метафорическую природу такого переноса указывает А.П. Шептулин: «В качестве образцов некоторых общих свойств человек иногда использовал части своего собственного тела, о чем свидетельствуют метафоры, сохранившиеся до сих пор в цивилизованных языках. Например, «жила рудника», «сердцевина дуба», «зубья пилы» «мясо плода», «рукав моря» и т.д. Все это говорит о том, что в далеком прошлом ряд свойств, сторон предметов окружающего мира человек пред- ставлял через свойства, стороны, присущие его собственному организму» [4].

А.Е. Седов приводит целый ряд понятий генетики, для языкового оформления которых использованы метафорический термины: «генетический груз», «вес признака», «барабанные палочки», «полярная шапочка», «стадия букета», «ген-хозяин», «ген-раб», «кочующие гены», «молчащая ДНК», «редактирование РНК», «химерный ген», «эгоистичная ДНК» и др. [5]. Можно привести немало примеров подобных понятий и из других областей научного знания и техники. Так, например, медицинская терминология на современном этапе пополняется уже не столько за счет латинских терминов, сколько за счет терминов общеупотребительной лексики, используемых в метафорическом значении.

Эта тенденция ярко проявляется и в сфере компьютерных технологий. Так, руководства по дизайну информационных продуктов, выпущенные крупнейшими производителями этих продуктов, настоятельно рекомендуют при построении интерфейсов для обозначения элементов использовать конкретные метафоры, основанные на реальном опыте пользователя. По мнению многих специалистов, правильность выбора этих метафор существенно влияет на успешность работы пользователя с данной программой. Как считает Ю.Н. Филиппович, это объясняется тем, что лексическая система языка служит для человека средством постижения мира, позволяя ему «означить собственные ощущения и вычленить свойства предметов, обозначить общее и единичное, классифицировать многочисленные и динамичные элементы действительности, сложить их в единую картину и далее воспринять и осмыслить ее» [6].

Объективной основной для метафорического использования терминов естественного языка чаще всего является наличие ассоциативных связей по сходству формы, внешнего вида или производимого впечатления (например, «пятка борта покрышки», «козырек судна» и т.д.), либо по сходству функции (например, «дворник»).

Термин-метафора может иметь своим источником слово из какой-то одной подсистемы языка, например, из общелитературного языка, или базироваться на взаимодействии двух лексических систем, например, системы общеупотребительного языка и языка для специальных целей (например, «юбка конуса агрегата заправки самолета», «пятка борта покрышки» и т.д.). Наиболее часто термины-метафоры имеют своим источником общеупотребительную лексику, таким образом, метафора может рассматриваться как способ непосредственной связи естественного языка с языком науки.

По мере использования нового понятия, его уточнения, наполнения строгим теоретическим содержанием метафорическая напряженность снижается, понятие становится привычным, превращается в «стершуюся» метафору. Таков, в частности, путь образования основных понятий классической физики. Так, например, Г. Башляр проследил эволюцию понятия массы. Первоначально это понятие означало совокупность благ, количество еды, затем оно использовалось при взвешивании. И лишь в ньютонов- ской механике это понятие приобрело теоретическое значение, будучи включенным в систему понятий, наряду с понятиями силы и ускорения [7].

Аналогичным образом складывалось возникновение других понятий физики – таких как масса, сила, поле, тяготение и др. Все они были заимствованы из повседневного опыта и натурфилософских концепций. По мере развития теории и уточнения содержательного и оперативного смысла понятия его метафорическая основа элиминируется. Поэтому чем старше наука, тем меньше метафор среди ее основных понятий. Так, мы не найдем метафор среди основных понятий математической статистики. Понятия «переменная», «зависимая переменная», «признак», «надежность», «статистическая мощность» и др. давно утратили свое метафорическое звучание, в основе которого лежала смысловая связь с общеупотребительной лексикой.

Другая причина, по которой доля метафор среди понятий науки может сводиться к минимуму, связана с особенностью предметной области науки. Рассмотрим в качестве примера понятийную систему права. Базисное положение в структуре онтологии права занимает онтология обыденного опыта, ведь право имеет дело с явлениями повседневной жизни людей и общества. Поэтому при образовании юридических понятий используется не метафоризация, а главным образом концептуализация. Это объясняется именно онтологической близостью права к обыденному опыту, опыту социальной практики, повседневных взаимоотношений между людьми. Факты, лица, их действия, предметы, ценности, существующие в обыденном опыте, в юридическом контексте получают новое, правовое освещение, правовую трактовку. Юрист-профессионал имеет дело с проблемами, источники которых лежат не в сфере права, а в сфере жизненных интересов людей. Его задача состоит в том, чтобы дать правовую квалификацию неюридической по своей сути проблемы, то есть описать ее на специфическом языке права с тем, чтобы затем найти для нее оптимальное юридическое решение.

Вот почему основным способом образования юридических понятий является концептуализация. В качестве материала для концептуализации могут выступать как неконцептуализированные, обыденные понятия, так и понятия, уже прошедшие концептуализацию в правовом дискурсе. Процесс концептуализации обыденных понятий осуществляется путем следующих процедур:

• 1)    юридическое закрепление определения понятия. Это определение, как правило, фиксирует значение понятия в обыденном языке или его общенаучное значение (примером может служить определение понятия «вода» в статье 1 Водного кодекса России, согласно которому вода – это «химическое соединение водорода и кислорода, существующее в жидком, твердом и газообразном состояниях» [8]);

• 2)    формирование системы смежных понятий, объединенных родо-видовыми и иными смысловыми отношениями;

• 3)    включение понятия в более широкую систему правовых понятий, содержащую юридические понятия.

Наряду с перечисленными процедурами, в ходе концептуализации правовых понятий используются такие процедуры, как:

• 4)    терминологическая филиация, то есть замена термина, выражающего понятие, другим термином, более точно выражающим содержание понятия.

• 5)    совершенствование существующего нормативного определения, устранение имеющихся в нем дефектов формы (противоречий, тавтологий, неполноты).

Аналогичным образом обстоят дела с понятиями экономики. Основные экономические понятия, такие как «деньги», «цена», «богатство», «прибыль», «труд», «потребление», «товар», наряду со специфическим, строго определенным значением в системе экономической теории, имеют близкие значения в обыденном языке, где соответствующие им термины используются для обозначения реалий повседневной жизни. Эти экономические понятия являются результатом концептуализации понятий естественного языка.

В то же время от этих «старых», классических, базовых понятий экономической теории принципиально отличаются по способу своего образования некоторые новые, недавно образованные понятия. К таким понятиям относится, в частности, понятие экономического пространства, которое имеет явно метафорическую природу.

Из двух функций языка – коммуникативной и когнитивно-познавательной – при использовании метафор в целях терминологической номинации в большей степени проявляется вторая функция. Эту позицию разделяет целый ряд исследователей. Так, С.С. Гусев еще в 1980-е г. назвал метафору «способом организации познавательной деятельности» [9]. В.А.Татаринов отмечает, что термины-тропы выполняют не только номинативную, но и когнитивную (познавательную) функцию, помогая познавать новое явление [10].

Когнитивистская концепция метафоры, как правило, опирается на авторитет Аристотеля, который первым описал метафору и считал ее единственно возможным средством выражения значений [11], поскольку основу метафорического переноса составляет подобие, которое, по мнению Аристотеля, является основным средством познания.

Именно когнитивными свойствами метафориза-ции обусловлено ее широкое использование в процессе формирования языка науки. Метафора выступает в качестве необходимого элемента научного мышления, призванного восполнить дефицит информации об определенном фрагменте действительности путем сочетания семантически разнородных элементов знания по принципу аналогии.

Необходимость в метафорическом обозначении элементов онтологического базиса науки возникает, как правило, в том случае, когда этот онтологический базис не имеет или имеет мало общих элементов с онтологией обыденного опыта и естественного языка. В противном случае, как мы видели на примере языка права, используется концептуализация.

Метафора, используемая в роли научного понятия, выступает «посредником» при установлении аналогии или структурного соответствия между различными объектами или системами, благодаря чему выполняет эвристическую функцию. Например, в ходе поиска обобщающей теории для объяснения электромагнитных явлений Д.К.Максвелл использовал аналоговые модели механики сплошных сред, причем фарадеевская картина мира создавала основу для переноса гидродинамических уравнений в создаваемую теорию электромагнитного поля.

Такой перенос возможен за счет подстановки в аналоговую модель новых абстрактных объектов, которые соединяются с новой структурой, входят в новую сетку отношений, наделяются новыми признаками. В результате этой процедуры аналоговая модель превращается в теоретическую схему новой области взаимодействий, гипотетическая модель обнаруживает новое содержание, соответствующее еще не исследованной системе отношений. С.В. Степин описывает процесс выдвижения гипотезы в дедуктивном развертывании теории посредством следующей цепочки шагов: 1) картина мира, задающая единую точку зрения на материал, подлежащий теоретическому синтезу; 2) построение аналоговой модели как основы для переноса структур и отношений; 3) создание гипотетической модели, предполагающей конструктивное обоснование посредством процедур интерпретации в системе особых конструктов и превращение ее в теоретическую схему [12].

На этом основании B.C. Степин приходит к выводу, что «применение аналогий является универсальной операцией построения новой теории. Научные теории не являются изолированными друг от друга, они развиваются как система, где одни теории поставляют для других строительный материал» [13]. С этим утверждением, однако, нельзя согласиться. Как было показано, метафоризация не является единственным путем образования теоретических понятий. Для теорий, онтологическая база которых в значительной мере совпадает с онтологией обыденного опыта, преобладающим путем образования понятий служит не метафоризация, а концептуализация. Не ограничиваясь примерами, приведенными выше, можно проиллюстрировать сказанное на примере понятий таких наук, как социология, психология, социальная психология. Предметом исследования социологии является общество, социальные отношения, социальная структура, социальные институты, процессы, протекающие в обществе. И, соответственно, значительная часть социологических понятий образована путем концептуализации соответствующих понятий естественного языка. Таковы, в частности, понятия «быт», «власть», «культура», «личность», «мода», «нация», «семья», «сознание» и др. Что касается специфических понятий социологической науки, то они образованы также путем терминологической филиации. К таким понятиям относятся «социальный агент», «социальная группа», «социальная ассимиляция», «вульгарный социологизм», «социальная дисфункция» и др. Число социологических понятий, образованных путем метафори-зации, ничтожно (например, «выборка», «социальная роль»).

Таким образом, принимая во внимание все вышеизложенное, можно утверждать, что широко распространенная в классической философии и методологии науки позиция, согласно которой метафоре отводится главным образом роль подручного, вспомогательного средства, используемого на промежуточных этапах формирования любой теории, нуждается в корректировке.

Во-первых, как было показано, метафоризация в ходе образования научных понятий используется отнюдь не во всех науках и специальных областях практики. Этот путь образования понятий характерен главным образом для тех теорий, онтологически удаленных от мира обыденного опыта людей. Что же касается теорий, онтологическая база которых в значительной своей части пересекается с онтологией повседневности, то они не нуждаются в метафориза-ции. К таким теориям относится большинство гуманитарных наук. Однако было бы ошибкой полагать, что все гуманитарные науки свободны от понятий метафорической природы. К теориям, в которых широко используются понятия-метафоры, относится, в частности, теория музыки.

В-вторых, в тех науках, где метафоризация используется, она служит отнюдь не только вспомогательным, подручным средством. Понятия, образованные путем метафоризации, являются не только промежуточной ступенью для образования полноценных, строго определенных научных понятий, встроенных в структуру теоретического знания, но сохраняют свою метафорическую природу на всем протяжении своего существования.

В связи со сказанным возникает ряд вопросов о соотношении метафоризации и концептуализации как двух механизмов образования специальных понятий. Это вопросы о том, насколько универсален каждый из названных механизмов, всегда ли они сопутствуют друг другу, или существуют области знания, в которых понятия образуются при преобладающем действии одного из этих механизмов.

С учетом описанных свойств концептуализации и метафоризации представляется, что соотношение этих двух механизмов образования понятий в значительной степени зависит от особенностей предметной области соответствующей науки, ее соотношения с миром повседневного опыта. По этому признаку можно выделить следующие типы специальных предметных областей.

• I.    Предметная область, полностью или в значительной части совпадающая с миром повседневного опыта или определенным его фрагментом. Ярким примером данного типа предметной области является предметная область права. Практически все предметы, явления, события, с которыми имеет дело право, существуют в мире повседневного опыта. Другое дело, что в сфере права эти предметы, явления, события получают специальную, правовую интерпретацию. Различие между понятием естественного языка и юридическим понятием заключается лишь в том, что второму посредством определения придано более строгое значение, в то время как первое является более семантически широким, расплывчатым.

Для понятий, применяемых в сферах, характеризующихся этим типом предметной области, характерно образование понятий путем концептуализации. Метафоризация в таких сферах используется редко.

• II.    Предметная область, далеко отстоящая от мира повседневного опыта и при этом не связанная с ним внешним сходством, не дающая пищи для аналогий. Примером такой предметной области является предметная область математики. При условии, что данная наука (или иная социальная практика) существует давно, процессы концептуализации и метафо-ризации если и осуществляются при образовании новых понятий, то в качестве их материала выступает собственный язык теории, а не естественный язык.

• III.    Смешанный тип предметной области, примерами которой могут служить такие науки, как медицина, социология и др. Наряду с явлениями, имеющими корреляты в мире повседневного опыта, они содержат и сущности специального характера (объекты, свойства, отношения), относящиеся, как правило, в основном к метатеоретическому и методологическому пластам. В этих науках при образовании понятий используются в равной мере концептуализация и метафоризация.

• IV.    Предметная область, не совпадающая с миром повседневного опыта, но позволяющая усматривать определенные, по крайней мере, внешние структурные сходства. В таких сферах деятельности (примером которых может служить биология) при образовании новых понятий широко используется мета-форизация.

Соотношение механизмов образования понятий в значительной степени зависит и от возраста науки. На начальных этапах развития науки, как правило, преобладающую роль в образовании понятийного аппарата играет метафоризация, и, напротив, в понятийном аппарате более «старых» наук новые понятия образуются чаще всего путем концептуализации.