Сравнительный анализ суицидологических профилей девушек на момент окончания вуза, вступивших и невступивших в брачные отношения

Известно, что молодые незамужние женщины составляют группу с высоким уровнем классических аутоагрессивных паттернов поведения [3, 13], в то же время они являются «материалом» для образования различных вариантов как конструктивных, так и деструктивных браков. Брак продолжает рассматриваться как некая нормативная структура человеческих отношений, хотя в последнее время появляется все большее количество публикаций, описывающих феномен «больной» семьи [5, 11, 14].

При вступлении в брачные отношения, происходит своеобразное распределение молодых незамужних женщин относительно их добрачного уровня аутоагрессивности на, как минимум, две полярные группы – с высокой аутоагрессивностью и с более низкой, либо вовсе отсутствующей.

Так же существует мнение, что для молодых незамужних женщин с высокой добрачной аутоагрессивностью возможен вариант относительно благополучного брака при спонтанном, либо терапевтическом подавлении аутоагрессивного радикала, что находит подтверждение в более благополучном состоянии аутодеструктивной сферы жен мужчин, не болеющих алкоголизмом [3, 12].

Однако можно ли предположить, что подобная модель перераспределения базовой аутоагрессивности применима к более молодой возрастной группе (девушки-студентки), и происходит ли подавление аутодеструктивных форм поведения при вступлении, в еще не дифференцированный в отношении уровня внутрисемейной аутоагрессивности, брак.

Цель исследования: выяснить, влияет ли «раннее» вступление в брак среди девушек-студенток на их суицидологический профиль. Другими словами, мы решили проверить устоявшееся, бытийно-житейское мнение, что брак должен «нивелировать» отклоняющиеся от некой нормы, добрачные, паттерны поведения, в том числе, вероятно, и аутоагрессивные.

Материал и методы.

Для осуществления поставленных задач было обследовано 215 студенток (30 – замужних и 185 – незамужних) методом анкетирования. Возраст респонденток составил: среди незамужних – 20,96±0,11; среди замужних студенток – 21,53±

0,19. Все девушки являлись студентками старших курсов ВУЗа. Таким образом, сравниваемые группы сопоставимы по возрастным, образовательным и социальным характеристикам.

В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем, а также тест-опросник «Шкала предписаний» [16], опросник преобладающих защитных механизмов Плутчика-Келлермана-Конте.

Статистический анализ и обработка данных проводились посредством параметрических и непараметрических методов математической статистики на базе компьютерных программ Microsoft Excel 2010 (использовался критерий Стьюдента), а также STATISTICA 7 (использовались метод χ2, а также χ2 с поправкой Йетса).

Результаты и обсуждение.

Показатели суицидальных паттернов среди замужних и незамужних девушек-студенток представлены в таблице 1.

Таблица 1 Сравнение суицидальных паттернов среди замужних и незамужнихдевушек-студенток (приведены пары сравнений с p≤0,05)

Признак	Замужние студентки	Незамужние студентки
Наличие суицидальной попытки	0%	7%
Наличие суицидальных мыслей	0%	16%

Хорошо видно, что среди незамужних студенток, процент пытавшихся совершить суицид заметно выше – 7%, как и количество девушек, сообщивших о наличии суицидальных мыслей в течение последних двух лет – 16%. Это имеет существенное значение для обогащения теории суицидологии в отношении форм классической, суицидальной направленности личностной аутоагрессии. Представленность несуицидальных агрессивных паттернов отражена в табл. 2.

Таблица 2

Основные отличия в профиле несуицидальных агрессивных паттернов у замужних и незамужних девушек-студенток (пары сравнений с p≤0,05)

Признак	Замужние студентки	Незамужние студентки
Наличие ЧМТ	20%	3%
Наличие несчастных случаев	47%	21%
Подверженность обворовываниям	40%	20%

Отметим заметно высокий рисковано-виктимный модус, характеризующий замужних девушек: количество ЧМТ среди них в шесть раз выше, нежели среди незамужних. Та же тенденция заметна и в отношении несчастных случаев и обворовований, что может указывать на достаточно высокий общий аутоагрессивный потенциал, когда мы можем говорить о «социально приемлемых» формах реализации личностной аутодеструктивности [2, 4, 15].

Основные отличия между группами в отношении предикторов аутоагрессивного поведения отражены в таблице 3.

Таблица 3 Сравнение предикторов аутоагрессивного поведения у замужних и незамужних девушек-студенток (приведены пара сравнений с p≤0,05)

Признак	Замужние студентки	Незамужние студентки
Навязчивое переживание чувства стыда и идей виновности в анамнезе	7%	22%
Депрессии	27%	53%
Моменты безысходности	13%	37%
Наличие комплекса неполноценности	53%	31%
Уверенность, что будут помнить после смерти	27%	11%

При анализе полученных данных следует отметить, что в группе замужних девушек выше следующие показатели, являющиеся своеобразными «маркерами» данной выборки: наличие комплекса неполноценности – 53%, стремление к компенсации которого может являться одним из факторов, влияющих на вступление в «ранний» брак и, уверенность в том, что их будут помнить после смерти – 27%. Это объяснимо смыслообразующей ролью брака и семьи, возможностью появления в недалеком будущем потомства. Данное наблюдение с легкостью подтверждается при непосредственном интервьюировании респонденток группы.

Тем не менее, незамужние респондентки остаются гораздо более неблагоприятной группой по всем остальным значениям «индикаторов» потенциального аутоагрессивного поведения. Отметим, что в основном это касается наиболее значимых в суицидологической практике предикторов: моментов острых депрессивных реакций, периодов безысходности, чувств стыда и вины [1, 7, 8].

Перейдем к характеристике личностнопсихологических спецификаций групп. При анализе личностно-психологических характеристик девушек из обеих групп, было выявлено, что у замужних респонденток ведущим защитным пси- хологическим механизмом являлась проекция: 9,2±0,46 против незамужних студенток 8,11±0,20 (p≤0,05). Известно, что в основе проекции лежит процесс, посредством которого неосознаваемые и неприемлемые для личности чувства и мысли локализуются вовне, приписываются другим людям. Например, агрессивность, как негативный, социально малоодобряемый, оттенок испытываемых чувств и свойств, нередко приписывается окружающим, чтобы оправдать свою собственную агрессивность или недоброжелательность, которая проявляется якобы в защитных целях. В данном контексте можно предположить, что замужние респондентки используют проекцию в качестве компенсации имеющегося комплекса неполноценности, а также переноса своих негативных чувств и эмоций на группу незамужних студенток, подчеркивая, таким образом, свой новый социальный статус и брачную «состоятельность».

При анализе родительских посланий, было обнаружено, что ведущими родительскими посланиями в группе замужних девушек были «Не существуй» – 17,93±1,21, «Не думай» – 16,8±1,77. В группе незамужних студенток: 15,71±0,48 и 14,35±0,58 соответственно. При этом в группе последних выше показатели посланий «Не будь ребенком» – 19,30±0,51, «Не будь близок» – 16,93±0,55 (17,47±0,89 и 14,33±1,07 в замужней группе соответственно).

Напомним, что сценарные или родительские послания – это послания, которые человек, будучи ребенком, получает от своих родителей и окружающего мира [16]. На их основе он затем строит свой жизненный путь, или сценарий жизни. Послания могут передаваться как вербально, так и невербально. Следует рассмотреть некоторые из них, которые встретились в нашем сообщении.

Не существуй (Не живи). Данное послание ребенок может получить вербально, когда родитель произносит такие фразы как: «Я убью тебя за это!», «Лучше бы ты не родился!» и т.д.; или невербально, например, если родитель бьет ребенка.

Не будь ребенком. Вербально данное послание может передаваться в следующих фразах: «Ты уже слишком большой для этого», «Взрослые мальчики не плачут», «Большие девочки так себя не ведут» и т.д. Такой запрет часто налагают родители, которые воспитывались в строгих семьях.

Не будь близок. Этот послание может включать в себя запрет как на физическую, так и на эмоциональную близость.

Не думай. «Не думай» может передаваться родителями, которые постоянно принижают спо- собности ребенка мыслить. В контексте раннего вступления в брак высокие показатели послания «Не думай», можно расценить двояко: в одном из вариантов это приказание может использоваться для поиска человека, который бы мог принимать решения в трудных ситуациях, избавить от проблем; в другом, – это способ добиться желаемого от мужчины.

Суммируя сказанное выше, можно предположить, что раннее вступление в брак и является той вариативной частью условия, способного защитить от действия сценарного предписания «Не живи». И здесь можно говорить, что, будучи ребенком, девушка использовала контрприказание для смягчения потенциального сценарного финала.

Однако высокие показатели наличия ЧМТ, несчастных случаев, наводят на мысль, что подобные опасные случаи происходили с респондентками в тот промежуток времени, когда они находились в антисценарии. При этом «Не живи» продолжало оказывать на них свое действие. При выходе из антисценарного состояния респондентки возвращались к своему сценарию.

Выводы:

Суммируя вышесказанное, можно сказать, что вступление в «ранний», или, по сути, в своевременный брак является своеобразным буфером, защищающим девушку от, вероятно, изначально высокого уровня аутоагрессивности, что будет являться предметом нашего дальнейшего исследования.

Можно предположить, что замужество на «раннем» этапе существенно снижает аутоагрессивную активность личности, приводя к ее стабилизации, улучшению социальной адаптации. Это либо сохраняется на длительный срок – в случае конструктивных форм функционирования семейной системы, либо, по всей видимости, носит временный характер, – в случае деструктивных брачных отношений.

Так же, «раннее» замужество выполняет смыслообразующую, фиксирующую «здесь и сейчас» функцию, что связано с созданием семьи, новой социальной ролью, а также возможностью реализации «плазмического бессмертия» – рождения ребенка и заботы о нем.

Полученные данные могут быть использованы при разработке системных и индивидуальных программ профилактики суицидальных действий у данной категории пациенток, что согласуется с данными литературы [6, 9, 10].