Становление тактики революционного терроризма эсеров Среднего Поволжья в начале XX века

Терроризм продолжает оставаться частью повседневной российской действительности, являясь ее привычным и устойчивым признаком. Ряд исследователей этого специфического явления социально-политической жизни полагают, что существует, в частности, определенная схожесть терроризма наших дней с революционным терроризмом последней четверти XIX — начала ХХ века в России. При этом они считают, что современный терроризм сохраняет свое родовое единство и имеет порой общие «принципиальные идеологические обоснования, мотивы и боевые приемы» с историческими формами этого явления [1, с. 43]. В связи с этим нам представляется сегодня справедливым, что знание истории терроризма, его идеологии и практики в прошлом может стать одним из условий выработки государством эффективных мер противодействия терроризму в нынешних условиях. Таким образом, на наш взгляд, будет вполне обоснованным и мнение о том, что революционный терроризм как один из видов политического терроризма в истории нашей страны является в настоящее время актуальным объектом исторического научного исследования.

В начале прошлого века регионом, на который обрушился сильнейший революционный терроризм, стало Среднее Поволжье. Наибольшую активность проявляли при этом организации партии социалистов-революционеров (эсеров). Начало террористической деятельности эсеров в крае пришлось на вторую половину 1905 года, когда оппозиционеры вступили в открытое противостояние с властью в ходе революции. Настоящая статья ставит своей целью выявить основные закономерности процесса становления тактики революционного терроризма местных организаций партии эсеров в данном районе в исследуемый период.

С началом Первой русской революции партия эсеров (ПСР), по данным отечественных исследователей, в частности К. В. Гусева и Д. Б. Павлова, резко активизировала свою террористическую деятельность [6, с. 59; 15, с. 149]. В осуществлении политических убийств и покушений кроме созданной еще осенью 1901 года Боевой организации ПСР (БО ПСР) начали принимать непосредственное участие и другие террористические группы [5, с. 130—133; 6, с. 56—59]. Процесс появления подобных партийных структур самого различного уровня становится отличительной чертой тактики эсеровского терроризма исследуемого нами периода. Первые из этих террористических подразделений — эсеры называли их боевыми — стали возникать в партии еще в 1903 году. В ходе революции этот процесс, по мнению К. Н. Морозова, приобретает «лавинообразный и во многом стихийный характер» [11, с. 332]. Боевые, или, как они часто назывались, летучие отряды при областных комитетах и террористические боевые дружины при самых крупных губернских комитетах, а также центральный боевой отряд создавались и действовали под непосредственным партийным контролем [3, с. 24—25]. Появившиеся таким образом террористические организации имели своей целью «как защиту восставших от внутреннего врага… (от всей полицейской правительственной организации), так и нападение на этого врага при всяком удобном случае» [15, с. 149]. При этом возникшие летучие отряды при областных комитетах, как и БО ПСР, как правило, избирали объектом своих действий представителей высшего и среднего звена государственного аппарата, боевые дружины же при губернских комитетах, по оценке М. И. Леонова, покушались на тех, кто непосредственно выполнял карательные функции, а также провокаторов [3, с. 24].

С начала 1905 года стали активно действовать боевые организации при Белостокском, Волынском, Двинском, Витебском, Одесском, Гомельском, Уфимском, Нижегородском и ряде других комитетов ПСР [6, с. 59; 7, с. 21]. Некоторые из боевых групп при местных организациях начали функционировать с середины 1905 года, но в основном они создавались уже в конце 1905 — начале 1906 года [3, с. 24—25].

Процесс возникновения боевых групп при местных партийных организациях имел во многом закономерный характер. В начале 1905 года объективная пассивность и неопределённость руководства партии эсеров заставили проявлять все большую активность организации на местах. В крупнейших регионах страны начали создаваться областные комитеты ПСР, которые по существу стали выполнять функции Центрального комитета (ЦК) на местах, а именно осуществлять оперативное руководство постоянно увеличивающимся количеством организаций в губерниях, городах и уездах. Так, с первых дней революции одним из центров партийной работы стало Поволжье, а эсеры Поволжья — наиболее активным отрядом партии. Это стало возможным во многом благодаря более высокой орга- низации дел в крае по сравнению с другими районами страны. В Поволжье в непростой обстановке начала революции инициативу взяли на себя саратовские члены ЦК: М. С. Арефьев, А. И. Альтовский, Н. И. и И. И. Ракитниковы. В феврале 1905 года в Пензе членами комитета во главе с Н. И. Ракитниковым был организован и проведен I областной съезд представителей местных комитетов эсеров Поволжья, на котором был учреждён и избран Поволжский областной комитет ПСР [4, с. 49—50]. В сферу ответственности областного комитета вошли и партийные организации губерний Среднего Поволжья — Саратовской, Самарской, Симбирской и Пензенской [10, с. 62]. На съезде было обращено внимание на «…боевую подготовленность всех революционных организаций. Здесь на первое место выдвигается вопрос о крестьянских дружинах и снабжении их оружием. Эти боевые дружины настоятельно необходимы для подготовки вооруженного восстания». В области массовой работы главные усилия комитета были направлены на координацию деятельности эсеров-аграрников, создание крестьянских и рабочих организаций и отделений Всероссийского крестьянского союза [4, с. 60]. Особо следует отметить, что съезд одобрил политический террор, единогласно осудив аграрный, поскольку «такие действия в крестьянстве развивают лишь хищничество». При комитете создавался хорошо вооружённый боевой летучий отряд. Было принято также решение приступить к формированию боевых дружин и снабжению их оружием и боеприпасами [4, с. 49—50]. Летучий боевой отряд состоял в основном «из интеллигентов и крестьян с небольшим вкраплением рабочих» [3, с. 25].

Новый импульс для становления тактики революционного терроризма в крае был получен во второй половине 1905 года. В это время в Среднем Поволжье, как и в большинстве регионов страны, происходит радикализация общественной жизни, которая проявилась в призывах к восстанию и митинговой эйфории в городах и ответной реакции со стороны властей. Следствием этого процесса явилось возникновение здесь и террористических структур местных организаций партии эсеров. Первыми они оформились в составе наиболее крупных партийных организаций — Саратовской и Самарской. Осенью 1905 года боевая дружина создается сначала в Саратове [3, с. 116], а затем и в Самаре [13, с. 198]. В Симбирске первая боевая дружина была организована позднее — лишь в первой половине 1906 года [9].

Осенью 1905 года в тактику партии были внесены существенные изменения. После обнародования царского Манифеста 17 октября «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором было обещано незыблемое соблюдение основ гражданских свобод — совести, собраний, союзов и признание Думы законодательным органом, ослепленный конституционными иллюзиями ЦК эсеров принял решение прекратить террористические акты. Однако вокруг этого решения развернулась активная дискуссия. Среди противников приостановления террора были московские члены ЦК, их поддержало большинство местных организаций: «Настроение всей провинциальной публики было ярко террористическим». Совместным решением обоих отделов ЦК прежнее постановление было отменено, так как «террористические провинциальные дела» были признаны целесообразными [2, с. 195—196]. В постановлении ЦК о прекращении террора была сделана оговорка, «что прекращается террор центральный, т. е. против правительства, а террористические акты против непосредственных карателей и усмирителей революционных выступлений, проводимые Боевой организацией по решению ЦК, будут продолжаться» [7, с. 27].

Тогда же, осенью 1905 года, начинается первая волна системного революционного терроризма в Среднем Поволжье . В крае развертывается настоящая «охота» на крупных региональных чиновников и высших военных чинов. Эти действия, пожалуй, не имели в тот период аналогов в других регионах империи, за исключением соседнего Центрального Черноземья, где наибольшую активность проявлял Тамбовский губернский комитет, о чем можно судить по сведениям, приводимым в работах К. В. Гусева и М. И. Леонова [2, 6, 7]. Подобная ситуация была обусловлена, видимо, не только решениями ЦК партии, но в том числе и относительной слабостью местных революционных комитетов, легко восприимчивых к тактике революционного террора и не способных организовывать массовые революционные выступления. Обратимся к наиболее крупным террористическим актам.

Пионером террористического процесса, как и следовало ожидать, явился Саратов, где находилась самая мощная в регионе организация эсеров, а администрация придерживалась ярко выраженной жесткой позиции по отношению к губернскому крестьянству и своим политическим противникам. 12 ноября 1905 года член боевой дружины местного комитета партии Константин Бакшанов покушался в Саратове на жизнь местного вице-губернатора Иосифа Кнолля [10, с. 7]. В Кнолля был брошен снаряд, но он не разорвался. Террорист попытался убежать с места теракта, но был пойман. Впоследствии он объяснил, что против Кнолля ничего не имеет, а мстит ему за погромы. Осенью 1905 года тот распорядился, в частности, произвести аресты среди эсеров и социал-демократов [4, с. 52]. Вполне естественно, что его решительные действия не могли не вызвать ответной реакции со стороны революционеров, которая выразилась в организации покушения на высокопоставленного чиновника.

Однако самый громкий террористический акт в Саратовской губернии был совершен чуть позднее. Активное участие царской армии в карательных операциях против крестьян и репрессиях против оппозиционно настроенных горожан постепенно делало одним из главных объектов революционного терроризма военнослужащих, в первую очередь высшего звена [4, с. 59]. 22 ноября 1905 года в Саратове был убит бывший военный министр России генерал-адъютант В. В. Сахаров — главный «усмиритель крестьянских беспорядков» [6, с. 61]. Генерал был лично направлен императором Николаем II для руководства подавлением аграрных выступлений в поволжских губерниях (Саратовской и Пензенской) [4, с. 62]. Теракт был совершен при непосредственном участии центральных органов партии. Из Москвы через Пензу в Саратов прибыл летучий боевой отряд ПСР в составе А. Биценко и Б. Мищенко-Вноровского, которые по приезду вошли в контакт с Саратовским комитетом партии. В день убийства в 14 часов 30 минут Анастасия Биценко явилась в дом губернатора под видом просительницы и во время передачи «прошения», в котором содержался текст смертного приговора, тремя выстрелами из револьвера застрелила генерала. Террористка была тут же схвачена находившимся здесь князем Оболенским и позднее приговорена к смертной казни, впоследствии замененной каторгой [5, с. 375].

Активной частью террористического движения стали самарские эсеры. Самара являлась крупным центром революционных выступлений в Среднем Поволжье. В город в течение года неоднократно приезжали эсеровские лидеры из центра И. И. Бунаков (Фондаминский) и Н. Д. Авксентьев [13, с. 154]. Ярко выраженное силовое содержание деятельности командования гарнизона, жестко подавлявшего революционные манифестации, и сильные позиции местных эсеров среди населения губернии подталкивали коми- тет к терактам. Так, еще 30 июля боевиком из интеллигентов Марковым в Самаре был ранен помощник пристава [10, с. 7]. Особо активизировалась деятельность эсеров в губернии в октябре-декабре 1905 года. Отчасти это было связано с приездом в Самару крупных партийных работников М. А. Веденяпина (прибыл 1 ноября) и В. П. Троицкого (прибыл 4 ноября). Ключевой фигурой самарских эсеров в этот период был, несомненно, М. А. Веденяпин, являвшийся крупным партийным функционером [13, с. 197—198].

В декабре 1905 года самарские эсеры организовали «террористическую атаку» на начальника Самарского гарнизона, командира 3-й запасной артиллерийской бригады генерал-майора Сергеева, которого все местные оппозиционеры считали «главой самарской реакции». Так, генерал Сергеев был военным организатором разгрома Народного дома — цитадели революционной Самары осени 1905 года [4, с. 58—59]. В последние дни уходящего года на него было совершено два покушения. 15 декабря на жизнь генерала покушался член военной организации партии канонир 3-й запасной артиллерийской бригады С. С. Власов. Сергеев остался невредимым, а Власов был схвачен и сразу же подвергся жестокому избиению [12, с. 153]. Интересно отметить, что в этот день (15 декабря) в Самаре состоялось последнее заседание Совета рабочих депутатов, в котором преобладали социал-демократы (из 40 депутатов 25 были эсдеками). На заседании была принята резолюция протеста против разгрома войсками многодневного собрания в Народном доме [14, с. 242]. Эта неудача не остановила эсеров. В ночь на 28 декабря 1905 года на вокзале в Сызрани при отъезде генерал-майора Сергеева к новому месту службы на него было произведено еще одно покушение. Осколком брошенной с перрона под вагон бомбы он был легко ранен в лицо. Покушавшийся — член партии социалистов-революционеров и летучего отряда Поволжской области кровельщик Н. М. Жуков был схвачен жандармами. Он также был подвергнут жестокому избиению и в бессознательном состоянии отправлен в тюрьму. 10 апреля 1906 года в Сызрани состоялся военный суд, который вынес Жукову смертный приговор. Однако смертная казнь совершена над ним не была и впоследствии была заменена 15 годами каторжных работ [12, с. 157].

Не отставали от своих соседей и пензенские эсеры. Летом 1905 года губернию посетил один из руководителей БО ПСР Б. В. Савинков, который встретился с членами местной организации [4, с. 50]. Политическая ситуация в крае усложнялась тем, что в Пензенской губернии 18 ноября 1905 года властями было введено военное положение. Поим, Башмаково, Чаадаевка, Елюзань — вот далеко не полный список мест, куда для усмирения взбунтовавшихся крестьян направлялись полицейские. Генерал В. Сахаров создал отряды стражников и отдал под суд более 600 местных крестьян. Однако и эта мера успокоения властям не принесла. Эсеры перешли к террору против представителей силовых структур. Вечером 2 января 1906 года в центре Пензы жертвой боевика стал начальник местного гарнизона и командир 78 пехотной дивизии генерал-лейтенант В. Лисовский [10, с. 7]. Следствием было установлено, что подпиленные пули, найденные в теле убитого, по характерным признакам свидетельствовали о принадлежности убийцы к боевой организации ПСР. Само же убийство, по мнению прокурора, было совершено по ошибке: террорист метил в начальника губернского жандармского управления генерала Прозоровского, который, как и Лисовский, старался скрыть свою внешность таким же способом, надевая папаху, которая прятала его лицо, когда он направлялся в глухие места города, где он появлялся, будучи любителем «ухаживать за девицами легкого поведения» [4, с. 62]. В конце месяца — 26 января 1906 года — в Пензе произошло еще одно громкое убийство. Утром возле Спасского кафедрального собора эсеры расстреляли пензенского полицмейстера Д. Д. Кандаурова [10, с. 7]. Убийца был задержан двумя городовыми и солдатом — свидетелем преступления — им оказался член ПСР Виктор Васильев, бывший воспитанник рисовальной школы. Ранее он уже дважды привлекался к дознанию по политическим делам. При нем был обнаружен браунинг с 4 патронами. Пули были нарезные, в одной из них был яд. В. Н. Васильев был уроженцем Пензы, ему было 20 лет. Убийство было совершено по решению партийного собрания. 28 февраля 1906 года военный суд приговорил В. Васильева к 10 годам каторжных работ. Он бежал из-под стражи, но вновь был арестован уже в Швейцарии, в Женеве, и как уголовник выдан России, лишен всех прав состояния, но срок остался прежним [8].

Таким образом, со второй половины 1905 года в регионе начинается становление революционного терроризма, который приобретает организованный характер. Доминантой этого процесса становится генезис субъектов терроризма. Руководство террористической деятельностью взял на себя образованный в начале года Поволжский областной комитет ПСР, при ко- тором был создан летучий боевой отряд Поволжской области. Впоследствии в регионе начали формироваться боевые дружины при крупнейших местных комитетах партии, которые в конце года приступили к террористической деятельности. Все это положило начало процессу возникновения активных субъектов терроризма в большинстве местных партийных организаций в городах и уездах — разнообразных специализированных террористических структур различного уровня. Поволжских эсеров активно поддержали их партийные товарищи из других регионов (вспомним участие московских эсеров в убийстве Сахарова).

В сознании эсеров региона постепенно формируются основные объекты терроризма. Мишенями для эсеров являлись в первую очередь воинские чины, принимавшие самое активное участие в подавлении революционных выступлений как в сельской местности (генералы Сахаров и Лисовский), так и в городах (генерал Сергеев), а также высшие гражданские чиновники (Кнолль) и полицейские чины губерний (Кандауров), занимавшие жесткую позицию в отношении представителей революционного движения. Наиболее громкие теракты были совершены в губернских городах (Саратове, Самаре и Пензе), а также крупном уездном городе (Сызрани), как правило, при большом стечении людей, например, на вокзале или возле собора в воскресный день. А самый известный из них (убийство генерала Сахарова) вообще произошел в доме Столыпина — губернаторском доме. Все это, на наш взгляд, свидетельствует, с одной стороны, о несомненной дерзости и смелости боевиков и публичном характере их террористических мероприятий, с другой — о беспечности местных правоохранительных органов. Основной целью террористических действий была революционная месть, что хорошо видно на объектах революционного терроризма.

Подводя итоги нашим рассуждениям, можно сказать, что во второй половине 1905 года начинают закладываться основы тактики революционного терроризма в регионе, который становится значимым фактором общественно-политической жизни края на несколько лет вперед. Позволим себе утверждать, что террористическая тактика эсеров Среднего Поволжья в этот период была как следствием общепартийной линии, так и ответом региональных и местных организаций на действия властей против собственного народа. Регулярные террористические акты начались только в конце 1905 года, когда государство организовало массовые репрессии против средневолжского крестьянства и жестко подавило выступления представителей революционных партий в крупнейших городах региона. В связи с этим можно согласиться с мнением таких авторов, как В. В. Витюк и В. Б. Петухов, о том, что государственный террор как открытое насилие со стороны правительства способен провоцировать появление и активность оппозиционного терроризма [1, с. 43; 16, с. 24]. Нисколько не оправдывая сегодня террористическую тактику, можно согласиться с эсерами в том, что их террористические мероприятия в этот период были в основном актами «революционного возмездия» в условиях репрессивной политики как центральных, так и местных властей, не способных к конструктивному диалогу как с народом, так и с антиправительственными политическими партиями в условиях общенационального кризиса начала XX века.

• 1.    Витюк В. В. Терроризм постперестроечной эпохи // Социс. 1993. № 7.

• 2.    Леонов М. И. Партия социалистов-революционеров в 1905—1907 гг. М. : РОССПЭН, 1997.

• 3.    Леонов М. И. Эсеры в революции 1905—1907 гг. Самара, 1992.

• 4.    Карнишин В. Ю. Общественно-политический процесс в Поволжье в начале XX века. Пенза : Изд-во Пенз. гос. техн. ун-та, 1996.

• 5.    Жаринов К. В. Терроризм и террористы : исторический справочник / под общ. ред. А. Е. Тараса. Мн. : Харвест, 1999.

• 6.    Гусев К. В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. М. : Мысль, 1975.

• 7.    Гусев К. В. Рыцари террора. М. : Луч, 1992.

• 8.    Молодой ленинец. 2009. № 5(7415).

• 9.    ГАУО. Ф. 855. Оп. 1. Д. 994. Л. 92, 92 об.

• 10.    Кузнецов В. Н. Pro et contra: жандармы и революционеры в Поволжье в 1906—1917 гг. : мо-ногр. Ульяновск : ГОУ ВПО «УлГПУ», 2007.

• 11.    Морозов К. Н. Партия социалистов-революционеров в 1907—1914 гг. М. : РОССПЭН, 1998.

• 12.    Попов Ф. Г. Летопись революционных событий в Самарской губернии. 1902—1917. Куйбышев, 1969.

• 13.    Блюменталь И. И. Социал-демократия и революционное движение 1905 года в Самарском крае // 1905 год в Самарском крае. Материалы по истории РКП(б) и революционного движения. Самара, 1925.

• 14.    Наякшин К. Я. Очерки истории Куйбышевской области. Куйбышев, 1962.

• 15.    Павлов Д. Б. Из истории боевой деятельности партии эсеров накануне и в годы революции 1905—1907 гг. // Непролетарские партии России в трех революциях : сб. ст. М. : Наука, 1989.

• 16.    Петухов В. Б. Терроризм как социокультурное явление : учеб. пособие к спецкурсу. Ульяновск, 2006.