Стереотипные метафоры в арсенале манипулятора

Scientific adviser Campos A.D., Ph.D. in Philosophy Department of Philosophy, humanitarian science and psychology

Saratov State Medical University n.a. V.I. Razumovsky

Russia, Saratov

STEREOTYPICAL METAPHORS IN THE MANIPULATOR'S ARSENAL

Научный интерес к механизмам воздействия информации на массовое сознание возник в западных университетских кругах в период Первой мировой войны. Блестящие исследования Г. Лассуэлла впервые подытожили открытия в сфере массовой коммуникации, роли слова в пропаганде, устройства успешной манипуляции, раскрыли приемы трансляции смыслов и искажения их вербальными способами. Опыт Второй мировой войны, арсенал которой пополнился масштабными информационными операциями, привел к возникновению лексемы психологической войны. Послевоенный период характерен вниманием науки к поиску причин успешной пропаганды, схем манипулирования, средств «нечестного» и «негуманного» использования языковых средств1.

Специфика манипуляции как «стремления управлять другим человеком без его ведома и ему во вред»² состоит в том, что она не является даже угрозой физического насилия, и действует только на психику объекта. При этом успешной считается та манипуляция, которая осталась незамеченной манипулируемым: он продолжает быть уверен в свободе своего решения. Стоит отметить, что без профессиональной подготовки осуществить эффективную манипуляцию фактически невозможно.

По сути, всякий политический текст содержит манипулятивные характеристики, каждая новость политического содержания, воздействуя на сознание, создают у человека социально-психологическую установку действовать определенным образом.

Современные средства массовой коммуникации используют разнообразные манипулятивные техники, среди которых наиболее эффективными признаны упрощение, стереотипизация, метафоризация, наклеивание ярлыков, а также перенос положительного образа и формирование негативных ассоциаций3.

Междисциплинарное направление научного анализа политического дискурса дало жизнь перспективной сфере политической лингвистики. Возникнув в недрах лингвистики, политическая лингвистика творчески восприняла открытия Г. Лассуэлла, У. Липпмана, П. Лазарсфельда, В. Клемперера. Мы полагаем, что изучение техники стереотипной метафоры на сегодняшний день является особенно востребованным и актуальным.

О.Н. Лагута констатирует возникновение, исследует историю и «практику» метафорологии4. Указанное новое направление научного поиска нацелено на изучение «метафорики, включающей в себя как результаты метафорогенной деятельности человека, так и все механизмы этой деятельности (нейрологический, синестетический, когнитивный, коммуникативный)»5.

Динамичное развитие когнитивной метафорологии и политической лингвистики в целом стимулировало институционализацию политической метафорологии (по этой проблематике филологи уже защищают докторские диссертации).

Следует отметить, что использование такой манипулятивной техники, как метафора (и особенно – стереотипная) признается весьма эффективным. Это объясняется тем, что стереотипные метафоры представляют собой готовые штампы мышления. Более того, это штампы эстетически привлекательные, следовательно, более запоминающиеся, более яркие, более «вирусные», западающие в психику объекта манипуляции. Мысль, выраженная метафорически, поэтично, весьма ощутимо действует на человека, способна достаточно быстро определить программу его поведения. Нельзя не согласиться, «метафоры, включая ассоциативное мышление, дают огромную экономию интеллектуальных усилий»6. Готовый штамп стереотипа, да еще и емко выраженный в поэтической форме метафоры, отсылает человека к уже принятым его сознанием образам.

Речевое манипулирование с использованием стереотипных метафор действует на объект так, что в его сознании возникают ассоциации и заблуждения, которые и провоцируют его действовать так, как выгодно манипулятору. С психологической точки зрения, особое значение для анализа механизма эффективной манипуляции имеет внушаемость реципиента.

Особенно следует обратить внимание, что та информация, которую потребляет адресат, воспринимается им «не только линейно, но и парадигматически, то есть на уровне различного рода ассоциаций, вызываемых определенными элементами языкового кода»7. Теория фреймов объясняет, как наши знания хранятся в виде особых структур, «содержащих знания о стереотипных ситуациях, входящих в систему универсальных знаний реципиента об окружающей его действительности»8. Это означает, что в процессе манипулирования сообщение, отправляемое человеку (группе), оценивается им на основе опыта, содержащегося во фреймах (структурах) его памяти в виде фактов, готовых образов, устоявшихся ассоциаций и эмоциональных реакций; следовательно, этот опыт может стать мишенью манипуляции.

Метафора как образное средство языка являет собой яркий пример фреймирования (метафора, по сути, поэтически и ярко упаковывает языковую информацию). При помощи речевых манипуляций, в том числе стереотипных метафор, манипулятор запланированно активирует нужные ему фреймы, и получает на выходе ожидаемую эмоциональную реакцию реципиента (аудитории).

Мы полагаем, что метафора не просто «украшает» текст; замена метафоры более прозаичным и простым выражением – нанесет определенный урон концептуальному содержанию политического текста (при сохранении языкового содержания). Метафора как языковое средство несет определенный объем концептуальной информации, выполняя такую фрейминговую задачу, как фокусировка на предмете под нужным манипулятору углом зрения.

Любопытен тот факт, что максимальную метафорическую активность в своих выступлениях демонстрируют представители крайней левой и правой оппозиций. В тоже время политики правящей партии редко прибегают к агрессивной метафоричности речи. Контроль информационных потоков позволяет заинтересованным лицам оказывать плановое воздействие на массовое сознание граждан.

Мы полагаем, что проблеме перехода медийной информации в дискурсивное поле конкретного общества уделяется недостаточно внимания. Отрефлексированы ли причины отторжения/приятия тех или иных медийных текстов? Достаточно ли для объяснения этого процесса принять во внимание социокультурную среду (к примеру, текст появляется в период политического кризиса) и семиотические особенности самого медийного текста? Как оценивать инфоповод?

На данном этапе исторического развития все большую угрозу реципиентам представляют не столько искаженная информация и ограничение доступа к ней, сколько избыток информации. Информационный шум, воздействующий постоянно, утомляет человека, его критическая способность ослабевает: его «серфинг» в море информации не дает ему возможности сконцентрироваться и заняться анализом.

Менеджмент рисков информационно-психологического воздействия является приоритетным в условиях создания единого глобального информационного пространства. Поиск механизмов защиты от противоправного информационно-психологического воздействия (на уровне государственных стратегий кибербезопасности), мы полагаем, должен дополняться и индивидуальными усилиями по защите себя от речевых манипуляций.

Таким образом, интенсивное развитие политической метафорологии демонстрирует нам востребованность подобного рода исследований. В условиях глобализации информационных потоков умение распознать доминантные метафорические модели и защитить себя от манипулятивного действия политических текстов – актуально как никогда.

Понимание манипулятивного потенциала политического дискурса, в том числе стереотипных метафор, позволит «потребителю» политического текста распознать зашифрованные в нем единицы информационнопсихологического воздействия. Следовательно, политический дискурс, инициированный    менеджерами    коммуникативных    прерогатив политической сферы (политическими лидерами), становится предметом научного интереса не только лингвистов, но и политических психологов.