Стратегические вызовы для России и проблема адаптации мигрантов

Современная Россия стоит перед рядом серьезных стратегических вызовов, которые резко обострились с началом политического кризиса на Украине и усилением на этой почве разногласий со странами Запада и США. Эти вызовы имеют свою специфику: конкуренция и борьба за ресурсы между государствами все более переходят из военной сферы в экономическую и политическую, а концепция использования вооруженных сил (еще в 1-й пол. ХХ в. бывших главным «рычагом» стратегического воздействия) претерпевает серьезные изменения.

Клуб ядерных держав расширяется, и вход в него – отнюдь не гарантия защиты национальных интересов. Пример – СССР, который, обладая мощнейшим ядерным потенциалом, был уничтожен политическими и экономическими методами в «холодной войне». Кроме того, еще со времен «холодной войны» стали доминировать такие технологии борьбы с противником, как: подкуп элит, культурная агрессия (внедрение в массовое сознание    населения    противника деструктивных    стереотипов мировосприятия), действие «агентов влияния», экономическое давление, информационно-пропагандистская агрессия (создание негативного имиджа страны-противника) и др.

Сейчас серьезную угрозу для государства могут представлять деструктивные тенденции и тренды в политической, культурной и социально-экономической сфере, порой малозаметные на первый взгляд, которые назревают десятилетиями. Пересекаясь в «критической точке», они создают эффект «пороховой бочки», могущий привести к коллапсу системы и ее распаду. Так было с империей Романовых в начале ХХ в., так было и с поздним СССР. И в первом, и во втором случае для большинства жителей был эффект неожиданности: по образному выражению, встречающемуся в публицистике, «мы легли спать в одной стране, а проснулись совсем в другой» [1].

Одним из таких опасных трендов представляется сокращение численности трудоспособного населения России (по некоторым данным, до 1 млн. в год [2]). Так, по прогнозу Минэкономразвития РФ к 2030 г. на 1000 трудоспособных жителей России будет приходиться 824 нетрудоспособных (в то время как в 2012 г. – 654), а численность трудоспособного населения уменьшится с 86,6 млн. до 78,6 млн. человек [3]. К этому следует добавить, что рабочие специальности не пользуются престижем среди российской молодежи, большинство из которой не готовы заниматься низкоквалифицированным трудом. В этих условиях привлечение трудящихся-мигрантов становится совершенно необходимым для экономического развития.

Между тем, в российском обществе существуют факторы, препятствующие привлечению трудящихся-мигрантов: высокая степень социальной напряженности, достаточно низкий уровень толерантности, недостаточно разработаны механизмы интеграции мигрантов в социокультурное пространство страны и сохраняется в целом негативное отношение к ним у значительной части населения. Это происходит на фоне увеличивающегося культурного разрыва между российским населением и мигрантами, прежде всего, из стран Средней Азии: большинство из них плохо говорит по-русски, и уже не застали времена, когда республики входили в единое социокультурное пространство СССР.

Отметим, что в принимающих обществах часто возникают социальные противоречия между мигрантами и коренным населением, принадлежащим к различным этническим и конфессиональным группам, которые иногда перерастают в конфликты: например, волнения нацменьшинств во Франции в 2005-2007 гг., Швеции 2013 г. В России в 2013-14 г. отмечен целый ряд столкновений на межнациональной почве (Бирюлево, Пугачев, Пермь и др.), и властям приходилось принимать экстраординарные меры, чтобы предотвратить их разрастание.

Между тем, в российской социокультурной традиции есть идеологемы и социально-философские концепции, которые, при их соответствующей адаптации, на современном этапе могут содействовать развитию толерантности и давать духовную основу для интеграции мигрантов. Опираясь на исторический опыт интеграции народов в принимающее сообщество российской культуры в дореволюционный и советский период, можно выделить следующие из них:

• 1.    Пропаганда традиционных ценностей – крепкая семья, служение Отечеству, уважение к национальной культуре как приоритетных в духовно-

• нравственной жизни общества. Сейчас Россия позиционирует себя как оплот данных ценностей [4], и они могут сблизить мигрантов (как правило, носителей ярко выраженного традиционалистского сознания) с российской культурно-исторической традицией.

• 2.    Идеологическая концепция общества всеобщей солидарности, выдвинутая еще в XIX в. в славянофильской традиции (принцип «соборности»). Данная доктрина развивалась на фоне идеологического противостояния с Западом в эпоху Николая I и была поиском национальной модели социокультурной идентичности, проекта государства и общества, альтернативного западному. В данном учении смысл русского исторического процесса виделся в создании патерналистского всесословного государства, в котором народ полностью доверяет власти, где «царь не самовластец, а только высший милостивый судья, поборник правды, защитник сирых и беспомощных; обязанность царя: «рассуждать людей в правду» и «беспомощным помогать» [5]. Данная концепция (при всей ее утопичности) в значительной степени соответствует современным представлениям о толерантности: как отмечал, например, Ф.М. Достоевский: «Стать вполне русским, может быть, и значит только стать братом всех людей, всечеловеком» [5].

• 3.    Важное     основополагающее    утверждение    русского

дореволюционного либерализма (который, в отличие от современного, провозглашал идеалы социально ориентированного государства) о взаимных обязательствах индивидуумов, классов и государства по отношению друг к другу [6].

Данные концептуальные положения, имеющиеся в российской духовной и культурной традиции, могут, при их соответствующей адаптации и интерпретации, способствовать развитию толерантности и содействовать интеграции мигрантов в российское общество, смягчить противоречия между ними и коренным населением.