Стратегическое планирование инвестиций в нефтегазовой отрасли России: тенденции и перспективы развития

Нефтегазовая промышленность занимает одно из ведущих мест в экономике России, обеспечивая стратегическую роль в энергообеспечении страны и формировании экспортного потенциала. В последние годы отрасль сталкивается с новыми вызовами, связанными с изменениями на глобальных энергетических рынках, активизацией технологических инноваций и усложнением инвестиционного климата. В условиях нестабильности внешней среды вопросы стратегического планирования

ГРНТИ 06.52.35

EDN TVJBJO

Ольга Алексеевна Онуфриева – кандидат экономических наук, доцент специализированной кафедры ПАО «Газпром», проректор по стратегическому развитию и внешним коммуникациям Санкт-Петербургского государственного экономического университета. ORCID 0009-0004-3421-1639

Данная статья подготовлена по материалам сессии ПМЭФ-2024 «Будущее рынка нефти и газа: перспективы глобального спроса и планы производителей». Информационно-аналитическая система Росконгресс. [Электронный ресурс]. Режим доступа: (дата обращения 07.04.2025).

и эффективной инвестиционной деятельности становятся ключевыми для поддержания устойчивого роста нефтегазовых предприятий. Настоящая статья направлена на исследование современных проблем и тенденций развития отрасли, анализ действующих стратегий и проектных решений.

Оценка и прогноз тенденций развития нефтегазовой отрасли

Нефтегазовые компании активно наращивают финансирование проектов, направленных на внедрение автоматизированных систем, цифровых платформ и инновационных технологических решений, что позволяет оптимизировать производственные мощности и повысить общую результативность бизнеса [10]. Такая стратегия обусловлена комплексом факторов: ужесточением санкционного режима, усложнением геополитической ситуации и глобальным трендом на снижение углеродного следа в энергетическом секторе. Важно понимать, что рентабельность вложенного капитала в данной отрасли критически зависит от степени интеграции современных цифровых инструментов в операционную деятельность. Без модернизации технологических цепочек и оптимизации производственных процессов рассчитывать на быструю отдачу от инвестиционных программ не приходится [5].

Несмотря на снижение объемов поставок российского газа на европейские рынки и введение экономических санкций против России, спрос на этот ресурс всё ещё существует и есть вероятность его восстановления в будущем. Однако, для того чтобы вернуть свои экспортные позиции, российской газовой промышленности придется пройти сложный и долгий путь, требующий серьезной стратегической переориентации и нового подхода к экспорту [4]. Ситуация, сложившаяся в прошлом, оказала негативное влияние, как на страны Европы, так и на российскую экономику. Поставки российского природного газа стали причиной зависимости национальных энергосистем Европы, в то же время они принесли доход в размере 55,5 млрд долларов США в 2021 году, что составляет 11,3% всех экспортных доходов России, согласно данным Росстата [13]. Несмотря на то, что доля российского газа в общем объеме потребления Европой составляла 40%, объем его экспорта в эти страны постепенно сокращался с 2018 года.

В контексте текущих событий становится очевидным выбор стратегии диверсификации экспорта природного газа, а также поиск новых рынков сбыта и увеличение его рыночного присутствия, как для общего положения газовой индустрии, так и для стабилизации российской экономики в целом. Страны Европы, СНГ и КНР связаны с Россией сетями транспортировки газа. Иные крупные рынки, такие как Индия и Пакистан, либо географически расположены слишком отдаленно, либо основным объектом поставки является СПГ (Республика Корея, Япония). Строительство трубопроводов до перечисленных стран является экономически нецелесообразным.

В результате недавних событий, нефтегазовые компании России столкнулись с беспрецедентным вызовом: коллапсом системы экспортных поставок СПГ. Исследования показали, что прерывание цепочек поставок, ухудшение условий фрахтования и страхования перевозок привели к существенному удорожанию и замедлению процесса доставки энергоресурсов. Это является прямым последствием ограничительных мер, введенных государствами, не поддерживающими текущую политику России, включая отказы в транспортировке от морских перевозчиков и закрытие доступа в европейские порты для судов под российским флагом [6]. Эти ограничительные меры становятся реальной проблемой в связи с амбициозными планами Газпрома по развитию инфраструктуры СПГ, что может поставить под удар такие проекты как «Сахалин-2», «Владивосток СПГ», «Комплекс по переработке этаносодержащего газа и производству СПГ в Ленинградской области» [7].

В рамках энергетического взаимодействия, актуальным является изучение взаимодействия Российской Федерации с государствами, которые не участвуют в санкционных инициативах против неё. В частности, важность стратегического партнёрства с Турцией, Сербией и Боснией и Герцеговиной возрастает в свете того факта, что в 2022 году суммарный объем экспорта природного газа в эти государства увеличивался [12]. С учетом этого, увеличение объёмов поставок газа на 3-4 млрд м3 рассматривается как потенциальная компенсационная стратегия для минимизации экономического ущерба, вызванного международными ограничениями.

Прогноз стратегического развития и внешнеэкономические факторы

Cтоит отметить, что прогнозирование тенденций в сфере энергетического взаимодействия между Россией и Турцией представляет собой задачу высокой сложности. Это обусловлено значительной вола- тильностью экспортных потоков: анализ периода с 2017 по 2022 гг. выявляет колебания в объемах поставок российского природного газа от 15,4 до 29 млрд м3 в год [9]. Примечательно, что геополитическое расположение Турции, которая находится в непосредственной близости к другим крупным экспортерам природного газа, таким как Азербайджан и Катар, также вносит свой вклад в сложность прогнозирования энергетических отношений между двумя государствами.

В текущей тенденции, а также в рамках исследования, посвященного анализу внешнеполитических стратегий нефтегазовой отрасли, особое внимание уделяется стратегическому курсу, получившему наименование «Поворот на Восток». Эта стратегия подразумевает активизацию деятельности в сфере развития ресурсной базы, особенно на Дальнем Востоке страны, что влечет за собой не только ускоренное извлечение природных богатств региона, но и создание адекватной инфраструктуры [3]. Инфраструктура предполагается как для внутреннего использования ресурсов, в частности газификации, так и для эффективной экспортной деятельности. В контексте геополитического размещения на Дальневосточном пространстве, Китай представляет собой ключевого стратегического партнера для Российской Федерации.

Учитывая значительные технологические ресурсы, которыми обладает Китай, вместе с расширяющимся внутренним рыночным пространством и стремлением к реализации принципов экологически устойчивого развития, открываются перспективные направления для активизации российской деятельности в сфере производства и экспорта природного газа [8]. Это, в свою очередь, может способствовать оптимизации производственных процессов и расширению возможностей для эффективного распределения продукции на международном уровне.

В контексте стремления Китая к оптимизации своего энергетического портфеля, ключевым аспектом является повышение роли природного газа. Это направление интенсификации использования альтернативных источников энергии коррелирует с целями по улучшению экологической ситуации и реализации концепции устойчивого развития через внедрение инновационных технологий с низким уровнем выбросов углерода [2]. Вопреки этому, преобладающий вклад в энергетический профиль страны продолжает вносить уголь, занимая порядка 60% общей структуры. Настоящее исследование подчеркивает значимость обязательств правительства Китая по ограничению роста потребления угля в рамках 14-й пятилетки (2021–2025 гг.) и планов на поэтапное сокращение его использования в ходе 15-й пятилетки (2026–2030 гг.), что в целом благотворно отражается на тенденциях спроса на природный газ [14].

Проект «Сила Сибири» является одним из основных элементов сотрудничества, предусматривая ежегодный экспорт 38 млрд м3 газа в течение 30 лет. Дополнительно, стратегическое расширение энергетической инфраструктуры подразумевает реализацию проекта «Сила Сибири 2», предоставляющего основание для увеличения объемов поставок до 50 млрд м3 газа ежегодно. Институциональное укрепление двусторонних энергетических отношений было подкреплено заключением 25-летнего контракта между корпорацией «Газпром» и китайской CNPC в феврале 2020 года, обеспечивающего годовые поставки в объеме 10 млрд м3 газа из регионов Дальнего Востока. В целом, наблюдается положительная динамика потребления Китаем природного газа.

На текущий момент Газпром отчитывается об исторических рекордах суточных поставок трубопроводного газа в Китай. Поставки по газопроводу «Сила Сибири» превышают суточные контрактные обязательства компании. Важно подчеркнуть, что Российская Федерация утвердилась в качестве ведущего экспортера энергоресурсов в экономику КНР. Основываясь на данных за 2023 год, можно констатировать, что такая стратегическая позиция была значительно укреплена в результате заключения и реализации долгосрочных договоренностей между предприятиями, занимающимися добычей и транспортировкой газа, а также благодаря механизму предоставления скидок в рамках системы энергетических поставок [11].

На сессии ПМЭФ-2024 «Будущее рынка нефти и газа: перспективы глобального спроса и планы производителей» позиции ключевых спикеров указывают на продолжение роста спроса на нефть в этом десятилетии, укрепление роли газа в энергопереходе и сохранение гибкости ОПЕК+ как инструмента балансировки рынка в условиях геополитических шоков и логистических перестроек. Генсек ОПЕК Хайсам аль-Гайс подчеркнул, что в 2024 году мировой спрос на нефть прибавит порядка 2,2 млн барр./сутки, при этом уже в первом квартале прирост составил 2,3 млн барр./сутки, что типично для слабого квартала и подтверждает устойчивость тренда. По его словам, организация ожидает «стабиль- ный и сильный» спрос на горизонте дальнейших лет, а оценка ОПЕК за 2023 год оказалась точнее прогнозов критиков, которые затем вынуждены были ежемесячно повышать свои оценки. На горизонте до 2045 года ОПЕК по-прежнему видит рост до 116 млн барр./сутки, что диссонирует с более ранними сценариями от МЭА и отражает инерцию спроса в авиации, нефтехимии и развивающихся регионах.

Заместитель председателя правительства РФ Александр Новак отметил, что пик спроса в ближайшие годы «не просматривается», поскольку удвоение мирового ВВП за 20 лет и ускорение в авиации и нефтехимии поддержат рост потребления, особенно в Азии и Африке. По его оценке, нынешние 102 млн барр./сутки к 2030 году могут вырасти до 110–115 млн барр./сутки, что корреспондирует с текущей динамикой 2024 года и оценками ОПЕК+. Новак также указал, что санкционное вмешательство перераспределило логистику и нагрузку на потребителя, но рынок имеет тенденцию к балансировке, а Россия успешно диверсифицировала экспорт, переориентировав около 80% энергоресурсов на дружественные рынки.

Министр энергии КСА Абдулазиз бин Салман подчеркнул, что ОПЕК+ останется независимой от внешнего давления, сохраняя приоритет рыночного баланса и корректируя добычу по мере необходимости. Он подтвердил долгосрочную роль нефти и газа в энергосистеме и связал устойчивость энергоперехода с наличием надежных углеводородных базовых мощностей. В части планов КСА указал, что после решения сохранить производственные мощности на уровне 12 млн барр./сутки рассматривается поэтапный возврат к росту мощностей в 2026–2028 годах, с дальнейшим укреплением экспортной инфраструктуры.

Руководитель РФПИ Кирилл Дмитриев отметил, что попытки ускоренного отказа Европы от российского газа привели к существенным макроэкономическим потерям региона, тогда как глобальный спрос на газ в 2024 году растет на ~2,3% за счет АТР, Африки и Ближнего Востока. По его словам, рынок газа быстро глобализуется благодаря СПГ, а инвестиции в эффективность и логистику стали ключевым ответом индустрии на санкционное давление и высокую волатильность. В этом контексте развивающиеся экономики выступают основными драйверами прироста потребления энергоносителей в среднесрочной перспективе.

В дискуссии участвовали также Сухейль аль-Мазруи (ОАЭ), Александр Дюков («Газпром нефть») и Хосе Феликс Ривас Альварадо (Венесуэла), сфокусировав внимание на теме баланса традиционной энергетики и «зеленой» повестки, глобализации газового рынка и логистических рисков на фоне региональных конфликтов и санкций. Формулировка вопросов панели включала влияние Красного моря на сроки поставок, санкций на СПГ-проекты и фискальную гибкость регулятора, что задавало рамки обсуждения стратегий производителей и инвестполитики в условиях усиливающейся конкуренции. Эти акценты определяли контекст выступлений, дополняя оценками по спросу и решениям в рамках ОПЕК+.

Заключение

Проведенный анализ показал, что стратегическое планирование и активизация инвестиционных процессов позволяют нефтегазовой отрасли России сохранить высокий уровень конкурентоспособности даже в условиях нестабильной макроэкономической ситуации. Наиболее перспективными направлениями развития становятся внедрение инновационных технологий, оптимизация экспортных потоков и развитие партнерских программ с зарубежными компаниями. Полученные результаты могут быть использованы для корректировки стратегий развития предприятий отрасли и формирования долгосрочных инвестиционных проектов.