Стратегии обеспечения жизнестойкости человека в культуре ХХI века

Актуальность исследования стратегий обеспечения жизнестойкости человека в современной культуре определяется характером проблем социокультурной реальности ХХI века, формирующим риски и угрозы безопасности человеческой жизнедеятельности. Это как никогда ранее требует от человека жизнестойкости, которая представляет собой сущностную характеристику человека, отражающую жизненную силу человека, позволяющую ему безопасно, благополучно и эффективно взаимодействовать с природой и социокультурной средой. Как верно отмечают С.А. Богомаз и Д.Ю. Баланев, «жизнестойкость связана с устойчивым переживанием человеком своих действий и происходящих вокруг него событий как интересный и радостных…, как результатов личностного выбора и инициативы… и как важного стимула к усвоению нового…» [1]. Она измеряется степенью вовлеченности в происходящие жизненные события с целью максимальной самореализации, контроля над ними и принятием риска, т.е. убежденностью в том, что все, что проис- ходит в жизни, есть способ приобретения опыта. Кроме того, жизнестойкость человека включает в себя такие ценности, как кооперация с другими людьми, доверие к ним и креативность.

Несмотря на то, что жизнестойкость есть, прежде всего, личностная характеристика человека, связанная с успешностью его самореализации в различных сферах человеческой жизнедеятельности, на ее формирование и проявление оказывает значительное влияние и окружающая человека природная и социокультурная среда. Дифференциация стилей жизнедеятельности человека, усложнение специфики его бытия в природной и социокультурной реальности в условиях ХХI века и общая логика глобальной эволюции мирового целого – всё это обосновывает необходимость выработки новых и эффективных стратегий обеспечения жизнестойкости человека. Как следует из исследования В.А. Зубакова, «то, что мир действительно находится в условиях глобального экологического кризиса... и цивилизации грозит гибель, было признано на второй конфе- ренции ООН по окружающей среде и развития в Рио-де-Жанейро в 1992 г.» [2]. Уже тогда было принято решение о разработке новой стратегии жизни. Однако причины глобального экологического кризиса до сих пор оставались непонятными, а последствия - до конца не выясненными. Глобальный экологический кризис чрезвычайно актуализировал не только проблему обеспечения условий для выживания человечества, но и роль философии как инструмента выработки новой картины мира и новых стратегий обеспечения жизнестойкости личности. Их формирование вне учета специфики концепции глобального эволюционизма вряд ли было бы продуктивно.

Одним из факторов, угрожающих жизнестойкости современного человека, является психолого-информационный шок человечества, являющийся причиной роста психологической напряженности, психосоматической дезадаптации, синдрома хронической усталости. Рост объемов информации, процессы урбанизации, увеличение скорости технологических процессов в экономике, распространенность сетевых коммуникаций, осознание несоответствие между достижения научнотехнического прогресса и собственным социальным положением - все это приводит человека современности к неуверенности в завтрашнем дне, предчувствию неизбежности катастрофы.

Учеными и философами предпринимаются различные попытки достижения эффективной и универсальной стратегии, позволяющей обеспечить комфортное и безопасное сосуществование представителей всего человечества. Заслуживают внимание и более частные исследования и наработки в этой сфере: например, разработка такого нового направления в философии, как конструктивная аксиология, которое на основе переосмысления исторических форм ценностей, использует полученные результаты в решении актуальных проблем современности [3]. В.А. Зубаков полагает, что «одной из первых задач в решении проблемы выживания человечества является разработка философии эволюции» [4]. Она дала бы возможность не только проанализировать закономерности возникновения жизни, общества и цивилизации, но и выявить факторы и условия преодоления кризисов разного уровня как в прошлом, так и в настоящем, а также формировать стратегии для устойчивого мирового развития в будущем.

В XXI веке становится очевидно, что для обретения возможности устойчивого развития жизнедеятельности человека на Земле, вероятно, должна произойти некая «смена планетарной фазы космической фазой эволюции, сопровождающаяся радикальными преобразованиями состояния, качества разума и его субстрата… изменение фундаментальных качеств разума» [5]. Не случайно прогресс всегда был и останется единственной альтернативой деградации глобальной системы.

В этой связи обращение к прикладным идеям, практическим выводам и стратегиям в рамках глобального эволюционизма вполне оправдано. Глобальный эволюционизм отличается от традиционного не только чрезвычайной мировоззренческой нагруженностью, но и тем, что в нем предлагаются альтернативные линии развития науки, а также утверждается осознание того, что эпицентром глобальноэволюционных процессов сегодня выступает именно человек. При этом в XX-XXI веках центральное место в глобальном эволюционизме отведено проблеме соотношения природного и социокультурного измерений человеческого бытия, поиску путей гармоничного взаимосозидающего развития: «Это подвело к созданию гуманистических императивов, в которых отвергается господствующая роль человека над природой и утверждается ответственность человека за происходящие в окружающем мире процессы, их последствия для природы и социума» [6]. Не случайно насущной задачей современности является сохранение биосферы вкупе с социокультурными достижениями человечества. И это достижимо в рамках коэволюционной стратегии.

Коэволюционная стратегия развития общества и природы предполагает их гармонизацию, позволяющую добиться благоприятных условий для стабильного раз- вития среды, окружающей человека. Сразу следует отметить, что под термином «коэволюция» (от лат. со - с, вместе + evolutio - развертывание) в данной работе понимается совместная, параллельная, одновременная эволюция биологических и культурных измерений человеческой жизнедеятельности в ходе исторической адаптации природы и социокультурной реальности. Коэволюция объясняет механизм взаимосвязанных и взаимообусловленных изменений элементов в рамках развивающейся целостной системы. Академик Н.Н. Моисеев понимает под коэволюцией «соразвитие», т.е. совместное развитие природы и общества. При этом человечество эксплицируется им как «часть биосферы, и реализация принципа коэволюции - необходимое условие для обеспечения его будущего» [7]. Несмотря на то, что понятие «коэволюция» изначально биологическое и означает в биологии совместную эволюцию биологических видов в экосистеме, философская и общенаучная концепция коэволюции может рассматриваться как центральная категория в рамках глобального эволюционизма, поскольку охватывает обобщенную картину всех эволюционных процессов. В рамках коэволюции особенно стоит вопрос о синтезе знаний и необходимости учета всех уровней эволюции, что актуализирует интеграцию естественнонаучного и социогумани-тарного знания, а также их философско-антропологического и культурфилософ-ского обобщения. Не случайно принцип коэволюционного движения является характерным для обобщенной картины всей совокупности мыслимых эволюционных процессов, как материальных, так и духовных.

Принцип коэволюции непосредственно связан с принципом самоорганизации, поскольку самоорганизация есть свойство сложных систем. Коэволюция же обеспечивает отношения между развивающимися системами и с корреляцией эволюционных трансформаций. Н.В. Тимофеев-Ресовский, который одним из первых сформулировал концепцию коэволюции природы и общества [8], призывал к тому, что она призвана обеспечить оптимальное соотношение интересов человечества и природы, не впадая в крайности, с одной стороны, господства над природой, а, с другой, - смирения перед ней. Речь должна идти о том, что человеку необходимо не только приспосабливать к своим потребностям биосферу (экологический фактор), но и совершенствоваться самому с учетом объективных требований природы (нравственный фактор). С экологической точки зрения, это требует принятие совокупности запретов на те виды деятельности, которые наносят необратимый ущерб природе, несовместимый с оптимальным существованием человека. С нравственной точки зрения, необходимо совершенствование мировоззрения человечества за счет обращения к общечеловеческим ценностям. Именно в этом случае за счет обретения динамической устойчивой целостности данных факторов и станет возможной трансформация биосферы в ноосферу. Как отмечает В.А. Зубаков, «человечеству уготована участь отравить свою среду обитания для того чтобы мобилизовать силы Разума для создания кибернетического организма, адаптированного к условиям техносферы и ближнего Космоса» [9]. Человечество, как и все живое на Земле, не является биологически бессмертным, и оно в условиях современности подошло достаточно близко к рубежу, который может пресечь его дальнейшее существование и эволюционное развитие.

Однако следует констатировать, что былая популярность теории коэволюции в настоящее время обернулась критикой среди ученых, которые подвергли сомнению возможность ее практического воплощения. Как отмечает Ю.В. Хен, «…исследователи обратили внимание на то, что коэволюция природы и общества, строго говоря, невозможна по причине того, что два этих объекта движутся по разным временным шкалам» [10]. Природа эволюционирует на протяжении нескольких миллиардов лет, в то время как человек в природном и социокультурном пространстве существует всего несколько сотен тысяч лет, из которых не более пяти тысяч лет существует осознанно. Более того, скорость взаимного протекания и трансформации природных и социокультурных процессов несоизмеримо разная. Это порождает закономерный вопрос: «сумеет ли человечество согласовать свои обычаи, свое поведение, то есть стратегию своего развития со "стратегией" развития биосферы» [11]. Поиски ответа на этот вопрос и попытки практического воплощения коэволюционной стратегии приводят к осознанию необходимости создания системы экологических запретов и императивов, а также необходимости формирования у человека экологической культуры за счет экологического образования.

Доказывая чрезвычайную необходимость экологической образованности и культуры взаимодействия человека с природой как важного фактора успешного развития общества, необходимо также формирование в общественном сознании понимания того, что «…природная среда является продолжением культуры и ее следует включить в систему социальных ценностей» [12]. Хотя более точным с эволюционной точки зрения было бы обратное утверждение о том, что как раз культура является продолжением природы. Как бы то ни было, формирование экологической культуры требует пересмотра существующей системы образования и включение во все действующие стандарты образования компетенций, направленных на овладение подрастающим поколением знаний, умений и навыков в области экологической философии, экологической этике и эстетике, экологической психологии и т.п. Однако научные исследования в этой области демонстрируют наличие противоречия «…между потребностью общества в экологически грамотной личности и отсутствием эффективной системы образования по ее формированию» [13]. На практике в нашей стране это проявляется в частности в том, что растущая значимость повышения уровня экологической культуры человека на современном этапе развития общества слабо коррелируют с научно-методическими, теоретикометодологическими и материальнотехническими условиями экологического образования: «Экологические проблемы занимают незначительное место в содер- жании учебных дисциплин. В учебных планах недостаточно представлены дисциплины экологической и природоохранной направленности» [14]. В результате обучающиеся сегодня имеют слабое представление о сущности проблем экологического характера и идее коэволюции природы и человека, а получаемые поверхностные знания не носят личностный характер, что порождает безучастность, пассивность и индифферентное отношение к экологическим аспектам жизнедеятельности. В то же время необходимо формирование в массовом сознании современного человечества четкого убеждения о том, что природа и социокультурное пространство должны соразвиваться как неразрывно связанные элементы одной системы. Нелишне заметить, что этому процессу сопутствуют проблемы не только в образовании, но и в науке. Р.С. Карпинская отмечает, что ее «глубоко тревожит тот факт, что буквально разгулу ненаучных, фантастических, произвольно эклектичных религиозных представлений о глобальном эволюционизме, о космизме противостоит, как правило, лишь благостная футурологическая мечта о ноосферогенезе, о грядущей гармонии Человека и Природы, о гуманистической направленности процесса коэволюции» [15]. Отсюда следует, что сегодня вместо предельно широких общефилософских рассуждений спекулятивного характера необходимо серьезное философско-антропологическое и культурфи-лософское обобщение современных конкретно-научных исследований в области коэволюционной стратегии в системе «человек - природа - общество».

Проблема формирования экологической культуры в рамках реализации коэволю-ционной стратегии как на личностном, так и на социокультурном уровне тесно граничит с проблемой обеспечения экологической безопасности в контексте глобальной эволюции. При этом, как полагает А.А. Крушанов, в современных условиях «необходимо научится описывать единство системной организации структурных уровней бытия, чтобы сделать видимыми не только внешние аналогии (между организмом и обществом), но изучить предпо- лагаемую однородность космического эволюционного процесса во всей полноте» [16]. Поэтому необходим не просто натуралистический или деятельностный, но системный и интегральный подход к обеспечению экологической безопасности, который основан на учете совокупности пространственных и временных особенностей жизнедеятельности человека и в котором «…объектами обеспечения экологической безопасности рассматриваются предметные организованности и системы человеческой деятельности» [17]. При этом также трудно не согласиться с тем, что «… наибольшие угрозы безопасности представлены не только в сфере военных и традиционных международных конфликтов, но и в сфере: прав человека на благоприятную окружающую среду, социальной нетерпимости к экономическим диспропорциям в странах мира, интеллектуальной неудовлетворенности господствующим потребительским и материальным мировоззрением» [18]. При этом во всех случаях экологическая опасность исходит преимущественно от антропогенного фактора. В этой связи следует отметить, что глобальная эволюция постепенно повышает ответственность каждого социального субъекта за мировую безопасность, в том числе экологическую. Поэтому необходимо четкое осознание того, что субъектом всякой безопасности должен выступать, прежде всего, каждый отдельно взятый человек, а уже затем общество и человечество в целом. Такое осознание необходимо для обеспечения эффективной имплементации новых современных стратегий обеспечения не только экологической безопасности, но и жизнестойкости человека на современном этапе развития социокультурного пространства.

Возможно, требуется и новая область исследований в философии или как минимум новый подход к исследованию данной проблемы. Р.С. Карпинская предлагает использовать для обозначения такой области новый термин «биофилософия», под которым она предлагает понимать «новейшее направление в философском осмыслении жизни, связанное с разработкой гуманистической проблематики» [19]. В рамках биофилософии предлагается исследовать «проблемы единства жизни на Земле, жизни как высшей ценности человеческой культуры, обсуждение возможных путей сохранения жизни на Земле и соответственно путей изменения образа науки, её идеалов и норм» [20]. При этом важнейшая роль в исследовании этих проблем принадлежит ценностной ориентации исследователя.

Еще одной из стратегий обеспечения жизнестойкости человека в современной культуре можно считать проект С.Е. Эрлиха, поддержанный Т.С. Ахромеевой, С.А. Малинецким и С.А. Посашковым, связанный с формированием глобальной памяти (в противовес национальной, цивилизационной и т.п.), призванный способствовать осознанию глобальной идентичности и самоорганизации перед лицом вызовов ХХI века. С их точки зрения, наличие представлений обо всем пути, пройденном человечеством от начала истории до наших дней, знание глобальной истории является важнейшим условием обеспечения социальной справедливости. И с этим трудно не согласиться. Возникнув под влиянием глобализации, «глобальная память подразумевает выход за пределы оппозиций "свои – чужие", "друзья – враги", на которых основывается модерный дискурс "национальных интересов"» [21]. Объединяя усилия, представители различных профессий могли бы превратить глобальную память в инструмент формирования социальной идентичности, базирующейся на исторической ответственности и социальной справедливости. Это позволило бы также возобновить дискурс об идее общечеловеческих ценностей, неугодную знаменитому автору концепции этнокультурного разделения цивилизаций С. Хантингтону [22], который значительно упрощает политическую картину мира, разделяя весь мир на ее «добрую» (Запад) и «злую» (незападные и прежде всего исламские страны) половину. Не зря В.С. Малахов полагает, что успех концепции С. Хантингтона объясним тем, что она возвращает Западу идентичность, несмотря на то, что является «гротескным примером риторики идентичности, систематиче- ски продуцируемой культурцентриз-мом» [23]. В противовес этому в рамках концепции С.Е. Эрлиха предлагается идейное наследие человечества сделать глобальной собственностью, отменяющей институт собственности в традиционном понимании. Это, вероятно, означало бы сближение эгоистической идентичности и гедонистической этики современной эпохи с находящимися в анналах истории приме- рами альтруистических и аскетических нарративов.

Таким образом, человечество в условиях современности подошло достаточно близко к рубежу, который может пресечь его дальнейшее существование и эволюционное развитие. Знание сущности и специфики глобальной эволюции повышает ответственность каждого социального субъекта за мировую безопасность: субъектом всякой безопасности должен выступать каждый отдельно взятый человек, а уже затем общество и человечество в целом. Необходимо развитие проекта, связанного с формированием глобальной памяти (в противовес национальной, цивилизационной и т.п.), призванного способствовать осознанию глобальной идентично- сти и самоорганизации перед лицом вызовов ХХI века. Наличие представлений обо всем пути, пройденном человечеством от начала истории до наших дней, знание глобальной истории является важнейшим условием обеспечения социальной справедливости и возобновления дискурса общечеловеческих ценностей.